Он не хочет умирать! Он ещё так молод. Он почти совсем не жил. За что такая несправедливость?..
– Помогите! Помо-оги-ите-е-е!.. – кричит Давыдов. Нет, никто не спасёт его! Если бы сторож услышал шум мотора, то давно пришёл бы посмотреть, почему мотор работает в неурочное время. Стены толсты. Ему ничто не помешает умереть. Как горят ладони! Он натёр их до крови. И колени болят. Но что же делать? Это становится невыносимо! Или не бороться больше? Ускорить неизбежный конец? Подняться и бежать не назад, а вперёд – навстречу смерти!.. Эти мысли сами приходят в голову, но это чужие мысли.
Давыдов ещё крепче «присасывается» к железному полу трубы. Живой человек борется с бездушными силами. Кто победит? Кто победит?
Две трети трубы пройдены. Остаётся одна треть. Здесь ветер как будто чуть-чуть тише, но Давыдов не может ни на минуту отпустить ладони. Они – единственный его тормоз. Быть может, здесь удастся перевернуться?.. Что, если бы перекувыркнуться? Окажешься лежащим на спине, а потом перевернуться на живот и ползти назад... Страшно!.. Но тогда, может быть, удастся вылезть из трубы?.. Раз, два, три...
Давыдов не сразу понял, что с ним случилось. Он перевернулся несколько раз в воздухе, упал, потом скользнул вперёд, инстинктивно упёрся ладонями в пол, остановился, открыл глаза и... что это?.. Мерцающий подвижной круг вентилятора находится совсем возле него!.. В одну секунду Давыдова пронесло метров двадцать пять... Смерть заглянула Давыдову в глаза. Он весь похолодел... На теле выступил холодный пот... Ему осталось жить всего несколько минут... Давыдов дышал тяжело и прерывисто, как будто не хватало воздуха, хотя воздуха было более чем достаточно. Он опустил голову и закрыл глаза... Он не хотел смотреть на вентилятор. От мелькания сверкающих лопастей у него кружилась голова. Он боялся, что потеряет сознание. Впрочем, может быть, это и лучше? Умереть не замечая...
Давыдов не знал, сколько прошло времени. Отрывочные мысли носились в его голове. Как странно! Труба. Ветер в трубе. Вентилятор. Мотор. В этом нет ничего страшного. Всё это так привычно и обыденно.
Но вот в трубу попадает живой человек, и всё изменяется: и труба, и ветер, и вентилятор, и мотор становятся смертельными врагами. Всё грозит смертью... Акула – прекрасная идея... Акула провисит всю ночь. Завтра в лабораторию придут люди, – первым Семёнов, и они найдут акулу, рассекающую ветер своим идеально обтекаемым телом, а за вентилятором – куски костей и мяса... Впрочем, быть может, вентилятор остановится?.. Застрянут кости... Едва ли! Лопасти его крепки... Как-то попали в вентилятор сорвавшиеся части шасси, и их сломало, как соломинки. А всё-таки?.. Если повернуться ногами, то, может быть, ноги, кости ног заставят вентилятор остановиться? Лучше остаться без ног, чем без головы.
«Это даже смешно! Как долго я жив».
Давыдов чуть-чуть приоткрывает глаза и немного приподнимает голову. Он всё ещё лежит у самого вентилятора. Да, здесь воздушное течение слабее. Оно растекается по всей окружности...
Ладони не держат... Кажется, тело опять начинает медленно двигаться. Сантиметр за сантиметром... Вот, вот, вот!..
– А-а-а-а-а!.. – кричит Давыдов и теряет сознание...
Так наступает смерть.
Но не всегда потеря сознания оканчивается смертью. Давыдов открыл глаза и с удивлением смотрел на акулу, висящую над ним.
– Пришёл в себя? – спрашивает Семёнов. Но откуда он взялся? И почему Давыдов жив? Ведь он попал под вентилятор. Давыдов ясно помнит, как его ударила по голове лопасть вентилятора, а потом наступила тишина, – тишина смерти.
– Почему?.. – только мог спросить Давыдов.
– Да, вот именно почему? – отозвался Семёнов.– Выпороть тебя надо!
Давыдов удивился. Он ещё лежал в трубе, но ближе к входному отверстию, и тут же стоял Семёнов, наклонившись над Давыдовым так спокойно, как будто был у своего станка. И его не сносило ветром, – и ветер, и труба, и вентилятор – всё было обычное, не страшное, не смертельное. Почему?.. Мотор не работает, ветер не свистит, вентилятор не жужжит. Но это тишина не смерти, а жизни.
– Как ты попал сюда? – спросил Давыдов, приходя в себя.
– Очевидно, так же, как и ты. Ты хотел ночью испытать свою модель тайком от меня, а я хотел свою – тайно от тебя. Я вошёл тем же путём, что и ты, услышал шум мотора и догадался, что ты опередил меня. Но я долго не мог найти тебя.
– Я кричал... Быть может, раньше?
– Ну да, и я искал, пока не догадался заглянуть в трубу. Я тотчас остановил мотор... А по голове тебя всё-таки маленько задело. Ничего, до свадьбы заживёт! Пожалуй, ты теперь возненавидишь свою акулу?
– Напротив, акула... великолепна, а я – тело, очень плохо обтекаемое. Будь у меня тело акулы, я легко выбрался бы из трубы.