Повесть опубликована в ЖЖ автора в июле 2021 г.
В полдень, в зале почти совсем пустого ресторана, за небольшим столиком у окна, обедали два господина неопределённых лет. Один был худ, желтоват, желчен, с постоянно играющими желваками, а другой был кругленьким и жовиальным и кушал с большим аппетитом.
Время от время к столику бесшумно, словно на кошачьих лапах, подходил рослый детина в зелёном, до полу, фартуке, так же бесшумно убирал тарелки, расставлял новые и немедленно убирался сам, не произнося ни слова.
— Хорошая тут кухня! — с удовольствием сказал кругленький, временно насытившись.
— Так и цены хорошие, — отвечал желчный.
Кругленький пожал плечами.
— Ты пригласил, ты и плати, — сказал он.
— Да я не отказываюсь, — ответил желчный.
Кругленький промокнул губы крахмальной салфеткой и сказал:
— Ну и? Зачем позвал?
— Да, просто… посоветоваться… тоска такая.
— Тоска? Сходи к психотерапевту. Я не знаю, что такое тоска.
— Счастливый. А почему? Жена от тебя ушла, сын обокрал, работаешь на дядю.
— Это дядя думает, что я на него работаю, а на самом деле на меня работает он.
— Это как?
— Так я заказываю те препараты и ту аппаратуру, которая нужна мне, а не ему. Он что — разбирается в науке? И, как миленький, всё оплачивает, всё поставляет. Вернее, всё оплачиваете вы, болваны-налогоплательщики.
— Странно, я ведь тоже работаю на государство, но мне и коробки скрепок просто так, без расспросов, не выдадут.
— Потому что ты, Боря, менеджер поганый, хотя и высокооплачиваемый — простая одноразовая машинка для перенаправления, со счёта на счёт, чужих капиталов. И ты, при всём твоём состоянии, ещё больше лакей, чем вон тот парень в зелёном фартуке — кругленький кивнул на официанта, покорно ожидавшего в конце зала. — Впрочем, он гораздо свободнее тебя: он отбегает смену и бежит к своей девчонке. А тебе куда бежать? Денно и нощно, небось, думаешь, что тебя за жопу схватят.
Кругленький с удовольствием расхохотался.
— Есть такое дело, — кивнул желчный. — Вот ничего такого, казалось бы, не сделал, а боюсь. Уже и желудок ни к чёрту, и сердце.
— Этого и следовало ожидать. От меня-то ты чего хочешь?
— Помоги, брат, подскажи…
— Эка! Брата он вспомнил… Тебе брат в своё время говорил: «Учись, Боря, учись». А ты мне что отвечал? Что от знаний теперь нет никакой выгоды и что главное — деньги. Ну вот и жуй их теперь себе вместе с этими крабами. — Кругленький кивнул на тарелку, где несчастный обитатель морей поднимал к потолку свои клешни, словно моля о пощаде.
— Ладно, Олег, дело прошлое. Но, в общем, мне надо что-нибудь придумать, что-то кардинально изменить. У меня большие возможности, но только я не знаю, к чему их применить.
— Примени их к людям, — сказал кругленький.
— Это как? Благотворительностью, что ли, заняться?
— Ещё чего! Эти скоты её не заслуживают.
— А тогда как?
— Вот смотри. — Кругленький положил салфетку и откинулся на стуле. — Люди, в отличие от вашей поганой нефти, — неиссякаемый ресурс для получения прибыли. Почему? — Потому что нефть — неживая, а люди — живые.
— Тоже мне открытие.
— Не перебивай. А что вытекает из того, что они живые? — То, что они всё время боятся. Чего? Заболеть неизлечимой болезнью, вроде рака, который может напасть на каждого — хоть на самого молодого и самого богатого. Следовательно, самые большие и самые стабильные деньги можно сделать на невротизации населения. Страх должен постоянно их всех — молодых и старых, богатых и бедных — держать, так сказать, за жопу. Мы станем им и палачами, и спасителями, когда захотим, и исключительно по нашей воле. Следовательно, мы станем их единственными реальными господами. Мы, а не президенты и олигархи, которые будут самыми трусливыми нашими рабами. Понимаешь, Боря?
— Не очень.
— Ну ты же хотел изменить свою жизнь, чтобы ничего не бояться?
— Хотел.
— Ну так и давай тогда объединим наши усилия: моя голова и твой административный ресурс будут нашим совместным капиталом.
— Это как?
— Да так, что за государственные деньги, за деньги вас, болванов-налогоплательщиков, я создал такую коллекцию вирусов…
— Молодец, ну и что?
— Так вот эти голубчики и станут нашими нукерами: с их помощью мы покорим себе всех.
— А смысл?
— Смысл в том, что тогда ты уже не будешь работать на дядю, а сам станешь, так сказать, верховным дядей.
— А ты?
— А я будут развлекаться. Моя стихия — эксперимент, а это будет эксперимент глобального, так сказать, масштаба… Ну ладно, мне пора в лабораторию, мой обеденный перерыв заканчивается. А ты пока думай, привыкай к самой идее. В выходные встретимся, обговорим детали. Ну, пока.
Кругленький встал и направился к выходу.
Прошло полгода, и СМИ заговорили об усложнении эпидемиологической ситуации — сначала кратко и глухо, потом — всё чаще и громче и, наконец, с истерическим надрывом.
По неизвестной причине людей, в том числе молодых и, казалось бы, здоровых, стали одолевать серьёзные лёгочные и сердечные болезни, от которых пациенты стремительно и мучительно умирали. Потом стали умирать уже от совершеннейших пустяков. Например, простой перелом пальца в течение нескольких часов приводил к необратимой гангрене. Однако далеко не у всех людей. Другие ломали ноги и даже рёбра, но ни к каким летальным осложнениям это не приводило. В одном из столичных районов воспалились бородавки одновременно у трёх женщин разного возраста, и за два дня чудовищная, развившаяся из этих бородавок опухоль пожрала организм каждой из них. Онкологи собрали экстренный конгресс, на котором было принято решение срочно госпитализировать всех женщин с бородавками. По улицам стали, с устрашающим воем, ездить крашенные в чёрный цвет спецмашины, сотрудники которых, вооружённые подзорными трубами, высматривали на улицах женщин с бородавками и без объяснения причин везли их в больницы, которые, в свою очередь, уже были полны перепуганных женщин с бородавками, явившихся сюда по своей воле, потому что телевидение уже несколько дней терроризировало обывателей страшной информацией о зловещих бородавках. В результате всего за два дня все койки в больницах были заполнены бородавчатыми женщинами. В больницы экстренной помощи были превращены все школы, музеи и концертные залы. Паника нарастала. Врачи проводили диагностику поступавших пациенток, не находили у них никаких зловещих симптомов, но боялись отпускать их по домам, потому что не поступало никаких сигналов ни от городских, ни от федеральных властей. Врачи, боясь увольнений, предпочитали перебдеть. В результате в больницах началась эпидемия жесточайшей дизентерии, от которой скоропостижно скончалось несколько тысяч пациенток.
В итоге президент, собрав свою волю в кулак, издал указ, обязавший отпустить домой всех женщин с бородавками и, в целом, положить конец бородавочной истерии.
Подданные вздохнули с облегчением, но это было лишь затишьем перед бурей.
В понедельник новой рабочей недели, когда все благочестивые телезрители включали свои мониторы, чтобы смотреть ежедневное ток-шоу «Скандальчики», вместо очкастого балагура в лимонно-жёлтом костюме они вдруг увидели солидного кругленького господина в белом халате и в большой шапочке, похожей на поварской колпак.
Это был Олег Иванович Заболтаев, ведущий специалист НИИ вирусологии, иммунологии и сопредельных исследований. Перебирая чётки толстенькими пальцами, он, опустив глаза в пол, призывал граждан соблюдать строжайшие меры профилактики, необходимые для противодействия новой неопознанной эпидемии под условным названиям «Ять». Вирус этой эпидемии, говорил Олег Иванович, чрезвычайно опасен и коварен, разработка вакцины — дело долгое, трудное и очень затратное, но пока необходимо соблюдать чрезвычайные меры предосторожности, заключающиеся в ношении особых защитных костюмов, именуемых скафандрами и покрытых многочисленными слоями противовирусной защиты. «К сожалению, — заключил Олег Иванович, — пока создана лишь опытная партия таких костюмов, которыми обеспечены лишь члены правительства, а потому я настоятельно рекомендую гражданам не покидать свои жилища и копить деньги на эти защитные костюмы, которые пока что, я полагаю, будут стоить очень и очень недёшево».
Выступление Заболтаева завершилось так же быстро, как и началось, после чего в свою студию стремительно вошёл ведущий в лимонном костюме.
Но его уже никто не слушал.
С незапамятных времён сограждане не знали такого дефицита. Теперь дефицитом — в виде защитных костюмов — стало здоровье и сама жизнь. Их производство налаживалось медленно, что создавало дополнительный ажиотаж. Богатые счастливчики выкладывали свои фотографии в изумительных скафандрах, что вызывало дополнительную зависть большинства населения.
Тем временем таинственный вирус совершал свою жатву. Каждое утро, словно сводки с фронта, публиковались статистические данные о заболевших и умерших. Кривая заболеваемости не поддавалась никакой логике: то она взмывала вверх, то резко падала вниз, то несколько дней держалась на одном и том же уровне, то опять начинала выписывать пьяные вензеля. Иногда странная болезнь начинала косить приверженцев здорового образа жизни, не выходивших из своих домов и обитавших в густом облаке антисептиков, но при этом странным образом щадила людей, стихией которых была антисанитария. Внезапно вирус нападал на толстых, и все начинали стремительно худеть, садясь на самые невероятные диеты. Однако потом вирус, словно потешаясь над человеческими потугами, начинал косить худых. В одну неделю происходил массовый падёж стариков, что чрезвычайно радовало руководство Пенсионного фонда, но зато на следующей неделе жертвой пандемии становились дети строго до восемнадцати лет, что опять же радовало руководителей Управления социального обеспечения, позволяя им существенно экономить на детских пособиях.