— ТУНЦ! — раздается в воздухе мощный щелчок и полковник Мария Сергеевна Халк — исчезает из виду. Я не успеваю пробросить акцентированный хук сбоку — как я и хотел, цели больше нет. Выброс адреналина не дает мне успокоиться, я поворачиваю голову в поисках цели. Кто бы ни стоял на твоем пути, будь это воин, старик или женщина, даже если это сам Будда — уничтожь его!
— Ваше благородие! — раздается крик и я опускаю руки. Валькирия несется, бежит мне навстречу, она подбегает к облаку пыли, которого не было тут только что… и откуда оно взялось. И где женщина-халк? Я все еще зол и мне охота взять ее за шкирку и хорошенько так встряхнуть, спрашивая, чего она творит и в своем ли уме⁈ Дура в погонах…
— Ваше благородие! Мария Сергеевна… — кричит валькирия. Пыль осела и я вижу на противоположном конце площадки валькирию, которая склонилась над телом в форменных брюках и белой рубашке. Белой ее сейчас назвать трудно, она порвана, замарана в крови и грязи. Мария Сергеевна лежит в такой позе, что я начинаю сомневаться в том, жива ли она. Вот что должно происходить с человеком, которого ударил здоровенный копер для забивания свай — он просто превращается в желе.
— Сейчас! — я подбегаю к валькирии, но она поднимает руку вверх, останавливающим жестом.
— Не подходите, — говорит она: — тренировочный поединок закончен! Оставайтесь на месте, Владимир Григорьевич!
— Так это, черт побери, оказывается тренировочный поединок. — говорю я: — Вот оно что… да что такое тут творится⁈
— Погодите, Владимир Григорьевич. Сейчас Мария Сергеевна сама все объяснит — говорит валькирия и я только хмыкаю в ответ. Конечно объяснит. Это же она вот тут лежит с переломанными руками и ногами и вывернутой головой, она вот сейчас встанет и все нам объяснит. Только нам придется спиритический сеанс проводить, потому что с такими травмами не встают. И… тут тело женщины-Халка начинает светиться и даже немного приподнимается в воздухе. Валькирия тут же набрасывает на тело китель… зачем?
На моих глазах тело начинает приводить себя в порядок, выправляются вырванные суставы и сломанные кости, с хрустом встает на место позвоночник. Сияние ослабевает и полковник Мария Сергеевна — встает на землю и открывает глаза. Запахивает китель на груди. Только сейчас понял, зачем валькирия набросила на нее одежду — ее рубашка была разорвана на груди и если бы не китель, сейчас я бы видел обнаженные перси полковника. Странно, что для валькирии возможность продемонстрировать грудь полковника была намного важнее чем то, что у полковника было все тело переломано. Что у нее шея была сломана, вывернута под неестественным углом! Но нет, валькирия бежит к нам не с аптечкой, например, а с одеждой — дабы полковника никто в непристойном виде не увидел. Это же странно, нет? Что за вывернутые понятия о морали и приличиях здесь? Почему…
— Поздравляю Владимир Григорьевич, — задумчиво произносит полковник Мария Сергеевна, которую я уже не чаял увидеть в живых: — у тебя действительно открылся Родовой Дар. И хорошо, что я решила проверить это самостоятельно. Боюсь что никто другой на моем месте не выдержал бы этого удара.
— Это был удар? Мне показалось, что я едва задел вас. — говорю я, проматывая в голове короткий бой. Так и есть — я едва задел ее коротким джебом, такая атака даже не преследует цели нанести урон, а скорее отвлекает противника, следующим должен быть мощный акцентированный хук в голову… и если так сработал мой джеб, то слава богу, что я не попал хуком. Но… как такое может быть?
— Даже так? Похоже, что… Семенова! — окликает валькирию полковник Халк.
— Здесь, госпожа полковник!
— Сделай-ка нам стенку.
— Слушаюсь, госпожа полковник! — валькирия изобразила руками странные жесты и, упав на одно колено, с размаху вдавила ладони в землю. Из земли с тяжелым звуком выросла стена! Около двух метров в высоту и шириной в пять метров… приблизительно.
— Покрепче, — сказала полковник, оценивая стенку: — покрепче ее сделай. Еще парочку сразу за ней. Вот так. Хорошо. Теперь — она поворачивается ко мне: — Владимир Григорьевич — прошу.
— Что именно? — все еще зол на нее, хотя и понимаю, что это глупо. Вот так, сходу никто убивать меня не собирался, шла проверка моего потенциала, а если бы я поломался пополам или там в желе разбился, так меня бы собрали. Какая к черту тут медицина, если Мария Сергеевна вместо Иисуса Христа, мертвых может поднимать? Это все меняет сразу. Иметь на поле боя такого вот юнита — это все равно, что играть в стрелялку с читом на бессмертие.
— Ударь по ней. — приглашает она меня. Вопрос «а сразу так нельзя было» — застревает в глотке. В чужой монастырь со своим уставом не лезь.
— Хм. — вообще вызывает раздражение вся эта история с «а давайте мы вас убьем, Владимир Григорьевич», с тем чтобы через пять минут «помилуйте, вы еще обижаетесь? Что за глупость…». Вот в жизни не поверю, что такие вот «проверки» тут на поток поставлены… не может такого быть. И… а сама полковник Мария Сергеевна — бессмертна? Каков предел ее способностей? Может ли она поднять, скажем разложившийся труп? Или скелет?
С другой стороны, самому интересно, что я за зверек такой и какие у меня пределы. Сжимаю руку в кулак и отвожу назад. Упираюсь ногой. На выдохе — посылаю руку вперед, мысленно готовый к острой боли в костяшках, стена кажется довольно твердой…
— ТУНЦ! — снова щелчок и во все стороны летит пыль. Зажмуриваюсь. Отступаю назад, тряся головой. Открываю глаза. Стены больше нет, какие-то обломки. Пыль и мелкая каменная крошка оседают в воздухе.
— Так и есть — кивает Мария Сергеевна, застегивая китель: — Старший Родовой Дар. Думаю, что нам имеет смысл заявить о браке. Когда сватов изволите прислать, Владимир Григорьевич?
— Сватов?
— А то как же. Негоже в грехе-то жить. — складывает руки на груди полковник Мария Сергеевна Халк: — А раз у тебя не просто инициация, а Старший Родовой Дар открылся, то имеет смысл заранее озаботиться. Ты ж в столицу как поедешь, так опять по бабам, не дай бог охомутает кто. Для тебя опять-таки честь, с самими Мещерскими породнишься. Имей в виду, фамилию менять не буду. Уварова-Мещерская буду.
— Какая замечательная мысль. А что насчет первой брачной ночи и…
— Тьфу на тебя, Уваров. Не испугался даже, — улыбается полковник Мария Сергеевна: — половина твоих товарищей на твоем месте сейчас обделались бы!
— Честно говоря и мне не по себе, — говорю я: — но от такой женщины, как вы, я бы в жизни не отказался!
— Бабник ты Уваров, — вздыхает она: — всегда был. Вот память тебе отшибло, а кобелиную суть твою не тронуло. А жаль. Был бы нормальный — ей-богу сватов бы сама заслала. Старший Родовой Дар! Пойдет твоя карьера в гору. Поди сразу в столицу рванешь… вот тебе мой совет — не надо к Ай-гуль сразу в ноженьки падать. Ты парень молодой… найди себе кого-нибудь. Ледяная Княжна… говорят что ей суженого сам Император нашел.
— Да? Ну и ладно. — пожимаю я плечами. Нашел и нашел и пусть у молодых все будет хорошо. Меня сейчас больше занимает что со мной происходит…
— Забыл свою зазнобу? — усмехается она: — Оно и к лучшему может. Все, ступай с миром, отдохни. Я… тут останусь.
— Хорошо! — сопровождаемый валькирией я иду к деревянной лестнице. Что-то беспокоит меня, но когда я оборачиваюсь, валькирия заслоняет мне путь.
— Госпожа полковник велела вам домой идти. — говорит она и в глазах ее я вижу решимость. Интересно, а она меня боится? Видела же на что я способен… я бы такого человека опасался.
— Как скажешь, — пожимаю плечами: — а ты меня до дома проводишь?
— Так точно. — кивает валькирия.
— А… полковник? Как она домой доберется?
— Не знаю, — пожимает та плечами: — это не мое дело. У меня приказ.
— Ну ладно. — я забираюсь в экипаж, запряженный двойкой лошадей, валькирия взмывает на место возницы. Мы едем в молчании. У самой гарнизонной стены валькирия Семенова нарушает молчание.
— Ваше благородие. Владимир Григорьевич… — негромко произносит она, но я слышу.
— Да, Семенова? — откликаюсь я. По-моему верно, валькирий при мне так и называли — либо «валькирия», либо по фамилии.
— Вы госпожу полковника не забывайте. Ну… там в столице. Она… неравнодушна к вам.
— Это точно. Была бы равнодушна — убила бы. — шучу, я делая вид, что потираю пострадавший бок. На самом деле у меня ничего не болит. Интересно, почему чертов эскулап так легко ткнул меня в глаз иглой, если я неуязвим? Хм… вопросы, вопросы…
— Вам все шутить, — хмурится валькирия и поворачивает ко мне голову: — а вы бы выслали ей сватов, а? Свадьбу бы к весне сыграли в гарнизоне. Мария Сергеевна не простой офицер. Почитай вся восточная граница на ней держится.
— Я подумаю. — отвечаю я, чувствуя себя немного неловко.
— Вот и хорошо, — кивает валькирия, развеселившись и поворачиваясь обратно: — вот и ладушки. Первая жена это дело ответственное… фундамент семьи.
— Да-да. Именно. Что⁈
Глава 5
— Володя! Я тебя умоляю, тебе нельзя так лежать! Ты же перестанешь нравится барышням, дамам, гимназисткам и веселым вдовам! Ты умираешь прямо у меня на глазах! — всплескивает руками молодцеватый офицер в гусарской форме с залихватски завитыми вверх усами: — Я не могу допустить твоей гибели!
— Со мной все в порядке, ээ… — моргаю глазами я, стараясь припомнить что именно Пахом сказал мне, когда открывал дверь. То ли «приперся орясина окаянная», то ли «снова этот». Информации явно маловато…
— Вот! Ты забыл даже меня! Меня, твоего лучшего друга! А ведь ты мне должен сто рублей! Да, да, именно! Но мы, гусары, народ щедрый, можешь не отдавать. Ты главное оденься и пошли, пошли, пошли! Сегодня в салоне мадам Лили будут сестрички Зимины! Что, забыл как хотел за старшенькой приударить? И не только они! Анастасия Летова, Наталья… забыл как ее… ну, вдовушка отставного полковника, та с большой грудью, тебе такие нравятся. И Татьяна твоя тоже будет. Ну что ты куксишься, пошли! Если с старшенькой Зиминой не удастся мосты навести и фортификацию устроить, так ты всегда можешь с Татьяной домой уйти, она тебя спрашивала! — тормошит меня гусар.