– ВЫ, ОВЦЫ СРАНЫЕ, ЧЕГО СИДИТЕ, НЕУЖЕЛИ НЕ ВИДЕЛИ, КАК МЫ ПРИЕХАЛИ И КАКОЙ ГРОХОТ НАВЕРХУ?! – спросил генерал.
– Так куда нам без оружия и без команды, – застенчиво ответили «советники».
Старший лейтенант подбежал к ружейной пирамиде, прикрученной намертво к стене, всунул окровавленную ладонь в щель железной створки и рванул на себя, замок лязгнул и вылетел из паза. В пирамиде стояли новенькие АК 47.
– ОРУЖИЯ У ВАС НЕТ? ВСЁ ШУТИМ?! – процедил генерал и скомандовал: – Снарядить магазины, заряжай, за мной бегом марш!
Мятеж военных был предотвращен, с нашей стороны потерь не было. Два красавца-десантника не без гордости ждали, когда им объявит о присвоении звезды Героя Советского Союза, впрочем, все, кто имел отношение к операции, крутили дырки на кителе.
Вызывают в штаб:
– К вам какая-то команда из Москвы.
Старлей заходит в тесный кабинет. За столом сидит человек в штатском, по углам и за спиной стоят такие же безликие в черном.
Господь никогда не оставляет верующих людей. Не даром сказано: «Не думайте о том, что говорить на судилище, доверьтесь Господу, и Он за Вас свидетельствует» (с)
Одного взгляда на тех, кто приехал, было достаточно, чтобы понять, ЭТО НЕ НАГРАДНАЯ КОМАНДА.
– Товарищ старший лейтенант, что вы можете мне доложить об операции по устранению высшего руководства армией на данной территории? – не представляясь, спросил сидящий на столе гражданин.
Старлей, который уже «умер» на той операции, широко улыбнулся и ответил с искренностью новорожденного медвежонка:
– Прыгаю часто, головой бьюсь каждый раз, ничего не помню ни о каких операциях. Если есть какие вопросы – обращайтесь по команде.
«Штатский» пристально смотрел в наглое, открытое лицо богатыря. А тот и не планировал моргать или отводить взгляд.
– Ну хорошо, можете идти… пока.
Вечером команда села на вертушку и улетела.
«Героя» никто не дал.
Прошли годы. Нашего генерала, кавалера орденов Ленина и иных высоких наград, просит приехать к нему умирающий от рака генерал ФСБ. Посыльный называет фамилию.
– Да не знаю я такого генерала, почему меня зовет?
– Не могу знать…
Приехал, все-таки дед помирает, да и генерал. Вглядывается в изможденное лицо и узнает в нем того «штатского».
– Помнишь меня?
– Вспомнил.
– Мне было приказано выявить всех участников операции и уничтожить – для сохранения государственной тайны и избежать тем самым возможного международного скандала. А я посмотрел на тебя и рука не поднялась. Летел в Москву и даже представить не мог, что докладывать не буду. Чуть в отставку не отправили…
СЛУЖА ЛЮДЯМ, РОДИНЕ, ГОСУДАРСТВУ, МЫ НЕ СЛУЖИМ ИМЕННО ИМ, МЫ СЛУЖИМ ВО СЛАВУ БОЖИЮ, И ТОГДА В СИТУАЦИЯХ, КАЗАЛОСЬ БЫ, БЕЗВЫХОДНЫХ САМ ГОСПОДЬ МИЛУЕТ И СПАСЕТ НАС! Спаси, Господи, люди Твоя! Спаси, помоги, укрепи, Господи, нашего Батьку!
Руль от спортивного велосипедаКак ответ на происки мирового империализма
Было самое начало 90-х… Граждане России сумели получить первые загранпаспорта, а кое-кто сумел заработать даже каких-то денег, часто неправедным путем. Пермский коллектив «разбойников» первый раз полным составом выезжает в Турцию, поражаясь заграничным сервисом и ласковым морем.
В составе «коллектива» был яркий представитель люмпен-пролетариата, с окраины рабочего города. Глядя на которого, сторонники Дарвина облегченно вздыхали и, тыкая пальцами в низкий лоб и надбровные дуги, декларировали: «Вот он – Венец природы, эволюционная борьба высших Приматов за выживание в современных условиях Западной Сибири!»
Парень выполнял в бригаде самые простые, но интересные задания: брал в плен несговорчивых бизнесменов средней руки, истязал ларечников (совсем без руки) и участвовал в перманентных боевых действиях против подобного коллектива из соседнего района. То есть был он – «торпедой», внешне мало чем отличаясь от побритой газонокосилкой гориллы. При всем своём звероватом виде парень имел весёлый и игривый нрав. Впервые увидев бассейн без выхода на берег, он так впечатлился, что прыгал и нырял в него, очевидно пытаясь побить рекорд Гинесса в этой дисциплине.
Чем отличаются немцы и японцы от всех остальных путешествующих по планете Земля? И те, и другие задолго до остальных землян знали о тлетворном влиянии солнечной радиации на Homo Sapiens и мазались кремами с уровнем защиты 50. Они вполне могут прийти загорать в лосинах, рубахе с длинным рукавом поверх исподнего и в шляпе поверх маски на лицо и очков. Для немцев и японцев солнце – не шутка! А еще они очень опасаются акул, ну, или микробов в море, которое вообще не пахнет хлором, что настораживает.
ТО ЛИ ДЕЛО БАССЕЙН! ЗОНА БЕЗОПАСНОСТИ И КОМФОРТА ВНУТРИ ПЕРИМЕТРА ПОД ОХРАНОЙ СЕКЬЮРИТИ!
Так вот бассейн в Турции это место сбора всех, уважающих себя бюргеров. Они садились вокруг него под зонтики, расстёгивали две пуговицы сверху и упоительно потели, попивая халявное турецкое пиво и шевеля пивными животами, которые должны были бы кричать окружающим о достатке в конкретной немецкой семье…
Наш веселый бабуин скачет по бассейну, отнимает у детишек надувных уточек и теряет черные сатиновые трусы при нырянии, точнее, при выныривании, его восторгу нет предела. На что немцы, понимая своё культурологическое и расовое превосходство, начинают ржать, как в зоопарке, когда видят срущего бегемота (к слову сказать, зрелище феерическое). Пермяк ловит краем глаза империалистический оскал, и его небольшой, но трудолюбивый мозг делает вывод, что это про него.
Пригляделся, вылез из бассейна и подошел к своим, которые, надо сказать, тоже любовались его художественной самодеятельностью, но делали это молча.
– Слышь, братухи, это кто?
– Это? Немцы…
– А как по-немецки «немцы»?
– Die Deutschen.
– Чо?
– ДОЙ-ЧЕН! А тебе зачем?
– Надо.
Парень подходит к бассейну, смотрит на притихших бюргеров и произносит, указывая сучковатым от переломов пальцем на самого толстого хряка:
– Дойчен?
– Ja, Wir sind Deutschen, – отвечают озябшие немцы, планируя избежать какой-то неведомой неприятности.
Парень оскалил редкие желтоватые зубы и процедил сквозь них, как плюнул:
– СТАЛИНГРАД!
А после этого отчетливо показал руками, как выглядит руль спортивного велосипеда… И повторил пантомиму пару раз, всё горячее.
Все две недели, пока в бассейне плескался весёлый представитель живой природы Перми, у бассейна не было ни женщин, ни детей, ни их отцов.
ИХ НЕ НАПУГАЛО ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО СЛОВО СТАЛИНГРАД, ХОТЯ ОНО НА ГЕНЕТИЧЕСКОМ УРОВНЕ ОЗНАЧАЕТ ДЛЯ НИХ – УЖАС + ПОЗОР.
Они всего лишь увидели, как вслед за произнесенным словом расправил плечи сам творец этого ужаса, который мечтал услышать хотя бы писк, хотя бы один неверный вздох, чтобы с легкостью разубедить представителей «высшей расы» в том, что каннибализм и некрофилия возможны не только в далёкой Африке… но и в благодатной Турции, при попутном ветре и политической безграмотности!
НЕ НАЧИНАЙТЕ ТОГО, ЧТО НЕ СМОЖЕТЕ ЗАКОНЧИТЬ! КАЖДОЕ ВАШЕ ДЕЛО ДЕЛАЙТЕ ТАК, КАК ЕСЛИ БЫ ОТ ЭТОГО ЗАВИСЕЛА ВАША ЧЕСТЬ И САМА ЖИЗНЬ, и тогда те, кто всего лишь шутил, подавятся своими языками…
Спаси, Господи, люди Твоя!
Главное правило водолаза: – запаникуешь – погиб
Меня пригласил для курса по ножевому бою мой старинный товарищ, МСМК по Каратэ WKF, многократный чемпион Мира, Европы, СССР и России – Андрей Наумов, который уже несколько лет служил в ОМСН Челябинского ГУВД. Было жаркое, удушливое лето, как бывает только в Челябинске, где двести заводов дымят прямо в черте города.
Мы приехали с покойным ныне Сашей Павловым, который вызвался мне помогать.
Построили каких-то парней. «Ровняйсь, смирно!» – меня представили личному составу, и Андрей вышел из раскаленного спортзала. Я начал бессчётный по номеру семинар по ножу. Это Челябинск, а значит, ребята дрались люто, а главное, молча. Было очень забавно, когда на третий день, все в сечках и синяках, они всё-таки спросили:
– А чего это мы делаем?
– А вам что сказали?
– Сказали – идите и не обосритесь… Ну, мы и кремнюем…
Среди рослых и тяжелых мужиков выделялся некий щуплый и низкорослый юнец, очень напоминающий безбородого пионера-героя с плаката. У него практически ничего не получалось, он пытался заваливаться на бок и всем своим видом показывал отсутствие боевого Духа и присутствие картонного позвоночника. Что для меня было как красные трусы для быка.
Идет завершающий третий день, дышать в зале становится просто нечем, окна залиты строительной пеной в ожидании лютой зимы… Вдруг Саша что-то мне семафорит глазами. Я перевожу взгляд в ту сторону, куда он маякует – и обмираю.
Те, кто видел умирающего, никогда не перепутают это с обмороком, жизнь уходит из тела, заостряя лицо и наливая кожу свинцовой бледностью. Передо мной, вздрагивая, стоял безбородый фантик, смотрящий остекленевшими глазами и медленно оседающий на вычурно поставленную ногу. Я подхватил тельце, положил, без эмоций и суеты взял пульс на шее… Сердце выбивало затухающую нитевидную морзянку – обвальное падение давления, шок.
Каждый водолаз знает: испугаешься под водой, заистеришь – конец, выбирайся из «петли», даже если нечем дышать, даже если от тебя уже отлетает кусками твоё мясо – СПОКОЙНО И УВЕРЕННО – и есть шанс, что победишь.
Я поднял голову на ребят и уверенно сказал:
– Звоните в «ноль три», вызывайте кардиологию.
А сам взял парня за шиворот и не спеша поволок тушку в раздевалку, соединенную с душевой комнатой. Включил холодный душ и посадил под него этот бесформенный кулек (парень перестал подавать признаки жизни).
«СВАЛИТЬ РЕШИЛ? – подумал я. – Ща, ты у меня проклянешь ту минуту, когда это решил…»
Дал ему две крепкие пощечины, промедола у меня, конечно, не было, а к жизни надо было возвращать как можно быстрее. Я не торопился, а просто делал своё дело так, как если бы и моя жизнь зависела от его исхода.