го. Страх перед диаволом это инфернальное латинское извращение, которое пестуется со времен Данте Алигьери, который буквально привел СТРАХОМ перед кознями диавола и адскими муками миллионы верующих в католические храмы. НЕ ЛЮБОВЬЮ, НЕ МИЛОСТЬЮ БОЖИЕЙ, НЕ БЛАГОДАТЬЮ ПРИЗЫВАЮЩЕЙ, А СТРАХОМ ПЕРЕД ПАДШИМ АНГЕЛОМ…
Разве пугал кого Спаситель, разве проповедовал об адских муках, как о поводе обретения Царствия Небесного? Любой страх, кроме Страха Божия, который в сути есть Любовь к Богу, любой страх – есть извращение Веры Христовой, потому что именно бесстрашие принес в мир Спаситель, даровав нам жизнь вечную – воскреснув по третьему дню. Так откуда столько ужаса мракобесных «православных» перед кознями мира, перед тем, что детально описано в наших Священных Книгах? Люцифер по-прежнему является князем мира сего? Да! Бесы служат ему? Да! Это новость для верующего? НЕТ! И вдруг, толком не уверовав во Христа, Сына Бога Живаго, сокрушившего врата адовы и Проповедавшего там в шаббат, вдруг люди вместо радости восклицания «ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!» заунывно блеют синими губами: «ИНН, число зверя, антихрист». НИКТО И НИКОГДА НЕ ОТКАЖЕТСЯ ОТ ХРИСТА, НЕ ОТКАЗАВШИСЬ ОТ ХРИСТА, нет такой власти ни у антихриста, ни у бесов, ведущих его на трон «царя царей». Придёт ли он туда? КОНЕЧНО, ЕСЛИ МЫ ВЕРУЕМ В НАШЕ СВЯЩЕННОЕ ПИСАНИЕ. Будет ли низвергнут он? КОНЕЧНО – ЕСЛИ МЫ ВЕРУЕМ В НАШЕ СВЯЩЕННОЕ ПИСАНИЕ. БУДЕТ ЛИ СВЕТЛОЕ ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ В МИР СПАСИТЕЛЯ? БУДЕТ, БЕЗ СОМНЕНИЙ!
Что должны делать люди, живущие в миру в наше сумрачное время? Молиться, причащаться Христовых Тайн и помнить – не люди дали нам Церковь, не люди служат в ней, а Милость Божия и сам Христос стоит перед чадами. А ежели какой отступник решит извратить Веру Христову, тот несчастный человек, ПО МОЛИТВАМ НАШИМ, будет предан не суду человеческому, а ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ПРОМЫСЛУ БОЖЬЕМУ и лишению Царствия Небесного – а есть страшнее наказание? Молясь за вразумление оступившихся, за прощение грехов их и Милость к ним, МЫ ИСТИННО ИСПОВЕДУЕМ ХРИСТА, со Креста простившего убивающих Его иудеев и Молившего Отца Небесного миловать их. Если же Мы не молимся за заблудших, за врагов и недругов наших, ТО ПРАВОСЛАВНЫЕ ЛИ МЫ? НЕТ! Вот тогда мы отвернулись от Христовых Страстей голгофских, предав Волю Его и Милость его к падшим. Бог есть Свет, и нет в нём никакой тьмы – никакой! И гнев Божий, это не молнии с Небес, а попущение человеку остаться без Помощи Божией, по гордыне и грехам его, остаться один на один с бесовским миром, который болезнями, тленом и смрадом избивают страстного человека. Пока не осознает он, что ни на что БЕЗ БОГА НЕ СПОСОБЕН, кроме греха богомерзкого и убийственного. Страх Божий это опасение перейти грань Им дозволенного, преступив которую, улетишь кубарем в пропасть. Грешны ли мы? Да, все до единого, и нет исключений и… всяк человек ложь (115 Пел. Царя Давида)! Но не так страшен грех, как бесстыдство после греха (с), и если мы молим Господа о прощении, то даже убийца и душегуб с соседнего Креста первым входит в Рай, а если не молим мы его о прощении, то даже Образ и Подобие Божие, Праотец наш Адам, низвергается из Рая в царство князя мира сего. Так какая борьба возможна с кознями диавольскими и лукавым миром? Только одна – Вера Христова в Молитвах наших и евхаристическом образе жизни, где каждое наше падение мы оплакиваем и продолжаем ползти на нашу Голгофу, и в Раю нераспятых нет, и Слава Богу, что так! А кто диавола боится – тот Страх Божий потерял. Аминь.
«Никита, побивающий беса» vs 3 000 000 евро
У моего друга Миши, московского миллиардера и владельца ИФК доверительного управления активами «Газпрома», была давняя «московская мечта»: он хотел остров, ну, как у всех чтобы, но в идеале недалеко от Москвы, чтобы не вымораживаться в перелетах. Мечтал давно, и случай не заставил долго ждать – недалеко от побережья Черногории оказался бесхозным о. Св. Марка, крайне популярное место для нудистов всего мира, с конца 60-х по самую югославскую войну на нем был отель для «голозадых» и иных веселых извращенцев, в котором на огромной площади острова насчитывались сотни тростниковых хижин… Фриков спугнула война, и предыдущие владельцы так и не смогли заманить пугливых весельчаков назад. Выставили на продажу. Миша не просто купил объект недвижимости, он затеял постройку отеля класса Luxury, на 5-ть а то и 6-ть звезд по европейским стандартам.
Был создан консорциум из инвесторов Сингапура, Британии и России, был выбран по тендеру оператор и даже генподрядчик. Все было гладко…
Звонит мне Миша и говорит:
– Андрюха, давай слетаем в Черногорию на выходные?
– Миш, я налетался так, что при виде самолета мне хочется купить ПЗРК… и нажать на «пуск».
– Да ладно, отдохнем, там будет презентация проекта, журналисты, глянешь свежим взглядом и вообще.
– На что гляну и что вообще? – кремневая я, не сдаваясь.
– АНДРЕЙ, ТЫ МНЕ НУЖЕН В ЧЕРНОГОРИИ!
– Ну хорошо, если я там нужен, я там буду.
Много лет назад, я познакомился с записным рублевским олигархом Максимом, который, кажется прямо из пионерлагеря, с серебрянкой ложкой в заднице попал в «Газпром» и был занят в сфере лизинга для этой государственно-образующей компании. То есть был он и моден, и богат, и ярок в деталях… а еще он был этническим сербом. «Упс, – подумал я, а не пригласить ли Макса? Чисто для антуражу и куражу».
Максима в Сербию (а Черногория, это, по сути, страна сербов на побережье) два раза приглашать не пришлось, полетели.
Прилетаем, все слащаво и приторно, как на любом мероприятии, где кого-то надо залечить на деньги и оставить в уверенности, что не вы его развели на фантики, а он «всех обманул». Журналюги суетятся, пресс-служба гудит, как трансформатор, а за всем этим я прямо нутром чувствовал какую-то недосказанную угрозу, какие-то глаза в сторону, какие-то суетливые решения. Складывалось полное ощущение, что мне что-то не договаривают, был расстегнут гульфик на брюках, а как это мне сказать – а хрен знает… Я тупо ждал появление «фугаса».
Скоротали день на фуршетной скуке. Вечером нам прислали в номер персональное приглашение на сугубый ужин для VIPa. Роскошный стол был накрыт на берегу залива, остров Св. Марка был виден как на ладони, мистически освещенный полной луной в абсолютном штиле. За столом продолжалось дневное «несварение желудка». Собравшиеся сидели, «зажав в попе полтинник» и опасаясь расслаблений, чем вводили меня в еще большую интригу… От ажитации стал разглядывать публику: вот узкоглазые из Сингапура… нет, не они, слишком старательно улыбаются; вот два пендоса… нет, не в них дело, очевидно, это не первые лица, а всего лишь «представители компании», класс не тот ни в часах, ни в костюмах; вот англосаксы… уже интереснее… чего это они такие забронзовелые и куда они смотрят так сладострастно… Ого, а кто это рядом с Мишкой, что за маджахеддин? За столом сидел по виду стопроцентный чеченец, седовласый, с узловатыми кувалдами кулаков и огромным, «высеченным из смуглого мрамора» черепом. Он был и холоден и откровенно отстранен от всей компании, но имел поразительную осанку несгибаемой спины и гордый профиль. «Бинго – нашел», – подумал я и спросил Михаила:
– Миш, а переводчик есть?
– Есть, а с какого на какой?
– С моего вульгариса на местный, внятный
– Да, вот наш парень…
– Дружок, спроси, вот этого господина, не офицер ли он?
Каменный Гость выслушал первый вопроса и смерил меня тяжелым, как ртуть, взглядом:
– Да, полковник.
– А НЕ ПРАВОСЛАВНЫЙ ЛИ?
Ещё один, уже урановый взгляд:
– Я СЕРБ, А ЗНАЧИТ, ПРАВОСЛАВНЫЙ
На моей шее висел редкий Крест от ювелира Михайлова, мне его подарил парфюмер Ян Фролов, а освятил Отче Ванятка Охлобыстин. Я очень им дорожил, это самый «поцанский Крест», виденный мною в жизни: на одной из его сторон Св. Никита держал за ногу беса и бил его цепями в другой руке. Это было серебро тончайшей работы, в золотой оправе.
Я снял с себя Крест и сказал:
– Держи, братан, ты такого не видел и не имел, и пусть этот Крест лупит бесов вокруг тебя от ныне и до века.
Переводчик перевел сказанное.
Полковник поднял на меня глаза, в которых сначала читалось: «ТЫ КТО?» Затем он видимо всмотрелся, и вдруг я увидел в его льдинках искру такой доброты, такой радости, что как-то само собой, не знаю почему буквально заорал:
– АЛЛИЛУЙЯ! – И протянул ему Крест.
Он взял, взглянул на Него и вдруг просиял лицом, как зажженная в окне свеча. Через секунду мы уже обнимали друг друга, а через минуту ровно половина стола орала «Аллилуйя!» и те, кто были пьющими, начали так жрать водку, как будто им принесли помилование перед самым расстрельным часом. Мой Макс, видя, что кураж таки есть, вдруг снял с руки номерные золотые DeWitt Academia и отдал «полковнику», тот не моргнув глазом снял с руки огромный золотой IWC и отдал Максиму. Я Слава Богу не пил, весь остальной стол с «запорным облегчением» нажрался за каких-то полчаса… Присутствующие иностранцы смотрели на нас с сербами с немым ужасом и, видимо, от него, наливали и пили, наливали и пили, забывая закусывать. Макс «наелся» так, что позвонил своему шоферу и промычал пластилиновыми губами в трубку:
– Давай ко мне, мне домой надо, я убрался в руины.
– Э-э-э, Максим, я бы с радостью, но вы в Черногории.
– Как в Черногории? А что я тут делаю? Впрочем, нет так нет, доберусь сам…
Еле разошлись. На следующее утро, которое началось для нашей команды в 13.00, все сидели понурые и пахучие, все ждали прилета премьер-министра Черногории. Он, собственно, опаздывал. Ко мне подходили какие-то неузнаваемые англичане и заискивающе глядя мне в глаза произносили как пароль почти шепотом:
– Аллилуйя.
Я был не в духе и искренне хотел послать их на «по пояс будет», но само слово заставляло оставаться в парламентарных рамках…
Приехал «полковник», вокруг него суетились какие-то люди, и он, не поворачивая головы к говорящему, что-то коротко говорил, вдруг увидел меня и развернувшись, решительно направился в нашу сторону. Подошёл и ни слова не говоря обнял меня, так же резко развернулся и пошел не оборачиваясь…