– Вот, проснулась твоя актриса, – радостно сообщил в трубку Михал Михалыч. – Жди нас!
Он положил телефон и ласково погладил козу по головке:
– Я обо всём договорился. Иди обедай. Василиса тебе щей нальёт, потом надевай сарафан и поедем с тобой в цирк. Ты в метро уже успела побывать?
– Нет. Но я читала книжку про разные станции.
– Ишь ты, книжку! – восхитился Михал Михалыч – Ну а сегодня увидишь метро собственными глазами. Это сказка!
И не соврал добрейший Михал Михалыч. Метро поразило провинциальную козочку в самое сердце. Станция, на которую они спустились, была похожа на сказочный дворец. Фрося восторженно смотрела вокруг. Пройдя через турникеты, они спустились на платформу. Здесь было ещё красивее, но очень уж многолюдно. Фрося на минуту зазевалась, рассматривая мозаичное панно на стене, и тут же потеряла из виду Михал Михалыча. Она подпрыгнула, затем влезла на низкую мраморную скамейку и попыталась оглядеться. В проёме арки на другом конце станции она увидела красный рюкзак с надписью: «Россия» – точно такой же, как у Михал Михалыча! Фрося стала пробираться через толпу. Подъехал поезд, распахнулись двери. Человек с рюкзаком пропустил выходящих пассажиров и вошёл в вагон.
– Михал Михалыч! – закричала Фрося и отчаянно рванула следом.
Она вскочила в переполненный поезд, и двери захлопнулись, чуть не прищемив подол её сарафанчика.
Поезд стал набирать скорость. Фрося, то и дело извиняясь, начала ввинчиваться в толпу стоящих пассажиров, пробираясь к знакомому рюкзаку. Наконец она очутилась рядом с ним и аккуратно потянула за лямку.
– Что такое? – вежливо поинтересовался у неё незнакомый молодой парнишка. – Вам что-то нужно?
– Боже мой… – пролепетала коза. – Рюкзак… такой же… Мамочки…
– Что случилось? – ещё раз спросил молодой человек.
– Извините, – проблеяла Фрося и двинулась к дверям.
На следующей станции она вышла, села в поезд, идущий в обратном направлении, и вернулась на мраморно-золотую станцию. Там она стала бегать, звать Михал Михалыча, но среди всеобщей суеты и шума найти потерявшегося друга было нелегко.
В конце концов Фрося села на перроне у самого въезда в туннель и заплакала. В это время на станции остановился очередной поезд. Рядом с Ефросиньей открылась дверь кабины, и появился машинист.
– Привет. А ну перестань рыдать! Рельсы заржавеют! – с улыбкой обратился он к Ефросинье.
– Извините, – всхлипнула Фрося, – я просто потерялась, и вот…
– Потерялась… В метро это бывает. Что же ты взрослого за руку-то не держала? – сказал машинист. – Ну давай запрыгивай. У нас линия Кольцевая – покатаемся, поищем и, может, найдём кого ты потеряла. Только пообещай не плакать. У меня приборы, они сырости не любят.
– Ух ты! А можно? – Слёзы моментально высохли на козьей мордочке. – А вы мне порулить дадите?
– Нет, – усмехнулся машинист, – порулить не дам, а вот станции объявлять – пожалуйста. Как раз автомат барахлит. Ну что, поехали?
Повеселевшая Фроська вскочила в кабину, захлопнула дверь и взяла в руки микрофон. Машинист протянул ей листок с названиями станций и дал сигнал отправления.
– Осторожно! Двери закрываются, – объявила коза. – Следующая станция «Краснопресненская»!
Поезд свистнул и пополз в тоннель.
– Уважаемые пассажиры, – продолжала говорить в микрофон Фрося. – Меня зовут Ефросинья, и я потерялась. Если кто-нибудь из вас увидит Михаила Михайловича, который ищет козу, скажите ему, пожалуйста, что я езжу в этом поезде. Он наверняка очень переживает и, может, даже плачет. Я тоже только что плакала. А сейчас мы с вами пока подъедем к станции «Краснопресненская», с которой можно перейти на станцию «Баррикадная». Станция «Баррикадная» так называется потому, что больше ста лет назад в этом месте шли бои и строили баррикады. Хорошие, смелые люди сражались за справедливость с плохими.
Поезд затормозил. Двери открылись. Машинист снова дал сигнал. Фрося откашлялась и продолжила:
– Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Белорусская». Откровенно говоря, я не знаю, почему она так называется. Наверное, в честь вокзала. Я на нём не была, зато видела другой вокзал. Он мне очень понравился – почти такой же красивый, как метро. Правда, рядом с вокзалом меня сбила машина. Но вы не волнуйтесь, я выжила. Со мной всё в порядке. Только Михал Михалыч потерялся. Он с усами и красным рюкзаком. Мы с ним в цирк ехали.
В это время на пульте замигал сигнал с переговорного устройства. Машинист нажал кнопку, и в кабине раздался голос:
– Ефросинья! Говорит начальник патрульной службы Кольцевой линии. Я передал всем постам приметы твоего друга. Не переживай – найдём.
Фрося обрадовалась:
– Следующая станция «Новослободская», переход на «Менделеевскую», – объявила она. – Менделеев[6] – это такой учёный знаменитый. Он во сне придумал таблицу химических элементов. Может быть, когда я вырасту, мне тоже приснится что-нибудь важное. А пока похвастаться нечем. Во сне я вижу всякую ерунду, но надежды не теряю. Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Проспект мира»…
Так Фрося проехала целый круг. Когда поезд снова подъехал к «Киевской», коза увидела на платформе знакомую фигуру. Михал Михалыч ждал её в компании с лейтенантом полиции. Они помахали Фросе. Коза расцеловала машиниста, тепло попрощалась по громкой связи с пассажирами и вышла на станцию.
– Спасибо вам, – поблагодарил машиниста и полицейского Михал Михалыч. – Если бы не вы, не знаю, как бы я её нашёл. А ты, Фрося, давай-ка копытце. Пойдёшь со мной за руку. Нас в цирке уже заждались.
– Приглашай на представление, Фрося, – крикнул на прощание машинист.
ГЛАВА 7,в которой Фрося выступает в цирке и даже попадает на конкурс
Уже смеркалось, когда Фрося и Михал Михалыч вышли на большой бульвар. Москва радостно шумела, предвкушая вечерний отдых. Около большого здания, украшенного скульптурами гарцующих лошадок, толпились люди.
– Нам сюда, – сказал Михал Михалыч. – Это старейший московский цирк[7]. Ему уже почти сто пятьдесят лет. Здесь выступали замечательные артисты: иллюзионисты братья Кио, клоуны Карандаш и Леонид Енгибаров и, конечно, Юрий Никулин, имя которого цирк носит сейчас. Если нам повезёт, и ты сможешь выступить на этой знаменитой арене. Хочешь?
Фросю заворожили открывшиеся перед ней возможности, и она даже не смогла ничего сказать – только кивнула головой.
– Ещё бы, – усмехнулся Михал Михалыч. – Ну, тогда вперёд!
Он толкнул небольшую дверцу сбоку от основного входа и сделал приглашающий жест. Коза тщательно вытерла копытца о коврик и вошла в здание. Михал Михалыч был здесь как дома. Он повёл Ефросинью по запутанным коридорам, уверенно прокладывая дорогу среди стоящего тут и там реквизита. Наконец они подошли к дверке, рядом с которой была табличка «Гримёрная номер два», постучали и получили разрешение войти. В комнатке было тесно, пахло пудрой, нафталином и почему то сосисками. Возле зеркального столика на низкой табуретке сидел парнишка в ярко-зелёном комбинезоне, красно-белом клетчатом берете и огромных не по размеру ботинках.
– Так-так, – серьёзно проговорил обитатель второй гримёрной. – Это кто же ко мне пожаловал? Не иначе как знаменитая коза Фрося?
– Здравствуйте, – смутилась коза. – Я действительно Фрося, но совсем не знаменитая… Вы меня с кем-то перепутали.
– Как же так? – расстроился зелёный комбинезон. – Такая славная коза и вдруг не знаменитая. Что же делать?! Какое горе! О-о-о-о!
Он поднял лицо к потолку и зарыдал. Слёзы фонтаном брызнули из его глаз.
– Хорош! – усмехнулся Михал Михалыч. – Молодец! А ты, Фрося, не тушуйся. Это он тебя разыгрывает. Знакомься – мой ученик и большой друг Серёжа, по-цирковому – клоун Бимбом.
– Здравствуй, Бимбом! А вот и я! Але-оп! – вдруг закричала коза и сделала стойку на передних ногах.
– А! Каково? – захлопал в ладоши Михал Михалыч.
– Прекрасная дама! – подтвердил Серёжа Бимбом. – Сработаемся. Скажи мне, милое животное, – обратился он козе, которая заметно осмелела и повеселела, – любишь ли ты хот-доги так, как любят их настоящие артисты цирка?
Фрося важно кивнула.
– Тогда на, угощайся, – он протянул ей вкусно пахнущий пакет. – А я тебе пока обрисую ситуацию, а она у нас, мой друг, почти критическая. Напарник мой – пудель Артёмка – в отпуск ушёл. А выступления у нас должны быть каждый день. В цирке аншлаг. Ты как, не очень занята, сможешь мне помочь?
– Я совсем не занята, – серьёзно подтвердила Ефросинья. – А что делать-то надо?
– С начала я с тобой отрепетирую основную репризу, и будем выступать. Еду и всё прочее цирк тебе обеспечит. Жить будешь здесь, в третьем корпусе, я уже договорился. Только там рядом будут дикие звери. Р-р-р-р. Не боишься?
– Конечно нет. Я жуть какая смелая. Я ведь не простая коза, а полярная – к тому же в прошлом охотник.
– Да ты что?
– Точно. Видите какая я белая. Это чтобы на снегу не видно было.
– И на кого же ты охотилась, позволь узнать?
– В основном на тюленей. Знаете, что главное в охоте на тюленей? Это, конечно, не забыть намазаться жиром.
– Зачем это? – удивился Бимбом.
– Как зачем? Представьте сами. Поймали вы, допустим, тюленя. Несёте его домой. А тут – бац! Белый медведь. Вы бегом, он за вами. Вам бежать тяжело, вы ведь тюленя тащите. Медведь вас догоняет, и тут, если вы жиром не намазались, всё – вам конец. Медведь вас хватает и ест на первое. На второе ему достаётся ваш тюлень, понятное дело. Зато вот если вы весь жирненький, то медведю вас никак не схватить – вы у него из лап будете выскальзывать. Логично?
– Блеск! – крякнул Михал Михалыч. – Вот тебе готовый номер, Сережа. Представь, как ты в костюме медведя её по манежу гоняешь, а она у тебя из рук выпрыгивает.