— Целое кладбище вампов, — согласно киваю.
— Ну вот. Теперь ты все знаешь. Имеешь полное право нас презирать, — сухо говорит Луна.
— Да с чего бы? Луна, ты из меня дурного обличителя не делай. Вот ей богу, тебе во времена Пушкина родиться надо было: «в вашей воле меня презреньем наказать…» вы выживаете, как умеете… а Боргу ловок, паскуда. Нашел способ нейтрализовать потенциально сильную расу… а я-то все понять не мог, почему нет желающих стать вампом? Ведь такие перспективы!.. ловок Боргу. Везде толстые лапы засунул.
— Ты знаешь Боргу? — в голосе Луны озабоченность и даже тревога, — Он очень опасен, Вик. С ним лучше не связываться.
— Да, я знаю Боргу. Но видел его семнадцать лет назад, — пытаюсь успокоить Луну, — К тому же был тогда демоном. Вряд ли он меня узнает при встрече.
— Вик, я вижу, ты что-то задумал, — Луна смотрит на меня своими бездонными глазами.
— Пока еще не задумал. Но делать что-то надо. Мне такое прозябание не по душе.
— Тогда ты должен знать. Я тебя поддержу… даже если Сат будет против.
— Спасибо. Но у меня пока нет никакого плана. Одно могу сказать, из санитаров я уволюсь.
— А мне кажется, у тебя есть план, только ты нам не доверяешь…
— Тебе доверяю.
— Нет, Вик. Не доверяешь. И правильно делаешь, потому что мы — слабаки.
— А я, мля, полубог. Мифический герой.
— Опять прибедняешься, — Луна смотрит на меня лукаво, — Может я и трусиха, но я наблюдательная трусиха. Я помню тебя в первый день — кожа да кости. А теперь ты оброс мускулами. Вон у тебя даже волосы на голове начали отрастать.
Луна решительно поднимается со стула, огибает стол и подходит ко мне вплотную. Я тоже поднимаюсь со своего стула. Ее пальцы ощупывают мои плечи, руки, грудь, заныривают под футболку и ощупывают живот. Это похоже на медицинский осмотр, но это слишком чувственный осмотр, сексуальный.
Я обнимаю ее за талию и привлекаю к себе. Мы начинаем целоваться. Страстно, как люди, истосковавшиеся по телесной близости. Я, понятно, почему. У меня не было женщины семнадцать лет. А почему она?.. плевать. Подхватываю ее на руки и несу на второй этаж. Луна ойкает, но быстро понимает, что нести ее мне вполне по силам. Она только прижимается ко мне еще теснее.
Поднимаюсь в свою комнату, ставлю ее на ноги и закрываю дверь на щеколду. Мы стаскивает друг с друга одежду торопливо, нетерпеливо, а потом она берет меня за руку цепкими пальцами и увлекает к кровати, в безумный омут диковатой почти животной страсти…
М-да. Вот вам и сестра милосердия, замужняя женщина… только через час мы остановились, чтобы перевести дух. Ее голова на моей подушке, черные волосы на белом полотне. Она улыбается… немного нежно… немного задумчиво…
— Жалеешь о содеянном? — спрашиваю.
— Еще чего? Жалеть о содеянном хорошо рядом с Сатом. Он создает для этого комфортные условия. Рядом с тобой, Вик, хочется предаваться безумству.
— С тобой тоже.
— Будем считать, обмен комплиментами состоялся, — улыбается, проводит ладошкой по моей обрастающей голове, — Не торопись увольняться, Вик, если у тебя нет плана, то и внимание привлекать к себе не стоит. Мы тебя прикроем.
— Ты думаешь?
— Убеждена… давай одеваться, теперь я буду тебя кормить. И еще раз, Вик, с Сатом я поговорю сама. Дай мне три дня.
— Хорошо, — вздыхаю, — Три дня. Имей в виду, потом я просто объявлю, что ты — моя женщина.
— Нисколько не сомневаюсь. Ты прямолинеен и безжалостен. Из тебя бы вышел хороший хирург…
Я поел наскоро, вот не хочу сейчас встречаться с Сатом, и, получив от Луны на выходе «чмок в щечку», вымелся из дома. Не знаю почему, ноги сами понесли к борделю. Не, сексом с Луной я вполне насытился, я хочу поговорить с Котярой. Чтоб не тратить лишнее время на дорогу, две станции проехал на метро.
Поймал себя, что пялюсь в окно электрички с глупой улыбкой. И ни единой мысли, одно только знание, что Луна — теперь моя женщина. И плевать на все остальное, настолько плевать, что нет даже тени желания заниматься ни самоанализом, ни внешней аналитикой. Привратник пропустил меня без лишних вопросов, а вот Котяра, увидев меня, удивленно приподнял брови.
— Шарфы, шапки… — озвучиваю старый пароль тех времен, когда Кот еще заседал за гардеробной решеткой.
— Перманентно, — Котяра произносит старый отзыв и кивком приглашает идти следом.
— Слушаю, — деловым тоном произносит Котяра, когда мы усаживаемся в его директорском кабинете.
— Кто такие охотники на скрипунов?
— Вообще-то тебе следовало у Мишки об этом спросить… или у Люты.
— То есть они в теме?
— В теме — это громко, — я чуть не физически ощущаю, как цепкие глаза Котяры «ощупывают» мое лицо, — Я все-таки ограждаю их, как могу. Но по двадцать четыре уровня они набили не на социалках. Позвать?
— Погоди. Что ты вкладываешь в слова «взять их под свое крыло»? Ты ведь понимаешь, трястись с ними я не буду. Носы подтирать не буду.
— Я это понимаю, Вик, — говорит Кот устало, — Но я помню, что о вверенных людях ты заботился, риски старался минимизировать. Ты не подумай, это только кажется, что у них ветер в голове… но если они будут с тобой, мне спокойнее…
— Ладно, зови, — может мне показалось, но Котяра будто бы выдохнул с облегчением.
У Люты закатаны рукава, у Мишки мокрые пятна на коленках. Примчав в кабинет к Котяре, они замерли на входе, настороженно переводя взгляды с меня на Котяру и обратно на меня.
— Вольно, — Котяра усмехается, — Песочить вас за косяки пока никто не собирается. Сортиры домыли?
— Угу, — бурчит Мишка, Люта обиженно шмыгает носом.
— Тогда слушайте сюда, — голос Котяры строжает, — Дядя Вик возможно… повторяю, возможно возьмет вас в свою команду. Слушаться его безоговорочно.
— Чо, прям как тебя, дядя Кот? — офигело переспрашивает Люта.
— Даже еще безоговорочней! — сурово уточняет Котяра, — Если нареканий не будет, то возможно… повторяю, возможно, я разрешу вам официально вступить в охотники…
— Ур-ра-а…
— А ну тихо, гопота мокрозадая, я еще не договорил, — Котяра морщится, — Введете Вика в курс дела. В городе его не было семнадцать лет. Со скрипунами он пока…
— Все верно, — подтверждаю слова Котяры, — Скрипунов я пока в глаза не видал.
Повисает звенящая тишина. Я прямо слышу, как шуршат от напряга подростковые мозговые извилины. Впрочем, тут бы любой призадумался. Двух бойцов двадцать четвертого уровня приставляют к полнейшему нубу шестого левела. Однако авторитет Котяры в глазах Мишки и Люты слишком высок, оспаривать его решение они не допускают даже в мыслях.
— Но вы не думайте, — все же вдается в пояснения Котяра, со значением сдвинув брови, — Вик очень опытный боец. А уровень у него низкий…
— Из-за трансформации, — подсказываю, — Слетел до первого.
— Ну, оно ведь того стоило? — осторожно уточняет Мишка.
— Разумеется, — отвечаю со сдержанным достоинством, опуская тот факт, что моего желания оборачиваться на вампа никто не спрашивал.
— Ну, и когда начинаем? — Люта азартно сверкает глазками, ей походу вообще все пофигу, ей главно, дядя Кот разрешает «вступить в охотники».
— Освобожусь в два ночи, — обозначаю постулат, что это они должны под меня подстраиваться, а не наоборот.
— В самый раз, — Мишку обозначенное время вполне устраивает, — Раньше ловить нечего. В два будем ждать тебя… вас… в Белоконе.
— Это бар, где охотники на скрипунов собираются, — поясняет мне Котяра, — Я тебе метку на карте поставлю.
— Тогда порешали, — поднимаюсь, — Пора пощупать этих ваших скрипунов за вымя.
— У них нет вымени, — радостно поправляет меня Люта.
— Примолкни, — осаживает ее Котяра, — Классиков читай, за умную сойдешь.
Уже выйдя из борделя, ловлю запоздалые сомнения. А не поторопился ли я? Я ведь только что взял ответственность за двух подростков. Оно мне надо? Ну, они так и так уже занимаются охотой. Если окажутся неуправляемыми, просто откажусь иметь с ними дело. Умница Котяра оговорил такую вероятность, он выделил это слово: «возможно».
Глава 11
Через приемный покой прошел без осложнений. Сегодня здесь дежурят медсестренки гоблиняшки. Обе со мной поздоровались, даже улыбнулись. А они ничего такие, смазливенькие, и цвет кожи вполне приятный, нежно-оливковый. С каждым днем расовые отличия вроде формы ушей, характерного прикуса или цвета кожи в глаза бросаются все меньше. Привыкаю похоже…
На этот раз хватило ума перед дверью тренажерки снять одежду и переместить в инвентарь. Вчера испытывал некоторое неудобство, после перехода в состояние бестелесности, вещи упали на коридорный пол, где и провалялись сиротливо до конца тренировки, а заниматься на тренажерах в чем мать родила оказалось не вполне комфортно, а к тому этот иррациональный страх: а вдруг на выходе шмотья моего не окажется?
Зато сегодня все вышло как надо: разделся, проник, снова оделся. До полвторого ночи тянул, тягал, толкал и отжимал. Показатели довел до двадцаток. Вот точно, мне еще одну, край две тренировочки, и увижу по 25 во всех силах. Для меня сейчас уже стокилограммовая штанга — вполне рабочий вес, а на что буду способен прокачавшись до упора, боюсь загадывать.
Переместившись из тренажерки в коридор, подумал, что надо нарабатывать навык быстрого солдатского одевания. Не дон Жуанства ради, а боеготовности для. Чую, в охоте за скрипунами оно понадобится. Зайдя в приемный покой, решаю резину не тянуть. Тем более у ребят как раз выдался перерыв.
— Сат, разговор есть.
— Луна мне уже сказала. Поддерживаю, — о как, я и раньше знал, что Сат у нас тоже не любитель тянуть резину, но думал, он будет возражать, — Вик, тебе и впрямь нет смысла торчать здесь в будние дни. Будешь выходить с пятницы по воскресенье. В остальное время занимайся, чем хочешь.
Ага. Не знаю, что сказала Сату Луна, но вариант он предложил приемлемый. Для всех приемлемый. Молодец Сат, и я получаю относительную свободу, и ребята в авральные дни без дополнительной пары рук не останутся.