Девушка, сидящая в углу на диване, недовольно оскалила зубы на слишком пытливый взгляд полукровки. Веце ответно осклабился. Вот еще, будет его какая-то вампирша запугивать! Его господин — граф, хозяин всех вампиров!
— Но позвал я тебя не ради этого. Итак, раз герцог не разбил твою голову о стену в первую же встречу, то у тебя есть потенциал и не все еще потеряно. О угрозах дракона не волнуйся, пусть влияние нашего клана мало, но его достаточно, чтоб вставлять палки в колеса племяннику короля. — ехидно подметил старейшина, уже предвкушая все те подлости и низости, к которым прибегнет, чтобы затормозить судебный процесс.
— Уважаемый старейшина, даже если и так, как долго клан способен тормозить процесс? Это, полагаю, в некоторой степени неизбежно. Вальдернеские ограничены в ресурсах, и спустить все ради сомнительной победы? Иногда для того, чтобы победить, нужно проиграть. — граф осознавал, что помощь клан в своем текущем состоянии толком не окажет, зато спустит на это последние деньги. А кому потом их зарабатывать? Кто потом должен будет возвращать долг клану?
Ну нет, такая помощь ему не нужна.
— Я подумаю над твоими словами, Кифен. — с легкой улыбкой ответил старый вампир. Слова попаданца пришлись ему по душе, а этот новый подход… Да, придется забыть про гордость, но как иначе выжить в мире, где они — лишние? Переселенец оказался неплох и хотя принял обязанности графа совсем недавно, справлялся гораздо лучше, чем предыдущий граф. Выделить целых пять тысяч золотом на нужды клана! Доллир безумно горд, что ускорил назначение переселенца графом, иначе одному Богу ведомо, сколько бы они еще бедствовали.
В это месяце Вальдернеские впервые за последние пятьдесят лет закупили ткани для новой одежды, дров на всю зиму и даже запасы еды. Вампирам победнее не так часто выпадала возможность пить кровь, и клан не был способен обеспечить все свои потребности. В относительном достатке жили лишь графская семья и совет старейшин.
— Итак, раз у ты выжил после собрания вассалов, то я желаю вручить тебе небольшой подарок в честь этого. — старейшина подозвал к себе девушку. Вампирша послушно встала рядом со стариком, украдкой бросая на графа нечитаемые взгляды из под темных ресниц. — Это Маниэр, моя внучка, чистокровный вампир. С этого дня она будет служить тебе. — Степан только и мог, что удивленно раззявить рот.
Этот старый дурак в своем уме? Он знает вообще, где Степан живет?
— Гм, благодарю за щедрость, но вынужден отказаться. — выдавил граф. Доллир удивленно приподнял брови, девушка непонимающе посмотрела на своего несостоявшегося начальника, и лишь Веце выразил свое возмущение вслух.
— Господин! Вы сбрендили? Это же настоящее благословение! Она может готовить нам! Убираться после опытов в лаборатории и разделывать туши монстров! — делать всё то, что так не любил Веце! А господин сейчас такой, мол, заберите, не надо?! Они вдвоем уже давно не справляются и еще одна пара рук лишними точно не будет.
— Если это будет делать она, тогда зачем мне ты? — устало вздохнул граф. Видимо, Веце совсем не понимает ситуации.
— Я кормушка! — гордо ударил кулаком в грудь полукровка. Ха, приравнивать его к простой слуге оскорбительно, пусть та Маниэр и чистокровка.
— Так-с, давай ка выйдем на минутку. — проговорил попаданец, — Извините, старейшина Доллир, мне нужно поговорить со своим слугой. — взяв незатыкающегося Веце за ухо и выволок в коридор. — Совсем страх потерял, маленький подлец? — первое, что сказал вампир слуге, стоило дверям закрыться.
— Вы обязаны согласиться! Я же умру от переутомления скоро! — продолжил гнуть свою линию полукровка.
— Я, как раз таки, ничего не обязан. Тебя кормить проблема, куда нам третий рот? -
— У нас достаточно капусты и мяса монстров! И это вполне съедобно!
— Вот запомни свои слова и больше не ной, что это невозможно есть! И, чтоб ты понимал, она — женщина, ей нужны условия. Она не может спать на мешке с сеном на полу, как ты, и от монстров тоже вряд ли отобьется.
— Но с голоду то не умрет! — Веце поймал скептический взгляд хозяина. Да, с голоду может и не умрет, но в замке Касара есть ведь еще по меньшей мере пятьдесят других способов случайно проститься с жизнью.
— Единственное, чем мы можем кормить ее — это обещаниями, а на них, сам понимаешь, никто долго не протянет. — усмехнулся вампир.
Степан рос среди дам — мамы и сестры, и как единственный мужчина, временами не вписывался в их женский коллектив. Не то чтобы он мог сказать — “Женщины — зло!”, нет, скорее к любой нужно найти подход и, разумеется, создать условия. Условия для своего выживания.
— Ничего! Повертит носом денек-другой и начнет монстров есть! — уверенно сказал Веце, потому как с ним самим все было именно так.
— Ты готов три дня жить за пределами замка, под дверью, и ждать, когда же внутри станет безопасно? — Веце непонимающе нахмурился. Причем здесь это? — Готов слышать, что ты слишком громко дышишь, или, представь себе, агрессивно моргаешь? Знаешь, насколько восприимчивыми женщины становятся в эти дни?
Степан все еще ярко помнил, как иногда мама просто молча давала ему рюкзак и отправляла на ночевку к его другу из соседнего подъезда. И всё лишь потому, что София, его добрая и нежная младшая сестренка, раз в месяц на насколько дней обращалась в монстра похуже тех, что живут у него в замке — злая, как черт, выражаясь лишь на русском-матерном, и с ярым желанием кого-нибудь избить. Просто потому что раз уж ей больно, то почему страдать должна только она, а не Степка, который, гад, родился мужиком и месячных у него, твари, нет!
Так что он, в некоторой степени, тоже мучился.
— Какие дни? — недоуменно спросил Веце. Степан мысленно поежился. Хотя Софии уже давно нет, а он попал в этот мир, страх быть морально покалеченным все еще оставался при нем.
— Эти. Особенные дни. Иногда опасно просто находиться в одной квартире, ни чихнуть, ни… ну ты понял. — полукровка кивнул, не поняв ровным счетом ничего. И про что говорит его господин?
Про полнолуние, наверно. Но в эти дни все вампиры склонны к повышенной чувствительности и агрессивности, почему тогда хозяин выделил именно женщин? Может его в детстве покусала вампирша в полнолуние? Он же что-то рассказывал про душевную травму.
— Так будем просто запирать ее на это время, делов-то! — тут же придумал решение Веце. Отсидит Маниэра пару ночей в комнате и никого не покусает.
Граф же поразился, как у полукровки всё просто — запереть живого человека, кхм, извиняюсь, вампира, и проблема рассосется. Ну, в чем-то Веце, может, и прав, но нельзя же так. Да и схлопотать потом от старейшины Доллира за плохое обращение с вампиршей перспектива так себе. Кто знает, вдруг Маниэр любимица старика и Степану, сделай он что не так, сразу оторвут голову.
Ну нет, не нужен ему такой “подарочек”.
— Я просто откажусь. И это не обсуждается. — твердо сказал вампир и Веце сразу понял, что если сейчас снова что-то вякнет, то непременно получит по шее.
Господин открыл двери и вернулся в кабинет главы старейшин. Понурый Веце, с краснеющим ухом, обреченно плелся позади.
— Старейшина Доллир, к сожалению, — впрочем, ни малейшего сожаления Степан не испытывал, — я не могу принять такой щедрой награды. — вампирша скрежетнула зубами и посмотрела на деда. Почему граф не слушается дедушку? Совсем смелый или что?
— Дорогой мой Кифен, разве я говорил, что ты имеешь право отказаться? — с насмешливо-напускным удивлением ответил старик. — Маниэра будет служить тебе до тех пор, пока не выйдет замуж, а может и после. Ты не можешь отказаться. Если принуждение так сильно задевает твою гордость, воспринимай это как твою плату за то, что клан закроет глаза на все твои стычки с герцогом.
— И почему дракон не убил меня в первый же день? — проворчал Степан. — Старейшина, у меня нет для вашей внучки ни кровати, ни куска хлеба. Только крыша над головой.
— Она отдана тебе как слуга и если надо, будет жить как наибеднейшая из прислужников. У нее нет права возразить что-то против или перечить тебе. У тебя абсолютная власть.
— Понятно. Значит, я могу делать все, что захочу, да? — попаданец еще раз оглядел вампиршу, которую, судя по всему, так старательно пытались подложить ему в постель.
Мда, на такую-то и без слез не взглянешь — худая, так что красные глазищи кажутся огромными, губы тоненькие, синюшные, а лицо белое как мел. Фигуру не разглядишь — свободная одежда, наверняка срывала за собой торчащие кости.
— Что захочешь и даже больше. Но не калечь и не убивай. — дал напутственный совет Доллир. Маниэр резко закивала, стать подопытной желания у нее не было, впрочем, именно для этого и планировал использовать ее граф.
Не то чтобы он святой или монах, но грелка в постель ему не нужна — кровать узкая, делить ее с внучкой старейшины — ну, он же не дурак, чтоб на такую очевидную уловку повестись. Неизвестно, что вообще задумал этот старик, неспроста же он так расщедрился аж на чистокровную вампиршу.
— Убивать-то не убью, но за безопасность не ручаюсь. У меня опыты в лаборатории и по дому ходят монстры. Бегать защищать вашу внучку времени нет, сами понимаете, старейшина. — граф привычно положил руку на рукоять меча, который везде носил с собой. Доллир поджал губы, прищурился и недовольно цокнул.
— За это не переживай. Лучше скажи, почему ты таскаешь с собой этот меч? Где твой посох?
— Меч мое единственное оружие, разумеется я везде ношу его с собой. — развел руками попаданец, — А вы про какой посох говорите?
— Веце, щенок, отвечай, сопляк Бермиан что, ничего не объяснял Кифену? — строго и величественно спросил глава старейшин. Полукровка дрогнул, затравленно глянул на своего господина и неуверенно затеребил край рубахи.
— Они пропустили эту тему, потому что время на подготовку сократилось из-за переноса даты ритуала, старейшина Доллир. — раболепно ответил полукровка, испуганно косясь на своего господина. Граф Кифен же не позволит разорившемуся старейшине убить свою трудолюбивую кормушку? Нет же?