— Это была забавная шутка. Однако вы хотели сказать мне вовсе не это. Говорите прямо, не увиливайте, рано или поздно вы бы все равно должны были произнести те слова. Нет смысла оттягивать момент. — она нервно сцепила руки под столом, надеясь, что граф не заметит её волнения.
Умение сохранять беспристрастное лицо — вот что должен уметь любой Вальдернеский. Показать истинные эмоции, значит явить слабость, а быть слабыми они не имели права. Оттого и допускалось лишь выпускать наружу злость и раздражение — агрессия, как механизм самозащиты.
Маниэр было непросто: вбитые с детства привычки до ужаса мешали. Что дурного в том, чтоб показать своё волнение или стеснение? Но это ужасало ее почти так же, как раздеться догола.
Умом она понимала — быть честной и откровенной в таких простых вещах, как эмоции, с тем, кого любишь — правильно и абсолютно нормально. Но так страшно и боязно переступать через черту, к которой не смел и приблизиться столько лет.
— Ты права. — Степан прочистил горло. — Ты тоже мне нравишься, но, как я уже говорил, я предпочту игнорировать наши чувства. Так в безопасности будем мы оба. И ты, и я. — впрочем, попаданец понимал, что он при любом раскладе не рискует своей жизнью. В проигрыше оставалась только девушка.
— Да вы трус. — она почти безразлично отвела взгляд, но внутри всё с треском ломалось.
Какое ей дело до безопасности?
Она столько лет жила как крыса, прячась в родовом гнезде от всего мира. Жила, почти не видя света, впроголодь, в постоянном страхе, что кого-то из них поймают охотники на вампиров или просто убьют ради забавы. Каждый ее день может стать последним и с этим Маниэр смирилась раньше, чем ей исполнилось пятнадцать. Сейчас ей, конечно, уже намного больше.
И если она в любой миг может умереть, если само то, что она вампир, ставит ее жизнь под угрозу, стоит ли противиться сердцу? Каждый день может стать для неё последним, так с чего граф что-то пытается ей доказать?
Она — Вальдернеская и ее участь — это жить одним днём, заглядывая далеко в будущее. Думать о завтрашнем, живя сегодняшним.
— Живой трус гораздо лучше мёртвого смельчака. Но это осторожность, а не трусость. — подавленно возразил граф, сжимая салфетку в руке. Она не понимает, а он не собирается ей объяснять.
Степан хотел, чтобы она была счастлива. Вампирша уверяла, что будет счастлива остаться рядом с ним. Но бывают ли счастливы мертвецы? В этом попаданец был не уверен.
— Мне не страшно умереть. — она спокойно подняла глаза, плотно сцепив зубы.
— Ты всегда так говоришь. — но разве просто слова что-то изменят? Степан не собирался подвергать опасности ни ее психологическое, ни физическое здоровье.
Возможно, Маниэр лишь пытается казаться смелой, чтобы он ей уступил. Но это не тот случай, где он может сдаться.
— Я уже видела смерть, мне не раз приходилось проливать чужую кровь. Вы считаете меня беззащитным ребёнком, но я взрослый вампир и способна защитить себя. — холодно отчеканила девушка. За кого он её принимает? За изнеженную аристократку, что только вышивать да падать в обмороки может?
Маниэр вампир! И она будет этим гордиться.
— Есть вещи, с которыми не справляюсь даже я. Как я могу позволить тебе защищать нас обоих? — вздохнул попаданец.
Девушка сердито сжала губы.
Мужская гордость и правда не знает границ. С какой стати он решил, что обязан защищать её? Она же сказала: ей ничего от него не нужно.
— Ваши навыки в магии едва ли переступили порог начального уровня, я куда сильнее. Моей магии хватит, чтобы прикрыть вам спину и не пострадать самой. — твёрдо сказала девушка. Граф отпил из бокала и вперился в неё тяжёлым взглядом. Маниэр так же упрямо глядела в ответ.
Попаданец на секунду прикрыл глаза.
Она его не слышит. Не понимает, с чем придётся иметь дело, если свяжется с ним.
— Маниэр, скажи, твоих сил было бы достаточно, чтобы самостоятельно сбежать из Априоша, окажись ты на моём месте? — тихо спросил Степан. Голос дрогнул. Вспоминать Априош было больше, чем страшно. Кошмарно. Невыносимо.
Разве вампир мог допустить, чтобы над Маниэр нависла такая угроза?
— Вам просто повезло. — сцедила она. Вампиршу оскорбляли слова переселенца, едва научившегося управлять магией.
Да, он ее господин, она должна ему беспрекословно подчиняться, но и молчать о чём-то столь очевидном не намерена.
То, что сдерживающие артефакты оказались сильно изношены — огромная удача, то, что граф благодаря становлению главой рода стал устойчив к некоторым ядам и заклинаниям, применяемым в Априоше — сказочное везение. Не больше.
А у Маниэр была магия, её бы и не поймали вовсе! Она бы не пыталась договориться мирно, билась за жизнь, бежала без оглядки.
Она — не переселенка, не человек. Маниэр вампир и ее мораль, ее правила выживания другие. Она жестокая, бесчувственная, холодная, равнодушная. Но живая.
— Именно. Мне повезло. — согласно кивнул граф, откинулся на спину и устало потёр переносицу. — Скажи, скольким ещё так повезло? Тебе хватит одной руки, чтоб пересчитать. Вырваться из того ада поможет только удача. И именно в аду ты окажешься, если станешь для меня кем-то большим, чем просто помощницей или слугой. Они будут шантажировать меня тобой, а потом убьют нас обоих. — он бы никогда не подумал, что его так выведет чья-то самоотверженность. Не нужны ему такие жертвы.
Ради чего она собралась рисковать жизнью? Ради пары свиданий?
— Вы можете просто не приходить за мной. — серьёзно произнесла Маниэр и попаданец тихо завыл. Чем дальше в лес, тем хуже вампиры! — Вы же знаете, мы никогда не спасаем своих заложников и соклановцев. Это нерационально.
— Спасибо. — зло бросил граф. — Прям от сердца отлегло. Хоть щас готов в загс после этих слов идти. — съязвил он, взбесившись.
Как она может так равнодушно относиться к собственной жизни?
Маниэр… если она не слушает его, то почему игнорирует факты? Разве цифры не говорят сами за себя? У вампиров ужасающая смертность, а она хочет понизить и без того маленький шанс на выживание.
— Я не понимаю, почему вы злитесь. — девушка бросила взгляд на нервно сцепленные пальцы графа и рвано выдохнула. О, она всё прекрасно понимала. Господин Кифен и не пытается услышать её, иначе бы уже давно согласился и дал им шанс.
— Маниэр, если бы мы встретились иначе, то у нас бы что-то и вышло. Но не сейчас, когда я нажил полстраны врагов. При первой же возможности я попрошу вернуть тебя назад в клан, знай это. Я всё сказал. — вампир тускло посмотрел на неё. Девушка уже не пыталась вежливо улыбаться, как в самом начале, встревоженно теребила край скатерти, сохраняя бесстрастное лицо.
Маниэр не знала, что делать.
Будет ли потом то “подходящее время”? Очевидно, что избавиться от врагов граф может только одним способом — всех поубивать. Господин — вампир, недоброжелатели найдутся всегда.
Но позволит ли дед столько ждать? Совет старейшин уже наверняка присмотрел для граф хорошую партию, которая облегчит возвращение титула. А она, Маниэр, будет выкинута, как бесполезная вещь. Графиня не позволит остаться рядом, как только поймёт, что девушка видит в графе больше, чем просто господина.
— Если не сейчас, то позже. Можно ведь и подождать. Не отказывайтесь от меня! У нас целая жизнь впереди, куда торопиться? Просто не говорите столь категоричное “нет”. - промолвила она.
Граф неоднозначно качнул головой.
— Возможно когда-нибудь. — едва слышно ответил попаданец. Маниэр напряжённо сжала салфетку в руках и спросила:
— Когда?
— Когда я утрясу дела с герцогом и он перестанет спускать всех собак на меня. — Степан считал необходимым обеспечить Маниэр безопасность. Если такое когда-нибудь вообще случится и герцог Ибенир начнёт нейтрально относиться к Вальдернеским, то и врагов станет в разы меньше, ведь исчезнет негласная политическая поддержка от дракона.
— Запомните свои слова. — она знала, что ждать придётся лет сто, не меньше. Но она готова и всю жизнь, только бы он дал ей шанс. Не стать женой или наложницей, нет, просто женщиной, которой он позволит остаться рядом и любить себя.
— И ты не забывай мои. — мрачно вторил ей граф, — Наши судьбы могут разойтись в любой миг и если это случится, я не буду пытаться что-либо изменить. А тебе… тебя я прошу о том же. — вампирша сверкнула глазами, горько улыбнулась и отвела взгляд.
Что ж, господин дал однозначный ответ. И быть им вместе когда-нибудь-никогда.
— Даже не знаю, с кем вы больше жестоки. Со мной или с собой? — она встала и направилась к выходу. Чуть помешкав, граф нагнал ее.
Девушка открыла портал в поместье, и Степан поймал на себе ее беглый взгляд. Что-то изменилось.
Порталы давались ему плохо, поэтому вернуться в замок самостоятельно он не мог, впрочем, на месте Маниэр, он бы бросил себя сейчас тут или где-нибудь в лесу. Но вампирша ставила долг выше чувств, потому он благополучно вернулся домой.
Не заметить изменения в Маниэр было невозможно. Одно лишь Степан мог сказать наверняка: она сдалась. Или дала ему время — разница невелика, вскоре он исчезнет и для Вальдернеских, и для высшего света.
Ещё немного и Кифена Вальдернеского не станет навсегда.
Останется только Степан.
— Меня не будет сутки. — коротко бросил граф, упаковывая в дорожную сумку схемы портальных кругов. Пусть построить заклинание он и не может, начертить телепортационный круг попаданцу под силу. Не зря же он полночи разучивал заклинание проекции и вычерчивал схемы на бумаге. С этими заготовками на рисунок портала уйдёт меньше минуты.
— Вы куда, господин? — растерянно пролепетал Веце. — И меня с собой не возьмёте даже?! — завозмущался пацан, поняв, что его никто никуда не позвал.
— Это не место для детей.
Полукровка закатил глаза. Как будто замок Касара место для детей! И вообще, он уже не ребёнок, ясно?
— Ну хоть Маниэр возьмите! Уж не знаю, какая нежить вас покусала, но вы не можете рисковать собой только из-за того, что поссорились.