И это в корне противоречило планам черных магов.
— Первым я убью тебя, Кифен иномирец. — и указал пальцем на жертву, пока иллюзия медленно сползала с тела, являя всем черного мага во всем его уродстве и безобразии.
— А как же «пожалуйста»? — иронично уточнил Степан, — Хоть бы вежливо попросили, а то как-то грубо выходит, не статусно. — медленно встал, доставая посох и вливая в него светлую магию. Хорошо же вампиром быть, даже боевую светлую магию изучать не обязательно, хватит лишь посоха, и никто его ни в чем еретическом потом не обвинит.
Косит глаза на кардинала, мол, уверен, вы уже все пронюхали, помогите создать алиби! И Эрним, маг светлый, но совершенно небоевой, щурит глаза, что-то прикидывая в голове.
— Болтать вздумал⁈ — возмущается чернокнижник, находя подобное пренебрежение к себе крайне оскорбительным, и в Степана летит ядовито-черное заклинание.
Граф уворачивается плавно, по-кошачьи, смотрит насмешливо красными глазами, потому что начало так себе, слабовато, но и давать время на раскачку черному магу никто не будет.
Кардинал гасит заклинание, проедающее стену и отравляющее воздух, и с суровой решимостью смотрит на архимага. А хватит ли у них сил?
— Просто тяну время. — честно говорит Степан, картинно взмахивает рукой, и неожиданно устанавливает барьер, оделяющий остальных от черного мага. Барьер, мешающий одному лишь чернокнижнику, потому что остальных светлая магия беспрепятственно пропускает. И бросает, чтоб отвести чужие подозрения, — Спасибо, кардинал!
Эрним хмурится мимолетно, буквально долю секунды, поняв, что именно просил у него вампир, когда столь пристально прожигал взглядом. Да уж, тайные знаки попонятнее будут. Переселенец, видать, перенял свою дурную привычку от главы совета старейшин, только у Доллира хоть красноречивый взгляд получается, а на графа смотришь и думаешь, мол, а не стало ли ему вдруг плохо?
— Не научил тебя Касар ничему! — клокочет в смехе черный маг, выплескивай кровь из пробирки на барьер и с садистским упоением глядя, как тот распадается на тысячи светлых искорок. Архимага простыми словами не обмануть, он прекрасно видит, кто барьер поставил, — Раньше мы его убрали. А ты, вижу, от Лишьенских храбрости набрался, чувствуется их выправка. Только что ты один против меня?
Степан закатывает глаза, потому что считает, что драматизма уже достаточно, и нападет первым — будет он ждать, пока старик наболтается?
— Благословляю! — бросает ему уже в спину кардинал, втягиваясь в постановку, хотя игрой тут и не пахнет, все серьезно. На кону стоят их жизни, а граф Вальдернеский настолько уверен в себе, что думает наперед, печется о тайне и собирается при этом как-то уцелеть.
Попаданец выдыхает шумно, стоит почти вплотную к темному магу, дышит с ним одним воздухом, и частицы противоположных сил одинаково обжигают их обоих. Архимаг улыбается, держит лезвие посоха голыми окровавленными пальцами, не давая отрубить себе голову, во взгляде его ни капли страха. Граф сам пришел к нему, так упростил задачу!
Степан ещё ни разу не сражался с черными магами в лоб, тем более с архимагами, на мгновенье задается вопросом, почему отдувается за всех опять один лишь он, и ловит загадочное сверкание глаз напротив.
— Говорю же, безмозглый иномирный дурак. — почти выплевывает чернокнижник ему в лицо и сильнее сжимает лезвие посоха, кровь тонким ручейком бежит по рукояти, вызывает нестерпимый зуд, с глухим шлепком капает на пол, — Какой же из тебя после этого вампир?
И вампир буквально отлетает к другой стене, словно тряпичная кукла. Смотрит рассерженно на дракона, мол, какого хрена, герцог⁈ И сипло кашляет. Кажется пару ребер сломал.
— Кретин. — шипит ему Ибенир в ответ, а чернокнижник лишь разочарованно прищелкивает языком, он был так близок! Но когда ж все гладко с вампирами проходило?
Темный магический круг жертвоприношения у его ног медленно гаснет, истаивая зловонной черной дымкой.
— Ну что за досада, герцог! — произносит темный маг, сцепив руки за спиной, и неспешно начинает двигаться к дракону, — Я ведь почти закончил, а вы…- осуждающе качает головой, а глаза все такие же бездушно холодные, — Начну тогда с вас, раз уж так настаиваете. — и темная магия, словно змея, толстой веревкой скользит к ногам герцога и оплетает шею, поднимая в воздух.
Эрним прожигает чернокнижника взглядом, не за просто так он до кардинала дослужился! И выставляет защиту на Керналиона — помогает слабо, но дракон уже хотя бы может дышать. И запускает сгусток светлой магии в темного мага.
Тот подобной подлянки не ждал, даже увернуться не успел — шипит озлобленно, едва ли не задыхается от накатившей боли, и смотрит полоумно на ожог, совершенно забыв и про дракона, и про свое удушающее заклинание.
Ибенир падает на пол, встает, опираясь на колено, и достает из пространственного хранилища меч. Единственный имеющийся у него сейчас меч для борьбы с черными магами. Образец, который ему прислали на днях.
У Степана все сложно, у Степана всегда слишком много неуместных мыслей в голове, у Степана в висок острой болью бьет глупая мораль и совесть, которых, вообще-то, никто не звал. Степан чувствует себя подлым злодеем, потому что трое на одного — это как-то нечестно.
И как бы грохнуть темного мага — дело определенно доброе, полезное и даже социально одобряемое, но трое на одного…
Черт, похоже Керналион слишком сильно приложил его об стену! Это ж архимаг, целый архимаг! И тут радоваться надо, если завалить этого монстра выйдет, потому как, объективно говоря, шансов у них нет, вот вообще.
Степан и против обычного чернокнижника в обычной стычке может не выстоять — а обычных стычек у него и не было ни разу, а тут элитное зло пожаловало! Главный босс подземелья, блин!
И борения с тупой рыцарской доблестью, типа один на один, а не забивать врага толпой, явно мешают окончательно прийти в себя. Вампир поднимается со свистящим хрипом — внутренности обжигает острой болью, жмурится на мгновенье, придерживая ребра, и приходит к выводу, что Ибенир как есть дракон — вроде и помог, а вроде и хуже сделал. Перестарался, одним словом.
Степан крепче перехватывает посох, слабым магическим импульсом меняя лезвие на другое, более широкое и острое, инструктированное крохотными магическими камнями-накопителями. И от души вливает в свое универсальное оружие светлую магию, накопители меняют цвет, чуть поблескивают золотистым, и попаданец скалится довольно. Теперь-то чернокнижник уже лезвие так легко не схватит.
Черный маг корчится, чуть ли не на колени опускается от резкой боли, пытается вытеснить из себя частицы светлой магии и злится невероятно — ублюдок иномирный его поцарапал и магия кардинала через рану практически влетела в тело! Уроды слабоумные, зря они его раздраконили!
Ибенир подходит к чернокнижнику бесшумно, стремительно быстро, потому что размениваться на благородство и честность не собирается, пока архимаг ослаблен, стоит нанести удар. Но меч с громким скрежетом ударяется о выставленный дымящийся купол.
— Ты б ещё палкой в меня потыкал! — клокочет чернокнижник, забавляясь, но резко затыкается, шипит, когда в плечо прилетает кинжал, легко разрушив купол.
Степан стоит далеко, на другом конце зала, все ещё пытается перевести дыхание, потому что и шагнуть больно, выжидает, пока регенерация облегчит страдания хоть немного. И кричит герцогу весело, чтоб досадить сволочи архимагу:
— Подарочек вам, Ваша Светлость! Пользуйтесь сегодня, потом вернете! — герцог усмехается, хотя веселье их совсем не к месту, рывком достает из черного мага кинжал, пока тот не оклемался и не избавился от чужого оружия, и без колебаний отбрасывает бесполезный меч — лезвие у того потемнело, значит и запас светлой магии в оружии на каком-то сраном куполе, всего-то одном куполе, иссяк!
Эрним снова бросает в чернокнижника чистую магию, прямо в лицо, стоит только архимагу попытаться встать. Чернокнижник спотыкается, кричит истошно, цепляясь руками за лицо, а герцог, как и подобает отбитому мерзавцу, пинает черного мага в бочину, заставляет распластаться по полу, и придавливает ногой. Вот и закончили.
Степан моргает, чувствуя себя немного бесполезным, потому что главное действо завершилось без него, но где-то на подкорке зудит, что не может все быть так просто. Чтоб архимага и двумя плевками да одним пинком?
Керналион заносит кинжал, чтоб пронзить сердце чернокнижника, но не успевает — кардинал Эрним, схватившись за грудь, с тихим вскриком оседает на пол.
Архимаг хрипит в булькающем смехе — глупцы Рипанниса отвергают иномирные науки, плохо знают суть повседневных вещей, даже не думают, что черную магию и с воздухом вдохнуть можно, и никакое заклинание или чужеродное вмешательство не почувствуется. И для кардинала, пронизанного светлой силой от и до, инородная подобна отраве.
Вампир схаркивает кровь из пробитого легкого, вот и приплыли, блин. Нос печет, желудок неприятно крутит, и попаданец, не особо заморачиваясь, просто спешно собирает небольшой сгусток светлой магии и проглатывает — сила типа и так его, но по факту ведь мана лишь по магпротокам движется и концентрируется в ядре. А если проглотить — то поступит напрямую в кровь, и сопротивление черной магии должно возрасти. Должно ведь?
Времени на раздумья особо-то и нет.
Архимаг, поймав момент замешательства Керналиона, изворачивается, хватается за драконью ногу и кусает, намертво вцепившись зубами. Если сможет достать кровь герцога, то и убить Керналиона одним заклинанием не составит труда.
Герцог яростно отпинывается от обезумевшего архимага, нервно недоумевает, какого хрена вместо заклинаний и всяких подлых трюков тот изволил кусаться. Чернокнижник сжимает челюсти сильнее, почти вгрызается в чужую плоть, еще немного потерпеть, светлая магия сосунка Эрнима окончательно исчезнет из тела и тогда можно будет удушить всех этих выродков магией.
Жадно пытается вытянуть чужую кровь, хотя ни разу не вампир, со звонким хлюпаньем присасывается, не обращая внимания на то, что Ибенир продолжает наносить удары кинжалом. Больно, от этого лишь крепче он держится зубами за драконью ногу, кашляет приглушенно и торжествует. Жизненной силы герцога вполне хватает, чтоб почти мгновенно излечивать наносимые раны.