Степан коротко оглянулся на грызущихся Веце и Овешу и решил, что раскрывать коммерческую тайну о концентрате маны посторонним как минимум неразумно, даже если посторонние эти Лишьенские, которые его выходили, спасли, а до этого бесплатно обучили и ещё раз спасли.
И потому граф безответственно удалился, попросив вампиршу подождать в компании с Веце в гостиной. Полукровка зло пожевал губу, но ничего не сказал, хотя на языке вертелось пара ласковых, которые очень хотелось вслед господину бросить. Как господин мог оставить его, свою кормушку и единственного слугу, наедине с этой грубиянкой⁈
Но коли б и возмутился, то не идти ж этой вздорной девке с господином Кифеном! А вдруг она узнает, как хозяин концентрат добывает и убьет вампира ради денег? А что, Веце ведь должен и такой вариант развития событий продумать, верно?
Овеша сочла крайне вызывающим поведение напыщенного Веце, который тут никто, так, служка, чтоб сапоги графу до блеска протирать. Придраться к главе Вальдернеских, объективно говоря, она не могла — по этикету, уставу, и прочим правилам поведения он поступил весьма гостеприимно и даже оставил ей в компанию своего слугу, чтоб гостья не заскучала в ожидании. А брать её с собой, и уж тем более показывать, как концентрат маны добывает, граф Кифен был не обязан.
Попаданец вышел во внутренний двор и вдохнул густой влажный воздух полной грудью. Погода стояла пасмурная, слякотная, в воздухе висел тяжелый запах дождя, слабый ветер приносил мягкий аромат медленно увядающих трав. Серые стены замка, мокрые от дождя, казались куда мрачнее, чем в прошлый раз, но ни уныния, ни подавленности это в Степане от чего-то не вызывало. Только легкую, щекочущую где-то внутри радость.
Фонтан все также работал, переливался белоснежным, до краев был наполнен жидкой светящейся маной. Попаданец без задней мысли запустил руки в фонтан, полупрозрачная мана переливалась, чуть холодила кожу и слабо пощипывала. Вампир задумчиво оглядел фонтан, и насколько же это все потянет? Миллион золотых?
Нет, продавать концентрат в таких объемах — подозрительно. Можно сбывать маленькие партии, но это, наверно, не принесет особо много. Камни маны из этого концентрата получаются высшего качества — к такому товару тоже будет много вопросов, и если б в мирное время Степан об этом не сильно переживал, то сейчас побеспокоиться стоило — в нынешних условиях нехватки финансов и материалов в Рипаннисе его и прирезать тихонько могут ради такой ценности.
Тогда лучше найти жидкой мане другое применение. И будет прекрасно, если Степан придумает, как использовать это для обороны замка или артефактов.
Набирать концентрат маны в пустые бутылки из-под вина было неловко и стыдно, но тары крупнее у попаданца не было. Десять литров пробирками не насобираешь, а в ведре нести — слишком уж подозрительно.
Пока набирал — проснулось неуместное любопытство, мол, а что будет, если жидкую ману выпить? Жаль, герцога Касара нет, он бы наверняка знал ответ или придумал, как безопасно провести опыт.
Впрочем, слово «безопасность» в текущем положении Степана вызывало столько сомнений, что можно было смело хлебать концентра маны, без всяких там «А что, если?»
Собственно, текущее положение дел, которые должен был вести Веце, удручало. Частично и по вине полукровки — пока граф работал в лазарете, Веце добросовестно замещал его в замке, выполняя все обязанности заместителя и единственного доверенного лица. Но стоило попаданцу оказаться в больничной койке, полукровка от ужаса забросил все дела, и территорию Лишьенских без своего хозяина покидать наотрез отказался.
Поэтому граф Кифен хотел поскорее выпроводить Овешу и… до завтрашнего утра не приближаться к кабинету. Даже мысленно. Чуяло одно место, что стоит туда зайти, из-под завалов бумаг он уже не выгребет.
И вообще, его только-только выписали, нельзя нагружать себя в этот же день, нужно хотя бы из приличия и уважения к выходившим его лекарям подождать до завтра! Веце, к слову, впервые не был с господином солидарен в этом вопросе — неотложных дел накопилось много, а хозяину нужно просто больше крови пить.
Когда Степан вернулся в гостиную, Овеша величаво сидела на резном деревянном стуле и вела с Веце разгорячённый диспут о теории зависимости колебаний чего-то там. Полукровка цивильно разливал травяной чай по двум мензуркам, так как ни сервиза, ни чашек в этом нищем замке не было.
Граф под двумя взглядами поставил на стол бутылку в странной тишине. Овеша озадаченно отпила из своей мензурки.
— Полагаю, глобальные колебания постмагического поля действительно имеют некое влияние на сознание. — прошелестела она, таращась на бутыль. Веце поставил чайник на пол и взболтнул свою мензурку.
— Мы пьем чай, господин. — произнес полукровка, — И обсуждаем проблемы мирового масштаба. Подойдите с чем-то столь несерьезным чуть позже. — жеманно махнул, будто он тут аристократ в седьмом поколении, — К сожалению, кроме чая, предложить вам больше ничего не могу, кладовые наши пусты, но коли изволите, можем выпить по мензурке вина чуть позже. — обратился уже к вампирше.
У попаданца паясничество Веце вызвало разве что привычное зудящее раздражение. И вампир звонко поставил на стол вторую бутылку. Овеша подавилась чаем. И третью, и четвертую. Веце оскорбленно поджал губы, беззвучно опустив мензурку на стол.
— Неужто у вас нет ничего святого! — упрекнул он хозяина, — Мы не желаем пить, поймите уже наконец! — попаданец тонко улыбнулся и поставил на стол ещё две бутылки.
— Да, это сейчас немного… неуместно. — хрипло поддакнула Овеша, откашлявшись. И несмело посмотрела на графа Вальдернеского, а с виду и не скажешь, что он такой заядлый любитель выпить!
— Кто в здравом уме будет пить концентрат маны? — в тон им спросил Степан, и на кричащий взгляд Веце, мол, вы дурак, добавил, — Другой тары не было. — и выставил ещё три бутылки. И маленькую кастрюлю.
— Если придешь в следующий раз, приноси емкость с собой. — притихше сообщил Веце, — Сделаем небольшую скидку. — Овеша чуть кивнула. Видать, совсем туго у главы рода с финансами, коли ни нормальной посуды, ни тары позволить себе не может. Наверно боится концентрат продавать, да и кто графа с таким товаром на рынок пустит? Нигде кроме графства, ходить Кифен официально не имеет права. И получается, что деньги как бы есть, а как бы нет. Вот что случается, когда делаешь поспешные инвестиции!
— Благодарю. — пролепетала вампирша, не зная, что теперь со всем этим добром делать. Бутылки ещё можно в пространственное хранилище убрать, а кастрюлю в руках нести?
Полукровка поправил ворот, пытаясь переварить ужасно невоспитанное поведение хозяина, и сдержанно кашлянул. Увы, поздно о чем-то сожалеть, заниматься воспитанием господина надо было раньше!
— Открыть портал? — любезно предложил Веце, так и не придумав, что ещё можно предложить в сложившейся ситуации.
— Потом вернешь кастрюлю. — напомнил Степан, Овеша странно глянула на графа, — Мне суп не в чем варить. — добавил, решив, что аргумент весомый. На кухне ещё две кастрюльки есть, но не раздаривать же домашнюю утварь только по этой причине?
Вампирша коротко поблагодарила, находясь в каком-то пришибленном состоянии, убрала бутылки в пространственное хранилище и взяла кастрюлю в руки, чувствуя себя крайне глупо и неуютно. Ну что за дурость, концентрат маны в кастрюле переносить!
Веце пожевал нижнюю губу, мечась меж жадной рассудительностью, которая поддакивала, что свои кастрюли надо беречь и лелеять, и меж воспитанной вежливостью, потому как портить впечатление о своей интеллигентной стороне личности перед вампиршей не хотелось.
Но с хозяином Веце ещё жить и жить, а с Овешей они могут и не пересечься больше. Полукровка открыл портал, проводил собеседницу взглядом и тихонько, печально-тоскливо так, вздохнул, вытаращив жалостливые глаза на графа.
Вот зачем господин Кифен его так подставил и опозорил?
У Веце ведь никого, с кем можно обсудить теорию условных закономерностей искажения естественного магполя и много чего ещё! Хозяин и половины слов не поймет, а про остальных и говорить нечего, в стране читать-то в основном аристократы да их приближенные умеют.
Ах, вот если б Веце мог пойти учиться… полукровка одернул себя, что за глупые мысли?
Никто не пустит простолюдина ни в академию, ни в университет, а полукровку и подавно. Про то, что в Веце ещё и вампирья кровь намешана, и сам он на услужении у Вальдернеских работал, даже заикаться не стоит.
— Вы что, не могли тару из-под крови взять? — почти проскулил, обижено таращась мокрыми глазами. Степан неуверенно повел плечом, только не говорите, что пацан реветь из-за такой мелочи собрался.
Нет, хочет реветь — да пожалуйста, никто мешать не будет, попаданец тактично запрется, кхм, то есть уединится в своей лаборатории на вечерок, пока Веце не надоесть сопли размазывать.
Наблюдать истерику и уж тем более становиться жертвой чужой манипуляции сегодня в планы вампира не входило.
И ладно бы кто другой слезу пустил, но Веце… Веце был особой крайне темпераментной и эмоциональной, и никакими средствами не гнушался, сколько Степан его помнил. Поэтому поверить в искренность чужой драмы было весьма непросто. Да и смысла особого не имело.
— Если ты не помнишь, — с тенью упрека начал граф, убрав руки в карманы, — тару для крови мы заказываем, и обходится она нам недешево. И никто из покупателей не приходит со своей. А бутылки из-под вина практически бесплатны.
Полукровка насупился, крыть было нечем. Почесал нос и исподлобья глянул на графа. То ли хмуро, то ли все ещё дуясь.
— Господин, вот я вам верно служу. За пять серебряных в месяц. И в горе и в радости, так сказать. — послушным голоском напомнил Веце, — И почти никогда у вас ничего для себя не просил. — Степан аж поперхнулся от подобного заявления. Не то чтобы полукровка был не прав, но когда Веце истерично-припадочно требовал новую мебель или же хотя бы просто мебель и посуду в замок, он ведь явно мимо ушей пропускал, что графу подобное добро и роскошь ни к чему. То бишь, логически выходит, для себя выклянчивал.