Открыл записную книжку, чтоб вспомнить, кто это и где вообще живет. А, вот, приближенный герцога Керналиона, клановый оборотень, бла-бла и… где там его земли?
Мда, граф Налль владеет территорией в самом центре герцогства Ибенир, и цены на жилье там запредельные, да и как деревенских в город? Арисм, пусть и крупный город, сразу столько рабочих мест предоставить не сможет.
Тогда уж проще, если Степан не заплатит другому землевладельцу, чтоб принял беженцев, а сам выдаст гуманитарную помощь на своей территории и выгонит.
Но где гарантия, что эти деньги у простого люда никто не отберет? Как ни крути, а сам граф тридцати тысячам жителей дать денюжку на дорожку не успеет, даже если не будет спать, есть и работать.
Осознание некой безвыходности разозлило Степана ещё сильнее. Если король хотел досадить ему, то мог бы просто запереть где-нибудь в тюрьме или направить на исправительные работы, а не подвергать опасности жителей графства.
И как всем уже известно, была у попаданца дурная черта — в пылу эмоций, будь то радость или гнев, оно совершенно не отдавал себе отчета в разумности своих действий. Иногда. Как вот сейчас, например, когда взял перо и начал спешно писать полное негодования письмо королю.
'Ваше Величество, — рука дрогнула и одна буква получилась кривой, пришлось обвести, чтоб это исправить, — многоуважаемый и всемилосердный король, — даже на бумаге слова выглядели язвительно, — Вам пишет ваш покорный слуга, граф Кифен Вальдернеский.- впрочем, покорностью тут и не пахло, и вообще, если бы жизнь стольких людей не зависела от решения короля, стал бы попаданец склонять гордую голову?
Как вы знаете, положение мое весьма бедственно, а к грядущей зиме грозиться стать ещё более плачевным. Увы, столь незначительной личности, как я, остается лишь покориться судьбе и смиренно наблюдать, как угасает народ королевства, который вы вверили мне вместе с землями.
Виной ли тому мое невезение, или я посмел нелепой оплошностью прогневать небеса, либо же со мной сыграло злую шутку мое происхождение, и власть имущие бесчестно закрыли глаза на чужие грехи и повесили тяжкий груз чужих ошибок на меня… Ах, впрочем, есть ли смысл рассуждать об этом дольше, чем несколько жалких секунд, Ваше Высочество?
Говорят, зима в этом году будет снежная. Мои земли бедны, хоть и весьма обширны, а мой верный народ в эту осень собрал щедрый урожай, оттого мысли мои тревожны.
Как думаете, защитит ли лишний мешок зерна моих верных наивных жителей от монстра?
Воля Вашего Высочества простирается до каждого уголка Рипанниса, и нет никого, кто бы посмел вас ослушаться, решения Ваши мудры, и кому-то столь несведущему, как я, трудно постигнуть замыслы столь великие и грандиозные. Возможно, мой ум слишком мал, а взор чрезмерно узок… однако же молю Вас проявить милость и простить мне мое невежество, нижайше прошу, поведайте столь необразованному графу Вальдернескому, каким же образом он может защитить свой народ от войны одним лишь изобилием зерна?
Смею предположить, что за то время, как я был подвергнут изгнанию из высшего общества, маги изобрели способ отгонять монстров и черных магов с помощью простого зерна. А возможно, научились и вовсе истреблять чернокнижников великой силой пшеницы и капусты?
Я, как вы знаете, крайне несведущ и до ужасного необразован, посему не сочтите мой вопрос за грубость, мне искренне любопытно. И пусть я нахожусь в изгнании и волей Вашей лишен всякой поддержки, прошу, будьте великодушны к моим невинным людям и поведайте мне, как защититься от монстров с помощью зерна. Я же обещаю передать эти знания народу, которому вы поставили меня служить, и позабочусь о том, чтоб каждый из них благополучно пережил столь непростое время.
Надеюсь, мои слова не покажутся Вам слишком самонадеянными или наглыми, потому что я пишу вам лишь из искреннего беспокойства о народе, который доверен мне Вами.
Смею предположить, что моя гибель нисколько не омрачит Вашу радость, однако надеюсь, что Ваше Высочество не будет столь же небрежно относиться к простому люду. И пусть я тоже часть Вашего народа, сколько бы я и Вы это ни отрицали, прошу Вас о милости лишь для тех, кто не причастен к моим провинностям.
Вам, проницательному и дальновидному, известно о том, насколько безрассудны бывают вампиры. Я к своему глубокому стыду, помимо этого имею ряд прочих недостатков и являюсь презренным переселенцем. Поэтому иногда, в моменты, когда проблески здравомыслия изредка освещают мой темный ум, в сердце моём рождается страх, что я ненамеренно погублю свой народ.
От подобных дум мне столь тяжко, что в последние дни я не могу уснуть, все время думаю о Вас, Ваше Высочество, и о том, что будет милосердней: позволить моим людям погибнуть от зубов монстров или же просто самому убить их смертью быстрой и безболезненной, чтоб они не мучились от горя, голода и страха, не скитались в холоде и не стали бездомными изгнанниками, потерявшими всё.
Герцог Ибенир однажды сказал мне, что правитель, будь то мелкий барон или король, должен уметь принимать решения хладнокровно, не думая о себе и заботясь лишь о благе народа. Признаться, оставить всё как есть самый простой способ избавить себя от мучительных мыслей. Говорят, слабые сами виноваты в своей гибели, ведь они были слабы.
Однако же, меня одолевают сомнения — разве кто-то из простолюдинов сможет убежать от монстра или скрыться от чернокнижника? Полагаю, черные маги убьют всех, а после используют в своих ритуалах и лишь сильнее нарастят мощь.
Ввиду этого очевидного и неотвратимого будущего я намерен в очередной раз запачкать руки. Репутация моя и без того безвозвратно погублена, но если этими жертвами я смогу защитить королевство и уберечь своих подданных от ужаса войны, то ни одна из их смертей не будет напрасной.
Ох, от бессонницы я совершенно забыл о морали… Как бесчестно с моей стороны писать Вашему Величеству что-то столь жестокое и циничное, ведь сердце нашего доброго короля болит за каждого в Рипаннисе. И пусть я вызываю у вас сердечные боли иного характера, мне отрадно от того, что вы читаете мое письмо.
Надеюсь, вы разделите со мной мои смутные переживания о судьбе простых людей и придете почтить их память, кода я разожгу погребальный костер на своей земле.
Пусть свет озаряет каждый Ваш день, и совести не за что будет упрекнуть Вас, мой милостивый и мудрый король.
Кифен Вальдернеский.'
Бесконечные язвительные переписки, какие имел обычай вести нынешний граф Вальдернеский с герцогом Керналионом, явно пошли на пользу и развили в Степане, далеком от традиций изящного аристократичного хамства, удивительный талант. Или же на столь ехидную манеру повлияло общение с Веце?
Впрочем, главное ведь результат? А результат не заставил себя долго ждать.
Дэмиан Ривай, нынешний правитель Рипанниса, рассерженно швырнул письмо графа на стол.
— Какая наглость. — обессиленно прошипел сквозь зубы, ослабляя воротник. Нет, это определенно сведет его в могилу!
Раньше Дэмиан полагал, что выходки сына и племянника самое изматывающее в его жизни, но теперь, когда, казалось бы, эти два птенца оперились, словно специально на голову ему свалился Кифен Вальдернеский. И нянькаться теперь приходилось сразу с тремя, только вот выходки у этих «ребятишек» уже далеко не детские.
— Что там, дядя? — с легким интересом спросил герцог Ибенир. Редко когда король позволял себе столь бурные эмоции, так что же такого написал вампирий граф в своем письме, что дядя побледнел от ярости.
— Граф пообещал перебить все население на своих землях, если я не дам его людям новый дом в безопасном месте. — скривил рот король, сжав переносицу. Вот уж правду написал Кифен, он определенно вызвал сердечные боли! Ох, что-то под ребрами резко закололо… А ведь король Дэмиан ещё в самом расцвете своих драконьих сил!
Ибенир звучно закашлялся, подавившись печеньем. Граф там головой ударился?
Керналион мог смело заявить, что в некотором роде хорошо знает Кифена, поэтому услышать, что мягкосердечный сердобольный и наивный добренький Кифен, мечтающий о мире во всем мире и справедливости для всех, пообещал вырезать тридцать тысяч человек… да ещё и короля на погребальный костер уже пригласил!
— Не веришь? — цыкнул король, прочитав все на ошалелом лице Керналиона, — Так сам прочти. — и протянул письмо племяннику.
Ибенир пробежался глазами по первым строчкам — почерк определенно принадлежит Кифену, бесстыжий тон тоже, может ему его приспешник Веце диктовал? Полукровка у графа языкастый, хорошо умеет говорить.
Король тем временем вызвал служанку и приказал принести успокоительное. Ему сегодня ещё военный совет посещать, столько потрясений в один день вынести будет весьма тяжело.
Ко времени, когда Дэмиану принесли лекарство, Керналион закончил читать и отложил письмо с задумчивым видом.
— Дядя, правильно ли мы поступили? — глухо спросил Ибенир, — Мне начинает казаться, что правильный выбор это не всегда верный. — и пусть к изгнанию Кифена герцог никакого отношения не имел, чувствовал себя отчего-то в этот миг виноватым.
Керналион знал Кифена, и оттого ещё страннее было наблюдать, в кого граф начал превращаться, когда от него окончательно все отвернулись. Впрочем, Кифен всегда был один, и это удручало ещё больше.
— Когда ты встречаешь людей, подобных графу, подобные сомнения весьма уместны. — заключил король, слабо кивнув, — Но Келион, ты знаешь свой народ, и тебе известно, каковы другие аристократы. И каковы простые люди. — жестом велел прислуге выйти, — Если мы не будем справедливы и неподкупны в глазах своих подданных, то нас неминуемо свергнут. Земли Рипанниса плодородны и обширны, и пусть мы в хороших отношениях с соседями, стоит нам только немного оплошать, и нашу страну растерзают на куски и поделят. Поэтому в жизни правителя много того, с чем приходится мириться. Быть человечным и быть королем это совершенно разные вещи, Келион. — угрюмо покачал головой Дэмиан.