— Кифен, — хмыкнул Мариэль, — я ведь не вампир. Это тебе в лесу приятнее, ты и без магии монстру голову снесешь, а подростку-эльфу, необученному боевым искусствам, с маленьким резервом и без защитных артефактов, в лесу делать нечего. Да и что это за путешествие такое, где я буду торчать в лесу? Что я, леса не видел? — Веце подло захохотал, мол, вот это вы господин недалекий, любому дураку это было б очевидно, — Спустя пару часов эффект от яда прошел, после я как-то прибился в трущобы. Там, казалось, даже солнце светит тусклее, спертый зловонный воздух забивается в нос, а земля после дождей не просыхает несколько дней, и все бездомные сидят в этой грязи, холодной и слизкой, перемешанной с нечистотами и сухой соломой, которую собирали на подстилки. Раз в три дня у самого начала трущоб появлялись мусорщики, они раздавали объедки горожан, впрочем, пища та была уже испорчена, и её всегда не хватало. Я присмотрел себе местечко, но через час меня от туда выгнали, оказалось, что даже плешивый клок этой вонючей земли принадлежит кому-то, и там, в трущобах, за свое место люди готовы были драться до смерти.
— Это да, — поморщился Веце, припоминая, как в прошлом году опять бичевал по вине графа, и то, что Степан тоже на улице жил, никак вины вампира не умоляет, — хорошее местечко тяжело найти. Я свое подкараулил, дождался, пока прошлый владелец помрет, и вытолкал его оттуда. — Мариэль надломлено нахмурил брови, подумав, что Веце имел в виду времена своего голодного детства, попаданец же закатил глаза, припоминая, как полукровка прошлой осенью выпинал тело старика прямо на дорогу, потому что ленился оттащить подальше. Вопил, что место займут, пока он ходить туда-сюда будет.
— Мне негде было даже присесть, пару дней я провел без сна, бродя по улицам. Сил уже не было, и в какой-то момент я споткнулся о ребенка и упал. — продолжил Мариэль, тягостно вздохнув, будто ещё не отошел от тех утомительных приключений.
— Споткнулся? Да ты пёр, не глядя под ноги, чуть не затоптал! — возмутился Веце, — Все было совсем не так, господин! — Мариэль качнул стул полукровки и скинул того на пол, прервав лишнюю болтовню.
— Поднимаю глаза, а передо мной это. — и кивнул в сторону Веце, — Таращится злобно, пыхтит, и такой бранью покрывает, коей я и от пропитых работорговцев не слыхал! Я, признаться, был глубоко шокирован: столь маленький ребенок, лет пять-шесть, а так грязно ругается. Кричит на меня, что место не отдаст и грозиться перегрызть мне глотку, вспороть брюхо веткой, разможить голову камнем ночью…
— Если ты отнимешь мое место. Не просто так же! — возмущено поправил Веце, вставая. Да Мариэль невоспитанным беспризорником его сейчас выставил, что хозяин потом думать будет? Полукровка ж не бандит какой!
Степан не перебивал, внимательно слушал с легкой полуулыбкой, потому как мнение о Веце у него сложилось весьма неоднозначное и довольно давно, и с тем, что рассказывал Мариэль, не сильно расходилось
— Ну я и вспылил. — поджал губы эльф так, будто побил тогда Веце или покусал с голодухи.
— Пха, вспылил! — нахально влез полукровка, садясь назад и ехидно так ухмыляясь, — Да ты просто разревелся, скулил лежал, какой жестокий и бесчеловечным мир, и в задницу драконам путешествия эти поганые, и что коли вернешься, из дому больше добровольно не выйдешь.
— Всё было… не совсем так. — сдавлено буркнул Мариэль, грея пальцы о чашку чая, — Веце тогда рассердился, пинать меня начал и бранился, что я ему и так солому своим отребьем запачкал, а сейчас ещё и соплями измажу. И палкой бил, а у меня даже сил отползти не было. Впрочем, он совсем тощий был, силёнок немного, потому и не больно. Где-то спустя час он устал и таки сжалился, бросил, мол, поделится местом, добавил, что я глиста длинная высокая, всех сволочей отпугну, которые на его клок земли заглядывались. Сейчас это кажется таким забавным, а тогда смешно не было, меня, — Мариэль резко замолчал, опомнившись. Да, назвать свое имя слишком опрометчиво, — кхм, сильного и самоуверенного, готового горы на пути к мечте своей свернуть, в итоге пожалел какой-то сиротка в трущобах. Это было так унизительно и горько, даже тот факт, что я едва не стал рабом, не задевал настолько. — опустил глаза в чашку, свет в столовой сегодня был тускл, на столе жалобно дрожала пламенем свеча, Веце шумно размешивал сахар в чае, не желая вспоминать кто он и откуда.
Полукровку вполне устраивала его нынешняя жизнь, и возвращаться к прошлому, путь даже мыслено, дольше чем на пару мгновений, не хотелось. Там, в детстве, было очень-очень тяжело, непонятно и страшно. К счастью, тогда он не осознавал этого полностью.
Веце казалось странным, что он помнил столь юные годы удивительно подробно, и ещё горше становилось от понимания, что самого важного его сознание не сохранило — кто он и откуда? Ему не нужны были эти глупые фантазии попаданцев, где потерянное дитя вдруг обнаруживает, что его родители богачи-аристократы и очень ищут, ждут и бла-бла.
Ему бы вполне хватило мельком запомнить лицо матери или отца, большего просить от жизни он не смел. И так понятно — родители какие-то бродяги или бедняки и просто вышвырнули лишний рот. Или он дитя насилия, что жизнь краше не сильно-то делало.
Есть ещё вариант с нежеланной беременностью у дамы из публичного дома.
В детстве Веце мечтал о семье, о нормальной, как у тех счастливых детей горожан, бегающих по главной улице: где есть мама и папа, братья и сестры, совместные ужины и тепло. Сейчас же он понимал, насколько невозможным было то чаяние. Вместо семьи у него… Веце поднял недовольный взгляд на господина.
Мда, вместо семьи почти рабский контракт с этим вампиром-переселенцем, немного ударенным на голову. Тьфу, вот вроде радоваться надо, а чувство, будто его мошенники какие надули.
— Пару дней я так и пролежал без сил, Веце притащил откуда-то траву и засохшую горбушку хлеба, это и ели. После я уже немного отошел, мы расширили свои землевладения до двух спальных мест, Веце научил меня добывать еду и воду, я обучил его азам счета и буквам, объяснил, что нужно делать, если хочешь выжить, немного поднатаскал в травничестве, чтобы он знал, что ещё можно есть.
— Да, — гордо кивнул Веце, — именно брат объяснил мне ценность денег. — Степан прикрыл смех кашлем. Вот оно откуда ноги растут: расстроенный и ограбленный сынок богатенькой семьи Мариэль видел всю проблему в отсутствии денег, и неосознанно и очень основательно промыл мозги малолетнему Веце!
— Деньги сила, без них — могила. — глубокомысленно изрек темный эльф, и вампир понял, что нет, это похоже не лечится: ни промытые мозги Веце, ни душевная травма у Мариэля.
Но что-то в этих словах, конечно, было. Вальдернеские тоже постоянно мешались, лезли, контролировали, пока Степан не начал им денюжку отсыпать, да и в светских кругах граф в чужих обносках тоже смотрелся инородно.
И выходило, что темный эльф прав — с появлением денег, так-то, большая часть проблем рассосалась. Ах, эта отвратительная маниакальная меркантильность претила убеждениям попаданца, но смысл отрицать, коли без денег и графу, и простолюдину жрать нечего? Да и кому нужен бедный граф? Жизнь уже показала — никому.
— После меня нашел семейный страж, — Мариэль торопливо отпил, обжигаясь, — кхм, я имею в виду, мои родители были знакомы с одним стражем, заплатили ему, чтоб отыскал меня. Откуда б у меня взялся собственный телохранитель, ха-ха. — попытался неловко замять неосторожную оговорку.
Веце закивал, мол, да-да, у нас, бедняков и оборванцев, просто не может быть телохранителя. Степан отвел ироничный взгляд, и как только полукровка ещё не понял, что Мариэль не какой-нибудь эльфийский бомж, а как минимум маркиз или герцог, коли уж так держится и графа колотить не боится хотя бы из задней мысли, что вампир мог бы освидетельствовать побои и устроить знатный скандал, требуя компенсации.
— Я тогда уговорил его подождать ещё денек, не мог же я просто бросить Веце одного? А сопляк этот неблагодарный даже слушать не стал. Лучше б вопил и предателем называл, честное слово, и то человечнее б казался. Просто кивнул, и бросил мол, скатертью дорожка. — цыкнул Мариэль, и чего Веце только в Вальдернеских этих нашел? Был бы сейчас его личным слугой, жил в роскошном месте, не зная ни нужды, ни вампиров.
— Разве это не естественно? — фыркнул полукровка, — Как ты мог звать меня к себе в дом, даже не обсудив это с семьей? Соглашаться, а потом оказаться выставленным весьма глупо. Да и что мне делать в краях, где живут эльфы? — махнул рукой Веце, — Я полукровка с вампирами в предках, что по роже ясно видно, мне в те годы и территорию графства покидать-то было опасно, забили б или сожгли, приняв за вампиренка. — Мариэль осуждающе зыркнул, да разве б кто дал Веце в обиду, — К тому же, Вальдернеские частенько подбирали сирот в трущобах и брали в качестве прислуги. Я, умевший считать и знавший буквы, несомненно б им приглянулся!
— Попрощались мы и я вроде как ушел. Но у стража попросил же целый день, и возвращаться раньше что-то не хотелось, поэтому присел за углом дома недалеко оттуда и просто наблюдал, что делает Веце. А этот пацан, отвернуться я не успел, уже завязал разговор с каким-то вампиром, улыбнулся миленько и ушел. — пожал плечами, мол, вот как-то так все и сложилось.
— Ну, во-первых, улыбался я вежливо. — скривился Веце, оскорблённый столь возмутительным пересказом, — Во-вторых, юный господин в сопровождении свиты проверял трущобы, и поскольку я был очаровательнейшим ребенком, не считая характера, я сразу ему приглянулся. Он спросил, есть ли у меня родители, и узнав, что я личность свободная и независимая, предложил поработать в замке, мол, там будет кров и хлеб. Так меня забрали, а через неделю я уже подписал контракт. Пять серебряных в месяц, агх, как мало мне платят за весь тот стресс, что я пережил! И ведь на протяжении действия контракта, сумма не меняется, а как же инфляция? Рост цен? Мне снова придется попираться лет так через пятьдесят! — и злобно уставился на графа, явно желая большую зарплату.