скетбол, баскетбол… А эти вроде ничего — похожи на «Асиксы», стоят всего четырнадцать баксов и размер как будто мой. Что ж, примерим. Сидят неплохо. Попрыгаем. И впрямь неплохо! Разбег, резкая остановка… Да не переживайте, уважаемые продавцы, товар выдержал нагрузку.
— Берем! — вынес я вердикт, убрал обновку в коробку, и мы пошли на кассу.
Обменяв кроссовки на гонконгские доллары — ох уж это «одна страна, две системы» — мы пошли к выходу, даруя продавцам облегчение на лицах. Наконец-то подозрительный нищеброд свалил, унося в коробке порванные «Вансы». Не выкидывать же — они вообще-то дорогущие, и я их по возвращении в Цинхуа аккуратно заклею, чтобы неспешно бродить по кампусу.
На фудкорте Ли тоскливо посмотрел на блинную, поделившись приятным воспоминанием из детства:
— Бабушка водила меня в музыкальную школу, и после нее мы каждый раз заходили в блинную.
По тебе заметно, ага.
— Давай я дома блинов пожарю, по секретному бабушкиному рецепту, — решил я сэкономить деньги.
— А ты умеешь? — разохотился Ли.
— А чего там уметь? — пожал я плечами и перевел тему. — А на чем ты играл?
— На баяне, — удивил ответом друг и раздраженно поморщился. — Пустая трата времени, никогда мне не нравилось, но бабушка считала, что образованный человек обязательно должен ходить в музыкальную школу, а отцу на мои желания всегда было плевать.
— Мой чуть не запихнул меня в аграрный колледж и хотел, чтобы я стал деревенским старостой, — для приличия поругал отца и я.
— Взрослые странные — вечно пытаются засунуть детей туда, где им не место, — горячо поддержал меня Ли.
— Хотят как лучше, но забывают о том, что «лучше для них» не всегда то же самое, что «лучше для детей», — покивал я.
Ругая старшее поколение, мы вернулись в машину и снова зарылись в смартфон. Ажиотаж в комментариях набирал обороты, и это замотивировало Ли приняться за монтаж видео.
«Братец, если ты снимешь в Цинхуа то, о чем мы просили, мы не станем говорить родителям о том, что ты непонятно чем занимаешься в Гонконге», — пиликнул «Вичат» сообщением от близняшек. Не утаить шила в мешке, но я особо и не пытался.
«Не „непонятно чем“, а участвую в турнире по теннису. Уже прошел в четверть финала», — ответил я.
«То есть можно рассказать об этом даже бабушке Кинглинг?».
Представив в голове разговор с оторванной от отдыха на благодатном Хайнане бабушкой, я поморщился и ответил:
«Я ей сам расскажу. Когда выиграю».
«Донгмэи говорит, что мама почти вернулась из магазина».
Шантаж! Мама точно сразу же растреплет всем, кому только можно!
«Хорошо, как только вернусь, поснимаю свою голову на фоне Цинхуа», — смирился я с поражением.
«А еще выиграй турнир и заведи видеоблог на „Йоку“. Не заливая туда видео, ты теряешь много просмотров, а нас не интересует совместная работа с каким-то ноунеймом!» — последовал нагленький, но дельный совет.
Отвечать не буду, но видеоблог заведу — мне особо им заниматься и не придется, мой «медиа-менеджер» Ли займется, раз уж ему понравилось. Так, «создать канал»… Готово. Теперь заливаем вчерашний видос…
— Значит второе видео нужно делать эксклюзивом твоего «Йоку», — выдал другой дельный совет Ли.
Какие все вокруг медийно подкованные! Так и сделаем, а пока постим на свою страницу фрагмент, на котором я лихорадочно перематываю порванный кед во время таймаута, снабжая его надписью «смотрите полную версию там-то и во столько-то». Запостив, я обнаружил в душе азарт — смогу ли я обогнать по показателям своих милых сестренок?
В пентхауз мы вернулись в отличном настроении, и я сразу же занялся обработкой рук — даже щадящая нагрузка вроде сегодняшней нифига заживлению не способствует. Можно идти пугать повара-филиппинца намерением собственноручно напечь блинов.
— Я бы разделил блины на две очень условные категории, — излагал я «блинную философию» сидящему за столом Ли. — Первая — блины безвкусные, пригодные для заворачивания в них начинок, — указал на вереницу стоящих на столе упаковок и посудин, часть из которых нашлась на кухне, а за честью в ресторан сходил Кидлат.
— Вторая — блины, обладающие собственным вкусом. Такие можно макать в сливочное масло, сметану или сгущенное молоко — в зависимости от предпочтений едока и выбранного вкуса теста.
— Какие будешь готовить ты? — спросил Ли.
— Неправильно! — заявил я. — У меня руки покоцаны, поэтому готовить будем вместе.
— Так будет правильнее, — согласился друг. — Начинок много, поэтому безвкусные?
— Так, — подтвердил я, вручив Ли глубокую, сияющую хромом миску. — Разбей сюда четыре яйца, добавь одну столовую ложку сахара и засыпь пару щепоток соли.
Друг принялся за дело, а я тем временем присобачил к миксеру венчик.
— Готово.
— Тщательно перемешиваем, — прокомментировал я, запустив чудо техники. — Так, теперь мука… Просеивать не нужно — она сильно элитная. Два стакана будет достаточно. Сыпь потихонечку, чтобы равномерно перемешивалось.
При помощи друга взбив тесто миксером до однородной массы, я добавил немного растительного масла и перемешал снова, не забыв подлить молока из бутылки. Сковорода на плите к этому моменту нагрелась, и я капнул на нее растительного масла, размазав силиконовой кисточкой.
Зачерпнув теста половником, вылил на сковороду и немного покрутил утварь, чтобы тесто растеклось равномерно.
— Пузырьки — это важно! — указал Ли на лопающиеся на поверхности пузырьки.
— В России говорят, что первый блин всегда комом, — заметил он.
— Нам не грозит, — хохотнул я и перевернул блин лопаткой. — Смотри какой румяный получается.
— Выглядит отлично, — согласился друг и заурчал животом.
— Тоже голодный как собака, — признался я. — Начнем с рыбы?
— Начнем! — согласился Ли и снял крышку с блюда. — Нормально нарезано? — спросил моего мнения о вышедших из-под рук ресторанного повара красных слабосоленых ломтиках.
— Завернется, — одобрил я и перекинул блин со сковороды на тарелку, тут же вылив новую порцию теста.
Где-то в недрах пентхауза едва слышно «дзынькнул» лифт.
— Я не знал, что он приедет, — поморщился Ли.
— Кто? — уточнил я.
— Отец, — поморщился пацан еще сильнее. — Извини за это.
— За что? — неподдельно удивился я. — Это же хорошо — разве не интересно узнать мнение настоящего мастера кулинарии о наших блинах? — припомнив, что Ли об отце мне почти не рассказывал, предположил. — У вас сложные отношения, да?
— Сложные, — вздохнул он и поспешил заверить. — Нет, так-то ничего такого, я его люблю, а он любит меня, и мы почти не ссоримся. Вообще почти не разговариваем, — последняя фраза прозвучала совсем тихо и сопровождалась отведенными глазами.
Переворачивание блина совпало с появлением на кухне приветливо улыбающегося, худощавого невысокого смуглого мужика, в котором чувствовалась примесь не-китайской крови. Морщины на лице, крашенные в черный цвет волосы, дорого выглядящий костюм и блеснувшие камешками и металлом из-под рукава наручные часы завершали образ преуспевшего в жизни и из-за этого не желающего уходить на заслуженную пенсию бизнесмена.
— Добрый день, отец, — «включив» китайский язык, Ли шагнул родителю навстречу, и они пожали друг дружке руки.
— Добрый день, многоуважаемый Хуэй Личжи, — поклонился я, тоже перейдя на китайский. — Огромное вам спасибо за приют, машину и еду.
— Друзья моего сына — мои друзья, — благожелательно кивнул хозяин жилплощади. — Не пригорит? — с улыбкой кивнул на плиту.
— Пригорит, если я не помешаю, — улыбнулся я в ответ.
Одобрительно хмыкнув, старший Хуэй кивнул сыну садиться, уселся на свободный стул сам и спросил:
— Мука, молоко и яйца?
— Русская классика, — ответил я, переложил готовый блин на тарелку и налил новую порцию теста под внимательным взглядом мастера кулинарии.
— Сын говорил, что ты из деревни? — спросил он.
— Да, господин Хуэй, — распределив тесто, обернулся я. — Из маленькой деревни в провинции Сычуань, близ города Гуанъань. Там живет меньше двух тысяч человек. Если вы не против, я бы хотел пригласить Ли съездить со мной туда на ближайших каникулах.
— Ли достаточно взрослый, чтобы решать сам, — ответил Хуэй. — Позволишь мне немного постоять у плиты? Давненько я этого не делал.
— Мой прадед говорил, что наблюдать за работой настоящего мастера — величайшее удовольствие, — отвесил я комплимент отцу Ли, перевернул блинчик и протянул лопатку успевшему снять пиджак и закатать рукава шеф-повару.
Какая общая черта имеется у почти всех пожилых богатеев? Конечно же скука — бизнес-процессы отлажены и требуют лишь определенных, давным-давно приевшихся действий и решений, дамы и попойки наскучили и попросту вредны для здоровья, многие хобби опробованы и исчерпаны, и состоявшийся человек остается один на один со временем, которое некуда девать. Рутина — всегда рутина, и неважно, в каких декорациях и с какими деньгами ты проводишь жизнь: все равно рано или поздно тебя начнет грызть Ее Величество Скука. Сколько тысяч долларов стоило старшему Хуэю перенести себя из Тайланда сюда? Сколько часов он провел в самолете и машинах? И все это — чтобы познакомиться с другом сына и пожарить в нашей компании блинов за разговорами, которые ничего самому старику полезного не дадут.
— Ли говорил, что твой прадед работал переводчиком на самом верху? — спросил Личжи, вооружившись лопаткой и заняв мое место.
Уверен, помощники старшего Хуэя уже давным-давно раскопали обо мне и нашей семье все, что только можно — люди такого уровня попросту обязаны знать, с кем общаются их отпрыски.
— Да, уважаемый господин Хуэй. Его зовут Ван Ксу, и ему выпала честь переводить для самого Мао.
— И Сталина, — добавил Ли.
— Удивительный человек, — похвалил прадеда Личжи.
— Я обязательно передам ему ваши слова, — пообещал я.
Блин занял место в тарелке, сковорода наполнилась новой порцией теста, а я залюбовался движениями старшего Хуэя — сколько миллионов блинов нужно испечь, чтобы уподобиться идеально функционирующему роботу? Ни единой лишней капельки, ни миллиметра лишнего движения рук.