Раздался страшный шум. Кажется, это я грохнулась в обморок.
Пришла я в себя из-за удивительного аромата, настойчиво проникающего в мой нос. Открыла глаза. За грязным окном явно светило солнце. Я лежала на широкой лавке, укрытая лоскутным одеялом. На лавке был постелен полосатый коврик, который никак не добавлял мягкости ложу. Спине явно не понравилась эта кровать, она ныла и отказывалась шевелиться.
Однако желудок настоял, что пора двигаться в сторону еды. Я села и не поверила глазам. Рядом с печкой стоял полуголый вчерашний Ваня и что-то варил в котелке. Парень был в одних штанах, на обнаженном мускулистом торсе был накинут лишь фартук сомнительной чистоты. Но не одежда волновала меня, а ее отсутствие. На коже груди поблескивали капельки пота, смотрелись они так маняще, что я сглотнула. Руки опять зачесались, так им хотелось потрогать эти потрясающие трицепсы, бицепсы и прочие анатомические идеалы. Я как завороженная сделала шаг к парню своей мечты. Тело прострелила боль и я, кряхтя, остановилась.
— Доброе утро, бабуся! Я тут решил похозяйничать, кашу сварить, — радостно поприветствовал меня Ваня и тут же кинулся с расспросами, — А ты, случайно, в лесу не видела рыженькой девушки с большими зелеными глазами?
«Стоп. Это же он про меня?» — удивилась, мгновенно вспомнив, что теперь я Баба-яга!
Глава 2. Зелья
«Откуда он про меня знает?» — был второй вопрос, пришедший мне в голову. И только я собралась деликатно расспросить красавчика, как вмешался Васька:
— Никакие рыжие девицы у нас тут по лесам не бродят. Только коты! — категорично заявил коварный рыжий бандит, все это время внимательно наблюдавший за нашим гостем, заняв стратегически правильную позицию: на столе. Судя по голодному взгляду, Вася кашей делиться ни с кем не собирался.
Ваня отпрыгнул от дивного зверя и, выставив перед собой страшную тряпку, которую он использовал вместо прихватки, вымолвил дрожащим голосом:
— Почему ты разговариваешь? Кто ты?
— Я кот Баюн. Слышал про такого? — нагло соврал котяра.
Ваня кивнул, бледнея на глазах, снял фартук, схватил с табуретки свою рубаху и попятился к выходу.
— Куда же ты, Ваня? А как же завтрак? — жалобно спросила я. Парень был единственной радостью в этом странном мире.
— Вы лопайте, а мне того… идти надобно.
— А что за девушку ты ищешь? — успела крикнуть ему в спину.
— Да так… приснилась мне, видимо…
Он скрипнул дверью и был таков. Я обиженно посмотрела на кота:
— Вась, ты зачем его прогнал?
— Да какая я тебе Вась? — сердито сверкнув глазами, прошипел кот, — Я Баба-яга!
От удивления я села на ближайшую табуретку, но не рассчитала силу тяжести, массу моего нового тела и коэффициент полезного воздействия, говорю же, с физикой у меня беда. В общем, винтажная мебель не выдержала моего напора и развалилась, а я полетела на пол. Кот тут же прыгнул мне на грудь и, рассматривая свою лапу с выпущенными острыми когтями, задал мне прямой вопрос:
— Ты зачем мое тело украла?
Я наверно должна была испугаться, но мне это дело надоело, поэтому, спихнув с себя кота, села и заревела, громко, навзрыд, пытаясь при этом рассказать свою грустную историю:
— Нужно мне твое тело. У меня свое было молодое и красивое. Подумаешь волосы рыжие и лицо в веснушках, зато глаза зеленые и грудь третьего размера… А этот кот сам за мной увязался и меня практически вынудил отправиться на воздушном шаре кататься, и меня же с него столкнул. А потом я в тебе оказалась. А ты вообще, что в небе делала, бабуся?
— Зови меня Ягиня Берендеевна, — наказал мне рыжий кот и добавил, — Горыныч прав. Летала на ступе, а она прямо в воздухе развалилась…
— Неудивительно. Как ты жила в такой разрухе? — брезгливо оглядываясь, заметала я.
— Хорошо жила! И дальше бы хотела. Нужно вернуть мне мое тело! — фыркнула Ягуся.
— А меня куда денешь? — испугалась я.
— Да хоть в кота засуну, — усмехнулась бабуся и начала вылизывать свои лапки.
— Не хочу в кота! — возмутилась я.
— А кто тебя спрашивать будет! — отмахнулась от меня вредная старушка и повела носом, — Эй, там, кажись, каша подгорает. Не хочешь снять с печки?
— Я не хочу быть котом! И помогать тебе не буду, если не пообещаешь вернуть мне мое тело!
— Да как я тебе его верну? Оно же в другом мире в лепешку превратилось.
— Ну, да, я же с воздушного шара свалилась… А почему кот не превратился в лепешку? — задала глупый вопрос я.
— Потому что коты даже в самых немагических мирах обладают волшебной силой. Вот он и переместился вслед за твоей душой сюда. Ну, а я заняла его тело, потому что посильнее животного буду, чай уже сто лет как уму разуму набираюсь… Не болтаться же мне беспомощной стрекозой по миру, — проворчала Ягиня и добавила примирительно, — Давай поедим и будем решать проблемы постепенно. Для начала нужно сделать зелье для Горыныча, а то он избушку спалит.
Тут пол пришел в движение, его буквально затрясло.
— Да не бойся, курица, не дам я тебя в обиду, — проговорила Яга, и все стихло.
— Она что, живая? — шепотом спросила я, тыча пальцем в стены.
Кот посмотрел на меня так, что мне сразу стали понятны все смыслы бытия. Я подскочила, насколько мне позволяли больная нога и горб, сняла с печки котелок, разложила содержимое по плошкам, села на последнюю уцелевшую табуретку и начала молча есть. Кот тоже залез мордой в кашу и уминал ее за обе щеки.
Поев, я хотела помыть посуду, да вообще здесь помыть нужно было все, от потолка до пола.
— А где воду можно взять? — осматриваясь, спросила я.
— Зачем тебе? — фыркнула Яга.
— Порядок здесь навести хочу.
— Еще чаго! В своем доме порядок наводить будешь. А пока в гостях сиди тихо и не отсвечивай! — возмутилась бабуся.
— А зелье для Горыныча ты сама варить собралась?
Кот осмотрел свои лапы, на рыжей морде появилось выражение вселенской скорби, и он скомандовал:
— Будешь делать только то, что я тебе скажу. Поняла? Не приведи бешеная росомаха, ты мне избушку по глупости взорвешь.
Домик снова задрожал, и я поспешила заверить:
— Все будет сделано в лучшем виде, только обещай, Ягиня Берендеевна, что-нибудь придумать с моим телом.
Яга посмотрела на меня внимательно, будто проверяла степень моей наивности. Видимо, степень оказалась годной, потому что она искренне ответила:
— Обещаю.
И я, успокоенная, пошла к полочкам с кучей скляночек, размышляя про себя:
«Главное, и правда, домик не взорвать!»
Баба-яга оказалась строже моей училки по химии. Когда на тебя не просто рычит пожилая женщина, а еще и кошачьи когти выпускает — это страшно вдвойне.
— Куда схватила лунную пыль. Я же тебе сказала, солнечную нужно брать. Ты слепая! Хочешь, чтобы Горыныч в воздухе растворился вместо того, чтобы крылья отрастить? Я ему все расскажу, как ты его извести хотела… — ворчала Ягуся, шлепая меня по руке мохнатой лапой.
Склянки у нее все были подписаны, даже удивительно, учитывая, какой бардак творился в избушке. Но вот разобрать каракули Яги у меня не получалось.
— Молодец! К солнечной пыли кидай корень солодки и семечко молодильного яблока. Между прочим, ценнейший ингредиент. У меня теперь всего два останется!
Я трясущимися от волнения руками кинула в котелок к пыли и корню маленькое семечко, размером с кунжутное.
«Это же какие яблоки размером? На один зубок, не иначе» — подумала я.
— Теперь добавь три слезы младенца, трудно собираемый, между прочим, элемент… — ворчала Ягуся, — Разорюся я с этим Горынычем…
— Он нам жизнь спас, — напомнила я, помешивая деревянной лопаткой густое грязно-зеленое варево. А какой аромат от него шел. Мухи на лету дохли.
Стараясь дышать через раз, я спросила:
— Это все? Когда снимать?
Рыжий кот втянул воздух в себя, от удовольствия даже глаза зажмурил и важно проинструктировал:
— Досчитай до восьми, добавь каплю крови и тут же снимай!
— Что добавить? — побледнела я.
— Каплю моей крови. Уже до пяти считать…
— Как я добуду ее? — продолжала лепетать я.
Кот сверкнул глазами, прыгнул на мою руку и разодрал до крови морщинистую кожу.
— Добавляй, — проорал он.
Я и добавила, потом поспешно сняла с печки котелок, аккуратно поставила на стол и со спокойной совестью грохнулась в обморок.
Очнулась от того, что избушку кто-то тряс. Снаружи раздавался злющий громогласный вопль:
— Вылезай старая! А то сейчас спалю тебя вместе с твоей курицей!
— Ты нам обещала! Врунья, — обиженно вторила веселая голова Змея.
— Все равно мы до тебя доберемся. Так что лучше сама выходи. Есть шанс, что ты сможешь нас задобрить, — давала совет умная морда.
Где-то под потолком шипел кот:
— Ну чо за невезуха. Тело потеряла. Сейчас еще избушке конец. Как жить дальше бедной бабусе?!
Я торопливо встала. Схватила котелок с остывшим зельем и кинулась на крыльцо.
— И чагой-то ты такой нетерпеливый? У меня процесс важный, ритуал, его нарушать низя. А ты тут домик мой трясешь, варить мне мешаешь! — поругала я Змея Горыныча, со страху переняв говор Ягуси. Тот вмиг присмирел, сел на попу, хвостом задние лапки прикрыл, все три морды понуро опустил и глянул на меня такими виноватыми глазенками… Только одна морда смотрела с приветливой хитринкой, вторая — с пониманием, третья — хмуря брови. У меня в голове сразу имена для них придумались: Весельчак, Ворчун и Знайка. Да, не оригинально, зато точно!
— На вот, ешь, — вытянула я вперед руки с зельем.
Весельчак первым сунул морду в котелок и тут же отскочил, морща нос:
— Фу, как это можно есть. Оно же воняет…
— А ты нос заткни и ешь! — посоветовал мой кот-яга. Пока я тут Горыныча отчитывала, Ягуся успела спуститься и выйти к дорогим гостям, — Только по чуть-чуть пробуй, а то отрастишь себе крылья на весь лес!
Ворчун растолкал другие головы и засунул свою пасть в котелок. Послышалось чавканье, а когда гордая собой морда вылезла из старой утвари, за рядом длинных шей раздался треск. Комар пискнуть не успел, а два маленьких крылышка Горыныча взметнулись к самому небу, накрыв округу загадочной тенью.