Марк запустил руку за пазуху и вытащил нашу добычу. Я потянулась к ней, и он без слова протеста отдал мне фиолетовый бархатный кошелек, стянутый витым шнуром. На нем был вышит золотом вензель королевской семьи. Только… что-то в нем было не так.
— Цацек по периметру не хватает, — пояснил Марк, — чем древнее вензель, тем он проще и строже. А чем ближе к нашему времени, тем больше на нем всяких барашков накручено. По виду можно довольно точно определить период.
— И? — спросила я. Ненавижу ходить вокруг да около и тянуть слона за хобот, — Это то, что нам нужно?
— Ты имеешь в виду, не кошелек ли это королевы Елены? Нет, однозначно. Семьдесят лет назад королевский вензель был точно таким же, как сейчас. Этот — гораздо старше.
— Ты хочешь сказать?.. — я даже привстала.
— Не хочу, — мотнул влажными патлами Марк, — но придется, наверное. Ты ведь не отстанешь. Так вышивали герб четыреста лет назад. Судя по всему, этот кошель датируется эпохой Ангера Первого, и, скорее, мог принадлежать королеве Элис.
— Той, которая пропала вместе с ребенком? — сообразила я, — но, Марк, как это возможно? За четыре сотни лет любой бархат должен был сгнить и рассыпаться.
— Кошелек зачарован от порчи, — пожал плечами колдун, — ну, открываем?
С узлом пришлось повозится. Кто-то (сама королева?) завязал его весьма хитро. Но я справилась. Тем более, беречь маникюр было уже поздно. Восхождения к водопаду он все равно не пережил.
Внутри не было ничего кроме массивного кольца и просунутого в него, скрученного в трубочку, пергамента.
— Обручальное, — сказал Марк. И замолчал. О чем подумал? О том же, что и я?
Пергамент, хранимый заклинанием, не рассыпался, как я боялась. И вода ему ничуть не повредила.
— Что это за язык? — удивился Марк, — буквы мне знакомы. Королева привезла с собой несколько книг на ее родном языке, она научила меня читать на нем. Но это не немецкий.
— И не английский, — улыбнулась я, радуясь тому, как удачно выбрала вуз, — это латынь. Классическая.
— Ты разбираешь его?
— Как и каждый медик. За все оттенки стиля не ручаюсь, но смысл понятен. Здесь написано: "Я умираю, чтобы вернуться в Лондон. Малыша Джуэла беру с собой. Пусть он не будет принцем, но не будет и чудовищем. Помоги нам Господь!"
— И что это, к темным богам, значит? — спросил Марк явно не меня. Кого-то. Возможно, небо над головой.
Глава 6
Пропажа
— Дело ясное, что дело темное, — подытожила я. — Однако, надо возвращаться. Не хочу показаться банальной после такого эпичного квеста, но я голодная.
Марк окинул меня внимательным взглядом, и вдруг захохотал.
— Ну да, — согласилась я, ничуть не смущенная и не обиженная, — видок у нас — привидения испугаются, а Арчибальд трое суток на шкафу просидит.
— Поднимай выше: стражники мечи побросают и в караулке запрутся.
— Но альтернативы-то все равно нет. Или есть?
— Альтернатива всегда есть, — Марк загадочно прищурился, пряча в глубине глаз улыбку, вытянул руки и словно набросил мне на плечи невидимый плащ. А потом проделал то же самое с собой. — Ну вот и все.
— Все? — я с сомнением оглядела себя. На мой взгляд ничего не изменилось. То же убитое платье и исцарапанные руки. Да и Марк выглядел так, словно неделю под забором спал.
— Ты знаешь правду. Я знаю правду. Поэтому на нас иллюзии не действуют, — пояснил колдун, — а для всех остальных мы будем выглядеть вполне приличными людьми.
— Ну, как скажешь, — с сомнением протянула я.
— Не доверяешь? — он удивился и, похоже, обиделся.
— С чего ты взял? — поспешила оправдаться я, — конечно, доверяю. Полностью. Хочешь, прямо так на королевский обед пойду?
— Под иллюзией? — опешил Марк.
— Ну, если фирма гарантирует.
Он застыл то ли в шоке, то ли в ужасе. А потом заржал, как невоспитанная лошадь и потащил меня к городским воротам.
Обед в этот раз был сервирован не в золотом, а в белом зале. Я по неопытности не придала этому значения, да и есть хотелось с каждой минутой все сильнее, а Марк, услышав об этом, сначала почти смутился… насколько был способен смущаться "жуткий черный колдун", плюющий на условности то ли в силу профессии, то ли в силу характера. А потом развеселился еще больше.
Я поняла, в чем дело, когда мы, наконец, добрались до места: в белом зале проходили торжественные обеды. Он был в три раза больше и, кроме уже знакомого "королевского" стола" были накрыты еще несколько. Блестящие придворные уже приступили ко второй перемене.
— Господин Марк Винкер, главный маг Румонской Марки и личный маг королевской семьи и госпожа Маргарита, личная гостья королевской семьи, — зычно провозгласил распорядитель обеда.
Марк крепко взял меня под руку и, борясь с весельем, лезущим из него, как тесто из кастрюли, уверенно повел к "королевскому" столу, время от времени кивая знакомым, коротко и небрежно.
Я просто старалась не сбиться с ноги и добраться, уже, хоть до какой-нибудь еды, пока желудок предательски не заурчит.
— Держи голову, — прошептал колдун, — и, ради темных богов, приглуши этот вурдалачий блеск в глазах. Баронесса Огари подумала, что ты собираешься съесть ее. Вон как отодвинулась и даже пригнулась.
— Не смеши меня, — жалобно попросила я.
Он сжал мою ладонь, остановился и поклонился в сторону королевской четы. В отличие от того небрежного, хоть и изящного поклона, которым он наградил Иоланту у себя в доме, этот был полон уважения. Я постаралась как можно лучше воспроизвести реверанс, который репетировала в комнате все утро, под руководством сначала Арчибальда, а потом Иоланты. Вроде получилось. Ее Величество коротко, почти незаметно, но одобрительно кивнула. А вот Его Величество уставился на нас как пятилетний малыш на грузовик с чупа-чупсами.
— Вижу, знакомство с Марком не пошло вам на пользу, милая Маргарита, — разомкнула губы королева, — первым делом он научил вас опаздывать на торжественные обеды. Это плохая привычка, и мне было бы очень приятно, если бы она осталась его личной плохой привычкой.
Я сделала еще один короткий реверанс.
— Прошу извинить меня, Ваше Величество. Я… была в затруднении, не знала, как одеться.
Королева уже открыла, было, рот, чтобы изречь еще одну вековую мудрость, а я приготовилась внимать с должным смирением. Но тут Его Величество бросил насиловать природу и дал себе волю, расхохотавшись на весь зал.
Придворные ничего не поняли, но раз король смеется, дело подданных — поддержать своего сюзерена. И все шесть накрытых столов расцвели улыбками, правда, кое-где такими же "душевными", как на плакатах стоматологических клиник, но лиха беда — начало!
Мое место в этот раз оказалось рядом с Иолантой. Герцогиня изящными пальчиками с безупречно подпиленными ногтями расчленяла крылышко какой-то невезучей птички. А я даже рук не помыла! Посмотрев на свои изуделанные грабки, я положила себе большой кусок рыбы и послала взгляд через стол, Марку, требуя подсказки. Он понял, ободряюще кивнул, положил рыбы и себе тоже, и, выбрав из двенадцати вилок нужную, а из двенадцати ножей — небольшую лопаточку, принялся аккуратно орудовать приборами, отделяя от рыбы кожу и косточки.
У меня так ловко, конечно, не вышло, но, благодаря наглядному уроку столового этикета удалось не опозориться. Во всяком случае, Иоланта смотрела на меня без удивления, а значит, я все делала правильно.
За столами все еще посмеивались, торжественная атмосфера сломалась, и я воспользовалась этим, чтобы спросить у брюнетки, как она себя чувствует.
— Хорошо, спасибо, — прощебетала она, воровато оглянулась на родительницу и произнесла одними губами, прикрывая их салфеткой, — как тебе пришла в голову идея позвать на помощь Марка? Он же колдун! Никогда больше так не делай, он опасен.
— Чем? — коротко поинтересовалась я.
— Он молится темным богам.
У Марка оказался идеальный слух. Или же он воспользовался какой-нибудь колдовской приблудой, чтобы подслушать наш разговор. Пожалуй, я не слишком преувеличила, решив, что к брюнетке у него что-то личное.
— Госпожа герцогиня вводит вас в заблуждение, Маргарита, — негромко сказал он, обращаясь ко мне "через стол" и этим ломая этикет еще больше, — я не молюсь темным богам. Иногда упоминаю их в качестве… э… ругательства. Признаю за собой этот недостаток, я несдержан. Молиться темным богам глупо. Им не нужны наши молитвы. Они не откликаются на просьбы и никому не помогают за подношения, им ни к чему лояльность паствы, их силу питает сама природа. Так что наши молитвы, равно как и наши проклятия, им неинтересны. А я, милая Иоланта, не занимаюсь бесполезными делами, у меня нет для этого времени.
Красивая и убедительная речь пропала втуне. Услышав, как "ужасный колдун" обращается непосредственно к ней, Иоланта опустила глаза в тарелку, и, кажется, выпала в астрал от ужаса и смущения.
Ответила Гортензия, которую не смутило бы даже явление голого короля.
— Однако, я ни разу не видела вас в храме Святых Древних, господин Винкер. Этого вы отрицать не сможете.
— И не собираюсь, — отозвался Марк, продолжая веселиться, — Надо быть дураком, чтобы отрицать очевидное, а я отнюдь не глуп.
— Тогда кому же вы молитесь, господин Винкер, — Гортензия победно сверкнула бриллиантами, решив, что загнала строптивого колдуна в угол.
Марк пожал плечами, продолжая ловко расправляться с рыбой.
— Никому, Ваша Светлость. Я атеист.
Слова колдуна произвели эффект светошумовой гранаты. Гортензия выглядела так, словно случайно вместо столового вина хватила крепкого уксуса. Ее супруг был шокирован, Иоланта шла на рекорд по обморокам…
Положение спас Его Величество. Нравится мне этот мужик!
— Ваша Светлость, — негромко произнес он, и все разговоры и смешки словно обрезало, — Позволю себе напомнить, что в Румонской Марке принят эдикт о свободе вероисповедания. В королевской семье мы, традиционно, верны храму Святых Древних. Но это всего лишь традиция, а ни в коей мере не закон. Любой из присутствующих, либо отсутствующих здесь граждан Румона волен верить во что его душе угодно, или не верить вообще. Это его личное дело. Марк, вы не поделитесь со мной этой замечательной рыбой, кажется, в этот раз ее поставили слишком далеко от меня.