Вардес: Лик Бога — страница 1 из 4

Лукьянов Олег ВалерьевичВардес: Лик Бога

Пролог

Вечер — его любимое время. Только в это время суток он остается наедине с собой и именно в эти короткие часы перестает думать о боге, что вселяет в его душу страх и трепет…

По мере того, как неутомимые ноги все выше поднимали его по широким мраморным ступеням, расслабленность, сродни трансу, все сильней овладевала его душой и телом. Еще чуть-чуть — и он полной грудью вдохнет манящий запах… Запах свободы. Пусть даже такой недолгой.

Казалось, винтовая лестница была нескончаемой, но как известно на свете нет ничего бесконечного, а значит, вот-вот покажется последний виток. Опершись на позолоченные перила, наверно уже в тысячный раз, он мягко толкнул возвысившуюся за последней ступенью гигантскую дверь, что скорее походила на створку от замковых ворот. Она бесшумно распахнулась, представив взору человека в золотом плаще захватывающую панораму.

Крыша здания формой напоминает перевернутое блюдце гигантских размеров: центр представляет собой ровную площадку, а края — полусферический спуск. Но нужно сильно постараться, чтобы скатиться по нему вниз и сорваться в пропасть, ибо крыша такого размера, что стоящий человек не чувствует ни малейшего наклона.

Он направился к самому краю, туда, где застыли каменные изваяния — хищные горгульи сцепившиеся друг с другом развернутыми в ширь крыльями. При взгляде на них, кажется будто неведомый скульптор поставил свои творения вместо ограды.

Но только несведущего человека мог ввести в заблуждение их декоративный вид — каменные горгульи оживут и разорвут любого летающего гостя, хвати у того глупости приблизится к твердыне магов.

От каждого шага белоснежная борода, до самого пояса, величественно колыхалась, а пепельные волосы раздувались частыми порывами ветра. Человек, далекий от магии, дал бы ему лет семьдесят и, пожалуй, сильно удивился бы, узнав, что срок его жизни давно перевалил за два столетия. Сильные маги живут долго, а он был сильнейшим в этом мире…. По крайней мере, сильнейшим из людей.

Подойдя к импровизированной ограде у края крыши, Верховный маг окинул ясным взором великолепный по красоте вид. Каждый день на протяжении пятидесяти лет маг любовался им, но он завораживал до сих пор. Верно говорят, что человек не устает делать только три вещи: смотреть на бегущую воду, горящий огонь и на работу других людей. Все это можно увидеть, стоит лишь глянуть вниз.

Высокая Башня — оплот магов, на крыше которой он стоит, целиком сделана из гранита. Башня имеет множество колец-балконов, ибо ни одна цилиндрическая конструкция не выдержит своего веса, достигни такая высоты пиков гор. Не раз случалось, что в ненастную погоду облака опускались ниже крыши, и тогда Верховному казалось, что его могущество распространяется даже на небеса. Ибо что может быть грандиозней, чем глядеть на облака сверху вниз?

Сегодня небо было безоблачным, и, перегнувшись через парапет — крылья каменных горгулий, он видел как по балконам, блистая доспехами на заходящем солнце, вышагивают стражники в красных плащах, на ближайшем кольце крохотные слуги везут груженную чем-то телегу. Наверное, перевозят снедь с одной стороны башни на другую. Факельщики в серых одеяниях, видя скорый закат, принялись поджигать гигантские лампады, которые так хорошо освещают в ночи величие гранитных стен. Башню и без того видно на десятки миль, но ночью она словно оживает, превращаясь в божественный столб, что подпирает великую тяжесть небосвода…

Но солнце только-только принялось заходить, и еще не виден ореол красного пламени, отбрасываемый слюдяными пластинками гранитных стен, зато река у подножья освещена с самой выгодной стороны. Розовые блики солнца на гребнях бьющихся о камни волн брызгают во все стороны, придавая водам реки сходство с животворным Пламенным потоком, из которого вышли все боги. Сразу за рекой, покуда хватало глаз, шли кроны девственных лесов и дымки Великих топей — ни одному человеку не разрешено селиться близ Высокой Башни.

Маг вновь хозяйским взглядом обвел неровную линию горизонта и улыбнулся: его власть простирается гораздо дальше.

Не так давно еще одно королевство было захвачено Империей, а она всего лишь придаток Высокой Башни, а, значит, ее земли принадлежат лично ему. Он – Верховный маг правит империей, а император всего лишь ширма, марионетка, дергающаяся от движений его руки. И пусть об этом знают немногие, но скоро Империя объединит земли людей, а он их возглавит.

Морщины на лице разгладились, словно все эти мысли подействовали на старое тело как весенние лучи солнца. И любуясь кровавым закатом, он стал думать о том, что скоро из другого мира вернется отряд его лучших магов. И если вернутся не с пустыми руками, то можно будет готовиться к войне с Ануминасом.

Скоро его империя расширится вдвое.

Часть 1. Вардес

Глава 1

Очарование тихой ночи нарушается лишь шелестом покрышек да шумом работающего двигателя. Бронированный микроавтобус уже почти сутки рассекает холодный ночной воздух. Несмотря на рано выпавший в этом году снег, было совсем не морозно.

Пушистые хлопья сцепленных между собой льдинок перестали опускаться на землю несколько часов назад, а злой ветер, разогнав сизую дымку облаков, решил на время затаиться.

Полная луна на фоне черного космоса обзавелась серебристым ореолом, белые звезды вокруг с интересом рассматривают ползущий по заснеженному шоссе крохотный автомобиль, а снег на ветвях мчащихся навстречу деревьев игриво поблескивает в свете фар.

В другое время я мог бы этим любоваться, но сейчас…

Сейчас в груди разрослась глыба льда, которая, не давая дышать, тисками сжимает внутренности, а капли этой талой воды холодят живот. Это предчувствие. И ничего хорошего оно не сулит: впереди меня ждет боль, а может, даже смерть. Как не хочется умирать…

Я оглянулся, чтобы всмотреться в лица товарищей, быть может, разыгралось воображение?

За спинкой моего кресла в два ряда разместились крепкие парни в камуфляже.

Каждый из них облачен в тяжелый бронежилет, колени придерживают направленные стволами вверх грозные автоматы. Их пока не стянутые масками лица застыли, словно каменные изваяния, а глаза в полутемном салоне, казалось, приобрели обреченное выражение. Только сейчас обратил внимание, что уже несколько часов в салоне машины висит тягостная тишина.

Нет, не надо быть ясновидящим, чтобы знать о том что впереди нас ждут неприятности…. Но что я могу сделать? Сообщить начальству, что дальше двигаться нельзя только потому, что у меня «предчувствие»? Да, уже представляю их презрительные гримасы.

Почему мне никто никогда не верит? Три года назад, когда устраивался на эту работу, меня назвали Видящим. Уже тогда я «видел» будущее. Но похоже на мне лежит проклятие Касандры — в мои видения отказываются верить. Поэтому ничего другого, кроме как надеется на лучшее, мне не остается…

Чтобы хоть как-то отвлечься, я вновь уткнулся в окно, но водитель включил в салоне яркий свет, который не дал рассмотреть пейзаж. Вместо него в стекле отражается тоскливый парень: русые волосы, темные пронзительные глаза, красивый прямой нос.

Чертова работа. Если бы не она, сидеть мне сейчас на диване у телевизора с пивом в руке и с женой на кухне. Надо было устраиваться на нормальную, как у всех, работу. По крайней мере, вид тяжелого бронежилета с внушительным пистолетом в кобуре и катастрофическая нехватка времени не отпугивали бы потенциальных невест. Эх, пережить бы эту ночь…

— Сегодня будет что-то особенное, — бесцеремонно прервал поток моих мыслей Влад. — Я чую всей душой.

Неужели и у этого гаденыша есть душа? Черноволосому и худощавому молодому парню можно было бы дать все пятьдесят лет. Смотрит на меня черными глазками с ярко читаемым в них ехидством. Его лицо неприятно не только мне, но, наверно, всей команде. Разве, что наш наставник Тзар не обращает внимания на подобную мелочь.

Кожа под глазами Влада свисает, образуя глубокие мешки, на щеках и подбородке — напротив, словно приклеена к голому черепу. А если присовокупить сюда его характер, получится на редкость отвратная мерзость.

— Ты бы не каркал, — протянул я раздраженно.

Влад криво улыбнулся, оглядел меня будто видел впервые, масляный взгляд остановился на моем армейском бронежилете:

— Все перестраховываешься? — хмыкнул он. — Зачем? С нами едет бригада вооруженных профи, а еще с нами Тзар…. Может быть, ты сомневаешься в его мощи?

Как же эта сволочь меня достала. Прикидывается скромным учеником, верящим в непревзойденность наставника. Но если это так, тогда, почему ты постоянно пытаешься утопить меня в глазах своего кумира? Смотрю в эти наглые, с позволения сказать, глаза и вижу в них лишь безмерный океан честолюбия. Под маской смеющегося добряка напротив меня притаилось моральное чудовище, что не упустит возможности с той же улыбкой на губах загнать мне нож в спину.

Сидящий в кресле рядом с нами Тзар на секунду отвлекся от своих бесконечных раздумий, скосил глаза в нашу сторону и снова повернулся к окну. Машина вдруг подпрыгнула на кочке, и он едва удержал голову от столкновения со стеклом.

— В мощи Тзара никто не сомневается, он не раз ее доказывал, — с расстановкой сказал я. Окинув изучающим взглядом его черную футболку, продолжил:

— Я не хочу, чтобы он отвлекся из-за того, что мне в грудь, скажем, упрется ствол пистолета. А ты-то сам, почему так праздно выглядишь? Или ты ищешь дополнительную работу мастеру?

— Нет, я… — он замялся, посмотрел на меня непрошибаемым бараньим взором, но я уловил там тщательно прячущуюся злобу.

Какое-то время он пытался подобрать слова для ответа, но смекнул, что упустил инициативу и, кажется, угомонился.

Влад совсем недавно начал свое обучение. Добиться определенных результатов за столь короткий срок сделало бы честь любому…. Но только не ему.

Когда в команде освободилось место адепта, Владислав прошел по головам более достойных людей. Несмотря на явную неопытность и неподготовленность к оперативной работе, он чем-то прельстил Тзара. Приняв Влада, мастер стал уделять ему больше внимания…. И это несмотря на то, что я сильнее и выше по рангу.

Не так давно Гардий — магистр нашего агентства и прямой шеф Тзара, обмолвился, что в ближайшее время я могу стать Учеником — первым Учеником мага во всем агентстве. Это многое значило. Конечно Ученик это далеко не маг, но уже что-то среднее между тараканом, от вида которого маги презрительно кривят губы, и получеловеком — в роли подай-принеси.

Услышав о возможном ученичестве, я чуть было не запрыгал от счастья, стал трудиться с троекратным упорством. Так продолжалось до тех пор, пока не погиб мой напарник и друг — Роман.

Пришедший ему на смену Влад окончательно выбил меня из колеи, разрушил былые планы. Я буквально кожей чувствовал, как замедляется скорость моего обучения – свободное время Тзар полностью посвящал Владу. Как-то довелось подслушать разговор Тзара с другим магом, он сказал: «Влада ждет большое будущее».

Ну да, я же в отличие от этого сморчка не умею лизать задницы.

— Вардес, скажи честно, ты бы хотел по силе стать равным Тзару? — неожиданно тихо, пригнувшись ко мне почти вплотную, спросил он. Зашептал так, словно устраивал заговор при дворе Ивана Грозного.

Боже, как я устал. За короткий месяц научился распознавать вопросы с подвохом и иногда даже отвечать на них во благо себе:

— Даже, если Тзар перестанет постигать мудрость, мне понадобится не меньше десятка лет, чтобы хоть как-то сравниться с ним, — ответил я, желая сделать приятное наставнику, и тут же пожалел о сказанном: Тзар нахмурился, а через секунду обратил ко мне глаза, полные злобы.

Я запоздало понял, что нужно было вместо десяти лет сказать двадцать, а то и тридцать…. Но все равно странно, почему, в сущности, невинная фраза вызвала у вечно спокойного мага столь бурную реакцию. И хотя в агентстве ходили слухи будто Тзару более пятидесяти лет, выглядел он на тридцать. Рыжие волосы всегда зачесаны назад, бородка цвета меди была такой же, как и три года назад когда я его впервые увидел…

Приободренный реакцией учителя, Влад сделав театральную паузу, продолжил гнусливым голосом:

— Ты никогда не рассказывал, как погиб Роман…

— Тебе-то что? — зло спросил я.

— Роман был вторым адептом в твоей команде. Но он погиб. Значит, кто-то допустил ошибку. Уж не ты ли?

— Нет, не я… — выдавил я сквозь зажатые зубы и, наградив Влада презрительным взглядом, отвернулся в окно.

В гибели Романа был повинен Тзар, но что толку об этом вспоминать….

Справедливость в руках сильнейшего, а мои руки далеки от рычагов давления на любого из магов агентства. Даже всемогущий Директор не захотел тогда меня выслушать. Прошлого не изменить, о случившемся не стоит думать.

За стеклом окутанные тьмой угадываются очертания деревянных домов, сараев и даже сиротливо стоящие на козлах разобранные трактора. Деревня которую мы проезжали, наверное, была заброшена: в черных провалах окон не было ни единого огонька. Машина сбавила ход, проезжая мимо покосившейся от времени металлической изгороди.

Хриплый голос штурмана ворвался в закрытый салон через динамики:

— Полная готовность, мы у цели.

Броневик остановился у самых ворот заброшенного кладбища. Местные, если они тут есть, наверно верят что оно проклято. Из окна я рассмотрел очертания могильных плит и бесформенных памятников. Дождавшись, когда подъедет и остановится вторая машина, штурмовики высыпались в холодную ночь. Водитель, действуя по инструкции, выключил фары. Впрочем, это даже хорошо, Влад в отличие от меня не умеет видеть в темноте.

Сколько не думал об этом, но до сих пор кривлюсь, когда понимаю что сам за три года обучения у сверхсильных магов, из полезного, научился лишь видеть в темноте. Та теоретическая мишура, которую маги вдалбливают мне в голову, оказывается абсолютно не нужна вот в таких ночных операциях…

И наверное, можно благодарить Бога за то что эти операции были редкостью.

Я стараюсь держаться уверено, всем видом показывая, что нахожусь на обычных учениях. Но колотящий меня внутренний озноб не дает сконцентрироваться и собраться с мыслями.

— Будет худо, — понял я сразу, — такой же холод внутри я чувствовал перед тем, как погиб Роман.

Бойцы, держа мир в прицелах автоматов, внимательно всматриваются в ночь.

Любое движение не останется незамеченным: во тьме видят, наверно, лучше меня, глаза светятся зеленым, приборы ночного видения есть у всех в отряде, ну, кроме меня, Тзара и Влада. Хотя этот растяпа не умеет видеть во тьме, но все равно не подумал захватить с собой такой же. Теперь стоит как слепец, скорчил болезненную гримасу и расширенными зрачками пытается всматриваться в окружающую тьму.

Командир отряда, сообразив, что приказов от Тзара не дождется, обратился ко мне:

— Видящий, добро на операцию даешь? — спросил он хорошо поставленным голосом.

Интересно, скрываются ли какие-то чувства и волнения под маской с отливающим зеленым прибором наведения?

— Командир, не хочу пугать, — сказал я неуверенным голосом. — Но давай предельно осторожно.

— Понял. Ребята, пошли.

Штурмовики пригнулись и слаженным ударом ног распахнули створки ржавых ворот, быстро продвинулись вперед, спеша занять позиции в центре кладбища.

Обычно на подобных операциях никто не гибнет. Сопровождающий отряд маг, в основном делает всю работу. «Засекает» врага, дает команды, а иногда даже убивает его сам. Спецназ выполняет роль буфера — находится между врагом и магом и иногда делает вид что остервенело отстреливается. Ученик мага стоит подле мастера, и делает вид что внемлет каждому его слову. На самом деле и штурмовики и аколиты, трясутся от страха, а потом выжимают мокрую от холодного пота одежду и рассказывают друг другу «как они сделали этих гадов».

Но бывают и накладки. Год назад погибла вся группа, за исключением самого мага. После этого численность спецназа в команде сократили. Но даже сейчас, испытывая недостаток в людях, командир счел нужным разделить команду надвое.

Авангард быстрым шагом прошел вперед, а «база» приотстала, продвигаясь за ними медленно, в любой момент готовая прикрыть плотным огнем. Периметр кладбища никто не сторожил, резерва не было тоже, но наш противник, не разумен по определению, и выйти с зоны зачистки не додумается. Тем не менее оставался риск, что на территории операции окажется случайный свидетель… Но думаю, Директор знает, что делает.

Я дернулся следом, но на плечо легла рука Тзара. Знак «стоп» я не мог игнорировать, но вопросы задавать бессмысленно — не в его характере давать объяснение своим поступкам.

Напряжение в душе нарастало с каждой секундой. Еще немного и… Тряхнув головой, бросил взгляд на замершего Тзара и решился двинуться к ним. Поздно!

Ночь разорвали вспышки и гром автоматных очередей. Быстро выскочив из-за ворот, мгновенно понял, что дела хуже некуда. Со стороны кажется, что «база», никуда особо не целясь, стреляет во все стороны разом. Но я почти сразу понял свою ошибку: бойцы, встав в круг, отстреливаются от мелькающих всюду густых теней.

Если бы не мое ночное зрение, их вообще бы не смог различить.

— Ворлохи! — вскрикнул я с отчаянием в голосе.

Слепо глядящий на вспышки вырывающихся на волю пуль Влад ощутимо вздрогнул.

Лишь спокойный как утес Тзар принялся читать заклинание на родном тянущем языке.

Уже стало понятно, что «база» не продержится и пары минут. Бойцы матерились, отчаянно стреляли в темноту, метясь в мелькающие со скоростью шквального ветра неразличимые силуэты. То и дело раздающийся дикий вой означал попадание освященных пуль в цель, но больше было криков и стонов раненых людей. Даже отсюда видел, что некоторые лежат, а снег около них все больше окрашивается красным. Их яростно отстреливающиеся товарищи не могли остановить кровавые фонтаны, бьющие из еще живых людей. Перевязать жгутом разорванные артерии не было никакой возможности. На секунду отвлечешься, прекратишь стрелять — и сам упадешь с распоротым животом.

Боясь случайной пули, я присел. Со страхом наблюдал, как мечущаяся тень, уклонившись от автоматной очереди, вплотную поднырнула к одному из бойцов. Тот упал с захлебывающимся криком, его напарник мазанул по месту, где только что был ворлох, но, кажется, тоже не попал.

Тзар за спиной, наконец, закончил заклятье. Его эффект я заметил сразу: тени замедлились, словно им на плечи погрузили незримую тяжесть. Вокруг людей, показалось пустое, несмазанное черным пространство. Теперь тени-паралитики стали легкой мишенью. Несколько чудом оставшихся невредимыми спецназовцев уложили их менее, чем за пять секунд.

Я подбежал к раненым, запоздало понимая, что рискую получить пулю от неостывшего бойца, который запросто мог принять меня за нечисть. Но эта мысль вылетела из головы, как только добежал до места страшного боя. Остатки холодности рассудка затерялись при виде кровавого зрелища. Двое лежат с разорванным горлом, не раздумывая, я перешагнул через них. Подбежав к слабо стонущему, в беспомощности остановился. Меня едва не вывернуло наизнанку.

Удар нечисти сорвал с него навигатор, правая половина лица полностью утоплена в крови. Когтистая лапа распорола мясо до белеющего черепа. Задет глаз, белая жидкость неспешно вытекает из прозрачной оболочки. Трясущимися руками дернул с пояса аптечку. Прикладывая огромные усилия, успокоил дрожащий в руке шприц, чудом вогнал иглу с обезболивающим ему в шею. Он без сознания, но умереть от болевого шока можно и во сне. Не зная, что еще можно сделать, разорвал две упаковки бинта, один используя вместо тампона на глаз, другим обматывая голову.

— Влад, вызови скорую! — крикнул я, осознавая, впрочем, абсурдность сказанного. Но Тзару кричать бессмысленно, если он сам не захочет исцелить «воина», то не поможет даже под дулом пистолета.

Незатронутый эмоциями край сознания заметил, как вернулся «авангард». Люди в масках с отблескивающими зеленым навигаторами на глазах, выставив перед собой стволы, заметно трясущихся автоматов, отуплено бродили на месте боя «базы».

Кажется, они сами были в шоке — такой каши из грязи, крови и снега не видели никогда. Но почему они не пришли на помощь товарищам?! Не захотели? Испугались?

Или все действительно произошло так быстро, что просто не успели развернуться?

Как бы там ни было, но у нас на руках остались два трупа и четверо тяжелораненых. Если Тзар не поможет, то трупов будет больше….

Я оглянулся на Тзара, тот, словно ничего и не случилось, спокойно осматривал трех скрюченных, изрешеченных пулями ворлохов. Телом они немного напоминают человека, только огромная голова смахивает на гигантский крабовый панцирь, небольшой рот полон кривых зубов. Мелкие рыбьи глазки смотрят на меня с застывшей злобой. Если ворлохи в засаде, их почти невозможно заметить: магическая маскировка делает их тело практически невидимым ночью, а скорость, с которой они могут двигаться, трудно различить глазу.

— Они красивы, — сказал он, но увидев на моем лице изумление вперемешку с гневом, добавил с нарочитой небрежностью, — конечно, по-своему.

— Что? — хрипло выдавил я.

— Я займусь ранеными, а вы идите туда, — говоря это, он указал пальцем на ближайшую могильную плиту.

Снега у могилы было подозрительно мало, а изогнутый восьмиконечный крест валялся в стороне, словно отброшенный гигантской рукой.

Я перевел взгляд на Тзара, его слова постепенно стали приобретать смысл:

— Что?! — воскликнул я в голос с очухавшимся Владом.

— Вы меня слышали. Я остаюсь здесь, а вы прикройте воинов.

Такого никогда не было. Да и быть не могло: маг во всех операциях выполняет главную роль, спецназ его защищает, а подмастерья лишь учатся….

Но, с другой стороны, если Тзар не займется ранеными, они погибнут… Но не лучше было бы переждать и идти под землю уже вместе с ним?

Обсуждать повеления мага, как и доказывать ему хоть что-то, бессмысленно.

Оставалось только надеяться, что Тзар знает что делает.

Пришедшие в себя штурмовики, понукаемые окриками командира, подняли и отбросили могильную плиту в сторону. Из черного провала в земле повеяло сыростью и запахом гнили. Окружившие яму бойцы направили стволы вниз, но видно, что спускаться туда никто не торопится. Раздвинув крайних, я подошел ближе. Отсюда мог разглядеть добротно сделанную из прессованного грунта лестницу, ведущую на метра три под землю.

— Командир, светошумовую туда и вперед, — громко приказал я, чтобы не выдавать охватившую меня панику.

Уверенный в себе командир, вынув гранату из кармашка бронежилета, бросил ее вниз. Слепяще-белый столп пламени со свистом вырвался из-под земли, наверняка порождая в окрестных деревнях еще одну сказку про «нечистую», живущую на старом кладбище.

— Вперед! — бросил командир, своим примером заставляя людей идти во тьму неизвестности.

Когда последний боец скрылся внутри, в проход вошли мы с Владом. Он где-то нашел мощный фонарь, и светил им себе под ноги. Может, тут нет ничего опасного?

Спецназ разбился на тройки по затверженной инструкции, исследуя ходы чьего-то убежища, а скорее норы…

Потолок, стены и пол словно вырыты гигантским кротом. На плоскость поверхностей, хоть какую-то ровность или на след от лопаты, не было даже намека… Что, черт возьми, это может значить?!

Минуты проходили одна за другой, из динамика по-прежнему доносятся рубленые корректировки командиров групп. Я расслабился, уже почти веря, что боя не будет.

Просто ворлохи которых перестреляли наверху, устроили себе нору здесь… Это объясняет и то, что Тзар не почувствовал опасности и послал нас вниз…

Вот только для чего глупым тварям маскировать вход в свою нору могильной плитой, и выдалбливать грунтовые ступени?

Я не успел додумать мысль. По сырым залам пронесся гром автоматных очередей.

Мерные доклады командиров троек переросли в отчаянные крики. Рации разрываются, словно сами испытывают панику, а со всех коридоров раздается непонятное шипение.

В зал, где застыли я, Влад и тройка охраняющих нас бойцов, влетело несколько человекообразных фигур. Луч мощного фонаря Влада, словно наткнулся на неведомую преграду, свет прорисовал все: разлитые в воздухе клубы порохового дыма и даже каждую порку и шершавость на грунтовых стенах, но высветить объемную, черную как уголь фигуру, был не в силах. Тени!

Освященные пули причиняли им серьезный ущерб, но убить… убить их могли только заговоренные. Тени — существа из подмирья, я никогда таких раньше не видел. Гром и всполохи автоматных очередей утихли. Кажется Влад завыл и не прекращая освещать неспешную тень, попятился от нее пока не уперся в стену.

Тзар рассказывал о тенях только один раз, в тот момент я пожалел, что никогда не доведется их увидеть. А теперь все эти дурацкие воспоминания, пролетели в голове оставляя за собой горечь и опустошение. Сейчас, черный и объемный силуэт высосет меня досуха…

Фонарь за спиной почему-то погас, но черный силуэт перед собой я различал даже в магическом зрении. Тень словно наслаждаясь, смакуя момент и растягивая удовольствие подходила медленно…

Я закричал, но не слышал собственного крика. Меня сотрясала отдача от пуль, вырывающихся из раскаленного ствола пистолета. Но это не нежить, освященные сильнейшими священниками пули не произвели на тень заметного эффекта. Здесь нужны заговоренные магами пули. Но магазин в кармашке бронежилета, а времени нет совсем…

Усмиряя проклятую панику, и глядя в лик приближающейся смерти, я потянулся за магазином с заговоренными пулями. Проклятье почему не вспомнил об этом сразу?!

В агентстве ходила байка будто бы некоторые маги испившие святую воду, а затем поговорившие с церковными священниками, отринули колдовство напрочь… Но как бы там ни было, даже Тзар считает что освященная пуля намного действенней заговоренной. Кроме некоторых случаев… Таких как сейчас.

Трясущиеся пальцы едва нащупали магазин, но неспешная тень подобралась вплотную. Пистолет вырвался из рук и с едва слышным звуком упал на пол. Ледяные руки сильным рывком заставили меня встать на цыпочки, повели темным коридором. Я давно шел с закрытыми глазами. Смотреть и осмысливать происходящее не было сил.

Безмолвная ужасающая прогулка была недолгой, ледяные руки с силой бросили меня на колени. Преодолевая дикий страх, открыл глаза: в просторном зале, в окружении сонма замерших теней, на коленях стоят несколько плененных бойцов.

Среди них я заметил понурившегося, но, перед смертью можно отдать должное, далеко не паникующего Влада.

Происходящее для них было намного страшнее: со всех были сняты навигаторы, и расширенные до предела зрачки беспомощно шарили, силясь разглядеть хоть что-то в могильной черноте. Тени, словно зрители на черной мессе, смотрят, ожидая выхода в центр зала главы ковена…

Я попробовал повернуть голову, но плечо сжала черная, ледяная рука. Тень не хочет что бы я двигался.

Это сон. Кошмарный сон. Я сейчас проснусь!

В центр, между застывшими тенями и дрожащими спецназовцами, вышла фигура закутанная в широкий балахон. Капюшон на голове скрывает почти все, но все же видя в ночи почти так же отчетливо как и днем, я сумел различить под ним какие-то очертания. Кто бы это ни был, — это не тень.

— Харирууин арихандтрхе! — каркающим голосом вскричало существо. Голос разнесся под сводами подземных залов и вернулся вновь. Что-то в этом показалось мне знакомо. — Ариаханууин, оарахете!

Зал словно ожил, тени пришли в движение. Спецназовцы, рефлекторно втянули головы в плечи, один даже заскулил. Маги говорили что тени питаются человеческой кровью…

Давящий страх куда-то исчез. Надежды и ненависти нет тоже. Пришла мысль о Тзаре, но не принесла с собой ничего кроме разочарования. Сейчас мы все умрем…

— Харирууин, архатер архе! — вновь прокаркала фигура и тень рядом придвинулась ближе ко мне.

Архе… Архе, он сказал Архе! Архе — на языке магов означает «исполняй в точности». Несмотря на все старания, их язык мне никак не давался. Все слова которые выучивал за день, забывались на следующий. Но Архе… Я был уверен в его переводе, как и в том, что существо в балахоне говорило на языке магов…

Совпадение?

В голове раздался звон сотни тысяч разбиваемых стекол. Каждый осколок звенел, вибрировал и острыми краями впивался в черепную коробку. Я орал, дергался, и катался по полу, краем сознания улавливал что ледяная рука пытается вернуть меня на место…

Боль и звон в голове прошли так же неожиданно как и начались. Тень удерживала меня обеими руками, существо в балахоне недовольно повернуло в мою сторону капюшон:

— Пейте кровь. Разрешаю, — сказало оно голосом Тзара.

Кажется у меня начались галлюцинации…

Тень, встав передо мной на колени и держа за плечи, придвигалась к моему лицу… Но если раньше я видел лишь угольно-черное очертание, то теперь зрение выхватывает из черноты глубокие провалы глазниц, челюстей, клыков…

Движение тени был похож на молниеносный бросок змеи. Я почувствовал, как в шею впиваются ужасающие челюсти.

Острые клыки, пробив тонкую оболочку, прячущую под собой главную артерию, всосались в нее будто гигантские клещи. Ужас смерти снова отступил, огненная боль не желала уступать место блаженному беспамятству…

Челюсти на шее разжались, тень отпрянула с быстротой урагана. Встав поодаль черная фигура стала терять четкие очертания. Наверное у меня в глазах расплывается от потери крови… Через секунду тень исчезла, мне показалось что на самом краю слышимости раздался крик полный боли и ненависти. В чем дело, не понравилась моя кровь?

Не обращая внимания на струящуюся по шее вниз кровь, я оглядел зал: все штурмовики мертвы. Над трупом каждого из них склонились сразу несколько черных тварей. Меня замутило. Слабость в теле тянула к земле. Я упал на холодный и твердый пол, кровь, покидая тело, оставляла на шее теплый след и скапливалась в лужицу как раз под моей щекой.

Меркнувшее сознание вновь стали одолевать галлюцинации. Я видел что неведомо как объявившийся Гардий, он же главный маг агентства, скучающе разговаривал с повелителем теней, в широком балахоне:

— Все, как мы и предполагали… — доносился откуда-то издалека голос магистра.

— Проследи, чтобы наши подопечные не сдохли, прикажи теням занять позиции и начинай готовиться к возвращению. В этом мире нам больше нечего делать.

Глава 2

Оставив машину в подземном паркинге, я прошел через три пункта ненавязчивой, но бдительной охраны, направляясь к лестнице наверх. Можно, конечно, сесть в лифт, но их я почему-то не терплю и всегда, если есть такая возможность, предпочитаю идти пешком.

Спиной я чувствовал внимательные взгляды, следящие за моей неверной походкой: обычно человека в моем состоянии задерживают на многие часы, но меня пропустили без лишних вопросов. А придраться к внешнему виду стоило совсем не для профилактики: хотя следов от укуса тени не осталось, но шея распухла, а на бледном как полотно лице выделялись красные от полопавшихся сосудов глаза.

Надеюсь, люди перестанут от меня шарахаться уже завтра…

Лестница уперлась в пластиковую дверь на первом этаже здания. Помню, как кто-то говорил, что она выдержит даже направленный взрыв какого-то там эквивалента тротила. Створки двери раздвинулись, пропуская меня в огромнейший зал, немного напоминающий полицейский участок в американских фильмах. У десятков несимметрично расставленных письменных и компьютерных столов хаотично бродила сотня создающих вид бурной деятельности сотрудников агентства почему-то в белых рубашках. Все куда-то спешат с бумагами в руках, о чем-то переговариваются, дают указания, выискивают и добывают информацию из мониторов компьютеров. Некоторые, хоть и делают вид, что целиком поглощены своей работой, украдкой провожают меня глазами.

Я не знал, связано ли это с моей внешностью, или эта шушера уже знает о произошедшей вчера бойне… Судя по всему из моей группы почти никого не осталось. Я пришел в себя в госпитале агентства, все что смог вытянуть из медперсонала, укладывалось в одну строку: меня и еще четырех человек доставил вчера ночью Тзар…

Значит он меня спас? Но те галлюцинации были… Были просто галлюцинациями. Я учился у Тзара около трех лет, участвовал почти в десяти операциях под его началом. Он не мог предать всех… Да и зачем ему это?

Когда меня укусила тень, он спустился вниз и спас меня. Его можно обвинить только в неверной команде, из-за которой спецназ без прикрытия вошел в логово врага…

Но об этом можно подумать и потом. Сейчас у меня была куда большая пища для ума. Я шел на прием к начальнику агентства, человеку, от которого целиком и полностью зависели судьбы сотен, если не тысяч людей. Его имя и фамилию не произносят вслух, для всех он просто — Директор.

Стараясь не столкнуться ни с кем из «белорубашечников» и не привлекать лишнего внимания, я прошел, ко второму от входа, лифту. Лифт избранных, не таких, как все они, и даже не таких, как я…. Им обычно пользовались только сам Директор и маги. Очень редко по нему поднимались простые служащие, которых хотел видеть Директор. Ходили слухи что их больше никогда не видели…

Войдя в лифт, который по размерам напоминал небольшую танцплощадку, я даже не пытался искать кнопки этажей — они здесь не предусмотрены. Лифт, не останавливаясь, поднимает сразу на седьмой этаж — святая святых Агентства.

Тело бьет легкий озноб, душу попеременно бросает в огонь и лед: я не знал чего стоит ждать от встречи с Директором, и это тяготило больше, чем неопределенность насчет своего учителя.

Но может это постарался Тзар? Наверняка подстроил так, чтобы свалить на меня гибель группы или еще что-либо в этом духе.

Двери распахнулись плавно и бесшумно, открывая на удивление узкий коридор.

Кажется, его специально перестроили, чтобы увеличить площадь прилегающих кабинетов. На этом этаже за весь срок службы я был всего пару раз. Три года назад, когда молодого строителя, то есть меня, принимали в агентство. Странным оно мне тогда казалось: засекреченная служба с серыми и размытыми целями. И зачем им понадобился какой-то строитель без документов и памяти? Интересно, знай я тогда, в какой ад мне пришлось бы погрузиться, согласился бы на эту работу?

Хотя, конечно, согласился, ведь до этого перебивался едва не на хлебе и воде, таскал камни, штукатурил стены, а жил в вагончике с гастрабайтерами. И плевать было всем вокруг на то что я потерял память… Без документов, друзей и родных ты никто. И если бы не агентство…

— О, нас посетил сам Видящий, какая честь! — раздавшийся сбоку голос заставил меня вздрогнуть.

Казах со странным именем Талапхартур стоял, гневно упершись руками в бока.

Когда-то давно с сыном они оказались в Москве и в надежде найти нормальную работу перебивались дешево оплачиваемыми заработками. Так было до тех пор, пока их, как и меня, не отыскали вербовщики. Как-то от скуки, заглянув в их личное дело, я поразился этому факту. По каким критериям агентство набирает сотрудников?

После обучения Талапхартура отправили в службу внутренней охраны, а сына — в спецкоманду…. С замиранием сердца я вспомнил, что его сын был одним из погибших вчера на кладбище.

— И тебе привет, — поздоровался я, стараясь говорить спокойней. — Я сочувствую твоему горю.

— Вардес! Не играй со мной, я все знаю! — сорвался он на крик.

— Что ты знаешь?

— Влад все мне рассказал! Ты все знал! Из-за тебя погиб мой сын. Ты их всех предал! Ты пожертвовал ими как пешками в своей игре за власть. Ты — гнида, Видящий!

Он стоял бледный, и без того узкие глаза казаха сузились до двух щелок, раздувшимися ноздрями шумно вдыхает воздух, словно только что пробежал несколько километров. Едва удерживает сжатые кулаки у пояса, еще немного и он исполнит свою мечту — пустит их в ход. И плевать ему на все дальнейшее. Я повернулся к нему спиной и, прожигаемый ненавидящим взглядом, прошел дальше по коридору. Он, против ожиданий, не пытался меня остановить и ничего не выкрикнул вслед. Просто стоял с опущенной головой.

Влад… И ты жив? Тварь, почему ты не сдох?! Даже если дать тебе в морду, что прикажешь делать со всеми этими россказнями? Отмыться от ложных да вдобавок невероятных обвинений практически невозможно….

Идя на негнущихся ногах через ряды одинаковых дверей, увидел, наконец, отличающуюся от всех. Последняя дверь от лифта, без надписей и прочей шелухи, выглядела как-то по-особому, более важно, что ли.

Я набрал в грудь воздуха, вошел, стараясь выглядеть уверенно:

— Товарищ генерал-лейтенант, по вашему приказанию прибыл.

Замерев в стойке «смирно», я смотрел на Директора, ожидая реакции на мое появление. Генерал, как официально к нему обращаются, не сразу обратил на меня внимание. В кабинете он был не один. Напротив него, развалившись в кожаном кресле, о чем-то неспешно говорит магистр Гардий. Гардий был главным магом агентства и, судя по всему, очень этим гордился. Мясистое лицо излучает суровость и решительность, черные волосы и длинная заплетенная в шнур борода придает схожесть с черным колдуном, каких рисуют в детских сказках.

Хотя я вовсе не военный, устав в агентстве соблюдается лучше, чем в любой силовой структуре. Понимая глупость создавшегося положения, все же отбарабанил:

— Здравия желаю, товарищ полковник! — конечно, магистру было начихать на это звание, но оно было присвоено, чтобы исключить путаницу в субординации. Обычно его и не произносили, но при Директоре стоит соблюдать даже глупые правила.

Поскольку на меня вновь не обратили внимания, а разговор шел на непонятную мне тему, я, пользуясь моментом, осмотрел просторный кабинет. Директор сидит в широком черном кресле, внимательно слушает магистра, серые брови сошлись на переносице, на лице выражение крайне сильной задумчивости. Чем-то он сейчас напомнил старого волкодава, такой же серый и лохматый с виду, но в случае надобности готовый зубами вцепиться в любого.

Словно спохватившись Гардий встал, всем видом показывая, насколько срочно ему вдруг понадобилось уйти. Спускающаяся до самого живота узкая черная борода колыхнулась при этом, словно гигантский червяк. Смолевые волосы скручены сзади в хвостик, мясистое лицо на вид сорокалетнего мужчины смотрит на мир отстраненно, словно человек даже во время общения полностью погружен в свое сознание.

— Входи… Вардес, — с заминкой сказал Директор, бросив взгляд в спину магистра.

— Я вас оставлю, — сказал магистр и, проходя мимо меня, добавил, — Вардес, я знаю, что ты потерял людей, сочувствую.

Он захлопнул за собой дверь прежде, чем до меня дошел смысл сказанного. Я потерял людей…. Кажется, положение хуже, чем я ожидал, и Тзар с Гардием навесили на меня всех возможных тут собак.

Я неуверенно сел в кресло уже нагретое Гардием. Больше не силясь разгадать планы и смысл их действий, поспешил развеять терзания и начать разговор:

— Еще раз добрый день, товарищ генерал.

— Ну зачем же так официально? Зови меня просто Сергей Борисович. Сигареты? – предложил он. Видя, что я покачал головой, отложил пачку в сторону. — Тогда не буду тянуть и перейду к делу. Ты прекрасно знаешь, откуда пришли магистр и его маги. Так вот, скоро они нас покинут.

— Это они вам сказали? — спросил я. Еще пару дней назад такая новость меня бы ошеломила, но сейчас, после событий на кладбище, я воспринял это как должное.

— Да… — с заминкой сказал Директор, остро взглянув на меня своими серыми глазами. — Но я вижу, ты не удивлен?

— Нет, не удивлен.

— Ты знал это? — спросил он после паузы, убедившись, что я не спешу продолжать.

— Нет, но…

— Продолжай, — бросил Директор голосом не терпящим промедления.

— На последней операции, — начал я, — когда весь отряд попал в лапы теней, у меня были… были галлюцинации. Я не знаю насколько они относятся к действительности, но все же…

— Вот как? — вскинулся генерал. — Давай-ка поподробнее.

После того, как я закончил рассказ о памятных событиях, с точки зрения перепуганного, и раненого существа, глаза Директора стали походить на круглые монеты.

— Ты, наверно, будешь смеяться, — протянул он, — но Тзар в разговоре со мной утверждал, что ты герой, благодаря твоим самоотверженным действиям удалось спасти часть людей…. В общем, кроме похвальбы на твой счет, он ничего такого не говорил.

Увидев на моем лице смятение, генерал снова протянул сигареты. Я уж было потянул к ним руку, но, осмыслив что делаю, отдернул. О хобби генерала в агентстве ходили легенды. После визита к нему, начинали курить даже люди, всю жизнь считавшие вкус табака отвратительным.

Генерал взял сигарету в зубы, приблизил зажигалку так, что рыжая струя пламени обожгла лишь самый ее кончик. С наслаждением втянув сизый дым, сухо продолжил:

— Возможно твои галлюцинации вовсе образовались не на пустом месте. Пять лет назад наш Гардий со своими подручными магами объявились в этом мире. Они сказали что хотят заработать золото для строительства какой-то башни, а взамен предложили свои услуги… Услуги любого рода.

Сделав очередную затяжку, он обратил задумчивый взор мне в глаза:

— По началу мы хотели свести их «таланты» к разведывательно-диверсионной сфере. Но потом, кому-то пришла в голову другая идея: если маги из иного мира, обучат наших собственных людей, то Россия окажется вне конкуренции во всех сферах… Представь себе спецслужбу, имеющую в своем арсенале десяток магов, представь научный институт, военный штаб, аппарат правления в штат которых входят маги… Пускай, даже не таких хороших, как маги Гардия.

Я кивнул, представляя какая пять лет назад была драка в специально созданной комиссии. Сильные маги нужны всюду, но магов из иномирья всего семеро. И понятно почему решено было создать агентство. Они наверное рассчитывали уже через несколько лет получить несколько десятков новых магов.

— Но скоро все пошло вкривь и вкось, — продолжил Директор, — в стране стали происходить загадочные события. Одержимые, какие-то невиданные твари, монстры, разоряющие целые деревни и городки. В общем, обучение наших людей магии практически не происходило, потому что все маги были заняты поиском и искоренением «зла». Но недавно, наши аналитики выдвинули теорию, то есть математическую вероятность, по которой выходит что наши маги сами причастны к появлению этих монстров. Возможно не хотят плодить себе конкурентов, а может…

Но все это уже не важно.

Он откинулся на спинку кресла и еще раз втянул в легкие сизый дым. Обшарив взглядом потолок, наконец, обратился ко мне:

— Сейчас не имеет значения, действительно ли у тебя была галлюцинация или Тзар на пару с Гардием убил всю группу ради собственного развлечения… Над агентством нависает более серьезная проблема: контракт с магами истекает. Они возвращаются в свой мир. Ты сам должен понимать, что все наши попытки продлить контракт провалились. Магистра не прельщают обещания удвоить и без того запредельную плату, ни что-либо другое.

Я слушал внимательно, боясь пропустить хоть слово. Когда он прервался, чтобы с вожделением втянуть новую порцию дыма, насчет табака я уже не был столь категоричен.

— Что же вы планируете? — спросил я, только чтобы генерал не замолчал.

— Вардес, с момента начала твоего обучения прошло пять лет. Ты — лучший или один из лучших учеников. Скажи, много ли ты умеешь в сравнении с магами? Да ладно, что конкретно ты умеешь, чтобы пригодиться службам, защищающим Россию?

— Нет… я….

— Да, ты умеешь видеть в темноте, еще у тебя развиты предчувствия, ну, умеешь двигать булавки взглядом, но это практически ничего не значит.

Как ни трудно мне это далось, но я кивнул, соглашаясь.

— У нас не кем заменить магов, некому продолжить обучение учеников. А мусор, который они собой представляют, пока что никому не нужен. — Я вздрогнул, не каждый день приходится слышать в свой адрес подобное слово. — Пять лет работы агентства прошли впустую. Нас расформируют с девяносто пятью процентами вероятности.

— Неужели все так плохо? — спросил я удрученно.

— Есть один вариант, который устроил магистра. — Он запнулся, пригладил местами седые волосы, продолжил. — Мы сможем заключить еще один контракт. Он оставит своего помощника Тзара еще на пять лет. В обмен он просит двух лучших учеников на тот же срок.

Его пальцы, потирающие виски, остановились, в лице я уловил просительное выражение, в глаза бросились широкие морщины на лбу и кое-где начавшая проступать старческая кожа на лице. А наш «директор» вовсе не такой железный, как мы привыкли о нем думать.

— Зачем ему ученики? — спросил я, чтобы сменить ход мыслей.

— Я сам так и не понял. Но магов иногда трудно понять.

— И кто же эти ученики? — спросил я, начиная подозревать недоброе.

— Ты и Влад.

— Что?! — вскрикнул я, подпрыгивая в кресле.

— Извини, Вардес, но боюсь, у тебя нет выбора. Ты и Влад, на пять лет отправляетесь в командировку…. В другой мир.

Он окинул меня цепким взглядом серых глаз. Повертел в руках пачку и после паузы бросил, словно невзначай:

— Будешь сигарету?

Чувствую себя как обнищавший аристократ, случайно попавший на званый бал. Я, одетый в простую рубашку и потертые джинсы, стою в толпе магов в парадных, даже церемониальных одеждах. Никогда раньше не видел их ни в чем подобном: одежды, а скорее кожаные доспехи, были подогнаны вплотную к их телам и на фоне окружающей серости ярко выделялись цветом свежепролитой крови. Со спины каждого ниспадает прикрепленный позолоченной заколкой бархатно-алый плащ.

Наряды на магах вызвали неподдельный интерес у всех сгрудившихся за импровизированной чертой сотрудников агентства. Собравшиеся, чтобы поглазеть на «эпохальное событие», люди пялятся на ярко-красные доспехи магов, строя догадки о названии рептилий которые отдали столь невероятную кожу… До моего слуха даже донесся шепот о мифических драконах.

Все маги ведут себя так, словно для них не существует забитый работниками агентства огромный зал. Боевые офицеры глазели на нас точно также, как стоявшие рядом с ними «белорубашечники», а теперь уже бывшие ученики и простые уборщики в синих халатах застыли, взирая на происходящее в благоговейном трепете. Но, несмотря на весь демонстрируемый интерес, подойти чуть ближе не решился ни один сотрудник: вызвать недовольство Гардия или того хуже Директора позволить себе мог только дурак. Хотя я в этом до конца не был уверен, в агентстве таких не держали.

Не зная, куда деться от рыскающих по мне десятков глаз, повернулся лицом к Владу, он тоже чувствовал себя в группе гордых магов будто не в своей тарелке.

Ссутуленный, старается выглядеть незаметным, наверняка, поджилки трясутся по более моих…. Сперва потерянный вид этого заносчивого дурака меня обрадовал. Но через секунду вспомнил, что он единственный человек, который отправится со мной разделять тяготы чужого мира. Может, стоит попробовать с ним примириться?

Влад, перехватив мой взгляд, надулся, выпрямил спину. Сделав рожу кирпичом, отвернулся, не забыв напоследок бросить на меня взгляд, полный презрения. Одним словом, козел…

Сама подготовка к прыжку в иной мир вовсе не выглядела красочной. В тренажерном зале освобожденном по такому случаю от лишнего нет ничего необычного. На стенах нет ярких рун, пол не усеивают таинственные пентаграммы.

Лишь Гардий мелом чертит круг, обводя теснее сбивающихся в кучу магов. Ближайший ко мне маг невольно толкнул меня локтем и повернулся, извиняясь. Я заметил, что он явно в приподнятом настроении: улыбающийся маг — редкое зрелище. Но его понять можно, скоро, наконец, вырвется из оков опостылевшего мира и вернется домой….

Он вернется домой, но куда попаду я?

На меня с новой силой навалилась тоска. Пять лет. Что можно делать целых пять лет в чужом мире? Там, наверняка, нет сантехнических узлов, электричества, водопровода, а вокруг магов ходят грязные крестьяне и неотесанные воняющие псиной «аристократы». Чувствую, что даже «элита», считающая себя высшими существами, будет тыкать в меня грязными пальцами, при этом выдавливая ругательства сквозь гнилые зубы.

Мне разрешили взять с собой лишь небольшой рюкзак, но о его содержимом никаких инструкций не было. Немного подумав, я собрал пять упаковок зубных щеток, столько же зубных паст, три пачки мыла, словом, все, что необходимо. То, чего не будет там… за гранью моего понимания. До сих пор подсознательно считаю все происходящее какой-то глупой выдумкой, шуткой что ли: ну как, находясь в этом зале, группа людей может вдруг очутиться в другой реальности? Бред, да и только. Однако вес рюкзака на спине показывал, насколько серьезно я отношусь к этому бреду. Пистолет с тремя запасными обоймами немного придавал уверенности в своих силах.

— Начали, — сказал Гардий, прижимая ладони к груди. — Никто не переходит эту черту.

Закончив рисовать круг, магистр принялся за непонятный мне речитатив. Я бросил последний взгляд на родной мир и, наверно, нуждаясь в сопереживании, оглянулся, пытаясь всмотреться в лица. Отделенные от сотрудников агентства полосой мела помимо меня застыли все маги и Влад. Только Тзар остается поодаль в толпе любопытствующих. Он продолжит обучение учеников в нашем мире, но какой ценой…. Взамен продления его контракта я на пять лет отправляюсь в неизвестность.

Офицеры и служащие агентства сделали бессознательный шаг вперед, опасно приблизившись к зачарованному кругу. Их лица выражают детское ожидание фокуса, а, может, даже настоящего чуда — сейчас на их глазах свершится переход в другой мир.

Гардий, наконец, закончил произносить заклинание и замолк, всматриваясь куда-то наверх. Все взгляды людей в зале уперлись в потолок, наверно, портал откроется оттуда…

— Тзар, — неожиданно сказал магистр. — Вызывай теней и шагай к нам…

Я примерз к полу: может что-то не-то послышалось?

— Да магистр, — с поклоном ответил Тзар, — исполняю.

Я перевел взгляд на лица в зале: все, включая рядом стоящего Директора оставались в таком же спокойном состоянии. Они по-прежнему ждали чуда…

Время замедлилось словно во сне. Я видел как медленно шевелились губы Тзара… Тогда на кладбище… В том подземелье, после звона разбившегося в голове стекла, я стал понимать язык повелителя теней как свой родной… Гардий и Тзар говорили на никому, кроме магов, непонятном языке. Улыбающийся какой-то девушке Директор, встретился со мной взглядом — мгновенье, его лицо посуровело.

Он что-то прочел на моем…

— Убейте их всех! — крикнул Тзар, на языке магов, который почему-то сознание не может отличить от обычного русского….

В следующее мгновенье время вернулось на круги своя, и Тзар шагнул в зачарованный круг. Улыбнувшись в мое изумленное лицо, дружески хлопнул по плечу.

Директор что-то крикнул, я не расслышал в поднявшимся гвалте, зато мгновенно вспотел от ужаса: странно дернув руками, два агента в серых костюмах, откуда-то извлекли пистолеты и без предупреждения открыли огонь. Я почти видел, как выпущенные пули мчатся в Тзара, едва не задевая меня. Но, что случилось далее, осмыслить не успел: агенты, подхваченные невидимым вихрем, отлетели на несколько метров, а кольцо людей в зале распалось, смешиваясь с черными существами…

Шум и крики заполнили весь зал, люди падали под ударами объявившихся теней.

Директор, спасая женщину, дернул ее подальше от тени и замер, едва достигнув границы зачарованного круга. Мгновенно поняв что Гардий уже запер контур, и никому с той стороны не войти внутрь, я рефлекторно бросился на помощь. В прыжке я успел подумать что вырвавшись из зачарованного круга настигну лишь смерть, но руки уже схватили костюм Директора.

— Рад'рарат!!! — выкрикнул магистр слово-ключ к заклинанию. Все вокруг почернело, и мир распался.

Глава 3

— Это конец. Конец всему.

Голоса доносились словно издалека, но шестое чувство подсказывало, что говоривший был рядом. Чтобы открыть глаза требуется хотябы капля силы и крупица воли. У меня не было ни того, ни другого. Лежу на животе, обессиленный, опустошенный, разбитый, и только слабое дыхание подает надежду что когда-нибудь снова смогу двигаться.

— Да мне плевать где мы! — воскликнули рядом. В этом голосе мне почудилось столько горечи и отчаяния, что я на миг забыл о себе и попытался сосредоточится на нем. — Неужели только я понимаю, что все кто там был — мертвы?!

— Не нервничай милый, — прозвучал мелодичный голос.

— Я не нервничаю, я просто взбешен! Проклятые маги планировали это с самого начала. Они напоследок уничтожили всех кого обучали пять лет, всех…

Голос бубнил еще и еще, я мысленно просил его замолкнуть. Слова затрагивали что-то болезненно-знакомое, но мне я был так слаб, что не хотелось даже вспоминать…. Просто хотел полежать в тишине.

— Милый, лучше посмотри что с этим человеком. Он лежит так уже час…

— Дима что с ним?

— Я же говорил… Он в отключке и мне никак не привести его в чуство.

— Ладно. Будем надеяться, что он помрет. Если бы он не рванулся из магического круга, вполне возможно, мы бы сейчас растерзанными валялись в том зале.

Я попытался открыть глаза… Получилось: мутный свет очерчивает размытые стволы близких деревьев, темное пятно рядом — спина директора. Фигуру директора я узнаю, даже если ослепну наполовину.

— Что будем делать, Директор? — спросил у него кто-то. Значит, я не ошибся…

— Будем искать поселение людей, а пока нужно найти еду и воду. Если я правильно понимаю, скоро начнутся сумерки, найдите хворост, разожгите костер, пещера в той скале станет для нас временным убежищем. И будьте осторожны… мы не у себя дома.

Что? Что все это значит? Как мы сюда попали? Зрение и мысли стали проясняться. Все в десятке метров от меня было мутным, но уже можно разглядеть далекие пики гор и опускающийся за них диск солнца из красной меди. Директор сидит на валуне, ссутулясь разглядывает что-то лежащее у ног.

До меня постепенно стало доходить. Выпрыгнув из круга во время телепортации, я частично разрушил заклятье. И все, кто находились рядом, включая меня и Директора, оказались фиг знает где.

Из всего этого можно было бы сделать заключение что мы попали в мир магов…

Но все мои теоретические познания в магии ясно твердили что это исключено.

Заклятье портала не могло иметь такую мощность, чтобы переместить всех людей находящихся в зале. Скорее всего, мы сейчас где-то в тайге… И красное солнце закатывается за стройные горы до боли знакомо. Мы в родном мире. А Директор… он генерал а не маг. Да еще напуганный, оставшийся без вверенных людей, генерал.

Интересно, что с нами сделают маги если вдруг окажутся рядом?

Я напрягся словно спортсмен, делающий на спор сотое отжимание, превозмогая себя, поднялся на дрожащих руках. В голову ударила тяжелая кровь, почувствовал, как из носа брызнул красный ручеек. Не обращая на него внимания, шатаясь, как в стельку пьяный, подошел к Директору.

— Все так плохо, Сергей Борисович? — спросил я первое, что пришло в голову.

Затуманенные глаза уставились на меня:

— Хуже почти некуда.

— Но почему? И в Сибири живут люди…

— Какая на хрен Сибирь? Ты под ноги глянь.

Я опустил чугунную голову и тут же забыл о своем плачевном состоянии.

Рядом с сидящим на валуне Директором лежало двухметровое тело в деревянной, скрепленной кусками кожи, броне. Даже при большом желании, принять его за человека было невозможно: болезненно-зеленый цвет кожи, бугрообразный череп, выдвинутая вперед гигантская челюсть с длинными клыками, заостренные уши и, наконец, желтые звериные глаза…

Глаза застыли в невыразимом изумлении, смотрят в небо словно вместо облаков там парят смеющиеся ангелы. Причину его предсмертного удивления, я увидел через мгновенье: на деревянном нагруднике расплылось пятно темно-багрового цвета, аккуратная дырочка в его центре утверждает, что существу не стоило так полагаться на защитные свойства брони. Кто бы это ни был, но ему явно не доводилось встречаться с огнестрельным оружием.

— Беру свои слова обратно, — прошептал я, — мы в другом мире.

Наступающая тьма, встретив разгорающееся костер, недовольно откатилась, отступила будто собирая силы для контратаки. Пламя успокаивающе взмываясь вверх, освещая лица ошеломленных сложившимися обстоятельствами людей. Я заметил, что все, включая Директора, стараются держаться как можно ближе к огню. Как только его языки начинали танцевать чуть медленней, пара рук обязательно подбрасывала в него хворост. Все молчали, никто не высказывал своих мыслей, никто не предлагал действий. Украдкой люди поглядывали на смотрящего суровым взглядом в огонь Директора. Они верили, что он вот-вот что-нибудь придумает.

А я, несмотря на продолжавшую кружится голову, все же не мог не думать о коварных уродах из иномирья… И если отбросить ту мелочь, что мы сами находимся в положении иномирцев, то ненавидеть их имело смысл. Ладно если бы они предали меня одного, но они провели вокруг пальца агентство, страну и получается весь мой мир. Получив что хотев и не оставляя взамен ничего — вернулись домой.

Иномирские кидалы…

Ночь вступила в свои права с невероятной быстротой, оторванные от родного мира люди успели лишь дотащить меня и охапки хвороста до ближайшей пещеры. За себя я уже не беспокоился: хотя идти было по прежнему трудно, но силы возвращались очень быстро. Значит ничего страшного.

С помощью зажигалки Директор развел костер меньше, чем за минуту, и вовремя, еще немного и все что находится за пределами входа в пещеру покрыл густой мрак.

— А что там? — спросил я указывая на уходящую во тьму расщелину в стене пещеры.

— Какая разница? — вопросом ответил какой-то парень в выпачканной белой рубашке и в очках с толстыми линзами.

— Он прав, — вмешался Директор. — Сама пещера пуста. Это лишь небольшой карман, но расщелина указывает что в этой горе целая сеть пещер. Дмитрий, Андрей сделайте факелы и осмотрите расщелину. Мы должны убедится что с этой стороны нам не грозит опасность в облике спящего медведя…

— Слушаюсь, — хором ответили два агента в дорогих костюмах. Кажется те самые которые пытались застрелить Тзара.

Быстро сделав себе факелы они взяли в свободные руки пистолеты и смело скрылись за поворотом.

— Милый, зачем ты их отпустил? — спросила прижавшаяся к Директору девушка. – А если сюда придут такие же твари?

— Я же просил не называй меня на людях милым… — проворчал он. — Не беспокойся я сумею тебя защитить.

Девушка не ответила, только еще крепче прижалась к нему. На вид ей лет двадцать пять. Размазанная по щекам туш, и красные даже в свете костра глаза, выдавали ее полную неподготовленность к экстремальным ситуациям. Хотя «экстремальная ситуация» для такого случая не подходит….

Кроме них за костром сидел сутулый и хлипкий с виду парень. Держится вроде неплохо, но тоже балласт. Один из «белорубашечников» которого по случаю зацепило нарушенное мною заклятье.

Значит нас шестеро. Шесть человек оставшихся от агентства со штатом в несколько сотен. Наверняка тени прятались не только в тренажерном зале, а атаковали и по всему периметру… Но точно я узнаю это как только вернусь в свой мир… Если вернусь.

Смотря в танцующие языки пламени, украдкой наблюдал за Директором: постарел осунулся — дело которому отдал столько сил оказалось бессмысленным.

От расщелины донесся шум, в свете огня показались два агента. Оказавшись в пещере, они спрятали пистолеты в кобуру и сели к огню, но я успел заметить что их руки дрожали. Всмотревшись в них увидел что прячут глаза, а лица подозрительно бледны…

— Докладывайте, — приказал Директор.

— Рядом все чисто… — неуверенно начал один из них. — А в глубь мы ходить не стали, там столько пещер что можно заблудится.

— Тогда почему вы едва не умираете от страха? — спросил я равнодушно.

Ближайший агент дернулся, бросил взгляд полный вызова, вздернул подбородок…

Но видать вспомнил о слухах ходивших обо мне в агентстве сник. Кто его знает, наверно подумал что я прочел о его страхе по ауре…

— Мы не смогли идти дальше, — убито проговорил он.

— Что? — спросил Директор. — Почему?

— Не знаю… Просто навалился такой страх, какой никогда не чувствовал. Даже когда в тренажерном зале на нас напали черные твари… Я боялся не так.

— А ты? — обратился Директор к другому агенту, а может и телохранителю.

— Аналогично.

— Понятно…

Директор запустил пальцы в свою серую шевелюру:

— Вардес, что ты об этом думаешь?

— О страхе?

— Да, о нем разумеется.

— Не знаю… — ответил я не подумав. Но увидев разочарование в глазах окружающих, заговорил более уверенно: — Вполне возможно что это действие охранного оберега. Маги про такое расказывали…

— Не напоминай мне о них, — перебил Директор. — Впрочем продолжай.

— Да все уже… Все что знал расказал.

— Ясно, — бросил Директор и уставился в огонь.

Молчание затягивалось, я не заметно всматривался в лица думавших о своем людей. Все они неотрывно смотрят в огонь, словно пытались отрешиться от реальности. Нависшая тишина в пещере с каждым мгновением разрасталась и уже через пару минут стало казаться что если сейчас ее не прогнать то она стянет нас крепкой сетью. Я прислушался: даже треск поленьев в огне и звуки, издававшиеся ночным лесом, доносившиеся от входа в пещеру, не могли ее прорвать. Словно эта тишина не имела ничего общего с окружающим…

Чтобы нарушить тяготившее молчание, я заговорил:

— Мне жаль…. Жаль, что так получилось.

— …Ты не виноват, маги нас предали, — с расстановкой сказал Директор, – Более того, ты спас нас всех.

Снова повисла тишина, изменилось только выражение на лице Директора: он совсем по-детски закусил старческую губу и тихо бросил, глядя в огонь:

— Стоило сразу понять, что им нужно только золото и наше оружие, а всякие договоры, честь и долг для них пустой звук. Они не такие как мы… А мы сделали ошибку и доверившись, пошли у них на поводу.

Несмотря на то, что обращался он скорее к себе, я вновь насел на него с вопросом:

— Но я все равно не понимаю. Если маши собирались забрать Тзара и вернуться в свой мир, зачем тогда они взяли с собой меня и Влада?

— Ну, они наверно тоже люди… Вы лучшие их ученики, они потратили на ваше обучение столько лет…. Тут все логично.

Я посмотрел на Директора из приспущенных век: старый хрыч что-то скрывает.

— Нет, тут есть еще что-то. Раз им стало жалко свою работу, почему тогда они не забрали и других делающих успехи учеников? Нет забрали только меня и Влада.

Лестно конечно говорить о себе как о лучшем, но Влад… Влад обычный неумеха. Он в подметки не годился даже моему прошлому напарнику. Что между нами общего?

— Да… Вы чем-то похожи, — ответил он после значительной паузы. — Ты попал к нам в агентство без памяти. Ты не помнил про себя ничего, кроме имени, и более того, моим людям так и не удалось установить твою личность. Тебя разыскали маги, рекомендовав к «ученичеству». Якобы такие люди, как дети с пустой памятью, учатся намного быстрее. Через год тоже самое произошло и с Владом.

— То есть, Влад тоже лишился памяти?

— Да, он…

— О чем вы вообще?! — вдруг вскинулась заплаканная девушка. — То, что мы здесь пережили, не идет ни в какое сравнение с вашими дурацкими россказнями! Это было ужасно…

Голос ее пропал, она отвела сердитый взгляд от лица Директора и разрыдалась.

На вздрагивающую всем телом женщину старались не смотреть, и почему-то никто не стремился ее утешить. Только через несколько минут рука Директора легла ей на плечо, и судорожные всхлипывания заметно утихли.

Я запоздало поблагодарил судьбу за то, что оказался в этом мире уже без сознания. На миг представил себя испытавшим потрясение от мгновенного перехода в пространстве, нападения звероподобного монстра, выстрелы, панику…. Да, девушку понять можно.

Снова повисло напряженное молчание, словно все боялись открывать рот или вообще пошевелится. Я тоже не стал продолжать бессмысленные разговоры. К чему они?

На тело навалилась какая-то усталость. Мне захотелось расслабиться, закрыть глаза, или, не думая ни о чем, не мигая смотреть на огонь. Но что-то внутри противилось этому, хотя бы потому, что это было необычно.

Я заговорил снова:

— То застреленное существо… кто оно?

Девушка вздрогнула как от пощечины, Директор покосился на нее, потом ответил:

— Когда мы оказались неизвестно где, началась неразбериха. Откуда-то из зарослей выскочила эта желтоглазая горилла и с оружием, похожим на мачете, бросилась на Машу…. Повезло, что Дима успел его застрелить.

Один из агентов кивнул, принимая похвалу начальства. Остальные же ничем не выдали, что слышат разговор.

— Раз мы все в одном корыте, давайте знакомиться. Я Вардес — адепт, приписан, то есть был приписан, в группу Рысь…. А вы?

— Меня вы, наверно, знаете, я генерал-лейтенант, командующий нашим Агентством, — заговорил Директор. — А это…

— Генерал, они сами могут представиться, — перебил я. Он посмотрел на меня с удивлением, но смолчал.

— Дмитрий, внутренняя безопасность. Специализация — охрана генерала, — не отрывая от огня взора, доложил телохранитель.

— Андрей. Аналогично, — ответил второй.

Как я и догадывался, оба были телохранителями Директора, и неудивительно, что попали в зону воздействия нарушенного заклятья портала. Наверняка вслед за Директором, потащившим к кругу магов девушку, шагнули ближе к нему.

Сутулый парень пальцем поправил оправу очков, проговорил едва ли не застенчиво:

— Михаил, системный администратор. Доступ второго уровня…

Что означало последнее, я представлял смутно. Знал только, что такие люди едва ли не гражданские, хоть и были частично посвящены в секреты организации, но агентство использовало их лишь в узком направлении. Их никогда не держали за «своих», и остается догадываться, как такой человек мог оказаться в том зале. По идее информация о магах и всем, что с ними связано, имела секретность выше, чем расположение шахт с ядерным вооружением.

— А вы кто, простите? — поторопил девушку с ответом я.

— Маша…

— И какую должность вы занимаете?

— Никакую. Она моя жена, — отрывисто бросил Директор.

Я почувствовал, как медленно упала челюсть. Это было сюрпризом для всех присутствующих, но тему никто развивать не осмелился. Я внимательней пригляделся к заплаканной девушке. На ее холеных пальчиках не было и следов обручального кольца, как впрочем, не наблюдал такого и на пальцах Директора. Да и выглядели они скорее как красавица и держащееся рядом, но на дистанции лохматое чудовище…

В общем, наш Директор захотел произвести впечатление на юную особу и, наплевав на секретность, решил удивить ее зрелищем перемещения людей в пространстве…

Снова в воздухе повисла пелена тягостного молчания. Люди вокруг сидят без движения и смотрят на нескончаемый танец огня. При взгляде на «телохранителей», сидевших спиной к выходу из пещеры, слабо терзавшая меня мысль начала обретать объем и форму. До меня постепенно начало доходить, что эта ситуация какая-то неправильная. Люди вокруг просто не должны себя так вести. Ну не могут, пережившие шок люди, вот так заторможено сидеть…

— Люди… — тихонько сказал я. Никто не отреагировал.

— Люди! — повторил я громче.

— Что с тобой, Вардес? — спросил Директор, даже не взглянув в мою сторону.

— Тут что-то не так…

— Что?

— Сергей, как вы думаете… — начал я и замолк.

— Да? Что?

— Сергей Борисович, почему вы отозвались на такую фамильярность?

— Ну и что из э… — сказал он и осекся. Как я и ожидал, скорость мышления у него по-прежнему на высоте. — Я тебя понял, Вардес. Внимание, мы все под действием гипноза, боритесь с этим.

Гипноза? Скорее это была массовая ментальная атака, совсем такая же, про которую рассказывал Тзар…. Но если это слово им более знакомо, пусть будет гипноз.

— Вардес, где… гипнотизер? — шепотом спросил он.

— Не знаю, наверно, недалеко от пещеры.

— Что ты предлагаешь?

— Менталь… гипноз не усиливается, — зашептал я после паузы, — значит, это максимум, на что способен колду… гипнотизер. Нам выходить в ночь нету смысла, лучше дождемся, когда он начнет уставать…. Но возможно сейчас к нам кто-то крадется…

Я не успел докончить фразу, как телохранитель генерала неестественно дернулся, словно сбрасывая с себя невидимые оковы. Вытащив из подмышки пистолет, вытянул руку, целясь куда-то в стену пещеры. Хотя выстрелы были ожидаемы, все же прозвучали как гром в жаркий и тихий полдень.

Я быстро развернулся и в страхе замер: гигантское звероподобное существо умудрилось бесшумно подкрасться и сейчас заносило для удара тяжелый кривой нож.

Запаниковать я не успел, вместо того, чтобы размозжить кому-то из нас череп, нож выпал из ослабевшей руки. Неандерталец прижал широкие ладони к груди, но остановить струящуюся между пальцев кровь, не удалось. Он упал на колени, желтые глаза вперились в меня. Какие в них были чувства, понять не успел, они мгновенно затянулись прозрачной пеленой. Я едва смог отскочить от падающего прямо в огонь тела.

— Второй скрылся, успел убежать! — крикнул охранник, спасший мне жизнь. — Что делать?!

— Да бог с ним! — в тон ему заорал я. — Не гнаться же за ним?

Директор жестом приказал мне замолчать, вид у него такой, будто у Тзара, когда тот смотрит сквозь стену. Я заметил, как его вид и скупость в словах заставляли успокаиваться возбужденных людей. Ну что же, неплохо Директор…

Полчаса мы сидели как на иголках. Жались ближе к костру, словно свет от его пламени мог защитить от тварей, которые вот-вот вынырнут из темного входа пещеры. Но время шло, а монстры больше не появлялись. Взвинченные люди потихоньку стали успокаиваться, и Директор впервые принялся раздавать осмысленные распоряжения:

— Гипноза никто не ощущает, значит, этого гипнотизера мы убили. — Все бросили взгляд на распростершегося у входа в пещеру зверочеловека. Неожиданно у него упала нижняя челюсть, и из-за губы, едва не лишив Машу чувств, показались клыки с полпальца величиной. Директор положил на ее плечо руку и продолжил как ни в чем не бывало:

— Второй напуган так, что не покажет сюда даже носа. По крайней мере, в ближайшую неделю.

— А может, это неандертальцы, а мы попали в прошлое? — несмело подал голос Михаил. От волнения он снял очки, протирая их краем грязной рубашки. Я еще раз посмотрел на зверочеловека: приплюснутый широкий нос, высокий лоб с глубоко посаженными желтыми глазами. Определенное сходство есть, но…

— Не говори глупостей, Миша. Лучше помоги Дмитрию выволочь труп из пещеры.

— Что?!

— Что слышал. Андрей, прикрой их, — приказал Директор.

Кряжистый охранник неспешно подошел к трупу, напрягся, стараясь его приподнять. По-видимому он весил много больше тонны. Даже вдвоем с брезгливо принявшимся ему помогать «белорубашечником» они оставили все попытки приподнять тело над землей. Взяв за руки и за ноги, с натугой принялись волочить тело к выходу. Андрей, двумя руками держа в руках пистолет, не отставал от них ни на шаг.

— Вардес, что у тебя полезного в рюкзаке? — спросил Директор, больше не глядя на возившихся с трупом людей.

— Мыло, шампунь, зубные щетки, пистолет, к нему три обоймы…

— А есть что поесть? — спросил вернувшийся к огню Миша. Видимо, раздосадованный его слабостью Дмитрий отослал его назад в пещеру.

— Ну, разве, что зубную пасту… — после паузы ответил я. И до того сутулый Миша сник еще больше, сразу став похожим на проколотую шину.

— Еще что-нибудь есть? — спросил Директор.

— Нет, генерал, я полагаю, мое нижнее белье вам не подойдет.

— Хреново…. Ладно, всем, кроме дежурных, спать. Дежурят все, кто прошел спецподготовку. Вардес, достань на всякий случай пистолет… И вообще ты должен был сразу его достать.

— Но я же был…

— Не важно. Спи, ночью станешь дежурить.

Я закрыл глаза, стараясь избавиться от роя черных мыслей. И без того понятно, что группа людей, попавших в чужой мир и сразу же повстречавшая человекообразных хищников, подвергается крайне серьезной опасности. Но понятно и то, что ничего с этим поделать в данной ситуации нельзя. Моя дрожь, неуверенность в себе и тем более паника не принесут команде никакой пользы.

Глава 4

Хотя дежурить меня никто не будил, нормально спать не получалось. Жесткий камень пещеры сам по себе был дурной кроватью, а если добавить жгучий ночной холод…. Просыпался через каждые пять минут, менял позы, по очереди подставляя к огню то спину, то живот. Даже сквозь сон чувствовался сильный холод. Быстрее бы кончилась проклятая ночь, в который уже раз за минуту просыпаясь, думал я.

Потом стало еще хуже: привычно перевернувшись на другой бок, я не почувствовал тепла, исходившего от огня. Разлепив глаза, вместо света костра обнаружил лишь тьму. Я смекнул, что закончился хворост, охранники не посмели выйти за ним из пещеры, и лишенный корма огонь давно умер.

К несуществующему костру жмутся дрожащие от холода четыре тела. Я сомневался, что они спят — скованные страхом, лишь притворяются. Готовы перетерпеть жуткий ночной холод, только бы их не заставили выходить из пещеры за дровами.

Я выругался. Переохлажденный организм не желал резких движений, и попытка встать привела к пульсирующей боли в ноге.

— Что с тобой? — шепотом спросил охранник.

Кажется, это был Дмитрий. Он сидит на камне лицом к выходу из пещеры, вид такой, словно готов стрелять в первую же пошевелившуюся тень. Несмотря на то, что костер давно не горит, врывающийся в пещеру серебряный свет луны и звезд прекрасно освещал его фигуру.

Услышав мое невнятное ругательство, агент повернулся, и я увидел, как его глаза слепо зашарили в поисках меня. Сомневаюсь, что он мог разглядеть хоть что-то, кроме моих размытых очертаний.

Боль в ноге понемногу стихла, я встал и молча прошел мимо него.

— Ты куда?! — оторопело спросил он.

— За дровами, лучше уж туда, чем спать в такой холод…

— Но там же темно! — вскрикнул он, умудряясь не повышать голоса.

— Я вижу в темноте… — бросил я, уже выходя из сразу же показавшейся мне такой уютной пещеры.

Ледяной ветер пронзил легко одетое тело насквозь, меня забила мелкая дрожь, а лицо и уши тут же стали замерзать. Сжимая в руке пистолет, в полусогнутом положении и поминутно озираясь, тихо стал пробираться к нестройным рядам елей.

Поначалу я намеревался дойти до первых деревьев, набрать каких угодно веток и вернуться назад, пока меня не заметили эти двухметровые монстры. Но к великому разочарованию, под ближайшими деревьями не оказалось ничего, что могло бы гореть. Я глянул на раскинувшиеся над головой игольчатые ветви и тут же выбросил мысли об их использовании: во-первых, не загорятся, а во-вторых, раздавшийся треск будет слышен далеко окрест, и эти зеленокожие чудища непременно поищут его источник…

Пригибаясь чуть ли не до земли, я стал пробираться вглубь зарослей. Рукоять пистолета неприятно холодит руку, но перекладывать его в карман не стал. Кто знает, возможно, эти существа с желтыми глазами видят в темноте не хуже меня.

Я забрался уже довольно глубоко в лес, а под зажатой подмышкой оказалась лишь пара небольших сухих веток. Хотя промозглого ветра среди деревьев не было, но промерз я так, что мысли плюнуть на все и вернуться в относительно теплую пещеру вытеснили все остальное. Подхватив еще один толстый сук, уже собрался развернуться, когда взгляд наткнулся на то, что заставило мое озябшее тело замереть и бросить охапку веток на землю.

На выжженной траве в аккуратной кучке лежат черные головешки углей, по краям тлеют частично обгоревшие поленья. Даже с трех шагов я почувствовал, что от затушенного в спешке костра исходит тепло…

— Меня увидели и затушили костер! — холодная мысль обожгла внутренности, будто кипятком.

Повинуясь наитию, я резко развернулся. Удар в скулу чем-то тяжелым швырнул меня на землю. С развороченной болью головой я поднял пистолет. Ничего не видя, стрелял наугад, метясь во что-то перед собой. Подавив вспышку страха оттого, что не сработал пистолет, на ощупь принялся проверять предохранитель. Он снят…. Но выстрелов ведь не было…. Наверно, я ослеп и оглох, а потом перестал мыслить…

Кошмара, который сковал мой разум, долго не выдержал бы никто. Зеленые людоеды поймали меня, и теперь один из них грязными липкими пальцами трогает мне лицо…. Сейчас станут есть еще живого.

Влажное прикосновение к лицу вернуло меня в реальность. Раскрыв глаза, увидел перед собой чью-то мохнатую морду. Дернувшись всем телом, сразу обмяк, а мохнатая рожа скрылась из поля зрения. Полежав несколько ударов сердца, я собрался и, прикладывая неимоверные усилия, попытался сесть. В пяти шагах от меня, навострив уши и готовясь дать деру, стояла, подняв переднюю лапу, мелкая лиса. Дрожащей рукой я потрогал жутко болевшую скулу. Лицо было липкое. Я недоверчиво посмотрел на пальцы, выпачканные темной кровью. Лис пытался ее слизать…

Встать было тяжело, а держаться на ногах еще хуже. Перед глазами плыли хвойные деревья, а свет солнца был нестерпимо ярок. Постояв облокотившись о ствол дерева, дождался, когда слабость в теле пойдет на убыль.

За исключением головокружения и не очень сильной боли в висках, состояние охарактеризовал как средней паршивости. Грязно-рыжая лисица, увидев как большое существо поднялось на задние лапы, поспешила ретироваться. Куда делось то, что едва не снесло мне голову?

Осмотревшись, увидел остатки костра, примятую траву, следы крови и несколько гильз. Вот здесь меня стукнули чем-то тяжелым по голове, я упал, выстрелил. В кого-то попал, нападавший упал и стал отползать, оставляя на траве четкий след от размазанной крови.

Я стоял перед дилеммой: пойти по следам и добить эту тварь, либо идти в другую сторону, в пещеру, где меня, наверняка, уже ищут. Глянул в небо, солнце стоит не совсем в зените, но и рассвет был давно. О чем тут думать? Разумеется, пойду к Директору. Шел, не совсем разбирая дорогу, жестоко мутит и кажется, что сейчас стошнит.

Странно, я уже должен был выйти из леса и оказаться около горного массива.

Пещера должна была быть где-то здесь. Вместо этого мне показалось, что расстояние между стволами высоких елей становилось все меньше, а лес — гуще.

Увидав на земле отчетливый отпечаток чего-то, похожего на обувь сорок шестого размера, замер в шоке. По какой-то причине я неосознанно сменил направление и, вместо того, чтобы идти к пещере, пошел по следам раненого… зверя.

Подобно следопыту я рыскал глазами, ища хоть что-то, указывающее расположение моего незадачливого убийцы. Вскоре был вознагражден: в траве обнаружилась неровная цепочка следов. Раненая тварь смогла встать и теперь, хоть и пьяно шатаясь, шла на своих двоих…. Туман в голове понемногу стал рассеиваться, еще раз проверил обойму в пистолете. В магазине оставалось всего три патрона.

Стараясь делать как можно меньше шума, пошел по его следу. Какая разница, почему. Главное, прибить гада, пока он не зализал раны и не решил отомстить.

Как-то слышал, что животное, раз вкусившее кровь человека, необходимо убить. Это закон, и он происходит из глубокой древности и действует до сих пор, несмотря на все сотни лет цивилизации. А все потому, что это необычный закон, а Закон Выживания. Он у нас в крови, а раса, отвергнувшая свою кровь и память предков, обречена на вымирание.

Резко остановился, увидев впереди прислонившуюся к широкому стволу дерева высокую фигуру. Хоть и вижу его со спины, но несмотря на ниспадающий с его плеч синеватый плащ, человеком он быть не мог.

Огромный рост, стянутые в густую косу волосы, из-под которых выглядывают заостренные к концам уши. Кожа у существа с нездоровым зеленоватым оттенком. В мускулистой руке зажат короткий боевой жезл. Такой я видел у Тзара, когда он рассказывал о….

Неожиданно я понял, что именно огрело мою голову. Подняв пистолет, прицелился, чтобы наверняка…. Словно почувствовав нависшую смерть, он дернулся со скоростью, которой невозможно ожидать от существа его размера. Из странного посоха вырвалось что-то прозрачное, на шарообразной вершине как будто преломился свет. Образовавшийся еле видимый луч ударил мне в грудь.

Я остро почувствовал, как меня покидают силы. Уже готовые были сжать курок пистолета пальцы предательски ослабели, оружие полетело на землю. Я покачнулся и, чтобы не упасть, прижался к дереву спиной.

Зверочеловек радостно оскалился, клыки с палец величиной блеснули на солнце белым. Не теряя более времени, он, сильно хромая и едва ли не вприпрыжку, заспешил к практически поверженному врагу. Один удар короткого посоха с тяжелым навершием проломит череп жалкого человечишки, как гнилой овощ.

Даже с подволакивающейся ногой ему идти до меня секунд двадцать… не успею.

Усилием воли очистил сознание от мешающихся мыслей, сконцентрировался, пытаясь увидеть свою ауру. Невозможное все же произошло: без всякой подготовки увидел, как аура полыхнула зеленым. Яйцеобразный кокон, в котором находится мое тело, представляет собой идеальный защитный экран. Годы тренировок под присмотром истинных магов усилили защитные свойства более, чем вдвое. Но все же это помогло мне мало.

Темное пятно в том месте, куда ударил луч из посоха, на зеленом фоне ауры выглядело донельзя отвратно. Я почувствовал запах гнили и разложения. К моей ауре присосалась астральная сущность, и прежде, чем защитный экран распознал опасность, оно выпило большую часть моих сил. Сейчас все силы организма были направлены на поддержание одного из защитных слоев ауры. Возможно, не получи я ранение и не будь так ослаблен до начала боя, сущность не смогла бы даже за меня зацепиться. Существо пыталось прорвать ставшую осязаемой зеленую пелену, и, если ему это удастся, мне — конец. Чувствую, как непрерывным потоком меня покидают силы. Регенерирующий источник внутри организма не мог сравняться со скоростью, с которой их поглощала пиявка.

Уголком сознания, который не был занят ментальным действом, я видел, что зверочеловек подошел ко мне едва ли не на пять шагов. Меня охватило отчаяние: две атаки с разных сторон от двух таких разных врагов…

Предсмертный ужас и отчаяние подстегнули выброс адреналина, а внутренний источник силы импульсом выбросил из себя пучок из последних остатков энергии. Я, отсекая действия подсознания, перехватил его разумом. Волна силы изнутри тугим комом ударила черную пиявку. Силы хватило, чтобы оторвать ее от ауры, но если поднапрячься еще чуть-чуть…

Зверомонстр, наконец, дохромав до застывшего в страхе человечка, поднял посох для завершающего удара. Но тут что-то его покачнуло, на секунду он застыл с расширенными в ужасе глазами, а потом закачался, как дуб под ураганом, и рухнул мне под ноги. Звук громыхнул такой, что едва не заложило уши. Гора мяса в деревянно-металлических доспехах под грязным синим плащом больше не шевелилась.

Хрипы, вырывающиеся из моей груди, меня пугали, но в то же время утверждали, что я жив. Мне невероятно повезло, что успел перебросить на него его же «пиявку».

Жив он или нет, я смотреть не стал, просто подобрал пистолет с земли и на трясущихся от усталости ногах пошел по обратным следам. Даже если он еще дышит, жить ему оставалось недолго. Несмотря на то, что он казался таким живчиком, ранения у него были более серьезны. Сущность высосет из него жизнь досуха, но мне плевать. Заслужил сволочь.

Я сам не понял, как вернулся к пещере, разум словно отключился, чтобы компенсировать острую нехватку энергии в организме. Но добравшись до входа в пещеру, я остановился, почувствовав что-то не так. Что именно, понять не получалось, просто отчетливо возникло знакомое чувство, что, если продолжу движение, мне будет хреново. Помявшись с четверть часа недалеко от входа, послал предчувствия к черту. Но едва сделал пару шагов в ее направлении, замер — из пещеры донесся рыкающий звук и тяжелые шаги. Я отпрянул, стараясь не издавать шума, и прежде, чем из входа показались фигуры, успел спрятаться за валун недалеко от нее.

Зверочеловек в деревянной броне взвалил на плечо, как ковер в рулоне, женщину. Отсюда я не мог разглядеть, мертва она или просто без сознания. Она, обмякшая, болталась на мускулистом плече зверя и больше напоминала сломанный манекен, а не красивую девушку…. За первым зверем показался еще один, потом еще. Оба идущих за «носильщиком» зверочеловека были заметно выше и мускулистее чем те, кто встречались мне до этого. Кроме того, у них была другая броня, явно лучшего качества. У обоих правую часть доспехов закрывает широкий наплечник с длинными и, судя по виду, острыми шипами. В огромных перекачанных руках они сжимали оружие, больше похожее на причудливо искривленный меч, нежели на те длинные ножи, что я видел у их собратьев раньше. Видимо, в местной иерархии они стояли выше прочих.

Громыхая доспехами и висящим на поясе мачете, оставляя на влажной земле глубокие следы, мимо камня, за которым я затаился, прошел зверь с неподвижно лежащей на гигантском плече Машей. Затаив дыхание, я постарался слиться с камнем. Самое страшное было то, что перестал слышать двух других, которые должны были пройти сразу за нагруженным собратом. Показалось, что они заметили меня, и теперь обходят валун с двух сторон.

Страстно хотелось броситься бежать, но разум пересилил инстинкт. Подождав, когда, по-моему мнению, они должны сделать не менее пятидесяти шагов, осмелился выглянуть за край камня. Все трое, иногда озираясь по сторонам, прошли метров сто и начали скрываться за еловым массивом. Утерев выступивший на лбу пот, я глубоко вдохнул морозный воздух. Стараясь идти тихо, прошел в пещеру.

Зрелище, представшее перед глазами, изогнуло меня дугой. Не в силах сдержаться вырвал остатками вчерашнего обеда, и даже после этого я долго не мог прийти в себя.

Зверолюди сегодня наелись до отвала: рядом с золой, где недавно горел костер, лежал длинный осиновый шест с привязанным к нему человеком. Точнее останками человека. Привязанные к шесту руки и ноги, не считая того, что они обгорели, были в относительной целостности. А вот дальше…

Дальше шли голые кости, насколько я мог судить, мясо с них было срезано ножом. Бедра, часть таза, предплечья представляли собой ужасающую картину: неровно обглоданные кости с небольшими остатками на них красного мяса. Живот и грудь были вспороты, внутренностей не было видно. Голова, отделенная от тела лежала в сторонке, взирая на меня с застывшей маской, в которой смешались ужас, крик и боль…

Холодея, словно окружающий меня каменный свод, я с отчаянием всматривался в бледное лицо.

— Господи, Директор… — прошептал я.

Отчаяние, боль и страх требовали выхода. Я едва удержался от тоскливого звериного воя, хотелось кричать и плакать…. Глотая воздух, как рыба на берегу, сумел оторвать взгляд от страдальческого оскала генерала и бросился из пещеры.

— Куда угодно, но подальше, — билась в голове единственная мысль. Я бежал до тех пор, пока не упал от изнеможения. И без того ослабленный организм постарался избавить разум от последствий шока, просто вырубив его полностью.

Черное забытье, в котором я оказался, частично восстановило силы. Но очнувшись, это было последним, о чем я подумал. Вскочив как ошпаренный, я вертел головой, ожидая обнаружить за стволом каждого дерева зеленокожих людоедов.

Мгновенно вспомнились все ужасы прошедшего дня, и, несмотря на ночной мороз, я весь взмок.

Крупная серебряная луна, куда больше и ярче нашей, злым светом заливает поляну. Я жив! Это сейчас главное. Крик отчаяния, как и самовнушение, не очень помог, и, озираясь по сторонам, поймал себя на том, что чувствую сильный страх.

Проклятая луна светит ярко, почти как фонарь, лишая меня последнего преимущества: спрятаться в темноте не удастся. Любой зверь выследит меня и убьет на месте. Готов поклясться, что еще вчера луны не было, а сейчас, когда она не нужна…

Как бы там ни было, я немного успокоился, первым делом перебрался под тень деревьев, где было больше шансов оказаться незамеченным. Серебристый свет озаряет всю поляну, ночное зрение можно и не включать, во-первых, нет смысла, а во-вторых, не хотелось тратить пускай даже малые силы…

— Что делать, Вардес? — сказал я вслух.

Я не мог ответить на этот вопрос. Слабые попытки сконцентрироваться ни к чему не привели, я был слишком напуган и слишком ошеломлен. Стоило лишь опустить веки, как глазам предстает картина полусъеденного тела Директора.

— Успокойся и включи мозги. И прекрати разговаривать сам с собой, а то получишь раздвоение личности!

— Хорошо, больше не буду.

Звук моего голоса успокоил до такой степени, что я выбросил из головы мысли о страхе и попытался осмыслить произошедшее.

Хотя вся сущность этому противилась, но я стал перематывать события назад, словно пленку в старом видеомагнитофоне. Со скрипом и плохим качеством, но все же видно, как я вбежал в пещеру, увидел голову Директора, его лицо… Стоп. Не то. Шест с нанизанным полусъеденным трупом…. Не то. Пещеру…. Так, в пещере разбросаны пистолетные гильзы, видны пятна засохшей крови. Кто-то отстреливался.

Из пяти человек, оказавшихся в этом мире, кроме меня, я видел только двух.

Директор мертв, Маша, скорее всего, тоже. Шанс, что она жива, стремится к нулю, но все же чуть больше.

Куда подевались два вооруженных профессионала и растяпа-программист? Мертвы?

Но где их трупы? Унесли эти «звери»? Может быть, но почему тогда Директора съели прямо на месте?

Вопросы иссякли, картина, которая мне рисовалась, была удручающей. Я представил, как с первыми лучами восходящего солнца в пещеру, размахивая кривыми ятаганами, ворвался десяток зверолюдей. Начавшие в панике отстреливаться телохранители полегли под страшными ударами. Парализованный от испуга программер рухнул с распоротым животом, Маша звонко закричала, прямой удар ножа навсегда оборвал ее крик. Староватый мужчина, Директор, повинуясь извечному инстинкту самца, бросился ее защищать, удар пудового кулака отбросил его на стену. К несчастью, он был еще жив, и зверолюди уверенные, что, съев печень живого врага…

Наевшись от пуза, воины заставили более слабых собратьев перетащить трупы в свое логово. Их жены и дети будут рады такому количеству свежего мяса…

Зубы сжались до хруста, меня снова начало мутить. Сволочи…

Нужно вернуться в пещеру, рюкзак все еще там, а в нем, кроме прочего, три запасные обоймы для пистолета. Надо пересилить страх и вернуться. А потом прорываться к людям. Где-то они должны быть. Не могли же эти твари всех съесть.

Я отогнал эту мысль, если это так, и во всем мире не существует людей, мне остается только застрелится.

Другая трусливая мысль мелькнула в голове еще боле заманчиво. Не терять время, не рисковать, прорываться в противоположном от пещеры направлении. Чтобы избавиться от соблазна, мне понадобилась немалая толика воли. Без оружия моя жизнь не стоит и гроша. Я не смогу обороняться, не смогу охотиться и, если меня кто-нибудь не съест, упаду и умру от голода уже через пару дней.

На всякий случай, смотря на яркий ночной мир через заклятье, стал медленно возвращаться в пещеру.

Слава богу, даже я — человек, не помнящий свою фамилию, пройдя через курсы спецподготовки, всегда смогу сориентироваться на местности. И хотя, увидев остатки пиршества «зверей», я выбежал из пещеры в полуобморочном состоянии, дорогу назад нашел без труда. Выйдя из отливающего серебром леса, нашел знакомый горный массив. Хотя подошел не совсем с той стороны, но одинокий валун, за которым я вчера прятался, был лучшим ориентиром.

А вот и пещера. Судорожно сжимая рукоять пистолета, осторожными шагами стал красться внутрь. Что-то не так. Пещера как будто изменилась за день, стала шире, и… с помощью заклятья я видел, что темень другого края расщелины уходила, немного изгибаясь, дальше. Я осмотрел пол пещеры: никаких следов костра, борьбы и пиршества зверолюдей. Это совсем не та пещера…

Выйдя на воздух, стал осматриваться с недоумением: вон тот валун, вон знакомый строй длинных елей. Я понял свою ошибку только, когда приблизился к валуну. Пещера, из которой сейчас вышел, скрылась с глаз за выступающей каменной грядой. Зато появилась другая, чуть ниже и левее. Облегченно вздохнув, я приблизился к ней и замер на входе. С этой путаницей забыл об осторожности и теперь лицом к лицу столкнулся с отрядом зверолюдей. Кажется, те же самые, что утащили Машу.

Двое очень крепких зверей с шипастым наплечником на правом плече сидят у костра и смотрят на меня, как на призрак. В руках вместо оружия они сжимают ребра с остатками мяса. Третий, более слабый и в худшей броне, сидит спиной ко мне и с хрустом продолжает есть. Подняв голову на замерших у огня собратьев, он проследил за их взглядом и наткнулся на меня…

А дальше время понеслось с удвоенной скоростью. С оглушающим ревом оба зверя вскочили одновременно, подхватывая лежащие рядом ятаганы. Прежде, чем я рефлекторно поднял пистолет, они с занесенными кривыми саблями оказались подле меня. Я выстрелил в клыкастое оглушительно вопящее лицо твари. Под желтым глазом берсекера появилась красная дыра, из которой хлынул поток темной жидкости. Еще два выстрела пришлись левее в грудь другому, подбежавшему совсем вплотную зверю.

Они упали одновременно, шатающийся зверь с дыркой в голове и схлопотавший две пули второй. Странного вида доспехи жалобно застонали, принимая на себя немалый вес туши человека-зверя. Длинные шипы на наплечнике громилы едва не распороли мне ногу.

Я поднял взгляд на третьего остановившегося в замешательстве зверя. Он стоял рядом с костром, в опущенной руке сжимал кривой нож. Хотел помочь сородичам, но безнадежно опоздал. Увидев быструю расправу с теми, кого он боготворил, замер в страхе.

Я поднял пистолет и выстрелил, метясь в его поганую рожу. Вместо ожидаемого грохота и яростной отдачи раздался сухой щелчок. Затвор пистолета был открыт, из вытянутого дула медленной струей в воздухе вьется белый дым. Патроны кончились…. И теперь я мертвец.

Зверочеловек сделал судорожное движение, я внутренне приготовился к ужасной боли и последующей за ней смерти. Но он промедлил. Уронив тяжелый нож, он вытянул вперед раскрытые ладони.

— Не убивай, человек, — звук, раздавшийся из его рта, больше похожий на лай собаки, ввергнул меня в ступор. Если бы вдруг домашняя кошка заговорила человеческим голосом, наверняка, вызвала бы у меня меньшее ошеломление. — Я тебе пригожусь— пригожусь! Я знаю, где много золотых монет.

Истолковав мое молчание обнадеживающе, затараторил быстрее. И хотя слова напоминали медвежий рык, я отлично его понимал:

— Я покажу, где много-много золота! Не убивай, человек.

Я, не до конца веря своим ушам, сделал неосознанный шаг вперед. Он испуганно вжался в стену пещеры.

— Кто ты? — спросил я, едва выталкивая звук через заржавевшее горло.

— Я разведчик племени Острые Ярыги. Я все тут знаю, я пригожусь-пригожусь, не убивай!

— А это кто? — указал я себе под ноги.

— Это мертвый воин-воин, тоже из племени Острые Ярыги.

— Почему вы напали на нас?

— На человек? Орки ненавидят человек.

— А ты орк? — на всякий случай уточнил я.

По-видимому, я, каким-то образом, оскорбил его. Наверно, усомнился в его принадлежности к этому племени. Он зарычал, во рту сверкнули клыки-сабли. Я было подумал, что сейчас кинется, но, слава богу, огонь в желтых глазах немного угас:

— Я Орккк!!! — заревел он, так, что мне показалось, что вздрогнула вся скала над пещерой.

— Хорошо, — стараясь не выдавать свой страх, поспешил сменить тему я, — где остальные люди?

— Одного мы съели-съели, одного — схватили-схватили, остальные убежали…

— Что?! — вскрикнул я.

Задав вопрос про людей, я думал совсем не о мертвых, как считал, товарищах. Я просто хотел узнать, где обитают люди в этом проклятом мире. Весть о том, что мои товарищи вовсе не погибли, стала для меня неожиданным сюрпризом.

— Где они? Куда побежали?!

— Они побежали в ту пещеру, которая рядом. Но орки туда не пошли, там страшно-страшно. Хоть Большие Ярыги бесстрашные воины, но там даже у нас холодеет сердце. А твои человеки точно умерли от страха.

— А та…тот, кого вы утащили, он жив?

— Да, он жив… пока жив. Когда в небе станет полная луна, племя Большие Ярыги будет праздновать.

— И что, что с ним будет? — встрепенулся я.

— На празднике будет вкусный обед.

Я стоял, не зная, что сказать, потом вспомнил:

— Орки с посохами, кто они?

— О! — уважительно протянул он. — Это шаманы племени Большие Ярыги. Они хорошо шаманят.

— И много их в вашем племени?

— Старший шаман, три шамана и один младший шаман.

— А в чем между ними разница?

— В шаманстве… — сказал он, как показалось удивленно. И видя, что я не понимаю, скривил мерзко-зеленое лицо, добавил:

— Старший шаман — очень сильный шаман, шаман шаманит слабее, а младший шаман только учится.

— Я спрашиваю, чем они отличаются в одежде и других знаках?

— Ну, у старшего шамана на посохе шар из бронзы, у шамана — из железа, а у младшего — из дерева.

Я припомнил, что у того орка, который натравил на меня астральную сущность, был деревянный набалдашник посоха. В этом отношении мне повезло, ведь я едва сохранил целостность головы, когда меня стукнул тот…

— А много в твоем племени воинов?

— Он глянул мне под ноги на трупы собратьев.

— Воинов… воинов осталось… — он стал загибать пальцы, при этом кривя отвратительными губами. Загнув девять пальцев, он тупо уставился на них, потом сказал:

— Столько, сколько пальцев на двух руках, кроме одного.

— А ты воин?

— Нет, я разведчик.

— А кто сильнее, воины или разведчики? — на всякий случай спросил я. По мускулистости и росту видно, что между воинами и разведчиками целая пропасть.

Орк промолчал, лишь глаза злобно сверкнули.

— Ладно, на этот раз я тебя отпускаю. Оружие оставь, иди.

Выше на целую голову орк, крадучись вдоль стены, принялся меня обходить.

Естественный рефлекс отойти в сторону я подавил в зародыше, не спуская с орка глаз, стоял в центре прохода прямо над поверженными врагами. Отойти в сторону значило показать слабость. Пускай у меня в обойме нет патрон, но нужно блефовать до конца.

— Стой! — вдруг сказал я. Орк дернулся, вознамерившись то ли бросится бежать, то ли напасть, но все же послушно замер.

— Что такое Ярыги?

Он молча указал вглубь пещеры, там среди недоеденных останков Директора лежал длинный причудливо изогнутый нож. Тот самый, который я приказал орку оставить здесь.

Когда я повернулся, орка уже не было видно.

— Разведчик хренов, — пробормотал я.

Впервые с начала разговора смог вздохнуть свободно. На валяющийся в конце пещеры небольшой рюкзак никто не позарился. Раскрыв его и покопавшись, я положил в карман только три магазина. По здравому размышлению рюкзак брать не стал.

Хранившиеся в нем вещи нужны лишь для неуместных сейчас излишеств, а его таскание могло только навредить…

Выйдя из пещеры, я направился в обход. Как только перелез через невысокий выступ, мне открылась другая пещера, но похожая на нее как близнец. Я уже был здесь полчаса назад, когда заглянул сюда по ошибке, и если верить рассказу орка, где-то в ее глубине должны скрываться оставшиеся в живых товарищи.

Вглубь пещеры я шел медленными шагами, обеими руками крепко сжимая рукоять пистолета. Раз уж громадные орки не решаются преследовать здесь живой обед, то опасаться тут есть чего. Несмотря на мои старания ступать мягко и бесшумно, мои шаги сильно шуршали на камне основания пещеры. Проклятое эхо усиливало и отражало звуки по каменным сводам. Если сначала я планировал подойти к неведомой опасности незамеченным, то теперь плюнул на все и увеличил скорость.

Пещера все углублялась, вела куда-то вниз, с каждым шагом становилось ясно, что она увеличивается в размерах. Любой человек, оказавшись в подобной ситуации, был бы беспомощен. Даже я со своим ночным зрением мог видеть не более, чем в тридцати метрах вперед. Хотя это тоже загадка, раньше подобного не случалось. С помощью заклинания в безлунную ночь я мог отчетливо разглядеть засевшего в трехстах метрах врага. А здесь, словно висит какой-то туман, мешающий не глазам, а…

Я остановился в озадаченности: пещера разделилась надвое. Справа узкая расщелина, но все же видно что за ней глубокий тоннель. Не дай бог, лабиринт.

Полагаясь больше на интуицию, прошел мимо расщелины. И уже через десяток метров увидел сжавшихся в кучу трех человек. Они беспомощно пялились во тьму, сидели у стены, подгибали под себя ноги и втягивали шеи. Один из них держал в руках пистолет, рядом с ним валяется кучка гильз. Он явно просадил все патроны, стреляя на звук. Только вот, в кого?

Пока они не наделали глупостей, я тихонько прошептал:

— Это я Вардес. Не стреляйте.

Они вздрогнули, глупо завертели головами, потом Дима задал идиотский вопрос:

— Это и вправду ты?

— Да, это я. В кого вы стреляли?

— Там… там что-то есть…

— Где? — не понял я.

— Там — в темноте, — зашептал Дима, указывая куда-то вглубь коридора. Вряд ли они могли видеть вытянутую ладонь возле своего лица, но он указал правильное направление пещеры…

— Да нет там ничего, успоко… — я замер на полуслове, мое лицо вытянулось как у коня.

Гулкое эхо донесло до нас из коридора звук громыхающих шагов. Я увидел гримасы страха на лицах товарищей, успокоившиеся с моим приходом люди вновь впали в состояние безумного ужаса. Шаги раздавались все отчетливее и ближе, пока из темноты, как из тумана, медленно не проявились очертания высокой фигуры.

Закованный в железные доспехи двух с половинометровый рыцарь. Он выглядел вдвое шире и впятеро тяжелее меня.

— Нет, не рыцарь, — с ужасом осознал я, — в шлеме-горшке две точки — глаза полыхали алым. Вероятно, люди видели только эти огоньки глаз, правда, и этого хватит, чтобы страх свел их с ума.

Бывший программист тихонечко заскулил и на четвереньках пополз в противоположную от монстра сторону. Полз он недолго, ударившись о выступ стены, упал, свернувшись калачиком и закрывая руками голову, словно страшась получить удар. Дима побледнел, но, сжав челюсти, смотрел в сторону монстра с вызовом.

Второй охранник лежал с закрытыми глазами, не шевелясь, видимо, он был без сознания.

Стрелять я не стал, остро чувствовал, что передо мной нежить. Нежить, по мощности и силе превосходившая все, что когда-либо встречал. Пульки от моего пистолета для него не опаснее комаров. Я просто стоял, обреченно ожидая неизбежного конца. Наверно, мог бы убежать, но слабые ноги словно вмерзли в холодный пол. Ни одна мышца в теле не желала подчиняться. Вот и все, Вардес…

Нежить подошла вплотную, на три головы выше меня, оно выглядело великаном.

Железные доспехи внушали трепет, алые глаза в шлеме взирали на меня сверху как на насекомое. В опущенной руке небрежно держит двухстороннюю секиру с древком, толщиной в мою руку. Сейчас ее поднимет и…

— В сторону, человек, мне нужно только тело, — эта чужеродная фраза прозвучала в голове как набат ржавого колокола в разрушенной церкви. Нежить вторглась в мое сознание!

— Кто ты? — спросил я мысленно, стараясь дотянуться к источнику шума в голове.

— Я Лорд Риза. А перед тобой стоит мой воин. Я отдал ему приказ принести мне тело…не мешай, человек.

— Но какое тело? И где ты сам?

— Твои мысли слишком путаны… Тело находится рядом с тобой, оно раньше было человеком. А я, я нахожусь в основной цитадели, много глубже этого места.

Я тупо оглядывался в поисках тела, в нескольких метрах скулит программист, Дмитрий глядит на остановившиеся рядом со мной огоньки глаз. Не имея возможности понять, что происходит, он старается не дышать. Рядом с ним, по-прежнему закрыв глаза, лежит Андрей.

— Дима, а Андрей что, мертв?

Дима вздрогнул, обшарил взглядом темноту, облизнул засохшие губы, хрипло ответил:

— Да, он умер несколько часов назад.

— Хорошо, сиди не двигайся.

— Зачем тебе тело, Лорд Риза? — снова мысленно спросил я.

— Еще один воин, пускай даже человеческий.

— Ты… Ты его зомбируешь?

— Я плохо понимаю, о чем ты говоришь, человек, но я просто его воскрешу и обращу в служение.

— Могу ли я просить тебя, чтобы ты оставил тело нам?

— Нет, человек, оно нужно мне.

— Ты говорил, что не совсем доволен тем, что это тело человеческое?

— Да, тело орка было бы более лучше. Орки сильней и прочней.

— Я понимаю, что делаю глупость, — сказал я, запрокидывая голову, чтобы посмотреть в глаза двух с половиной метровому монстру, — но раз тебе нужны тела, почему ты не убьешь нас, чтобы их было больше?

— Мне запрещено, человек.

— Кем?

— Не важно, — впервые за весь разговор нежить предпочла уклониться от вопроса.

— Здесь недалеко есть пара тел орков. Ты заберешь их?

— Я их чую, но они вне моих владений.

— Если я их тебе принесу, ты отдашь тело человека мне?

— Нет. Но… я буду благодарен тебе. Моя благодарность многого стоит, человек.

— Нежить испытывает чувство благодарности?

— Глядя в твой разум, я подобрал неверное слово. Я вознагражу тебя за услугу, человек.

— Чем?

— А что ты хочешь, золото?

— Нет.

— Что же тогда?

— Я попал в трудное положение и не знаю, как в нем можешь помочь ты.

— Я вознагражу тебя, человек, неси мне тела. А сейчас отойди.

Я отступил на шаг, монстр, громыхая доспехами, схватил Андрея за ногу и поволок по полу. Я благодарил бога, что Дмитрий не мог видеть в кромешной темноте. Существо, оставляя за собой след от сдираемой плоти волочащегося по неровному полу трупа, скрылось за поворотом. Для того, чтобы более-менее прийти в себя, понадобилось минут пять.

— Дима, ты меня слышишь?

— Да, Вардес, — шепотом, опасаясь, что его услышит неведомое зло, ответил он.

— Бери под руки Мишу и пошли отсюда. Не бойся, я вижу в темноте…

Люди, держащиеся за меня, чтобы не потеряться в темноте, вышли из страшной пещеры едва ли не бегом. А вот возвращаться в нее отказались наотрез. После непродолжительных уговоров телохранитель взял себя в руки и, сцепив зубы, кивнул. А Михаил с перевязанной грязной тряпкой головой долго скулил. Чтобы заставить его вернуться в пещеру, пришлось прикрикнуть и поугрожать для вида оружием. Теперь они с Димой слепо тащили второй тяжеленный труп орка.

Интересно получается. В своем мире способностью видеть в ночи я пользовался крайне редко, а в этом месте я меньше двух суток, но в общем времени пользуюсь ей много больше. Неудивительно, что магия в нашем мире атрофировалась как побочная ветвь эволюции.

Одно тело мы уже доставили, тогда я пробовал мысленно заговорить с нежитью, но вряд ли меня услышали. Да и рядом не было ходячих трупов, а дожидаться я их не стал. Соваться вглубь тоже не рискнул и приказал потным от усилий друзьям, бросить тело на землю и отправиться за вторым.

Второй орк оказался еще тяжелее, мы делали остановки каждые две минуты, часто менялись, но все-таки дошли до злосчастного места. Еще издали заметили две горящие точки во тьме.

Предупреждая панику, я скомандовал:

— Вперед, не останавливаться. Стоп, хватит тащить, бросайте тут.

Громыхая стальными доспехами, исполин неспешно подошел к распростертому на полу трупу. Даже сквозь призму магического видения отчетливо разглядел, как побледнел Дима, и едва не теряя сознание, зашатался Миша. Наверно, для невидящих угрозу людей опасность кажется много хуже. Правда если бы они увидели бронированного орка-зомби, их надуманные страхи показались бы детскими страшилками.

Нежить взвалила труп на плечо, и не обращая внимания на замерших в суеверном ужасе людей, понесла его вглубь пещер.

— Ты меня слышишь?! — мысленно попытался дозваться до него я. — Лорд Риза, что там насчет награды?

Я подождал еще пару минут, но ответа не последовало.

— Никакой благодарности, — в сердцах бросил я.

Дмитрий вздрогнул, покосился на то место, где по его прикидкам должен стоять я, прошептал:

— Вардес, я не спорю, ты тут главный. Но для чего все это?

— Надеюсь, скоро узнаем, — пробормотал я. — Выходим отсюда.

— Как есть хочется, — вместо ответа сказал он. — Когда я, обливаясь потом, тащил трупы этих чудовищ, в голове все время билась мысль, а вкусное ли у них мясо?

— И у меня… — подал слабый голос плетущийся позади Миша.

Я сам не ел почти двое суток. В животе урчало, желудок сузился до размеров наперстка и готов был переварить сам себя. Но мне все же было легче. Обучение магов заключает в себя практику концентрации и подавление воли сигналов организма. Я чувствовал голод, но терпимый, словно и не мой вовсе…

Выйдя наконец к яркому, дневному свету, позволил себе немного расслабиться.

Свежий и немного морозный воздух никогда еще не был столь приятен. Я закрыл глаза, подставляя лицо лучам солнца, и тут же поплатился за это. Вокруг ошеломленных людей образовалось плотное кольцо свирепых орков.

Десяток, а, может, и больше гигантских существ были всюду, куда я бросал взгляд. Они сжимали кривые ножи, но смотрели на нас скорее растерянно, нежели угрожающе. Выражение в желтых глазах было похожим на взгляд дрессированной собаки, которая не решается схватить со стола кусок мяса…. Но что между ними может быть общего? Не верится, что они нас страшатся.

Кольцо мускулистых зеленокожих тварей разомкнулось в одном месте. Орки спешили уступить кому-то дорогу. Вперед с гордо поднятой головой на тонкой шее вышел щуплый орк в красном покрывале-плаще. Его лицо напомнило гнилой арбуз: такие же серо-зеленые полосы, сморщенная грубая кожа. Белесые, в отличие от привычных желтых, глубоко посаженные глаза довершали уродливую картину. В руке сжимает тяжелый по виду резной посох с бронзовым навершием в виде черепа…

Верховный шаман. Сильнейший колдун племени. Ничего хорошего это не сулило, навряд ли я успею вытащить из кобуры пистолет.

Шаман подошел ко мне чуть ли не вплотную, сгорбленный так, что оказался одного роста со мной. Прокаркал:

— Все племя Острые Ярыги от моего лица просит у тебя прощения, Великий Вождь, — он оборвался на середины фразы, хрипло закашлял и, вытерев желтые слюни на губах, продолжил:

— О, Великий Вождь, прости нас, мы не признали тебя сразу. Лишь после того, как на меня наслал видение Черный Властитель, я понял совершенную ошибку.

Умоляю, прости нас.

Я был в смятении, не знал, как реагировать на такой подарок судьбы, не понимал, что говорить. Через силу выдавил:

— Где спутница, которая была со мной?

Шаман с кряхтеньем повернулся, под его взглядом строй орков тут же расступился, и вперед вытолкнули босую, вконец измотанную девушку. Она оглядывалась, смотрела на орков глупыми коровьими глазами и вряд ли понимала, где находится.

— Маша, иди сюда, — крикнул Дима. — Ну же.

Скорее автоматически, чем что-то соображая, девушка бросилась в раскрытые объятья Дмитрия.

Шаман со странным интересом смотрел на эту сцену, потом опустил белесые глаза в землю, снова обратился ко мне:

— Чем мы можем искупить свою вину, о Великий Вождь?

— Где ближайшее большое поселение людей?

Моему вопросу он, если и удивился, не подал вида. Вытянул дрожащий палец за мою спину, сказал:

— За много дней пути в сторону утреннего солнца.

— Спасибо, приятно вам тут оставаться.

Развернувшись, я скомандовал ополоумевшим от счастья и облегчения людям следовать за мной. Орки отступили, давая нам пройти, но до самого леса я чувствовал на себе их голодные и разочарованные взгляды.

Глава 5

Когда спотыкающиеся на каждом шагу изможденные люди наткнулись на волчью стаю, завалившую лося, у всех будто открылось второе дыхание. Выпалив разом из пистолетов, с дикими воплями мы с Димой зачем-то бросились догонять улепетывающих волков. Опомнились, лишь пробежав пару десятков метров, а вернувшись, нам пришлось сдерживать осатаневши рвущего плоть лося программиста.

Маша сидела в сторонке, безучастно взирая на ползущие из распоротого живота внутренности животного.

Оба имели жалкий вид: грязный сутулый парень в очках с недавно поседевшими висками и девушка в изодранном платье со спутанными волосами и безумным взглядом черных глаз.

— Они уже никогда полностью не восстановятся от пережитого, — почему-то подумалось мне, — намного гуманнее было бы их сейчас пристрелить. Я отогнал эту мысль и ударил в лицо вздумавшего опять встать Михаила. Его можно образумить лишь силой.

— Прекрати сейчас же! Через минуту Дима разожжет костер, и мы станем есть как нормальные, цивилизованные люди, а не как оборванные дикари.

Из носа у него текла кровь, но он не обращал на нее внимание, сглатывая слюну, смотрел на окровавленную тушу лося. Волки убили его прямо перед нами, и мясо было почти не попорчено. Молчаливую Машу долго уговаривать не пришлось, не знаю, что пережила она в плену у орков, но при виде крови на лице Миши она сжалась на земле и закрыла лицо руками. С большим трудом мне удалось ее успокоить, и сейчас она смотрит вроде как разумно, но темные глаза неотрывно следят за каждым движением орудовавшего ножом Димы. Он как раз срезал лосю ногу…

— Вардес, поглядывай на всякий за волками, мне что-то показалось вон за теми деревьями, — сказал Дмитрий, не отвлекаясь от работы.

— Ну, так пальни по ним.

— Чего патроны лишний раз тратить? Путь до людей, возможно, совсем не близкий.

— Ты прав.

Вслед за Машей я засмотрелся на сдирающего шкуру с ноги лося, крепкого и на вид уверенного в себе парня. Из всех нас Дмитрий был самым психологически подготовленным к подобному испытанию. Да, он тоже боялся, бледнел от приближающихся шагов в темной пещере, но держался, возможно, лучше меня. Может быть, это связано с тем, что он отдал право принимать решение, как он считал, более сильному и опытному лидеру. Возможно, мысленно воздвиг меня в ранг супергероев или тех магов, которых не один раз видел в агентстве…. А увидев, как я принес кому-то в пещере в жертву тела орков, и как эти твари едва ли не просили у меня прощения, он стал верить в меня, как в бога. Говорят, что искренне верующий в Бога, не испугается и самого дьявола…

Несмотря на то, что мясо было неподсоленным, готов был поклясться, что никогда не ел ничего вкуснее. На сочащееся жиром мясо все набросились с жадностью, но только Михаил казался похожим на животное. Кусок обжег ему пальцы, смачно упал на землю. Программист бросился на четвереньки, и даже не подумав очистить его от грязи, стал есть, едва не давясь. Съев по куску, я запретил больше резать окорок. После трехдневной голодовки переедать — смертельно опасно.

Бывший программист пытался возмущаться, но наткнувшись на свирепый взгляд Дмитрия, испуганно замолк. Маша, доев свою порцию, уставилась в огонь. Дима перевел взгляд на меня, бросил как бы невзначай:

— Вардес, отойдем, я кое-что тебе покажу.

Заинтригованный, я прошел за ним. Отойдя от костра на почтительное расстояние, он горячо заговорил:

— Вардес, они обуза, — рукой он указал в сторону бросившегося на мясо Михаила и тупо на него смотрящую Машу. — Вардес, я их убью и сделаю им одолжение. По крайней мере, не будут мучиться сами и не задержат нас.

Я смотрел на него шокировано:

— Опомнись, Дима, что ты такое говоришь?!

— Вардес, ты не хуже меня знаешь, что, если мы потащим по диким землям сумасшедшую девушку и это ничтожество, мы, скорее всего, погибнем все. Без них больше шансов выжить…

— Прекрати! Я не хочу об этом даже думать! — выкрикнув это, я зашагал к костру.

На отчаянные попытки Димы меня остановить попросту не обращал внимания.

Вырвав изо рта Михаила окорок, я с силой забросил его в кусты. Там раздались короткая возня и хруст дробящихся в мощных челюстях костей. Стая была совсем недалеко, залегла в кустах, преспокойно дожидаясь, когда люди, наконец, уйдут.

Я не стал испытывать их терпение. Приказав Дмитрию отрезать бедро лося, ремнями привязал его к спине вяло отпирающегося Миши.

— Ничего, отойдем подальше и скоро заночуем, — приободрил я.

Дима срезал пару кусков поменьше, но слыша ворчание волков, я его поторопил:

— Идем, Дмитрий, у нас нет времени.

— Так точно, Видящий, — сказал он, разве что не вытягиваясь в струнку.

И все же прошло более трех часов напряженного пути, прежде чем я, успокоившись, разрешил разбить лагерь. Лагерь, пожалуй, громкое название: измотанные люди упали там, где остановились. Лучше всех опять же показал себя Дмитрий. Вместо того, чтобы как все, сидя переводить дух, принялся отвязывать ногу лося со спины обессилившего Миши, а затем собирать по округе средь бесконечных елей сухие поленья для костра.

Вдоволь наевшись, я сам не заметил, как заснул, даже сквозь сон подсознательно надеялся, что Дмитрий не забудет о ночной вахте и разбудит меня перед тем, как сам вырубится.

Наверно, если бы я так не нервничал и хоть немного расслабился, разум бы не стал выдавать мне такой дурацкий сон: ночь окружила трех крепко спящих людей.

Девушке снится кошмар, она пытается отодвинуть прядь упавших на лицо волос, размахивает руками и тихо стонет сквозь сон. Даже через опущенные веки видны сумасшедше бегающие радужки глаз.

Худой парень в рваной темно-красной футболке спит как убитый. Ему пришлось несколько часов тащить на себе тяжелый груз, даже сейчас видно, как дрожат от напряжения тощие мышцы ног.

Крепкий парень в изодранном костюме положил пистолет на колени и время от времени подбрасывает хворост в костер. Ночь не была холодной, но освещаемый костром круг под напором тьмы становился все меньше. Даже деревья поблизости казались уже застывшими в темноте великанами-людоедами. И стоит костру хоть на мгновенье угаснуть, они кинутся на людей с занесенными дубинами.

А вот спит измотанный свалившимися обстоятельствами парень, выглядит лет на двадцать пять, но несмотря на молодость часовой у костра временами бросает на него уважительно-боязливые взгляды. Так новобранец смотрит на сержанта. Главное, не разозлить глупыми вопросами, беспрекословно подчиняться, ну, и, конечно, постараться быть полезным. А сержант, матерый волк, выведет его из под обстрела и невредимым доставит домой.

Этого спящего парня я не раз видел в зеркале, потому что это был я. Как такое возможно — быть сразу в двух местах, я не понимал. Вижу себя со стороны, чувствую дыхание спящего тела, и в то же время дуновение ветерка и немного холодный воздух ощущаются и с другой стороны костра.

— Господи, что же это? — подумал я, но поймал себя на том, что не испытываю эмоций. Но, скорее всего, этому обстоятельству был рад, ведь видеть себя со стороны, наверно, не самое приятное чувство.

Значит, я дух? Призрак? Астральная оболочка. Эктоплазма. Какая в сущности разница? Я, наверно, могу вернуться сейчас в собственное тело, но зачем мне это?

Меня невидно — неслышно, никто не тронет. Можно пройти сквозь лес, разыскать людей, посмотреть, что за мир вокруг.

Огляделся, чтобы понять, куда лететь, и чуть машинально не выругался: где-то за деревьями, в той стороне, откуда мы шли, в небо поднимался столп красноватого света.

Свет, поднимаясь с земли, словно копьем пронизывал чернеющее небо, уходя в космос и рассеиваясь там, как в мутном стекле. Откуда-то пришло ощущение, что этот луч не увидит непростой глаз, ни даже глаз опытного мага. Лишь в моем состоянии человек может увидеть… Что?

Сначала медленно, потом все ускоряясь, я летел над черным массивом леса.

Светящийся столб становился отчетливей, но не шире. Через минуту я увидел костры. Племя орков, взявшись за руки, водило вокруг костров безумный хоровод.

Бессвязные выкрики, хаотичные движения. Но этот свет не имеет ничего общего с глупыми танцами дикарей.

Сверху видно, что орочьи шаманы собрались у центрального костра. Старший шаман стоит на коленях, руки распростерты к небу. Широкий столб красноватого света, приближаясь к нему, сужается, словно попадает в невидимую призму. Вместо рассеянного света на центр его лба попадает лишь тонкий луч, очень похожий на лазерный.

Повинуясь наитию, я залетел в светящийся столб и замер. Ощущение такое, будто попал в телефонную линию…. И если я себя ничем не выдам, возможно, о моем подслушивании никто не узнает.

Мысли у старого шамана почти соответствовали противному голосу:

— Повелитель, Серемарин, так что мне, ничтожному, делать?

— УНИЧТОЖЬ ЛЮДЕЙ. В ОСОБЕНОСТИ ТОГО ЧЕЛОВЕКА, ЧТО ГОВОРИЛ С ТОБОЙ, — гремело что-то большое и яркое.

— Будет исполнено, мой бог. И…

— ГОВОРИ.

— Темный Лорд Риза, приказал мне….

— ДУРАК!! ОН НЕ МОЖЕТ ТЕБЕ ПРИКАЗЫВАТЬ, ОН ЛИШЬ СОЮЗНИК. А Я ТВОЙ БОГ.

— Смилуйся, мой бог! — пролепетал вконец напуганный шаман.

— ВЫПОЛНИ МОЮ ВОЛЮ — И БУДЕШЬ ВОЗНАГРАЖДЕН. ЕСЛИ ЧЕЛОВЕК ОСТАНЕТСЯ ЖИТЬ – УМРЕШЬ ТЫ.

Небесный луч пропал так резко, что я едва не заморгал невидимыми ресницами.

Шаман стоит на коленях, будто ожидая, что его в любой момент поразит молния с небес. Кто бы ни была та сущность, что разговаривала с ним, не думаю, что это был Бог. Какое дело Богу до моей жалкой жизни?

Старый шаман тяжело встал, остальные шаманы бросились ему помогать. Танцы прекратились, все племя, напряжено переминаясь, ожидало его слов. И старший шаман не стал тянуть:

— Догоните и убейте людей! Так хочет Серемарин! — пророкотал он.

Десятки глоток синхронно взревели, орки, обуреваемые жаждой убийства, стали размахивать над головами кривыми мечами.

— Чего стоите, люди ушли уже далеко. Догоните их! — вновь вскричал он.

Орки засуетились, бессмысленно забегали. Некоторые опрокидывали чаны с водой, а некоторые с разбегу даже угодили в костры. Так продолжалось до тех пор, пока орк заметно крупнее всех и в полностью железной, хоть и ржавой, броне, не взревел гулким басом:

— Они ушли туда! Сотня воинов за мной.

Наверно, ум вождей для орков не ценится…. Посылать сотню на горстку людей?

Я даже не догадывался, как это много — сотня. Не имел представления до тех пор, пока не увидел шумные, улюлюкающие орды тварей, нестройной толпой ломанувшихся в лес. Молодые деревца, около которых пробегали широкоплечие орки, жалобно трещали и люто проклинали злодеев. Вся эта сила, огромный пресс, была направлена по чьему-то нелепому приказу. Серемарин — бог орков. Это надо запомнить.

Несмотря на то, что видел явную угрозу, исходящую от толпы орков, мне было безразлично, что там далеко у костра спит мое тело. Неважно, что в скором времени орки будут жадно рвать и глотать мою плоть. Я сочувствовал тем людям, но как-то отстраненно, будто в запасе есть еще десятки тел…

Понаблюдав за кучкой тихо перешептывающихся шаманов и убедившись, что больше они не представляют интереса, стал покидать деревню орков. На центральной площади между жалких подобий хижин оставшаяся не удел толпа начала расходиться.

Их оставалось в трое больше, чем тех, что по воле Бога вышли на славную охоту.

Если учесть, что на площади собрались не все, то племя просто огромно…

Я полетел, стремясь слиться с телом, предупредить друзей и, если повезет, уйти с пути рыщущих по лесу орков. Но что-то заставило замереть в воздухе, едва начав разгон. Меня потянуло ввысь, и я завертелся ужом, пытаясь разглядеть в небе гигантский электромагнит или хотя бы летающую тарелку.

Меня тянуло ввысь так сильно, что я отбросил попытки сопротивления, даже не успев их начать. Но куда меня к черту несет?! Черный океан неба почти под завязку был заполнен счастливо сияющими звездами. Источника пугающей силы, что тянет меня все выше, я нигде не видел. Неужели меня затягивает в космос? А куда дальше, на Марс? Или к пугающим своим сиянием звездам? Может быть, меня засасывает черная дыра в другой галактике?!

Мой барьер отрешенности был давно прорван. Я боялся, дрожал от ужаса, едва представив себя летящим в черную неизвестность на протяжении тысяч световых лет…. Так вот ты какой, ад…

Глава 6

Вихрь мыслей еще мчался безумным круговоротом, как сверху я увидел зарево. На секунду показалось, что взошло солнце, и первые лучи озарили край облаков. Но я отбросил несостоятельную мысль — до рассвета было далеко. Прямо надо мной золотым сиянием открылись призрачные врата. Именно они притягивали меня к себе с силой, которой я не мог противодействовать. Сейчас створки медленно распахивались, но я чувствовал, что в момент, когда с ними поравняюсь, откроются настолько, что проскочу, не задев края.

Боже… значит, я не так уж и грешен и попадаю в рай? Спасибо, Господи…. И не пытался больше ничего добавить. Творец, итак, все обо мне знает и даже лучше, чем я сам.

Пожалуй, только теперь, я до конца осознал, что я ничто иное как душа, прозрачная и легкая, словно воздух. Вся прожитая жизнь, мысли и поступки отражаются во мне как на белом листе. Я и есть этот лист, лишь легонько кое-где запачканный чернильными кляксами…

Через секунду я влечу в ворота, и… И наверно, тогда узнаю, кто убил мое тело. А то, что тело мертво, сомнений быть не может. Ведь в рай попадают только мертвецы. Скорее всего, меня убили орки — но как они успели так быстро добраться до нашего костра? Может, Дмитрий окончательно спятил и зарезал меня во сне как собаку? Но тоже сомнительно. Скорее всего, какой-нибудь из монстров обитающих в этом ле…

Я оказался за воротами раньше, чем домыслил. И замер в нерешительности. Холл райского сада никак не соответствовал моим представлениям. Нет ослепительно сияющих ангелов и привратников, нет разлитого теплого света, в неге которого можно едва ли не купаться. Тут даже нет земных цветов и плодоносящих деревьев.

Нет святых душ, которые звонко смеются, веселясь, словно беззаботные дети. Врата за мной закрылись, погружая меня в омут страха и отчаяния.

Я оказался в черной, беспросветной тьме. Привычно попробовал включить ночное зрение, но на сей раз не помогло. Может быть, заклятье не работает из-за отсутствия тела, но мелькнувшая за ней мысль причинила мне острую боль. Шестым чувством я знал, что с заклятьем все в порядке, и дело даже не в том, что у меня нет тела. Однако, включив видение ночи, я не мог ничего рассмотреть в этой кромешной тьме…

Я до последнего оттягивал страшную мысль, держа ее на задворках разума до тех пор, пока она не приобрела силу и стала невыносимо тяжелой. Вторгнувшись в сознание, она заполнила его полностью, хотелось выть и кричать, но было поздно.

Поздно что-то менять: я уже понял все.

Полное отсутствие света бывает. Редко, но все же бывает. Существо, видящее в темноте, как никто другой, столкнувшись с таким абсолютным отсутствием света, становится слепым. Если нет даже малейших лучей, проникающих в любую темную комнату из миллиметровой щелки, то ни самая зоркая кошка, ни засевший в ней спецназовец с прибором ночного видения не разглядят даже палец перед глазами. Но как в свое время объяснял Тзар, если в ту же темень посадить мага, обладающего заклятьем ночного видения, он сможет рассмотреть даже трещинки на стенах.

Каждый материальный предмет излучает в мир невидимую энергию, которую улавливает мое заклятье.

Но сейчас оно подвело: тьма привычно не рассеялась, подчинившись моей воле. А если так, то объяснение только одно: тьма имеет магическую природу, кто-то сделал так, чтобы попавший сюда оставался в полной Тьме.

Изо всех сил я сдерживал подступающую волну паники. Мне стало казаться, что я попал в мир мертвых, где нет ничего материального. Где я один вынужден буду провести вечность в абсолютном ничто. Где рай, ад, бог и дьявол — обман.

Грандиозный обман, призванный наполнить человеческую жизни хоть каким-то смыслом.

Вечность — это так много. Больше, чем можно представить. Даже сейчас, видя лишь край раскинувшей свои объятья вечности, я не в силах ее осознать. Скоро, если считать по не имеющему уже смысла солнечному календарю через несколько миллиардов заходов солнца, я забуду, как оно выглядит. Забуду цвет травы и неба, забуду облик живых, забуду слова, вкус и запах. И перестану мыслить.

Конечно, я буду сопротивляться, раз за разом и час за часом поминутно вспоминая свою жизнь. О да, я вспомню все… даже те годы жизни, которые я считал накрепко позабытыми. Начиная от времени, проведенного в утробе матери, и заканчивая той глупой и непонятной смертью в чужом незнакомом мире. Я буду вспоминать каждый стук сердца, каждый вздох прекрасного воздуха. Все хорошее и плохое, вкус, цвет, радость и боль, каждую эмоцию я соберу по крупинке и постараюсь сохранить еще и еще… Но все это будет бесполезно.

Не успеет пройти и половина вечности, как во мне не останется даже крохотной частички сознания. Я буду пуст как эта черная пустота. За всю оставшуюся вечность никогда и ни разу во мне не зародится даже намека на мысль. И тогда…если есть Высший Разум, я с пустой и чистой душой возрожусь в чреве какой-нибудь женщины. Начну свою краткую и прекрасную жизнь заново, чтобы потом опять оказаться здесь и мучиться вечным забытьем…

Много хуже, если Бога, в привычном понимании, нет. Тогда после того, как от моего сознания не останется даже шершавой поверхности, пройдет еще половина вечности. И наконец, меня не станет. Я растворюсь в вечной пустоте, как и все, что было до и после меня…

Я не хочу! НЕ ХОЧУ! СЛЫШИШЬ НЕ ХОЧУ!!! — в отчаянии закричал я. Кажется, я метался, но в пустоте это все равно не заметно… Но… Что это?! Померещилось?

Если вспомнить, как я двигался вперед, и сделать то же самое, то очень скоро упрешься в невидимую преграду. Отойти назад и снова вперед — тут что-то есть!

Невидимый барьер никуда не исчез.

Медленно, словно мысли плавают в вязком киселе, пришли воспоминания о первом миге, когда я залетел за призрачные врата. Створки за мной закрылись быстро, но все же проникающий свет выхватил комнату со стенами из неотесанного камня. Как я мог не обратить внимание или забыть об этом?!

Я вытянул несуществующую руку и уперся в нечто твердое. Ведя рукой по стене, стал двигаться вдоль, пока не уперся в другую стену. Не отрывая невидимых рук от таких же невидимых стен, я поплыл выше остановившись только после того, как голова уперлась в потолок. Если эта комната имеет выход, я его обязательно найду.

Обследовав всю стену, я перешел на другую, потом на остальные, потолок и пол.

Когда я потерял надежду, напряжением воли заставлял себя двигаться, ведь мне была известна альтернатива. Теперь я уже хаотично метался от стены к стене и к противоположным углам. Я практически ни на что не рассчитывал, наверно, уже примирился с происходящим и теперь лишь гнал разум, стараясь отложить мысль об обреченности.

Потом начались видения, навряд ли я долетел до середины «комнаты», измученное неизвестностью сознание очертило справа слабое пятно света. Я замер, боясь поверить. Но размытое пятно не исчезало, может, не воображение?

Чем ближе подбирался к свету, тем яснее он становился. Я уже мог с уверенностью сказать, что это не видения, а…

Пятно приобрело прямоугольную форму — дверь! Я с замиранием остановился в проеме, всюду прежняя тьма, но вглядевшись, с упоением различил стены длинного коридора. Вдалеке на боковой стене виднеется узкая полоса, еще более различимая.

Стремительно приблизившись, я опешил: едва видимая полоса света превратилась в широкий дверной проем. А там…

Голая девушка, поджав под себя ноги, не шевелясь, сидит на каменном полу. Я мог видеть обычную пустую камеру без окон и прочего, за что может уцепиться взгляд. Грубые стены просторной камеры освещаются лишь единственным тусклым факелом, установленным на треножнике в центре комнаты. Обнаженная девушка, словно изваяние, кажется, уже вечность смотрит на танцующие языки огня. Только пламя, отражаясь в ее немигающих темных глазах, заставляет меня трепетать и верить, что она жива…

Ее тело больше напоминает хищную кошку— пантеру, а может, леопарда. Я всем естеством почувствовал, что под шикарной и мягкой оболочкой, плавными и изящными линиями тела, скрывается невероятная сталь мускулов. А под ними — еще более крепкий дух. Каким-то шестым чувством я знал, что, если эти красивые и с виду слабые ручки вздумают переломать хребет медведю, сделают это без усилий.

Упругое тело обманчиво расслаблено, я не мог отвести взгляд от такого совершенства. Никогда не думал, что природа способна сотворить красоту, от которой дух, лишенный плоти, готов завизжать или застыть соляным столбом. В меру полные груди с небольшими розовыми соками выглядят как чудо с развернувшихся небес, на мягком и в тоже время плоском животике отчетливо видны полосы от скрывающихся нежных кубиков пресса.

Завороженный, я подошел чуть ближе и уже остолбенел: Ее ангельское лицо обрамляла тень жесткости. На красивом чуть детском личике отражались тени великой работы мысли. Оно было маняще-чистым и одновременно опасным, как огонь. Никогда и не при каких обстоятельствах нельзя гневить хозяйку этих темных глаз, точеного носика, идеального овала лица и сочных чуть пухлых губ. Каштановые волосы красиво ниспадают на нежные плечи.

Моя душа трепещет и разрывается от единства противоположностей. Хочется кинуться обнимать и утешать девушку, быть господином и в то же время рабом. Что может быть лучше и прекрасней служения совершенству?

Я разрывался, не зная, что делать, хотелось назвать ее богиней и в тоже время бежать от нее без оглядки.

— Она пленница, — подумал я, — точно такая же пленница, как я. Все вокруг – большая темница. Не ад и не рай, всего лишь страшная тюрьма для неприкаянных душ….

Но она, несмотря на угнетенность положения, выглядит не духом, а богиней – богиней войны или охоты. По прямой спине, вздернутому подбородку и твердому взгляду можно судить о гранитной крепости ее духа. Кто бы ее не заточил, вряд ли когда-нибудь увидит пробежавшую по ее щеке слезинку.

Она меня заметила, вздрогнула и замерла чуть расширив глаза:

— Ты-ы… — выдохнула она. И замолчала. Ее белоснежные зубы на секунду выглянули из-под алых губ и, словно устыдившись, тут же скрылись под нитью вдруг посуровевшего рта. Через секунду лицо сделалось отстраненно холодным, она отвела от меня взгляд, снова всматриваясь в языки огня. Я не знал, как себя вести и что говорить, ее реакция, а в особенности равнодушие, в конечном счете, выбило последние остатки моего хладнокровия. Испугался, что она меня уже не видит или, того хуже, считает меня столь ничтожным…

— Зачем ты здесь? — сухо спросила она. Хотя ума не приложу, как ей это удалось. Разговаривать таким нежным и вкрадчивым голосом сухо просто невозможно.

— Я… я не знаю.

Ее карие глаза глянули не меня снизу, каштановые волосы невзначай упали с плеч, прикрывая мерцающие в колеблющемся пламени груди. Я не знал, куда деться от взгляда внимательных глаз, возникло чувство, будто она видит меня насквозь.

— Хотя, — напомнил я себе, — это так и есть. Я ведь бесплотный дух, и просто удивительно, что она меня вообще видит.

— Ты пришел ради меня или… — она не договорила, ее глаза вновь устремились к факелу.

А я, растерянный, не знал, что сказать, да и как вообще я говорю, ведь у меня и легких— то нет?!

— Я… не знаю, кто ты, — сказал я первое, что пришло в голову.

Она так резко подняла голову, что даже изумительные длинные волосы взметнулись вверх и плавно опустились чуть-чуть растрепавшись. Ее неземная красота от этого даже выиграла…

— Вот как? Как твое имя?

— Вардес, — прошептал я, вдруг испугавшись чего-то.

— Просто Вардес?

— Вас интересует моя фамилия?

— Как ты сюда попал? — спросила она, проигнорировав мой вопрос.

— Я… — снова начал запинаться я, — уснул у костра, а проснувшись, понял, что мой дух не связан больше с телом, а потом меня затянуло… в эту темноту.

— Понятно, — сказала она с сочувствием. Как бы это не противоречило логике, но готов поклясться, что сочувствие было ненаигранным. Хотя довольно странно его наблюдать у человека в столь безвыходном положении.

— Кто же ты? — спросил я немного осмелев.

Она бросила на меня грустный взгляд и опять же опустила глаза к огню:

— Раз ты об этом даже не догадываешься, думаю, знание моего имени принесет тебе лишь вред.

— О чем ты? Какой вред, что может быть хуже моего положения?!

— Твое тело еще живо? — вдруг спросила она, проигнорировав крик моей души.

— Не знаю… вряд ли. Когда я лег спать, на мои поиски отправилась целая орда орков.

— Откуда ты знаешь? — нежно спросила она.

Я не стал юлить, да и к чему? Ответил:

— Я подслушал, как Серемарин отдал приказ шаманам найти и убить меня.

Я был уверен, что, кто бы ни была эта девушка, должна знать, кто такой этот самый Серемарин. И не ошибся.

Она покачала головой и тихо произнесла непонятную фразу:

— Значит, Серемарин решил разорвать союз с Дакроном… Мир снова ждут тяжкие испытания. Война Богов вновь раскроит его.

— Что?! — опешил я.

— Ты почувствовал, как умирает твое тело?

Я покачал невидимой головой.

— Тогда твое тело живо, и выбраться из этой темницы тебе не составит больших трудов.

— Как?

— Стены этой темницы сделаны из единственной материи, сквозь которою не может пройти душа смертного.

— Что же это за материя такая? — спросил я, боясь прервать разговор.

— Эта материя называется мыслью… Но это неважно. Раз твое тело еще живо, тебе лишь нужно обернуть душу плотью. Как только ты это сделаешь, твой дух окажется связанным с телом, как и раньше.

— Спасибо… Но что ты тут делаешь? — спросил я и испугался. Если она рассердится…

— Я так же, как и ты заперта в этой темнице. С той лишь разницей, что в отличие от тебя не могу ее покинуть.

— Но как? Почему ты не можешь ее покинуть способом, о котором сказала мне?

— Мое тело давно мертво, а прах развеян.

— Но ты же жива! — выкрикнул я в отчаянии.

— Ошибаешься, то, что ты видишь — это мой дух. Просто я при жизни была совершеннее тебя, и мой дух остался совершенней. Он мало отличим от плоти. А твоя душа почти невидима даже мне…

— Господи…

Она улыбнулась, на сей раз улыбка не была печальна:

— Я рада была повидаться с тобой, — сказала она с чувством, но, впрочем, тут же перевела взгляд на факел.

— Почему ты все время смотришь на факел?

— В этом замке нет света, а факел — порождение моей воли… Сидеть столько лет в темноте мне было бы… Прощай же. Быстрее воссоединись со своим телом, пока оно еще живо. И больше не путешествуй во сне, ведь Серемарин может придумать тебе более страшную участь.

— Спасибо и… прости. Я помогу тебе, если смогу.

Она улыбнулась широко, но с грустью в глазах:

— Каждый человек сам делает выбор, я не хочу быть повинна, если ты сделаешь неправильный…

Я больше не мог терять время, мне казалось, что еще минута, и я останусь здесь навеки. Представив свое спящее тело, я совместил его с душой. Как ни странно, у меня получилось сразу и быстро. Словно всю жизнь только и занимался астральными перемещениями. Легкий толчок, и я обрел чувство тяжести.

Почувствовал, как течет по моим венам кровь, бьется бешеное сердце, равномерно работают легкие… Проснись же, Вардес! Проснись!

Глава 7

Уже второй день его одолевали смутные страхи… Нет, даже не страхи, а скорее нехорошие предчувствия. И он почти не удивился, когда узнал, что в дне пути от деревни был замечен отряд странных людей. Откуда они там взялись? За восточным лесом, кроме многочисленных племен орков и мерзкой нежити, никто не обитал.

Как бы там ни было, Ардон — первый воин деревни и капитан Вольных людей, решил посмотреть на них сам. Взяв несколько воинов и едва войдя в лес, он словно растворился, уверенный, что даже эльфы, живи они в этом лесу, ни за что не разглядят его в густых тенях деревьев. Но даже скрываясь и прячась в каждой тени, они двигались навстречу неведомым людям со скоростью осенних ветров.

Ему уже двадцать пять лет — очень долгий срок. Воины столько не живут.

Бывает, конечно, что иные мужчины из его племени переживают иногда и шесть десятков, но воинами их звать нельзя. Лишенные руки или ноги, они не могли продолжать держать оружие и не стали выходить на порубежье.

Они никто, почти не люди, наравне с женщинами и детьми занимаются в поселке хозяйством. Бывшие воины — жалкое зрелище. Ардон дал себе зарок, что, если в бою лишится конечности, непременно покончит с жизнью, как когда-то давно это сделал его капитан.

Давно, когда ему не было и пятнадцати лет, в земли Вольных людей вторглись солдаты империи. Даже юноша, каким он был, тогда понял, что это огромное войско лишь малая часть солдат Империи. Было ясно и то, что, хотя армия Империи в двадцать раз превышала численность Вольных воинов, это была не полномасштабная война. — Это проверка наших земель на прочность и веру, — сказали старейшины, и, чтобы имперцы не могли и помыслить о настоящем вторжении, эти тысячи солдат должны умереть очень быстро.

Не хотел бы он тогда поменяться с имперцами местами. Где бы они ни проходили, с какой бы осторожностью ни ступали их ноги в болотах, лесах и горах королевства Вольных — везде оставляли за собой сотни трупов. Как будто из-под земли, воды и неба вдруг возникали Вольные воины, засыпали войско сотнями коротких копий и, не давая солдатам опомниться, исчезали так же внезапно.

Первая же ночь для имперцев обернулась настоящей катастрофой. Выставив сильнейшие кордоны с часовыми, войско расположилось на ночлег на чудом, средь болот и лесов, подвернувшейся равнине. Палаты с ранеными, более пяти сотен человек, расположили в сердце лагеря… А утром в палатах вместо раненых солдат оказались груды обезображенных тел. Ардон слышал, как дрожат и рвут желчью имперские воины. Как проклинают Вольных офицеры, называя их трусами, способными лишь…

В то же утро после совета офицеры повернули войско назад. Но это их не спасло.

Увидев, что проклятые Вольные вышли на открытый бой и построились перед войском в неровные ряды, вражеский командир поначалу обрадовался. Ну, теперь он покажет трусам, что значит правильная война… И построив войска прямоугольниками, не удержался и сам с отрядом квирианцев возглавил атаку.

Каково же было его негодование, когда такой близкий строй врагов, дважды бросив копья, распался и скрылся в ближайшем лесу.

Потеряв голову от жажды мести, он совершил последнюю ошибку, поведя войска в глубь Черного леса. Конечно, тогда он назывался по-другому. Лес получил это название от имперцев, точнее от единственного имперца, выжившего после бойни – мага Высокой Башни. Прежде, чем проклятый маг, понял, что ему не выжить, сразил почти три десятка славных воинов. Но когда к ним поспешили товарищи, маг раскрыл черные врата и исчез, наверное, ушел в свою Башню.

Но Ардон тогда был занят проверкой на прочность своих кинжалов, его отряд столкнулся сразу с тремя квирианцами. Сильнейшие бойцы Империи — квирианцы, были поистине ужасны в ближнем бою. Молодой Ардон едва смог совладать со страхом и, спасая жизнь своему капитану, с верными кинжалами в руках бросился на закованного в страшные латы иноземца.

Несмотря на то, что латы весят в три раза больше, чем самый толстый мужчина, квирианец двигался поразительно быстро. Почуяв за спиной движение, он отвлекся от поверженного капитана, мгновенно развернулся, взмахивая топором с такой силой, что будь на месте Ардона столетний дуб, непременно срубил бы его, даже не замедлившись. Но вместо дуба был юркий Ардон, извернувшись дугой, он пропустил топор мимо и, едва избегая чудовищных шипов на нагрудной плите квирианца, подпрыгнул и с размаху ударил кинжалом в узкую смотровую щель…

Квирианец закачался, выронил топор и упал так, что, показалось, ужаснулись все птицы в лесу. На секунду забывшись, Ардон позволил мальчишескому любопытству взять верх и, подойдя к поверженному квирианцу, с кряхтением стянул с него шлем.

Разочарование кольнуло острым кинжалом, он ожидал увидеть под доспехами хотя бы орка, но нет — обычный человек. Такой же имперец, как и прочие. Но шлем был поистине невероятен. Толщина железа, из которого он был выкован, была просто немыслима. Он померил специально, так и есть, толщиной больше вытянутого пальца такие доспехи не пробьет и арбалетный болт, и даже снаряд имперской баллисты, выпущенный в упор. Из-за чудовищного веса Ардон не мог оторвать шлем от земли.

Сил хватало лишь тянуть невероятный шлем по влажной от росы траве.

Он еще раз всмотрелся в лицо и внимательно оглядел гротескные доспехи.

Железные шипы с локоть длиной усеивали плечи и грудь имперца. Они уже сами по себе весили больше, чем тот каменный валун, а между тем Ардон хорошо видел, как замявшийся Вольный воин был за секунду нанизан на них стремительно подбежавшим квирианцем. Если это и обычный имперец, то явно не человек. Наверно, два-три квирианца смогут сразить молодого дракона. Кто бы они ни были, но не дано смертным обладать такой силой.

В кустах захрипели, опомнившись, Ардон бросился помогать поверженному капитану, но он лишь помотал головой. Ардон увидел отсеченную руку в траве, из культяпки капитана не переставая лилась кровь… Ардон мог помочь, спасти, но поглядев в глаза бывшему капитану, поднялся, отыскивая взглядом оставшихся в живых после боя с квирианцами товарищей.

Капитан предпочел умереть в бою, а не выполнять работу женщин…

Как не кстати он вспомнился-то, видать, провидение что-то шепчет Ардону.

Понять бы, что.

Скрываясь в зарослях кустарника, Ардон мотнул головой. Что-то он отвлекся, давние события не так уж и важны, ведь сейчас его деревне угрожала опасность. У огня спали странные люди, не слышащие приближения сотен орков. И ведь, если чужаки проснуться и сейчас же побегут, то прежде, чем их нагонят орки, успеют добежать до деревни. Но зачем поселку нужна орда орков у ворот?

Людей надо убить во сне. Не важно, кто они, но их жизнь не может стоить дороже жизней всех поселенцев. Но только во сне, иначе Арайдон не простит…

Я вздрогнул, не понимая, где нахожусь. Взгляд влево — вправо: деревья, ночь, костер, Дмитрий и морозный воздух. Фу, ты елки, вот это сон….

Встав с холодной и жесткой земли, медленно подтянулся и, стремясь отогнать остатки кошмара, помотал головой. Ага, Дмитрий хоть и сидит возле костра, но не выдержал, задремал, опрокинув голову на грудь. Однако ничего себе сон. Все помнится крепко и, главное, не спешит уходить в забытье: краски, звуки, ужасы, слова… И еще заключенная в темнице прекрасная девушка, неотрывно смотрящая на факел. А потом мне почудился какой-то… Ардон. Нет, это не сон! Я вскочил и тут же замер, как будто меня ударил разряд в тысячу вольт.

Где-то в лесу послышался шум и треск. Еще пара потерянных мгновений, и из-за деревьев стали показываться кряжистые фигуры. ОРКИ.

Кажется, я тонко взвыл. Обидно умереть, успев едва воскреснуть. То ли от моего вопля, то ли от издаваемого орками несусветного треска, Дмитрий вскочил как ошпаренный. Бешено вращая глазами и ничего не соображая, снял пистолет с предохранителя и начал палить во все стороны.

Моя растерянность в первые мгновенья боя спасла мне жизнь, орки, сочтя меня парализованным от ужаса, бросились мимо на яростно отстреливающегося Дмитрия. От оглушительного рева и выстрелов над самым ухом на ноги вскочила ошалевшая Маша, а за ней и Михаил. Хаотичное метание привлекло внимание одного из орков, и через секунду два замаха кривого меча навсегда заставили замереть бедолаг.

Вид крови струящийся из рассеченного горла Маши и блеск застывших глаз словно пробудил во мне жажду жизни. Между броском орков и началом выстрелов Димы прошло лишь несколько секунд, но мне хватило взгляда, чтобы понять, что Диму уже можно записывать в покойники. У его ног валялись четверо застреленных здоровенных орка. Но я знал, что патроны в магазине показывали дно, а к нему с занесенными мечами бежали еще столько же.

— Дима!!! — крикнул я, забывшись от страха.

Выхватив из кармана куртки пистолет, бросил ему. Он так же ловко, словно всю жизнь расстреливал мчащихся на него кабанов, левой рукой поймал его. И едва стреляющий, казалось, без перерыва пистолет вдруг захлебнулся с сухим щелчком, его сменил мой, вовремя снятый с предохранителя.

Мои крики и движения не остались не замеченными, не знаю, почему меня решили оставить напоследок, когда достаточно было одного замаха, но орк, выломившийся из кустов, явно изменил направление бега. Удар, наверное, снес бы мне голову, я поднырнул, как учили, и кувырком откатился за дерево.

Раздавшийся крик, полный боли, принадлежал Диме, но я не смотрел. Выстрелы стихли, значит, он мертв. Логичнее всего было бежать, но обессиленные навалившимся страхом ноги отказывались слушать доводы разума. Еще несколько секунд, и из-за дерева, за которым я прячусь, покажутся страшные зеленые рожи, и мне — конец…

Надо сражаться и умереть в пылу боя! Я быстро оглянулся, рыская взглядом, в поисках хоть какой-то палки или чего-нибудь, похожего на оружие и опешил: В двух шагах на земле и вправду острыми гранями сверкает кинжал. Откуда он взялся, думать было некогда, треск и шумное дыхание напоминали о показавшихся из-за деревьев орков. Всего двое…

Не теряя время на наклон, я кувыркнулся, схватил кинжал и, развернувшись, от страха полоснул по желтым глазам нависающего надо мной чудовища. Ослепший воин-орк, выронив ятаган, взревел от боли и широкими ладонями схватился за лицо.

Его товарищ замешкался, обходя пританцовывающего от боли напарника, и, воспользовавшись моментом, я бросился в кусты.

Мало, что понимая от страха и возбуждения, я застыл за стволом дерева и, пропустив орка, напал на него со спины. Удар я направил в незащищенную броней спину и тут же пожалел — мышцы спины настолько мощны, что кинжал увяз в них не причиняя смертельного урона. Орк взревел больше от гнева, замахнулся нечто похожим на секиру, но я, не помня себя, поднырнул под плечо, пропуская тяжелый удар мимо, изо всей силы нанес стремительный удар, целясь в голову.

Наверно. мне повезло, кинжал попал орку в ухо, с треском погружаясь на половину лезвия. Пошатываясь, я направился к едва виднеющемуся из-за густой листвы и света дня костру.

Как и ожидал, Дмитрий мертв. С раздробленным черепом, он прижимал руку с пистолетом к груди. У его ног грудой валялось семь орков. Хороший результат.

Хорошо стреляешь… стрелял. Я выдернул из начавших остывать пальцев свой пистолет, проверил магазин. В нем еще четыре патрона. Три — на орков, и один – себе.

Или, может быть, бежать? Ведь на нас наткнулся лишь один малый отряд разведчиков, десять из более, чем сотни обыскивающих лес орков. Шансы выжить есть… И словно повинуясь магическому слову «жизнь», я бросился бегом спасать ее драгоценную. Неважно, какие мучения испытаю сейчас, никакие из них, даже самые чудовищные, не могут сравниться с пустотой там… за ее гранью. Вчерашние события убедили меня в этом.

Не получилось, не успел. Один из группы странных чужеземцев проснулся. Убить его сейчас, значило бы навлечь гнев Арайдона. Может быть, оглушить, убить его спутников, пока те еще спят, и скрыться? А приближающиеся орки выйдут на костер, добьют человека и повернут назад, оставив в покое деревню Вольных. Да, так и сделать… Но что это? Орки уже совсем рядом.

Отряд орков — разведчиков выскочил из-за деревьев почти неожиданно даже для многоопытного капитана. Но Ардон даже возгордился, глядя на своих воинов. Ни один из его отряда не сдвинулся с места, не выдал себя ни малейшим шевелением.

Даробар, которому едва стукнуло пятнадцать, и тот оказался молодцом…

А между тем просыпающийся лес задрожал от громовых раскатов, вскочивший чужак пускал в орков невидимые молнии. Двое других проснулись не так удачно, один из разведчиков орков ловко перерубил им шеи. Маг, изрыгающий смертельные молнии из странного вида жезла, держался стойко, второй, вскричав заклятье и бросив что-то другу, очень ловко увернулся от подступившего орка. Маг со своими молниями скоро затих, и Ардону пришлось менять место, чтобы как следует разглядеть последнего оставшегося в живых человека.

Тот стоял прижавшись к дереву, кажется, истратил запас сил и, лишенный другого оружия, оказался в скверном положении. Ардону стало его жаль, и он бросил перед магом кинжал. Уж лучше зарезаться или погибнуть, защищаясь, чем вот так, как безвольная скотина… Но чужак его удивил. Если бы не явно чужая школа, он, наверно, подумал, что перед ним один из Вольных, его соплеменников. Очень уж хорошо чужак-маг владеет благородным оружием…

Постояв у трупа, чужак побежал, и как назло в направлении поселка.

— За ним, — шепотом приказал он своим людям.

Через пять минут легкого бега они окружили вдруг остановившегося человека.

Что-то было не так. Чужак с кем-то разговаривал. Но с кем? Вольные не станут разговаривать с ним, а других людей тут нет… Не было.

Подкравшись, Ардон обмер: таинственный чужак разговаривал с магом в броне красного дракона. Маг Высокой Башни! Что, откуда?! Пригляделся, и глаза полезли на лоб. Это был тот самый маг, выживший десять лет назад в той бойне с имперцами. Хоть прошло столько лет, и Ардон тогда был юнцом, маг не изменился, это был он. А раз так, маги Высокой Башни пришли не с миром!

По взмаху руки замаскированные воины единым залпом метнули в магов короткие копья…

Едва успевая увертываться от норовящих столкнуться со мной стволов деревьев, я бежал, стараясь беречь дыхание. Если бы знал, кому, непременно бы молился, дабы не зацепить ногой некстати вывернувшийся корень или ползучий кустарник.

Работающий от усталости лишь в десятую силу мозг выдавал какие-то обрывки видений. Чувство было такое, что нахожусь под сильным наркотическим опьянением.

Бегу с немыслимой скоростью, убегаю от чудовищ из кошмара. И главное, мне представилось, что я вообще другой человек. Якобы меня зовут Ардон, и я прожил жизнь в этом мире. Сейчас другой «я» выслеживаю каких-то магов… Боже, я сейчас свихнусь.

С разбегу я чуть не наткнулся на взявшегося из ниоткуда красного человека…

— Тзар?! — воскликнул я резко тормозя.

Маг улыбнулся слегка гадливо, но я обрадовался — это не наваждение.

— Скучал? — спросил он, разглядывая меня с таким же интересом, с которым биолог разглядывает гадкого, но необычного червячка.

— Тзар, как ты здесь оказался?!

— Ну, уж не просто так. По твоей милости я уже трое суток брожу на своих двоих.

— Прости… — начал я, но остановился на середине фразы.

Мне показалось, что деревья, будто разозлившись на людей, одновременно с силой бросили в них тяжелые ветви…

Короткое слово, сказанное Тзаром, и ветви ударились о зеленый купол, мгновенно охвативший нас. Ударились и отскочили на землю, вместо ветвей падали уже короткие копья с длинными и толстыми лезвиями. Я не мог понять, что происходит, лишь беспомощно наблюдал, как Тзар взмахнул рукавом, и почти неразличимые глазом шарики вылетели во все стороны.

Отовсюду раздались страшные крики, полные боли и смертельной агонии.

Откуда-то сверху упал человек. Даже упав с дерева спиной вниз, он еще некоторое время продолжал дергаться и кричать. Заклятье Тзара каким-то образом оторвало ему руку.

— Я сохраню тебе жизнь… — начал Тзар.

— Нет, лучше убей чем вот так… — прошептал он показывая искалеченную руку.

Тзар закрыл глаза, словно прислушиваясь, потом открыл и… я не понял что произошло, только неудавшийся убийца затих навсегда. Тзар посмотрел на меня и заговорщически улыбнулся:

— Вольные, — бросил он презрительно. — Но как я вижу, за тобой гоняться еще и орки? Эх…

Разжав мои ослабленные непонятным происшествием пальцы, он вытащил из них найденный кинжал. С интересом его рассмотрев, с вопросом в глазах покосился на меня, но спрашивать ничего не стал. Встав на четвереньки, он очертил нас ровным кругом. Выпрямившись, с разгорающейся злобой бросил:

— На сей раз не вздумай выходить из круга, ты понял?

Я кивнул. Подготовка, по-моему, заняла намного меньше времени, чем в том злосчастном спортзале агентства. Или Гардий тогда просто тянул время?

Но, оказывается, Тзар только начал: вытащив из кармашка в красной броне крохотный синий камушек, он принялся что-то шептать над ним. А треск ветвей и деревьев, бешеный рев разъяренных орков нарастал с каждым мгновеньем. Если Тзар не успеет закончить заклятье…

Десяток крупных орков в доспехах с шипованными наплечниками, сметя ближайшие кусты, с злобным воем бегут на нас. В руках блестят остро заточенные кривые мечи, они уже поднимают их, чтобы рассечь двух замерших человечков…

— Радрарат! — вскрикнул Тзар, и мир уже привычно заволокло тьмой.

Глава 8

И чего мне не жилось в столице? Двумя словами — дураком был. А как удачно складывалась судьба…

Благодаря полученному в семье хорошему воспитанию без труда закончил лицей.

Имперская армия, не задумываясь, взяла молодого выпускника под жесткое, но равно теплое крыло.

Талантливому молодому лейтенанту пророчили ослепительную карьеру. Талант и влиятельный род — серьезная смесь. И уже скоро на пышных столичных балах блистал новый капитан. Почтенные матроны оценивали завидного жениха, мечтая выдать за него своих юных дочерей. Но их мечтам не суждено было сбыться.

Безумная любовь окончилась дуэлью и убийством мужа коварной возлюбленной.

Богатство и влияние рода хватило лишь на замену казни отправкой капитана в бессрочную ссылку. Пять лет, пять долгих лет провел он в крепости в самом безлюдном краю империи. Он стал командующим мизерного гарнизона в мелкой крепости с неясным назначением. Скажите мне, от кого должна защищать крепость, стоящая так далеко от любых границ Империи? Крепость расположена так неудачно, что впору скрежетать зубами в бессильной злости, никакая это не стратегическая точка. За много дней пути от нее встретятся разве что пара захудалых деревенек.

Иногда возникала мысль, что крепость была построена специально для капитана, чтобы он медленно здесь гнил.

Но нынешней весной в крепость прибыл долгожданный гонец с вестями из столицы.

Как всегда, смотря на свитки в руках гонца, сердце останавливалось в груди.

Может быть, хоть на этот раз командование смилостивится, и одна из бумаг окажется приказом о переводе его в другую часть? Но вместо этого, сообщение содержало куда больший сюрприз.

В повелении, подписанном рукой канцлера Империи, впервые приоткрывалось назначение крепости. В этом году на ее дворе должны объявиться дюжина магов Высокой Башни и с ними ценный и опасный груз. Задача капитана гарнизона – встретить магов со всем подобанием и доставить груз в целости прямиком в императорский дворец. Подробности не разъяснялись, но они были и не нужны.

Теперь стало понятно, что эту крепость выстроили маги Высокой Башни, а ее назначение — не смертных умов дело. Главное, что, как только приедут маги, крепость больше будет не нужна, и он с чувством выполненного долга и, возможно, даже с наградами за службу войдет в столицу.

С той поры и до середины лета он ждал этот день с великим нетерпением. И все равно груз появился в крепости так же неожиданно, как гром с небес. Подумать только, полностью железные ящики с непонятными надписями и желтыми рисунками на стенках вдруг оказались лежащими на плацу.

Ошарашенным солдатам он приказал сложить ящики в телеги и наладить их охрану.

А через три дня появились и сами маги. Десяток магов в чешуе красного дракона потерянно стояли на плацу. Вид у них был измученный, посему он догадался, что портал был не вполне удобен. Однако его ждало разочарование, почти все маги, взяв одну из двух повозок с грузом, отправились в столицу, оставив в крепости одного магистра. И несчастный капитан должен был помочь магистру обеспечить поиск пропавшего «юнца». Что ж пусть будет так.

Магистр, даже не отдохнув с дороги, велел отпустить подъемный мост и быстрыми шагами отправился куда-то на восток. А поскольку других приказов не было, не оставалось ничего, кроме как смирено дожидаться полоумного мага.

На востоке даже Магистр Высокой навряд ли выживет…Проклятым Вольным начихать на крепость доспехов и умение колдовать, прирежут едва зазеваешься, и все дела. А если углубится еще дальше, наверняка, нарвешься на рыскающие отряды орков, а, может, даже на орды нежити.

Спустя два дня капитан увидел крайнюю растерянность на лице ворвавшегося в его кабинет солдата. Он доложил о прибытии на плац давнейшего мага в компании со вторым незнакомцем. Спешно одевая плащ и поправляя болтающийся на боку меч, он растерянно думал о человеке, стоившем таких денег.

В его лицее преподавали основы магии, и будущий капитан крепко запомнил, что любая телепортация требует редких кристаллических ингридиентов. Даже самая ближайшая сделанная очень хорошим магом телепортация стоит не как не меньше небольшого дворца в центре столицы. Ведь, чтобы зарядить такой кристалл, требуется замучить до смерти не одну сотню людей. И если портал открыли только ради рядового мага…

Стараясь сохранить достоинство, шел медленно, еще издалека разглядывая двух бледных магов. Ну, один знакомый, а вот этот «дорогостоящий» вовсе не выглядел магом. И судя по тому, что Магистр не орал на него в три горла, он явно был выше его по рангу.

Уж не пропавший ли это сын императора?

— Где мы? — спросил я, с трудом поднимаясь на ноги. От такого мгновенного перемещения в пространстве тошнило и сильно болела голова. На меня словно взвалили мешок с цементом, чувство такое, что за то мгновенье, что я «телепортировался», мне в голову ворвался черный вихрь. Какие-то обрывки видений, какие-то люди, образы слились воедино. Мне почти хотелось, чтобы мой череп лопнул, лишь бы унялась проклятая боль…

— В приграничной крепости, — ответил изможденный Тзар.

— Что значит «в приграничной»? — тупо переспросил я.

И так было понятно, что мы находимся в крепости. Сквозь застилающую глаза пелену я с трудом мог различить каменную кладку стен, угловые прямоугольные башни, колышущиеся на ветру флаги с гербами на крышах нескольких высоких зданий.

— Это крепость — граница, дорога отсюда ведет в твой мир. Если бы ты не выпрыгнул тогда из круга, оказался бы здесь со всеми, — обвинительно и, кажется, скрывая злобу, проговорил он.

— Твои друзья оказались бы живы, и тебе не пришлось пройти через тяжкие испытания.

— Понятно.

Голова кружится, едва могу ориентироваться в пространстве. Как будто напился до состояния невменяемости. Земля и небо крутятся, стремясь поменяться местами, и только воля удерживает меня на ногах. Наверное, телепортация Тзара опасна для здоровья. Хотя может просто перепад давления, резкое изменение влажности и климата…

Тзар тоже выглядят помятым, кажется, издержки портала обошлись ему нелегче.

Стоит с бледным лицом, руками придерживает голову, словно боится, что она сейчас отвалится. Заметив мой оценивающий взгляд, выпрямился, задрал вверх подбородок и как ни в чем не бывало отряхнул запыленный плащ.

Через минуту вроде стало полегче, головокружение почти прошло. Теперь я окинул крепость новым взглядом: мы стоим посреди широкого двора, умощенного квадратными каменными плитами. Через пару десятков метров во все стороны площадь упирается в высокие зубчатые стены. По углам на фоне желто-синего неба возвышаются прямоугольные башни с узкими бойницами.

На стенах ходят люди в красных плащах, наверно, местные стражники. Под плащами, словно чешуя, поблескивают кольчуги, на боках висят мечи в кожаных ножнах. Один из стражей заметил нас, крикнул что-то неразборчивое и бросился к ближайшей угловой башне. Через минуту он выскочил оттуда вместе со вторым спешно застегивающим плащ стражником. Вероятно, стражник был не прост, позволил себе балансировать между бегом трусцой и сохранением достоинства. Теперь я смог рассмотреть его в деталях: широкоплечий с прямой спиной и вздернутым вверх подбородком мужчина был запахнут в красный плащ, на котором выделяется золотом брошь или заколка с изображением рыкающего льва. Оказавшись рядом с нами, он поклонился Тзару:

— Счастлив приветствовать вас, магистр.

— Магистр? — изумился я. До этого момента считал, что магистром был только Гардий. И даже прочие маги называли Тзара по имени. К Гардию все обращались уважительно и не иначе, как Великий Магистр…

От моего вопроса Тзар дернулся всем телом, но сделал вид, словно меня не существует, продолжил, обращаясь к стражу:

— Капитан, что нового произошло за пять лет? — спросил он, не теряя времени на ответное приветствие. — Сразу после того, как я вернулся, пришлось срочно разыскивать этого юношу. Так что я до сих пор не в курсе последних событий в нашей Империи.

Капитан чуть поклонился и с величием в голосе произнес:

— Уже два года, как никто не смеет оспорить наше высокое звание. Теперь Империя сильна безгранично, а имя нашего императора — Ферландин. Да продлятся его дни!

— Да продлятся его дни, — нестройным хором повторили подошедшие к нам со всех сторон стражники.

Я удивился, ни в одной армии или в любой организации, где присутствует дисциплина, рядовые бойцы не смогли бы так в наглую подслушивать разговор командиров. А эти, побросав дела, по-моему, все, кроме часовых на стенах, сгрудились вокруг нас.

— Королевство Эрегор объединилось с землями Империи, — продолжил капитан. – Теперь Империя почти вдвое больше прежнего, и ни одно королевство больше не в состоянии оспаривать наше первенство.

— Объединилось? — подозрительно спросил Тзар, изгибая при этом бровь.

— После скоротечной войны…. — быстро сказал капитан, — как таковой, Эрегор перестал существовать.

— Хорошо, — удовлетворенно произнес новоявленный магистр, — от такого «объединения» наша Империя в большем выигрыше, чем кажется на первый взгляд.

Что-нибудь еще?

— Думаю, вы должны знать, что Империя теперь готовится присоединить к себе Ануминас.

— Император так уверен в наших силах? — Еще больше удивился Тзар. Стражники вокруг неодобрительно зашумели, в шепоте я расслышал отдельные фразы, среди которых часто повторялось — «измена». Тзар, словно не слыша заговорщическое шептание за спиной, продолжил развивать свою мысль:

— Пять лет назад считалось невозможным захватить такое мощное королевство без долгой и кровопролитной войны. Что-то изменилось?

Капитан пожал плечами и, изобразив на лице притворную досаду, сказал:

— Простому капитану известны лишь общедоступные планы империи, а, значит, эти планы известны всем. Подробности мне неведомы.

Тзар кивнул, соглашаясь, и перевел разговор на другую тему:

— Где могу отдохнуть я и мой спутник?

— Следуйте за мной, я провожу, — с этими словами капитан повернулся к самой дальней от нас башне, учтиво пропуская магистра вперед. Мне ничего не оставалось, как плестись позади них.

— Что с грузом, который мы сюда отправляли? — задал вопрос он.

— Телеги с золотом Магистр Гардий уже забрал. А вон ту, — показал он на закрытую повозку, охраняемую десятком солдат, — магистр велел забрать вам. В нем сложен опасный груз.

Он покосился на Тзара, в глазах недоумение и растерянность. Вероятно, Гардий особо подчеркнул, что груз опасен, но подробности опустил. Теперь капитан мнется, жаждя и боясь спросить, в чем заключается опасность груза. Хотя вряд ли бы он что-нибудь понял, если ему рассказать принцип действия ядерной боеголовки.

Я еще раз бросил взгляд на телегу и солдат в красном: охранники явно скучали, но, заметив, что на них смотрят капитан и маги, вытянулись в струнки.

России дорого обошлась помощь магов. То, что лежало в этой телеге, имело относительно невысокую ценность. Подумаешь, ядерная боеголовка, фиг знает, для чего понадобившаяся магам. Но вот другой груз, который увезли перед нами Гардий и его маги, был много ценнее. Пять лет, которые провели маги в нашем мире, обошлись России в пять тонн золота. Я представлял, как доверху нагруженные им телеги, скрипя и выгибаясь под своим весом, еле катятся через опущенный подъемный мост. Счастливый Гардий сидит на золоте и поглаживает длинную бородку…

— Капитан, готовь всех своих людей к пути в Высокую. Можете забрать все, что есть ценное. Эта крепость нам больше не нужна, весь гарнизон будет расформирован.

— Да, Магистр, — кивнул капитан, как мне показалось, нисколько не огорченный таким решением.

Я глянул на хмурившегося Тзара:

— Ты же говорил, что эта крепость — граница с моим миром?

— Да, и что? — недовольно спросил он.

— Тогда, почему крепость больше не нужна?

— Закрой рот, дурак, — зашипел он. Но быстро взяв себя в руки, развернулся ко мне и проговорил уже мягче. — Не волнуйся об этом, через пять лет вы с Владом отп — равитесь домой другим порталом.

— Хорошо, но почему вместо того, чтобы остаться в моем мире по контракту, ты бросился за нами? Это нарушение контракта… — начал я и запнулся.

Лицо Тзара перекосилось от злости:

— Юноша, ты слишком много разговариваешь. На первый раз я тебя прощаю, но впредь без разрешения не открывай рот. Тебе ясно?

— Да, — растерялся я, — ясно…

Кажется, все намного хуже, чем показалось сначала. Проклятые иномирцы — им нельзя верить. Они уже обманули агентство, забрали меня и Влада, так ничего и не оставив взамен.

Даже сейчас их обман не до конца понятен: Тзар — магистр, а значит, не самый слабый маг, разумеется, он не захотел оставаться прозябать в нашем мире. Но зачем им нужны я с Владом? В конце концов, мы всего лишь недоучки. Неужели они настолько мелочны, что хватают все, до чего могут дотянуться? В это трудно поверить, скорее задумали что-то на мой счет… нехорошее.

— Капитан, — как ни в чем не бывало продолжил магистр Тзар, — как быстро вы сможете подготовить все необходимое для перехода?

Показалось, что капитан как только услышал в мой адрес грубости от Тзара, потерял ко мне всякий интерес. Больше не глядя на меня украдкой, заискивающе улыбнулся магистру:

— Я пошлю гонца в ближайшую деревню, завтра к рассвету у нас будет продовольствие и запасные лошади для повозок. А возможно, еще несколько повозок…

— Значит, выступаем на рассвете, — перебил его Тзар. — Не забудьте забрать камень портала.

— Да, Магистр, — еще раз поклонился капитан. — Прошу вас.

Он открыл дубовую дверь, затхлый воздух темного зала ударил в нос.

Протиснувшийся первым солдат быстро зажег факелы на стенах. Огонь осветил большое помещение с деревянной винтовой лестницей.

— Это обеденный зал, опочивальни находятся выше. Весь верхний этаж служит для особых гостей. То есть он для вас, Магистр, — продолжал распинаться капитан. – Не обессудьте за беспорядок, солдаты сейчас все уберут.

Тзар не став есть, сразу отправился себе в комнату. А я, не успев насладиться солдатской стряпней, был бесцеремонно возвращен в реальность. Подкравшийся за спиной солдат громко возгласил, что меня вызывает к себе Сам Магистр Высокой Башни, и мне ничего другого не оставалось, как бросить прощальный взгляд на недоеденное мясо и встать из-за стола.

Постучавшись в приоткрытую дверь и не получив ответа, я шагнул в покои мага.

То есть магистра. Я так и не понял, для чего Тзар пять лет ломал комедию…

— Войди, Вардес, — запоздало откликнулся он.

Тзар сидит в плетеном кресле, на коленях держит гигантскую, втрое больше привычного размера книгу. Я успел рассмотреть какую-то сложную схему. Подойдя, молча сел в кресло, ожидая, пока магистр обратит на меня внимание. И хотя видно, что ему моя вольность не понравилась, в голосе раздражения не допустил:

— Вардес, я позвал тебя, чтобы, как у вас говорят, расставить все точки над «и». Я знаю, о чем ты все время думаешь.

— Правда? — недоверчиво спросил я.

— К сожалению, я не умею читать мысли, — продолжил он, не обратив внимание на явное ехидство, — но, когда тебе будет столько же, сколько сейчас мне, ты многое поймешь. И с легкостью будешь читать потаенные мысли на лицах собеседников, особенно юнцов вроде тебя.

— Мне не нравится, когда меня называют юнцом, — чуть грубо бросил я.

— А мне не нравится, когда меня перебивают. Я продолжу?

Я автоматически кивнул.

— Так вот, ты считаешь, что мы нарушили контракт, и я не остался в твоем мире, как это было обещано. И даже больше — ты подозреваешь, что мы не собираемся выполнять обещание и через пять лет отправить тебя домой.

Я еще раз кивнул.

— Да, ты прав. Ты прав во всем…

— Что?! — воскликнул я, с силой хватаясь за край стола. То, что он вот так просто признался в злодеянии значило…

— Вардес, я же просил….

С трудом взяв себя в руки, я сел на место. Тзар смотрит холодно, но лицо, мягкое понимающее, едва не сочувствующее:

— Да. Ты прав во всем. Мы нарушили контракт. И я, и два аколита из твоего агентства оказались в этом мире. Но это случилось лишь из-за моей душевной доброты, — он неотрывно смотрел в мое клокочущее ненавистью лицо. — Да, ты не ослышался. Своим действием я спас вас обоих.

Я молча ждал продолжение. А он, словно постоянно меня оценивая, медленно продолжал свою речь:

— Люди в твоем мире смогли создать оружие, несравнимое даже с мощью богов. И очень скоро это оружие пойдет в ход. Если бы я остался в вашем мире, просто бы бессмысленно умер. Как, впрочем, и ты. Ты хочешь вернуться домой через пять лет?

Но ты вернешься лишь в чернеющую пустыню. Твоего дома, как всего твоего мира, не станет….

— О каком оружии вы говорите? — медленно спросил я.

— Оставь ты эту привычку. Обращаться к людям во множественном числе — тут сродни помешательству, — скривившись, объяснил он. — Я говорю об оружии, которое вы называете «атомным». Сметать за мгновенья города и королевства не под силу даже объединившейся воле богов…

— Причем тут атомные бомбы? — не выдержал я.

Он нахмурился, но для разнообразия ничего про «невоспитанность юнца» не сказал:

— Я долго изучал вашу историю и современную политику. Скажу так: грядет третья мировая война. Две предыдущие по сравнению с ней покажутся безобидными играми в песочнице. Мало, где в мире останется незатронутая разрушениями земля.

— Ты сделал такой вывод лишь потому, что изучал нашу историю?

— Нет, что ты, — улыбнулся он, — история это всего лишь довесок. Но все мы маги. И с каждым днем проживания в вашем мире чувство опасности тяготило нас все больше. У меня были видения, я проникал в будущее. Картины, которые видел, не оставляют никаких сомнений в том, что сейчас тебе говорю.

— И из-за чего начнется война? — скептически спросил я.

— А из-за чего начинаются все войны? — притворно изумился он. — Из-за богатства соседа. Твое королевство… Тьфу. Твоя страна — очень лакомый кусок. В вашем мире богатство заменено выражением «ресурсы». Нефть, редкие металлы, газ и другое. И даже древесина, и та ценится, будто золото.

— Это еще не значит…

— Ваш мир высосан почти досуха, — с нажимом продолжил он. — Неэкономные люди, исчерпав богатство своих земель, стали поглядывать на соседские. В России есть некоторые металлы, которые не сохранились больше нигде в мире. Ты думаешь, это уже не повод для завоеваний?

Я кивнул, но спохватившись, что соглашаюсь, попытался возразить:

— Войны никто не хочет.

— И если я все понимаю правильно, в империи на другой части света назрел кризис. Той империи осталось существовать не более двадцати лет. Ее правители, очень умные к слову люди, знают об этом и уже давно разработали планы. И когда один из основных планов по «бескровному» захвату твоей страны не удастся, они начнут подготовку к войне. Через пять лет все будет кончено…

Конечно, я не на миг не поверил россказням Тзара. Война, апокалипсис, чего только не придумаешь, чтобы оправдать обман и предательство. Но выходя из его комнаты, поймал себя на мысли, что на душе остался тягостный осадок.

В каком-то роде он был прав, и, даже если меня все же вернут через пять лет, я не узнаю родной мир. Как заключенный, запертый в своем маленьком мирке на несколько лет, выйдя на свободу, не узнает родной город. Он изменится не только внешне, до неузнаваемости изменятся сами люди вокруг…

Глава 9

Тзар разбудил меня спозаранку. Ворвался в мою комнату как вихрь, посмотрел в узкое окошечко на утреннее небо и прежде, чем хлопнуть дверью, громко бросил:

— Через час выступаем. Готовься.

Впрочем, все равно приветствовать его и желать здравствовать, я не собирался.

Дал себе слово, что с Тзаром стану разговаривать только в крайнем случае.

Одевшись и спустившись в общий зал, в одиночестве быстро позавтракал снедью, которую разложил приставленный ко мне солдат. Хотя насладиться едой я особо не успел, лишь зачерпнул деревянным ковшом манную кашу, как на улице протрубил рог.

Солдат, что молча стоял за спиной, заспешил во двор, наверно, на построение, а я медленно поплелся за ним. Утреннее солнце сквозь зубцы стен обожгло мне глаза, щурясь, как улыбающийся китаец, осмотрел широкий двор: на плацу крепости сбились в кучу, имитируя при этом бурную деятельность, три десятка солдат. На поясе каждого — короткий меч, со спин спадает красный плащ, по пухлым лицам видно, что солдаты империи никогда не испытывают нужду в провианте. Некоторые из них таскают тяжелые мешки, видимо, с последними ценностями ненужной теперь крепости и складывают их на телеги перед самой подъемной решеткой.

Две из них были уже доверху нагружены мешками, а третья, та самая, что я видел под охраной солдат, со всех сторон закрыта брезенчатой материей. Судя по тому, как просели колеса, боеголовка в ней очень тяжела.

В каждой телеге на вожжах сидят по двое солдат, все остальные выстроились колонной спереди и позади телег, видимо, пойдут пешком. Тзар залез на первую телегу и, усевшись на мешок, окликнул меня. Стараясь выбрать место подальше от него, я с трудом перелез через борт и прислонился к самому мягкому из мешков. Он хмуро на меня глянул и отвернулся с таким выражением на лице, будто увидел дохлую собаку.

Но что он хотел-то? Чтобы я вот так вот простил убийцу, лжеца и похитителя? И ладно бы похитил кого-то другого — я, может, и отнесся к этому сквозь пальцы, но когда дело касается меня любимого, прощенью места нет…. Но зачем я все-таки им понадобился? Хотелось, конечно, бы считать, что я действительно самый-самый… избранный в общем, но так о себе думают только дураки. Но чего теперь гадать? Я не могу изменить свою судьбу, чужой мир и проклятые маги не оставили мне выбора.

В груди возник холодок, никогда не задумывался, какое это пакостное чувство – понимание, что сам себе не хозяин…

Взвод солдат равномерно распределился у бортов телег. Рог прозвучал еще раз, ворота распахнулись, и капитан вывел караван из крепости. Несколько часов люди молчали, будто каждый вдруг задумался о высоком. Хотя и вправду для солдат этот момент был поворотным в судьбе. Они, наконец, покидают опостылевшую крепость, и что будет дальше, не имеют понятия. Тзар задумчиво смотрит в сторону, но это его обычное состояние. Правда на сей раз он мог думать о возвращении «домой», как изменился за пять лет его ковен магов? Сам же я думал о дальнейшей своей судьбе.

Как примут меня маги, и что они будут со мной делать. Неужели вправду обучать?

Телеги, скрипя и постанывая, медленно катятся с пригорка. Вдоль бортов тянутся унылые пейзажи желтых степей, изредка сменяющиеся далекими грядами лесов. Измученные лошади, оставляя за собой десятки километров, с трудом переставляют ноги. Солдаты выглядят, напротив, радостно, бодро шагают в ногу, все больше о чем-то переговариваясь. Тзар, сидевший на мешке сразу после сменявших друг друга возничих, молчал всю дорогу, может, злился, а может, просто был погружен в свое сознание. Я все же не выдержал и, стремясь развеять скуку, ненавязчиво пристал к нему с расспросами:

— У вас, у магов, красивые одежды, — начал я, — это броня?

Тзар посмотрел на меня затуманенным взглядом, я, было, подумал, что не ответит, как через секунду он заговорил:

— Да, этот доспех сделан из драконьей кожи. Он очень прочен, и, кроме холодного оружия, защищает носителя и от вражеских заклинаний.

— Ого! — сказал я, стараясь подпустить в голос больше уважения, — Откуда вы берете столько драконов?

— В свое время узнаешь, — ответил он, поглядывая в стороны, словно боясь, что задумчиво вышагивающие по бокам телеги солдаты могут подслушать. — Кстати, драконы делятся на три вида: красные, зеленые и золотые. Доспехи из красной кожи носят лишь полноправные маги. Из зеленой — подмастерья, а в золотые облачаются только старшие маги.

— И много таких счастливчиков?

— Нет, немного. Только трое: магистр Гардий, Верховный маг и… — он запнулся. Потом докончил: — И я.

Я помялся:

— Всего трое?.. Стой, а ведь Гардий и ты — магистры, тогда почему я не видел на вас золотых доспехов?

— Да, ты прав. Свои золотые доспехи мы оставили в Башне.

— Почему? — удивился я.

— Хотя бы для того, чтобы не заставлять паниковать смердов, если таковы нам встретятся.

— А-а…

Я помолчал, обдумывая, затем задал мучавший меня вопрос:

— Значит, все маги в этом мире живут в Высокой Башне?

— По велению нашего бога — Дакрона, это так и есть. Все маги должны жить и оттачивать мастерство в Высокой Башне. Ни один не имеет права практиковать магию без разрешения Высокой. Все посмевшие воспротивится этому запрету подлежат немедленному истреблению…

— Вот как? А Высокая Башня находится в подчинении Империи?

— Башня — ее неотъемлемая часть. Когда-то очень давно она строилась для защиты всей расы людей на самой границе их тогдашних владений. Сейчас это центр земли. Империя возродилась за счет нашей Башни.

— А что насчет объединения с Эрегором и войной с Ануминасом? — спросил я, вспоминая слова капитана.

— Наш бог, Дакрон, является отцом всего человечества. Разумеется, все люди в нашем мире должны воздавать ему хвалы. Но до недавнего времени на свете существовало три государства, где не приемлют Дакрона. Разумеется, маги Высокой Башни и вся Империя взяли на себя священный обет искоренять язычество среди людей. Эрегор уже пал, но вместо заслуженной кары Империя приняла это королевство в состав своих земель. Сейчас в Эрегоре жрецы Дакрона сеют зерна его служения. Теперь настала очередь язычников в Ануминасе.

— Там тоже не поклоняются Дакрону?

— Не так давно в Ануминасе вера Дакрона тесно соседствовала с языческими культами. Мы закрывали на это глаза до тех пор, пока несколько лет назад вера в нашего бога была полностью низвержена. Большинство людей королевства стали поклоняться какому-то вымышленному божку. Культисты правят целым королевством…, — он вздохнул горестно, всем видом показывая, как ему жаль людей, поклоняющихся иному богу.

— Подожди, а что с третьим королевством?

— Варвары с севера всегда были язычниками, но свою веру они не распространяют, поэтому до них очередь дойдет, думаю, не скоро.

— То есть Империя хочет прибрать к рукам все земли, где не верят в её бога?

— Цыц, дурак! — рыкнул взъяренный Тзар. — Не тебе осуждать Империю!

— Простите, магистр, — смущенно склонил голову я. — Я неправильно выразился…

Не понимая, что делаю, я продолжал жалко оправдываться, но Тзар уже не слушал: отрешенно наклонил голову набок, внимательно изучая доску борта телеги.

Дорога изогнулась, сразу за поворотом меж деревьев вырос холм с огромным прямоугольным валуном. Камень возвышается над верхушками сосен, угрожая от порыва ветра свалиться на дорогу.

— Что это за камень?

— Не камень, а каменный страж.

— И для чего он?

— Видишь ли, он скрепляет землю…

— Что? — не понял я. — Как это?

— Этот мир не похож на другие. Твой мир — завершенный: огромный шар висит в пустоте, со всех сторон окружен другими, такими же и еще большим шаром – светилом… Ваше солнце греет поверхность земли, под ее лучами растет трава и деревья, животные растут, поедая ее…. Наш мир другой, он еще далек от совершенства. Наша земля плоская, и держится она не в пустоте, а в Великом Ничто.

Увидев мое скривленное, как от зубной боли, лицо, он заговорил быстрее:

— Не пугайся, тебя это трудно понять, но поверь все есть так, как я говорю.

На западе нашего мира простирается великий и единственный океан. Границы мира с той стороны стережет флот Светлых эльфов. Еще ни одной твари хаоса не удавалось далеко прорваться через них.

В центра мира — единственный материк. Наша империя находится прямо в его центре. Вся людская раса обитает в центре материка, на юге, севере и востоке обитают племена орков вперемешку с нежитью. Впрочем, кажется, ты их видел. Они тоже приносят пользу — защищают наш мир от воплощений хаоса, стремящихся разрушить зыбкое его существование. К сожалению, наш мир перестал строиться больше трехсот лет назад, маги Высокой скорбят, но ничего не могут сделать.

Сейчас мир находится в равновесии, но, я боюсь, очень шатком…

— Я мало, что понял магистр, — честно признался я.

— Поймешь со временем.

— Надеюсь.

Я отвернулся, стал разглядывать возвышающийся четырехгранный столб.

Интересно, каким образом, кусок камня может помочь этому миру?

— Он только на дороге?

— Нет, он опоясывает значительные и густонаселенные земли Империи. Люди под защитой камней могут спать спокойно, даже не держа в доме оружия. А вот на землях, где таких камней нет, творится безобразие…

— А откуда они тут взялись?

— Кто, Стражи? Они были поставлены богами, потом боги объяснили магам Высокой их устройство. И теперь мы сами создаем и раздаем всем желающим… разумеется, за плату.

— Погоди, так мы сейчас въезжаем на защищенные Стражами земли?

— Нет, стражи друг от друга находятся на определенном расстоянии и покрывают большие зоны. Короче говоря, они почти везде. В любом случае, не беспокойся — на свете нет столь безумных существ, которые осмелятся напасть на магистра Высокой, да еще с солдатами …, — он запнулся на середине фразы.

Я остро ощутил надвигающуюся угрозу, а по лицу Тзара понял, что он тоже.

В глазах потемнело, кровь ударила в голову, почувствовал, как со всех сторон нарастает давление. Еще несколько секунд, и невиданная сила расплющит, с легкостью ломая ребра, сдавливая в труху череп и все кости.

— Тревога! — гаркнули рядом, кажется, не только я понял, что нас ждет смерть.

— Поднимите щиты вверх!!!

Тзар — безмозглый глупец, думает, что от этой силы можно защититься. С трудом поднял налившуюся свинцом голову. И оторопел: небо над головой словно разверзлось, розовые облака в страхе брызнули в стороны, освобождая место оранжевому зареву. Оно быстро расширялось, разрастаясь до размеров в полнеба и отбрасывая на лица перепуганных, неуклюже копошащихся внизу людей желтые блики.

Непереносимо яркий свет стал собираться в пылающий шар. Перед тем, как тяжеленная голова окончательно перестала слушаться и упала на грудь, я увидел полыхающий огнем гигантский столп, с безграничной скоростью метящий в жалкую телегу, на которой мне хватило ума оказаться.

Огонь загорелся повсюду. Я видел, как несколько, раскинувших в ужасе руки воинов, сгорели в секунду до белых костей, лошади успели в последний раз истошно заржать прежде, чем от них остался голый костяк. Остов телеги не выдержал, она с треском подломилась, швырнув меня спиной о землю. Еще мгновенье, и остатки телеги превратились в черную труху, рассыпавшись на выжженной на метры вокруг земле.

Меня рывком подняли. Я впервые видел Тзара в таком состоянии: бледный с красными пятнами по всему лицу, в глазах видится паника. Отрешенно я бросил взгляд вокруг: повсюду труха и зола, кучки из костей и железа, бывшие когда-то доспехами.

Из всего каравана остались только мы вдвоем. Я с отстраненным удивлением заметил, что телега с боеголовкой вовсе не тронута огнем. Может, ее на этот случай маги успели зачаровать? Однако, судьба ее возничих не отличалась от прочих солдат — две кучки золы, несколько белых костей и черные, искореженные доспехи.

— Что это было? — хрипло выдавил я.

— Магический удар. Я спас твою жизнь, и теперь ты мой должник, — Тзар говорил обыденно, но видно, что внутри напряжен и сжат как пружина.

Я не успел расслабленно выдохнуть, как на нас со всех сторон бросились люди… Только что вокруг не было ни души, и вот в двадцати метрах, размахивая всеми конечностями, словно из воздуха материализовались уродливые твари. Не люди, а именно твари: жилистые, худые, с длиннющими, словно деревянными, руками бежали на нас прыжками.

— Гомунускулы! — вскрикнул Тзар, как показалось, в страхе перемешанном с удивлением.

Дальше события понеслись с небывалой скоростью. Ничего больше не видя, я судорожно ухватился за пистолет. Как будто крик Тзара разбил сковывающие меня оковы отрешенности. Краем глаза видел, как из его рук срывались пламенные стрелы. Один из гомунускулов лихим прыжком оказался рядом. Прежде, чем я испугался, невидимый удар Тзара отшвырнул его в сторону, второму — размозжил голову, словно вместо нее был гнилой орех. Что-то выкрикнул, но за грохотом выстрела я не расслышал.

Отдача пистолета чуть не вырвала его из рук. Гомунускул нисколько не озаботился взглянуть на дырку в груди, продолжил бежать на меня, как паровоз по рельсам. Удар мага оказался более действенным, сжатый в комок воздух, получив свободу рядом с гомунускулом, разорвал магическое существо на части. Я судорожно оглядывался, еще не веря в исчезновение угрозы для жизни.

— Кажется, все, — с облегчением выдохнул я, медленно сползая на землю.

Тзар, посмотрев на меня бараньим взором, открыл было рот, как где-то рядом зазвучал рог. На холме показались похожие на людей существа, в доспехах и с мечами, но я не мог точно рассмотреть: у них была собачья, либо волчья голова. В уме пронесся образ с фресок из египетского музея, такие же существа были изображены на них…

— Это псоглавцы! — закричал я в страхе. Ожившие чудовища из Древнего Египта сожрут нас в два счета! Оглянулся, ожидая увидеть бледность и страх на лице мага, но его кривая усмешка немного меня приободрила.

— Они нападают волнами, аколит, — спокойно сказал он. — Это значит…

— Что это значит?! — вскрикнул я.

— Это значит, БЕЖИМ! — крикнул он, едва не оглушив. Его рука схватила мой локоть, увлекая меня в бегство.

Его крик прозвучал так властно и безапелляционно, что я, не пытаясь более понять происходящее, подчинился, как безвольная кукла, и бросился вслед за Тзаром. Не знаю, осмысленно ли он выбрал направление, но мы побежали в сторону далекой гряды гор. Я старался бежать так, чтобы не отставать от не очень выносливого с виду мага.

Магов похоже тут любят далеко не все, — думал я на бегу. — Надо будет потом расспросить об этом Тзара…

Сколько продолжался бешеный бег, не имел даже представления. Жгучая боль в боку едва давала возможность волочить ноги. А Тзар, несмотря на кажущуюся худобу, выглядит, как будто бешенный забег начался пару минут назад. Уверен, что лучший спортсмен нашего мира, будь он сейчас здесь, уже валился бы от усталости.

А маг не сбил даже дыхание. Явно черпает силы не из своего тела… Я взмок, как будто попал под ливень, дышал отрывистыми всхлипами, но жаловаться не пытался.

— Они нас настигают, — крикнул Тзар на бегу. — Поднажми, тут немного осталось.

Я хотел оглянуться, но понял, что рискую споткнуться или свалиться в изнеможении. Хватало сил лишь смотреть под чугунные ноги и на автопилоте перепрыгивать лезущие под ноги камни. С каждым шагом подошвы выбивают из сухой земли пыль. Порывистый ветер бросает из близкой степи в лицо пригоршни песка.

Небольшой лесок остался далеко позади, валуны и камни попадаются все чаще, на линии горизонта возвышается армада гор. Край болезненно-пустого сознания отметил, что мерный топот десятков сапог раздается все ближе. Еще немного и нас нагонят.

— Ладно, стоп! — остановил безумный бег он. — Дадим им бой, раз так хотят.

Неужели он спятил? Отчаялся настолько, что решил дать последний и красивый бой?

Нас настигала колонна воинов. Теперь вижу обычные человеческие лица, то, что сперва принял за собачьи головы, были волчьими шкурами, накинутыми поверх голов вместо шлемов. Кажется, из них не были удалены черепа волков, оскал волка придает воинам на редкость свирепый вид. Почти у всех в руках огромные двуручные топоры, даже издалека видно, насколько они велики. Несмотря на это, крепкие воины держат их как будто каждый день с утра до вечера бегают с ними по лесам и болотам.

Тзар, небрежно отодвинув меня за спину, широко расставил ноги и, смотря в небеса, закричал:

— Дакрон!!! Бог мой!!! Твой смиренный слуга в опасности! Молю. Спаси!

Воины, как показалось, остановились, словно с разбегу врезались в невидимую стену. Но нет — магия тут ни причем. Почуяв неладное, неведомый командир отдал приказ перестроить боевой порядок. Реакции воинов, мгновенно выполнивших приказ, можно лишь удивиться.

Думать, что происходит, не было сил, просто перед Тзаром что-то громыхнуло, вспыхивая так, что от зеленой травы остался выжженный круг. Пепел и зола зашевелились едва заметно, а затем, набирая силу, чернота завертелась, словно в круговороте. Нечто обсидианово-черное, казалось, вышло из другого мира. Уже можно различить человекообразную фигуру, черное существо вдвое выше меня с огромными крыльями за спиной сверху вниз смотрит на потрясенных воинов.

— Это демон тени! Спаси нас, Арайдон! — закричал чей-то юношеский голос.

— Куда уж ему…, — тихонько пробурчал Тзар.

Воины по чьей-то команде бесстрашно ринулись на призванного Тзаром демона. На месте остались лишь несколько человек. Через секунду стало понятно, что один из них, отличающийся худобой — командир. Его окружают еще трое магов: волчий оскал их шлемов полыхнул красным. Я поразился: внутренняя суть этих магов настолько мощна, что стала видима всем. Из их глаз в образе красноватого света бьет чистая незамутненная сила… Кажется, демон Тзара для них был плевым делом.

Приблизившись к демону, воины грамотно взяли его в полукольцо. Все они похожи один на другого: на всех шлемы с волчьим оскалом, у всех огромные обоюдоострые топоры. Кожаная броня, судя по всему, не так проста, как можно подумать, почему-то уверен, что выдержит выстрел из пистолета. У всех сильные, перекачанные руки, словно половину жизни провели в тренажерном зале, лишь запястья скрывают стальные наручи. Я не видел движений демона, однако, человек пять рухнули от неуловимого удара, их словно перешибло гигантским бревном.

Крылья раз ударили воздух, и демон вспорхнул, мгновенно оказываясь за спиной у растерявшихся воинов.

Мимо меня пронеслось что-то горячее. Ударившись в Тзара, оно исторгло звук, словно в воду с большой высоты плюхнулся кирпич. Тзар лишь пошатнулся, вокруг него на секунду вспыхнул зеленый яйцеобразный кокон. Приняв на себя удар, он тут же исчез. Ответный удар Тзара сбил с ног одного из вражеских колдунов, двое других не обращая внимания на поверженного товарища, колдовали что-то убойное.

Против ожиданий они проигнорировали мага, сотворили сияние, направленное в демона. Лишь худосочный командир до предела натянул огромный лук… Сжимающим грудь льдом внутри я понял, что целится в меня. Почему в меня? Разве нет более важной мишени?!

Со страхом видел, как звонко лязгнула тетива, кусок дерева с острым блестящим в лучах солнца наконечником с невероятной скоростью движется к моему сердцу.

Видящий. Видеть и не мочь ничего сделать. Это не дар — это проклятье. За время, пока летит первая стрела, командир послал вдогонку вторую. — Чтоб наверняка, – понял я.

Тзар сжег стрелу почти у самой моей груди, та же участь постигла и вторую.

Время вновь обрело привычное течение, взмах руки магистра далеко отбросил неудачливого стрелка. Маг по-видимому разозлился, еще жест, и оба вражеских чародея занялись рыжим пламенем. Они дико орали, катаясь в траве, и лишь через десяток добрых секунд затихли уже навсегда.

Повернув голову, я рассчитывал увидеть черного демона посреди разодранных трупов. Но с удивлением обнаружил, как окружившие, словно муравьи богомола, воины деловито добивают агонизировавшего демона. В битве они лишились половины товарищей, но, похоже, восприняли это не слишком близко к сердцу. Выстроившись в ряд, уже приготовились сделать рывок к нам.

Протрубил рог, едва поднявшийся на ноги, шатающийся командир дал команду к отступлению. Воины, не показывая спину, стали пятиться, видно, что каждую секунду готовы по сигналу, броситься в атаку. Если только Тзар начнет колдовать… Я глянул в его бледное лицо. Нет, он выдохся, бережет еще немного сил для обороны. Об атаке похоже и не мыслит.

Воины, поравнявшись с командиром, подняли слабо дышащего, едва живого чародея и через минуту пропали из виду.

— Мы победили? — выдохнул я.

— Нет, дурак. Победил я! — тяжело дышащий Тзар, решил сорвать на мне злобу. – Когда колдун придет в себя, они вновь атакуют. Бегом марш!

— Елки…! — вырвалось у меня.

Глава 10

Удивлению не было предела, когда я словно со стороны увидел себя забегающим в распахнутые деревянные ворота. Остановился рядом с Тзаром и, задыхаясь, упал на землю. Вокруг бегали какие-то люди, Тзар что-то властно приказывал, но я не разбирал слов. Они звенят в воздухе будто в киселе, до меня доходят лишь бессвязные обрывки звуков.

Во всем мире есть только мои, ходящие ходуном, обоженные бешеным бегом, легкие, и нестерпимый жар вокруг. Едва осознавал, что меня схватили крепкие руки и пронесли в какую-то грязную лачугу. Не став дожидаться, пока постелят свежую солому, я повалился на кучу воняющего тряпья.

А едва разлепив глаза, понял по затекшей шее, что вырубился на несколько часов. В горле, как будто провели рашпилем, губы словно две сухие деревяшки.

Изможденное тело не желало двигаться, каждая клетка при малейшем движении отдавала пронизывающей болью. С трудом встав из грязных тряпок и выбравшись с темной лачуги, я едва не умер.

Закатное солнце ослепило красным, в ушах стоит непереносимый звон и треск.

Давая глазам привыкнуть к яркому свету, я проморгался и повертел непослушной шеей. Источник шума обнаружился сразу: в метрах трехстах от меня у возвышающейся каменной гряды примостились деревянные конструкции. Люди, словно муравьи, сплошь усеяли карьер, махали кирками и молотами как заведенные.

Отсюда я разглядел ходивших с бичами в руках рослых в сравнении с рабами надсмотрщиков. — Кажется, попал в век рабства, — отстранено подумал я. Кто-то из них разрубал гранитные глыбы, другие, напрягая жилы, осыпаемые ежеминутными ударами плетей, оттаскивал валуны другим рабам, которые предавали им правильную прямоугольную форму.

Вот оказывается, как в старину добывали камни. Я схватил за руку пытающегося прошмыгнуть мимо человека в железных колодках, спросил, где можно попить.

— Коллл… лодец за… этим домом, — ответил заикающийся мужичек.

— Спасибо…

Я на секунду опешил. Мужик упал на колени и замер.

— Ты чего?

Он не ответил, лишь мелко затрясся. Смотрел на меня с отчаянием в черных глазах.

— Встань, кому говорю, встань! — рассвирепел я. Подняв его на ноги, заглянул в белое как мел лицо. — Ты чего? Что случилось?

Похоже, дар речи оставил его полностью, и несмотря на все мои попытки, вытрясти из него не удалось даже полслова. В сердцах плюнув, я направился к колодцу, и лишь напившись вдоволь, заметил, что за мной внимательно наблюдают.

Ворота, в которые мы с Тзаром вчера прибежали, были забаррикадированы, и их охраняло человек двадцать. Люди плотным кольцом сгрудились у большого костра.

Все вооружены, кто короткими копьями, некоторые ржавыми мечами, у большинства на поясе висит плеть. Наверно, надсмотрщики.

— Как дела? — спросил я первое, что пришло в голову.

Они переглянулись, мужик в грязной рубашке ответил приветливо:

— Да вроде хорошо. Ночью ваши преследователи немного постояли у ворот, а потом ушли восвояси. Почти все наши залегли спать. Мы вот сидим на страже.

— Ясно. А где Тзар?

— Кто?

— Где Магистр?

— Вон в том бараке, — объяснил он, грязным пальцем указывая на длинный дом, стоящий чуть отдельно от прочих лачуг.

У всех вид такой, будто фашисты смотрят на Штирлица, забывшего снять с груди красную звезду. Кажется, меня принимают за мага, и в их представлении веду я себя совсем не соответственно.

Я поблагодарил кивком и развернулся. Всю дорогу до барака, кожей между лопаток ощущал буравящие взгляды. По реакции людей можно было судить, что я делал промах за промахом. Возможно, не будь я выше по рангу, мне бы давно отрубили голову, как самураи рубили не кланяющимся. Я так мало знаю об этом мире, что, если вдруг оторвусь от Тзара, скорее всего погибну в первые несколько дней.

В дверях коричневого от пыли, занесенной с каменоломен, дома, стоит дюжий надсмотрщик, завидев меня, выпятил челюсть и упер в бока мускулистые руки. Выше меня едва не на голову, еще издалека пытался продемонстрировать свою значимость, видать, не совсем простой…

— Ты кто? — спросил он с угрозой в голосе. — Я тебя раньше не видел.

— Не удивительно, ведь я пришел сюда только вчера.

— Так ты новый надсмотрщик?

— Чушь, я маг! — сказал я грубо, сообразив, что интеллекта в нем не много больше, чем у трухлявого пня.

— Ааа…. Прости, мастер, — сказал он, как показалось, с некоторым испугом, – хозяин сейчас разговаривает с Магистром, но раз ты маг, тоже можешь войти…

Он посторонился, а я мгновенье задержался на его бараньих глазах.

Расспрашивать такого себе дороже…

Открыв дверь, застал Тзара, вперившим грозный взгляд в щуплого, но богато одетого лысого мужичонка. Он сидел за одним столом с магистром, с таким видом, будто сейчас рухнет без чувств.

— Ты хозяин каменоломни и всех ее окрестностей. И ты делаешь вид, будто не знаешь, что произошло у тебя под носом? — кривя губы, словно проглотил зеленый лимон, процедил он.

У них тут явно рабовладельческий строй, ну, век крепостного права — точно.

Мне стало жаль ни в чем не повинного мужичонка, он вжал голову так, словно у его горла завис нож.

— Может быть, вы все же расскажите, что случилось? — спросил я, обращаясь к Тзару.

Несмотря на то, что хозяину каменоломни, судя по внешнему виду, хотелось оказаться где-нибудь на Северном полюсе, в его взгляде прочитал искреннюю благодарность.

Тзар посмотрел на меня снизу, в глазах кипит еле сдерживаемый гнев:

— А ты что, сам не понял? На нас напали! Напали на мага Высокой!! — взъярился он. — Даже хуже, они напали на третьего мага. Во всем мире лишь двое смертных сильнее меня! Еще они забрали боеголовку. Тебе этого мало?!

— Откуда вы знаете? — вырвалось у меня, но Тзар против ожиданий не взорвался.

— Не выкай, режет ухо, — он уже взял себя в руки. — Мне об этом сказала тень.

По моему приказу она проследила за этими ублюдками. Уже ясно, что они культисты из Ануминаса. Как-то умудрились перейти границу и напали на нас в самом сердце Империи. С ними были как минимум три сильнейших колдуна и, наверняка, ими командовал не простой боец. Тот лучник, что чуть тебя ни убил, был членом Семьи Призрака.

— Что это?

— Это их правящий род. Во главе него стоит вождь, это что-то типа короля, а его дети — принцы и принцессы. Наверняка, тот ублюдок с луком — один из этих принцев…

За пять лет, что я знал Тзара, впервые видел его со столь ярко выраженной злобой в глазах. Даже когда в крепости он назвал меня дураком, в нем не было такой злости. Сейчас он готов крушить все, что попадется под руку, и сдерживался лишь благодаря титаническим усилиям воли.

— Ну да, как вы говорите — фиг с ними. Двух сильнейших колдунов они лишились, и я уже попросил Дакрона послать часть своих войск для их ликвидации. Скоро они будут в царстве теней, а боеголовка вернется к нам.

— А Дакрон, это кто? — спросил я осторожно. Он, конечно, не раз говорил, что Дакрон — это бог, но я не мог представить Тзара, просящего у бога войско.

Он посмотрел на меня, как на полоумного наркомана, опомнившись, ответил:

— Совсем забыл, кто передо мной… Дакрон — это наш Бог и покровитель. Он защитник всех людей в этом мире. Впрочем, ты его еще увидишь…

Я сглотнул, не каждый день приходится видеться с Богом. Хотя, может, он это образно?

— А где Гардий и Влад, с ними все в порядке? — вспомнил я.

— Они либо в Высокой Башне, либо на пути к ней. Не волнуйся, с магистром Гардием десяток магов, и с твоим другом ничего не случится.

Насчет «друга» я пропустил мимо ушей, пока Тзар такой разговорчивый, нужно выпытать по максимуму:

— Значит, им нужно было не золото а боеголовка?

Он ухмыльнулся, но не мне, а своим мыслям:

— Надеюсь, у них достанет ума попытаться ее вскрыть.

— Но разве маги Высокой не станут их преследовать? — в наш разговор неожиданно вмешался хозяин каменоломен.

Вмешался и тут же пожалел о своей болтливости. Вероятно, у Тзара он прибывал в опале, поскольку глаза мага, устремленные к нему, ярко полыхнули злобой.

Впрочем, его голос не изменил интонаций:

— Магам нет нужды отвлекаться от дел, ради такой шушеры. Тем более Дакрон уже послал отряд на их поимку. Армия тени разберется с ними и выпотрошит зарвавшихся наглецов.

Он встал из-за стола, заломив руки за спину, прошелся по комнате. Ни дать ни взять, античный философ:

— Но тени перехватят их еще не скоро, — заговорил он, будто сам с собой. — До Высокой Башни, как и до ближайших имперских гарнизонов, очень далеко.

Подкреплений нам ждать неоткуда. А отряд воинов Ануминаса совсем не прост. Им нечего терять, и если мы задержимся здесь, они возьмут эту жалкую каменоломню приступом.

«Хозяин» подскочил словно от удара, но опомнившись сел. От него тут ничего не зависело. А Тзар, глядя на это движение, гадливо усмехнулся, вмиг напомнив мне Влада. Кажется, маг изменился, словно оказавшись в своем мире, сбросил надоевшую ему маску равнодушного мудреца.

— Правильно боишься, — сказал он хозяину каменоломни, — всей моей мощи не хватит для ее защиты. Я чувствую, что они готовят что-то… сильное.

Я сглотнул, но, воспользовавшись паузой, несмело спросил:

— Если им нужна была боеголовка, то почему они не оставят нас в покое?

— Хоть ты и болтаешь без умолка, но отдаю должное, смотришь в суть. Скорее всего, их первоочередной целью было уничтожение иномирцев. Ума не приложу, как они узнали…

— То есть они хотели убить меня и Влада? Но чем мы им помешали?

— Видишь ли, — ответил он после значительной паузы, — с Ануминасом у нас скоро начнется война. И, каким-то образом, узнав, что маги, посланные в далекий мир, вернулись с оружием великой мощи… По логике выходит, что два иномирца магам Высокой очень нужны, и поэтому представляют опасность для их врагов.

— Простите, магистр, но это какой-то бред. Логика здесь не прослеживается…

— Что?! Закрой пасть, щенок!! — взревел он. — И чтоб больше подобного тона я не слышал, ты понял?

— Да…

— Вот и хорошо. Поскольку за частоколом каменоломни нас ждет теплая встреча, и остаться здесь мы тоже не можем, придется рискнуть тобой. Готовься пройти теневым путем.

Времени на обдумывание ответа он не дал. Принялся бубнить что-то под нос так монотонно, что меня стало клонить в сон. В глазах потемнело, я было подумал, что уже засыпаю, но поняв ошибку, едва удержался от вскрика.

Все погружается в тень, краски дня меркнут с каждой секундой. Тзар, наконец, замолчал, но облако, сотканное из тысяч теней, уже не остановить. Бесформенной чернотой оно окутало барак, укрыло утварь в помещении, жадно накинулось на испуганного лысого мужичонка.

Бревенчатые стены полностью исчезли, вместо них открылась уходящая вдаль серость вперемешку с черными тенями. Мне показалось, что еще чуть и сойду с ума.

Серость наверху и внизу. Словно весь воздух стал серым.

По бокам черные тени, слабый просвет очерчивал контуры словно изуродованных извращенным художником, искривленных деревьев.

В привычных ярких красках, как будто освещенные лучом солнечного света или невидимым прожектором, были только я и Тзар. Тзар — только его присутствие не давало рассудку потерять ощущение правдивости происходящего.

— Мы в мире теней, — сказал он нормальным голосом. — Будь внимательней.

Тварей, мечтающих поживится теплой кровью, здесь в избытке.

От этих слов и без того оглушенный невероятными событиями разум послал сигнал сердцу биться много чаще. Как будто ускоренный перегон крови может меня спасти.

Негнущимися ногами пошел вслед за Тзаром. Мозг старается защититься, в голову лезет все, кроме мыслей об окружающем пространстве.

Магистр, магистр — еще пять лет назад я думал, что знаю о тебе все… А ты все эти годы скрывался под личиной рядового мага. Для чего?!

Мы шли по одной лишь известной Тзару тропе. Мало по малому я стал привыкать к постоянной серости вокруг и темным, словно тут только черная краска, кривым деревьям повсюду. Через несколько минут смог себе внушить, что это лишь сон, и проснусь только тогда, когда Тзар выведет нас в привычный мир.

Время тянулось медленно, мне казалось, что с тех пор, как мы попали сюда, прошли часы. Но древняя часть разума отдавала себе отчет, что, возможно, прошло не более пятнадцати минут. Ландшафт не менялся, казалось, мы топчемся на месте.

И если бы непререкаемый авторитет уверенного в себе мага, я уже давно бы паниковал.

Среди уродливых деревьев раздался треск. К нам придвинулось что-то большое с двумя силуэтами крыльев за спиной. Мускулистые руки угрожающе потянулись в нашу сторону. Я понял, что это, едва увидев: точно такая же тварь была вызвана вчера Тзаром, и, дерясь с ней, погибла половина воинов в волчьих шкурах.

Тзар не стал тянуть и взывать, как я ожидал, к Дакрону. Его руку окутало голубое пламя, в ладони словно спрятана газовая горелка. Рыжее внутри и голубое снаружи пламя тугим копьем ударило в грудь теневого демона. Тот, не издав ни звука, зашатался, и пронесшееся в воздухе со стороны Тзара что-то невидимое подкосило его, заставив рухнуть, как дерево на лесоповале.

Убедившись, что он мертв, дрожащим голосом задал мучающий меня вопрос:

— Магистр, насколько я понимаю, этот демон тени — слуга твоего бога? Ведь вчера ты вызывал такого же нам на помощь?

— Да, мы находимся во владениях Дакрона — нашего бога. Именно здесь располагаются его войска, и здесь же находится его обитель. И раз мы такие дерзкие и уверенные в себе, что осмелились пройти здесь, стоит полагаться лишь на свои силы. Бог не помогает наглецам и слабакам.

— Понятно. Мы в другом мире или что? А долго еще идти?

— Если нам больше никто не попадется, не больше часа. А вообще, мы в том же мире, где и были, просто в другом измерении… В подмирье, тут немого по-другому действуют законы физики…

Я вздрогнул, услышав из уст мага знакомое с детства слово. За короткое время в этом мире умудрился свыкнуться с мыслью, что все мне привычное осталось далеко позади. Если бы не знакомый пять лет маг, мне бы показалось, что я умер и мучаюсь в аду…

— А Тзар — не промах, — решил сменить направление мыслей мой разум. Так лихо расправился с демоном, да и в прошлых сражениях не выглядел дохляком. За время, проведенное с ним в его мире, я проникся к нему уважением. Нет не любовью, а именно уважением к его силе. Сразу вспомнилось что не так давно презирал его и называл козлом. Хотя это верно, сила — силой, а вот гнильца внутри хватает.

— Все, мы у башни, — вдруг сказал Тзар, резко останавливаясь.

— Но где она? — крутя головой, спросил я. Вокруг, по-прежнему, беспросветная серость и странного вида черные деревья.

— Башня перед нами, но не силься, ты не сможешь ее разглядеть. В подмирье ее не существует. Но если мы сейчас выйдем… — он стал бормотать что-то под нос.

А мне оставалось только молиться, что последующие события, как это со мной происходит все чаще, не окажутся еще ужаснее…

Глава 11

Яркое солнце ударило по глазам, шум реки, ветра, листьев и мелодичные трели птиц едва не оглушали. С трудом устояв, в удивлении распахнул веки: за небольшой речушкой в небо уходит огромная, больше всего ранее мной виденного башня. Даже не башня, а громадная цитадель. Самые высокие небоскребы в сравнении с ней выглядели детскими игрушками. Она нависает над мелкими мошками, двумя застывшими у ее подножья людьми, угрожая раздавить одним своим видом. Кажется, ее могущество достигает облаков, которые жалко трутся о ее вершину в тщетной попытке сравниться в величии.

Даже отсюда можно разглядеть ее прекрасные и одновременно грозные арки, колонны, своды, но видны и бойницы, и окна с баллистами, медные котлы для смолы искусно встроены в архитектуру здания. На невиданных барельефах грозно застыли каменные изваяния — драконы, горгульи и гарпии. Искусная кладка огромных гранитных блоков придает красноватой башне нестерпимый яркий отблеск под лучами заходящего солнца. Миллиарды слюдяных частиц в граните разбивают солнечные лучи, заставляя свет разливаться во все стороны.

Видно, что Высокая, как ее сокращено называют, предназначена не только для демонстрации величия людей, ее заселяющих, но является реальной силой на карте мира. И ни один дурак в любой военной кампании этого мира не сбросит ее со счетов, как бы далеко не находился район запланированных им войн.

Если бы когда-то давно Бог позволил людям достроить Вавилонскую Башню, скорее всего, она бы выглядела как эта…

Все то время, пока мы приближались к неимоверному по размерам основанию башни, я боялся дышать. Того и гляди небесное видение исчезнет, оставив смертного выть от разочарования. Сердце замерло, а потом упало вниз: блики солнца на неспокойной воде перегородили нам путь, но при нашем приближении через реку опустился подъемный мост. Стражи в красных плащах и в закрытых серебряных шлемах приветствовали нас, салютовав короткими клинками. Шагая вдоль гранитных блоков, я вновь восхитился невероятной башней. Судя по размеру, в ней могут разместиться и жить люди из большого мегаполиса.

Прежде, чем мы вошли внутрь, за нами захлопнулись пять подъемных решеток, и с легким скрипом затворились двое исполинских врат. Перед стройной колонной пяти десятков стражей в отливающих серебром доспехах стоит богато одетый мужчина с выпирающим брюхом. При нашем приближении он низко поклонился:

— Я хранитель трех этажей, — подобострастно сказал он. — Какие будут приказания, магистр?

— Предоставь моему спутнику личные покои и личных слуг, — бросив это он, не глядя на обливающегося потом старшего слугу, направился в боковую дверь.

— Будет исполнено, — раболепно поклонился толстяк ему в спину.

— Прошу, следуй за мной…ээ, господин, — обратился он ко мне с коротким поклоном.

Я шел меж гигантских блоков стен, то и дело едва не натыкаясь на толстобрюха.

Он, важно забросив за спину красный бархатный плащ, отправился по бесконечным коридорам так медленно, будто плестись ему доставляло удовольствие. Приходилось укорачивать шаги, чтобы не наступить на его плащ.

Несмотря на то, что я не видел еще ни один зал этого исполинского сооружения, но даже коридоры повергали меня в трепет. Некоторые вели в центр башни, и тогда гранитные стены освещались факелами. На стенах — головы животных и монстров, на других — прекрасные картины вперемешку с шикарными гобеленами. Не знаю, какая у них тут стоимость, но как-то мои знакомые покупали более худшие за несколько десятков тысяч долларов. Больше всего мне понравился коридор с развешенным на стенах оружием.

Никогда бы не подумал, что средневековое оружие может быть столь разнообразно: мечи, начиная от тяжелых двуручных, заканчивая легкими абордажными саблями. Булавы, некоторые напоминают штанги с блинами только с одной стороны, а другие — более изящные, одноручные, почти женские… Разнообразные кинжалы и различные кастеты своим блеском вызывают в душе радость, словно я какой-то дикарь из давно ушедших в небытие веков.

Иногда коридор заворачивал к внешней стене, и тогда через открытые бойницы врывался морозный воздух и яркий веселый солнечный свет. Поднявшись по пролету, мы вышли в практически такой же коридор, но граничащий с заставой стражников.

Вместо правой стены — короткий парапет, вертящийся зубчатыми бойницами. Рядом закреплена огромная баллиста — весящий с четверть тонны арбалет, закрепленный на треножнике, бочки со смолой и пучки стрел лежат во всех углах. Стражники в блестящей броне уставились на нас немного оторопело: по-видимому, не часто к ним заглядывают гости. Один из них, вскочив с бочки, вытянулся в струнку, за ним на всякий случай последовали и остальные. Лучник, высунувший голову за парапет, чтобы осмотреть подножье башни, почуяв движения, оглянулся. Увидев нас, поприветствовал:

— Чем обязан визиту, почетнейший?

— Показываю новому магу наши владения.

— Для меня — честь разговаривать с новым аколитом, — поклонился страж. — Я капитан личной гвардии Высокой Башни. Если у тебя возникли вопросы, с удовольствием отвечу.

Хотя за закрытым шлемом лица было не разглядеть, я чувствовал, что разговариваю с благородным и много повидавшим человеком. Почти сразу проникся к нему симпатией:

— Благодарю вас… тебя капитан, разумеется, у меня возникли сотни вопросов, но сейчас, к сожалению, я изнурен утомительным путешествием.

— Что ж, тогда я думаю, вам, вместо осмотра Башни, лучше пройти в покои для магов. Правда они совсем в другой части… — он недоверчиво и даже подозрительно глянул на замершего подле меня толстого слугу.

Тот, чуя недоброе, быстро заговорил:

— Да-да, разумеется, я собирался сразу отвести его туда, но подумал, что ему неплохо было б… А впрочем, пойдем за мной молодой господин.

Провожаемые смеющимся взглядом капитана, мы последовали по коридору дальше.

Наверно, в поведении слуги, пусть даже и старшего, сквозила насмешка или даже оскорбление, но чтобы это знать наверняка, нужно понимать, что здесь является нормой. Пожалуй, только сейчас острое чувство отчужденности впервые кольнуло сердце.

Как я добрался до своей, как выразился старший слуга, «кельи», не понял сам.

Просто пройдя еще три смертельно длинных, ежеминутно разветвляющихся коридора, мы оказались у невзрачной двери.

— Это гостевое крыло, — сказал провожатый, — а вот эта дверь ведет в твою келью. Если тебе что-то понадобится, дергай за красную ленту. Трапезу слуги приносят по желанию магов, так что можешь есть хоть десять раз в день. Если я тебе больше не нужен, позволь откланяться.

Я кивнул, а жирный управляющий и вправду откланялся, пошел в обратную сторону. Красный плащ совсем не скрывал волнующиеся складки жира при каждом его шаге. Немного поколебавшись и набрав на всякий в грудь побольше воздуха, я отпер дверь.

Комната довольно большая, сразу видно, что на магах, даже начинающих, жилплощадь не экономят. У дальней стены письменный стол расположен так, чтобы на него из узкого окна падали яркие лучи солнца. Кровать рядом настолько широка, что на ней может спать разом пять человек, сверху свисает шелковый балдахин.

Красивый навес, наверно, предназначен защищать сон мага от комаров. Эта богатая кровать ярко контрастировала с несколькими пустыми стеллажами и сундуком в углу.

Видно, чтобы прочесть на сон грядущий, тут нужно идти в библиотеку. Голые стены в нескольких местах скрашивают стойки для факелов. Что я буду делать пять лет в этой полупустой комнате?

Подойдя к кровати, увидел свисающую с потолка красную ленту, ага, для вызова слуг. Недолго поколебавшись между желаниями есть и спать, я отдал предпочтению второму. Уж слишком выбился из сил в этом черном подмирье, где меня заставил побывать Тзар.

Раздевшись и улегшись в мягкую постель, я, против ожиданий, не заснул мгновенно. Вместо этого принялся ворочаться, сопеть, словом, все, кроме сна.

Меня одолевали навязчивые мысли и не кстати нахлынувшие воспоминания. Вдруг вспомнился момент, когда Гардий стал читать заклинание телепорта, я выпрыгнул из круга и пришел в себя уже в другом мире. Вспомнились два агента, Директор, заплаканная Маша и программист в очках. Как плохо-то все получилось. Они все умерли в орочьих лесах, а я вот сижу в тепле и мягкой постели. Может быть, не испугайся я так, когда на нас напал отряд орков, Дмитрий остался бы жив? А может, не уйдя я за дровами, никто бы не съел Директора, и все стало бы по-другому? Как бы там ни было, прошлого не вернешь, я мог сожалеть о содеянном, но это уже ничего не изменит… Наверно, эти мысли подействовали успокаивающе, и я сам не заметил, как провалился в блаженную дрему.

Деликатный стук в дверь вырвал меня из сладких объятий сна. Несколько секунд не мог понять, где я нахожусь, а вспомнив, крикнул, чтоб вошли. В комнату жирным брюхом к дверному косяку протиснулся управляющий. Осмотревшись, словно не сразу меня увидел, значительно, как заправский церемониестер, проговорил:

— Аколита Вардеса в спешном порядке призывает Верховный маг.

— Гардий или Тзар? — спросил я наивно.

Управляющий выпучил глаза, посмотрел с таким видом, словно я вдруг превратился в желтую жабу:

— Верховного мага зовут не так, — сказал он и быстро бросил, — следуй за мной.

Наверно, сам не знает, как его зовут, — лениво подумал я, с трудом поднимаясь с кровати. Вряд ли Верховный маг — главный над всякими Гардиями и Тзарами, обрадуется, увидев меня помятым. Ну, да сами виноваты.

По широкой лестнице с позолоченными перилами мы поднялись на этаж выше.

Управляющий остановился на последней ступеньке и, повернувшись ко мне, сказал с сожалением в голосе:

— Дальше мне хода нет, но думаю, дальше и не нужно. Сразу за этой дверью расположен тронный зал. Веди себя соответственно, — добавил он, и больше не обращая на меня внимания, спустился вниз.

Ошибиться было невозможно, с лестничного пролета только три пути. Два из них ведут вверх и вниз, а третий — к широким двухстворчатым дверям с охраняющими их стражниками. Я неуверенно направился к стражам: красные плащи и доспехи выглядят так же, как и на других, тех, что я видел раньше. Отсюда можно сделать вывод, что все солдаты Высокой Башни не делятся между элитными и прочими. Ведь что, как не тронный зал, должны охранять элитные гвардейцы, будь такие у магов.

Я не успел остановиться, чтобы начать объяснять стражникам, какого черта мне тут понадобилось, как понял, что они меня ждали. Одновременно и молча распахнули передо мной обе створки широких дверей. Делая робкий шаг вперед, с выпученными глазами я стал рассматривать золото большого зала.

Оно везде и повсюду: золотой потолок, золотые стены, золотые колонны и статуи. Разве, что пол под ногами выложен плитами черно-белого мрамора. В дальнем конце блистающего зала вместо трона расположено огромное, на половину стены в золотой оправе зеркало. Оно отражает две сжимающие в руках посохи фигуры в золотых одеяниях, а скорее доспехах. Подобные я уже видел: это доспехи из шкуры золотого дракона, и их могут носить лишь магистры.

Гардий смотрел на меня сухо. Вероятно, не мог простить, что в агентстве я едва не испортил ему заклинание портала. А другого магистра я видел впервые.

Нет, не магистра, а Верховного мага. Белоснежная борода и пепельные волосы говорили о том, что их обладателю более семидесяти лет, однако, моложавое лицо без глубоких морщин утверждало обратное. Я бросил взгляд на истинное мерило возраста — руки, и удивился. Судя по дряблой старческой кожи на них его возраст превышает девять, а то и десять десятков лет. Костлявой рукой сжимает длинный золотой посох с большим граненым рубином на навершии.

— Аколит Вардес, — сказал он величественно, — приготовься увидеть лик нашего Бога. Великого Дакрона!

С этими словами он указал на зеркало своим посохом. Темный рубин на его конце словно загорелся внутренним огнем, и будто под его действием зеркало, на половину стены, начало искажаться и темнеть.

Инкрустированное золотом и алыми рубинами зеркало, словно живое, принялось источать ненависть. Несмотря на то, что злоба направлена во вне и совсем не на меня, чувствую, что даже задевая мою душу лишь самым краем, она заставляла горбиться спину. Я заметил, что не по себе было и двум главнейшим магам в башне: гордый магистр в золотых одеяниях слегка ссутулился, борода униженно свисает, почти касаясь пола. А Верховный маг, которого впрочем, я видел впервые, опираясь на резной посох, согнулся едва ли не до пояса. Меня охватила злоба на самого себя. Резко выпрямился: никто и ничто не заставит меня унижаться!

— Дакрон! Мой повелитель! Приди! — раздельно прокричал Верховный маг, не сводя глаз с зеркала.

Оно стало темнеть еще быстрее, в его центре тьма переросла в непроглядно черный цвет. Появившийся силуэт в рогатом шлеме словно купался в океане ненависти. В прорезях для глаз полыхнуло красной злобой. Мне стало дурно. Я едва смог отвести глаза. Чернота, а в особенности пламя в глазницах чуть не свели с ума. Сильнейшее головокружение сопровождалось тошнотой, глядя в бок, я увидел, как упали на колени Гардий и Верховный.

Бог взглянул на меня, недовольство отразилось в новом всплеске жгущей ненависти:

— На колени, червь! — зарычал он.

Я взглянул в черную бездну, что было его лицом, приступ головокружения почти свалил с ног. Было трудно отвести взгляд, лик бога притягивает как магнит.

С невероятным трудом, дивясь своей храбрости и глупости, покачал головой:

— Я не перед кем не становлюсь на колени.

— Что?!!! — взревело со всех сторон так, что я едва не присел. — Я сказал на колени!!!

По залу разнесся шум накатывающегося цунами, стены и, казалось, сама башня задрожали, как осиный лист. Воздух в зале дрожал и мелко вибрировал, будто ужаснувшись вместе со мной.

— Нет, — внутренне холодея, прошептал я.

Постарался приготовиться ко всему: взрыву, крику, удару, испепеляющей молнии, несколько секунд прошли в пугающе мертвой тишине. Вдохнув немного воздуха, осмелился взглянуть в зеркало: казалось, что бог по ту сторону прибывал в легкой растерянности.

— Вот как? — показалось, с нотками удивления прошипел он. — Вы двое, воспитайте этого наглеца подобающе. И чтобы в следующий раз, он знал, как нужно обращаться к своему повелителю. Срок — неделя.

Спустя несколько секунд вместо страшного существа на стене повисло обычное, хоть и немного странное зеркало. В нем отражается Верховный маг, степенно поднимающийся с колен, при этом тяжело опираясь на посох, и его помощник – Гардий в доспехах из кожи золотого дракона. А молодой парень с бледным от испуга лицом, но со странной твердостью во взгляде стоял рядом.

— Как ты додумался, так разговаривать с Богом? С самим Дакроном? — грустно и чуть ли не плача спросил глава Высокой Башни. — Верховный бог Арайдона мог и не простить подобного. Гардий, воспитание этой бестолочи лежит на тебе лично.

— Да, Верховный, — только и кивнул он.

Глава 12

— Это центральный тренировочный зал, — сказал Гардий, проведя в воздухе рукой. — Ты тут будешь проводить все свое свободное время, если, конечно, хочешь стать сильным магом.

Я с интересом осматривал зал. Кроме размеров помещения и скопившихся в нем магов, он ничем больше не выдавал себя как тренировочный. Позолоченный потолок, свисающие с него люстры — канделябры, яркие фрески на стенах кого угодно ввели бы в заблуждение. Однако в зале вправду тренировались маги в зеленых и даже красных доспехах.

Хм, странно, мне еще не выдали даже зеленых. Не то, чтобы я хотел ходить в наверняка неудобных доспехах, сделанных из шкуры зеленой рептилии, просто сам факт, что меня еще не признали учеником, настораживал.

Один из магов стоял чуть дыша, рассматривая в углу статуэтку в форме демона.

Я уже собирался отвернуться, как он дернулся всем телом, статуэтка занялась золотым пламенем. Яркий огонь скоро погас, не оставив на ней и следа, но маг в красном доспехе удовлетворенно вздохнул.

Двое других стоят, глядя друг другу в глаза. Всем существом я ощущал метающуюся между ними силу. Через несколько мгновений один из магов упал, наверно, потерял сознание. На него, впрочем, никто не обратил внимания, оставшийся на ногах маг, криво улыбнувшись, проследовал в другую часть зала.

Более всех меня поразил человек с большим двуручным мечом. Он держал огромный меч лишь несколькими пальцами, словно насмехаясь над его весом. Выделывал различные петли и мельницы, посекундно меняя направления. Если я хоть что-то понимал, инерция при каждой смене направления движения должна была просто вырвать оружие из его рук. А вместо этого, создавалось впечатление, что стальной брус, из которого сделан меч, весит не больше перышка.

— М-да, — выдавил я.

— Впечатляет? — спросил Гардий, всматриваясь в мое изумленное лицо.

— Еще бы. Только я не думал, что маги учатся владеть холодным оружием.

— Смотря, какие это маги. Если говорить грубо, то магов можно разделить на боевых и бытовых. Боевые маги не гнушаются ничем, что поможет им сохранить жизнь и победить в бою. Но ты прав, мечи и прочее оружие неэффективны в сравнении с магией. Поэтому ими практически не умеют владеть маги. Радаэро, остановись на минуту! — приказал Магистр магу, бешено закручивающему мельницу, — покажи свой меч.

Маг поклонился, приблизив к нам меч. Я увидел узорчатую сеть символов и знаков по всему лезвию.

— Радаэро специализируется на телекинезе. Как известно, это направление в бою мало применяется поскольку требует огромных затрат сил. Но мы нашли способ поставить телекинез на службу боевым магам. Смотри, этот меч был специально заговорен для облегчения воздействия на него силы мысли. И на самом деле, Радаэро вращает его не с помощью физических усилий, а лишь телекинезом. В бою на мечах такому магу нет равных. Кстати, ведь ты тоже обладаешь зачатками телекинеза? Попробуй…

Я взял угодливо протянутый меч и чуть не присел под его тяжестью. Стальной двуручник был явно не рассчитан на мою мускулатуру.

— Попробуй вытянуть его с помощью телекинеза.

Я, не особо веря в успех, сосредоточился на мече, приказав ему подняться. Он взлетел в руках, став неуправляем, словно птица, вылетевшая из клети и почуявшая, наконец, волю.

— Хорошо, — раздался издалека голос магистра, — повелевай им.

Потренировавшись немного, я добился стабильно вращающейся мельницы. Еще через минуту, понял, что во мне почти не осталось сил. Буквально на последних ее каплях одной рукой протянул невероятный меч с уважением глядящему на меня магу.

— У тебя талант, — с лестью сказал он, принимая меч.

— Спасибо.

— Ну, пойдем дальше, — бросил магистр, увлекая меня за собой.

Мне было интересно все вокруг. Я как губка впитывал в себя любую информацию по незнакомому миру. Кое-что я понимал с легкостью, а другое мой разум напрочь отказывался даже принимать. Например, все как один маги утверждали, что этот мир плоский, якобы их бог Дакрон еще до конца его не отстроил. Но скоро, очень скоро…

В такие моменты я слушал их без просветов мыслей в глазах: спорить о чем-то было бесполезно, а верить — себе дороже. Никто так и не объяснил, с какой целью нас с Владом затащили в этот мир. Уж точно не от нехватки магов, здесь их, судя по прикидкам, не меньше трехсот человек в красных доспехах — то есть, полноправных магов. Об остальных я молчу.

Понятное дело, мы с Владом нужны Дакрону, и ему позарез необходимо, чтобы мы ему поклонились. Но для чего? Может, таким способом захватывают чужие миры?

Вопросы, вопросы и ни одного прямого ответа. Маги елозят в креслах, боясь взять на себя смелость, и раскрыть карты. Но если это так, то верно, у них есть веские на то причины. Если я узнаю правду, я ведь могу заупрямиться, а то и повеситься…

Значит, нужно найти способ избежать поклонения. Тем более, что мое подсознание не могло зря противиться пасть на колени перед ликом столь страшного существа. Этот необратимый шаг принимался где-то в глубине души.

В дополнение к тому, что под свой контроль меня взял сам магистр Гардий, мне назначили персонального учителя — дряхлого мага, что будет обучать меня волшебству и истории этого мира. Все это настораживало, ни к одному из местных учеников не было столько внимания, а я видел, что они намного талантливей меня и, тем более, Влада.

В тренировочный зал мой учитель, которого я за схожесть со стариком из сказки про золотую рыбку прозвал про себя стариканом, привел меня сразу на следующее утро. В зале тренируются несколько магов и десяток учеников в зеленых одеяниях, Радаэро, закрыв глаза, держит в руках памятный двуручный меч. Старикан без всякой деликатности вывел его из сосредоточенности, попросив передать этот меч мне.

Маг-телекинетик, почему-то пряча от меня глаза, с поклоном протянул меч.

Тяжелый, показалось даже тяжелее, чем был вчера, знакомые руны на лезвии одобрительно заблестели. Я как и вчера сосредоточился на них, и тяжеленный двуручник стал легче перышка. Одной рукой я крутанул мельницу и остановился в нерешительности. Со всех сторон ко мне подходили изумленные маги и ученики. Мой учитель-старикан приоткрыл беззубый рот, а Радаэро смотрел на меня глазами, полными суеверного ужаса.

Да, что такого-то? Я ведь сделал тоже, что и вчера, и что под силу даже начинающему магу… Старикан как-то робко улыбнулся, взял меня под локоть, и отвел подальше от изумленных глаз магов, что сразу, собравшись в кучу, громко зашушукали.

— Ты знаешь, что ты сейчас сделал?

— Нет, — насторожился я, — а что?

— Простым движением руки, ты перевернул взгляды магов. До сей поры считалось, что никто не в силах поднять такой вес силой мысли. Даже Радраэро на такое не способен…

— Но как же, ведь я и вчера…

— Ты не понимаешь, вчера ты, как и Радаэро, управляли специально заговоренным мечом, а сейчас это самая обычная подделка.

Я повернулся к потерянно стоящему с мечом в руке лучшему из магов, владеющих телекинезом. Судя по виду, ему понадобится время, чтобы прийти в себя от пережитого шока. Господи, может, поэтому меня и притащили в этот мир? Я чем-то отличаюсь от них?

— Ладно, идем в келью, тебе еще нужно узнать об истории мира.

Историю мира, я невзлюбил с первого урока: какая-то муть о том, что материк держится на трех китах и прочий бред. Еще больше злило когда маги начинали рассказывать, как Дакрон примерно шесть веков назад из своей плоти создал мир и населил его различными тварями: людьми, эльфами, нежитью…

Все бессмысленно и непонятно, мое чутье настойчиво шептало, что из того, о чем мне так подробно рассказывают, истиной является мизерная часть. Почему-то, вместо притворства, что заинтересованно и крайне внимательно слушаю своих учителей, мне хотелось зажать уши ладонями.

А время уходило как песок сквозь пальцы, назначенный день, когда мне придется принимать присягу бога, близился с неотвратимостью движения планет. Второй раз отказаться не выйдет, как сказали мне оба магистра, если я выкину что-либо подобное, они собственными руками на протяжении десятка лет будут спускать с меня кожу. Как не странно, глядя в их темные глаза, я поверил в действенность их угроз.

Но быть рабом и стоять на коленях перед «богом», источающим такую ненависть, все равно, что поклоняться Люциферу. Я всегда презирал таких людей, каким же наивным дураком или того хуже безвольным человеком надо быть…

Но вот сейчас я сам оказался перед библейским выбором. Как в день апокалипсиса должен либо пасть на колени перед дьяволом, либо отказаться и принять жуткую смерть. Хватит ли у меня воли, чтобы устоять перед страхом?

Правда был еще один вариант: попробовать бежать из этой Вавилонской башни. В нашем мире уж точно вмешательство Бога в её построении было во благо человечеству. И представить страшно, что случилось бы, будь она завершена.

Сообщество магов в этой Башне будто бы отгородилось от всего мира, но их незримое вмешательство в дела других королевств бросается в глаза. Так, например, в Башне мне довелось видеть марширующие отряды Наказующих магов. Как мне объяснили, они ищут по всем королевствам недозволенное колдовство, а найдя, казнят глупых колдунов. Ибо ни один человек не смеет практиковать магию, если он не принадлежит к магам Высокой Башни.

А об их вмешательствах в мировую политику и говорить нечего. Словно Америка, каждый год составляют список вероятных противников, и всерьез готовят Империю к войне с ними. Я бы не удивился, если бы узнал, что император — лишь марионетка магов…

Решение о побеге сначала пушистым облачком вилось в голове, но с каждым часом облачко впитывало в себя отравленные мысли, превратившись теперь в грозовую тучу, заполонившую все сознание. Я думал только о побеге и все же не представлял, каким образом отсюда можно сбежать.

Давно понял, что все пути из башни надежно охраняются: центральные ворота всегда заперты и открываются лишь в редких случаях приезда или отъезда какого-либо мага или караванов с продовольствием. Все «черные» выходы сторожат маги с телепатическими способностями. Такие даже издалека узнают, зачем тот или иной человек хочет покинуть или войти в башню. На всякий случай я к ним не приближался.

Больше всего мое внимание привлекла стальная дверь на первом этаже в центре башни. Сразу за гигантской винтовой лестницей стоят четыре стража: два гомунускулуса и два мага в красных доспехах. Все, что получилось узнать робкими расспросами, — они охраняют подземный проход. Для каких целей и куда он ведет, мне не ответили, лишь настрого запретили приближаться.

Я оглядел все мне доступные окна, точнее бойницы, на многих этажах, понял, что вариант выхода по веревке отвергается сразу. Бойницы на первых этажах настолько узки, что в них не пролезет даже голова. После этого я выпросил у Гардия под предлогом духоты залов доступ выше, в том числе и на крышу.

Он удивился моей просьбе, сказав при этом, что мне и так свободно открыт доступ на все этажи. Но по поводу крыши он предупредил, чтобы я не совался туда после того, как солнце будет клониться к закату. Почему так, не сказал, лишь обронил, что там «не безопасно». Только вот, чтобы подняться с первого на сорок второй, потребуется часа три… И еще некоторые помещения, где ты можешь помешать опытам — не для твоих глаз. Но такие залы охраняют стражи или гвардейцы. Так что не спутаешь.

На выпуклой, как перевернутое блюдце круглой крыше, может разместиться самый большой футбольный стадион. Если, конечно, сделать тут газон и убрать расставленные повсюду в строгом порядке гранитные изваяния. Крылатые горгульи, расправив каменные крылья и раскрыв в беззвучном рыке пасти, смотрят на меня со злобой и недоверием. Случайно встретившись взглядом с каменными глазами, вздрогнул. Показалось, что неподвижные глаза неотрывно следят за мной, но стоит мне всмотреться, как взгляды меняют направления. Теперь стало понятно, почему нельзя находится здесь после заката, сомнений в том, что горгульи при необходимости оживут, не осталось. Вот только станут ли они мешать мне, если я каким то образом попытаюсь удрать? Или они предназначены лишь для обороны башни?

Подойдя к краю крыши, я едва сдержался, чтобы тут же не отскочить. Голова закружилась так сильно, что едва не потерял равновесие. Испугался, что сигану вниз и обделаюсь еще во время полета. Странно, высоты вроде никогда не боялся, но все же такая бездна пустого пространства под ногами могла и ума лишить. После осмотра крыши в голову так и не пришел способ побега.

Наверно, глупо было надеяться, что с небоскреба можно спуститься по веревке.

Да и все мои надежды рушились, словно песочные замки от приливной волны. Вполне возможно, мне не удастся сбежать, и тогда остается лишь…

Поглядел вдаль: до горизонта тянется лес, наверно, сосновый, уж больно высокие деревья. Хотя отсюда лес кажется совсем крохотными, но я сразу представил гигантов, как будто вижу вблизи. С другой стороны недалеко от башни течет бурная река. Вода, ударяясь о камни, гневно клокочет, разбрызгивая во все стороны капли. Течение каждую секунду несет кубы воды на башню, но не доходя до нее, раздвигается, словно в страхе, на два рукава. Огибая башню с обеих сторон, река смыкается позади, вновь превращаясь в могучую исполинскую змею. И словно стремясь забыть этот позор, кажется, движется еще быстрей и шире, чем раньше.

Она словно граница между двумя мирами. Кроме удобной оборонительной для башни функции, она, кажется, выполняет еще одну задачу.

От одного берега бурно растет трава, постепенно переходя в зеленый лес, а на другом — песчаные отмели постепенно образуют засохшие, пустынные земли. Кажется, вдалеке виднеются песчаные барханы. Интересно, это пустыня наступает на лес или лес на пустыню? На секунду убрать реку — и уже с уверенностью можно сказать, какая нешуточная битва разгорается здесь….

Меня охватило отчаяние: судя по всему, мне не сбежать, а это значит, статься рабом страшного существа, именующего себя моим Богом. Возможно, будь у меня больше воли, в эту секунду я бы бросился вниз. Но мой разум в который раз победил моментное чувство.

Чтобы сбежать отсюда, мне нужен союзник среди магов. Осталось дело за малым – определить счастливчика, которому падет честь помочь мне в побеге.

Потратив еще час на спуск вниз, заглянул по привычке в тренировочный зал: сегодня больше «учителя» меня мучить не собирались. Войдя в зал, я сразу увидел Радрариона, без устали вращающего огромный меч. Увидев меня, он остановился, делая приглашающий жест.

— Ты пришел сюда потренироваться? — спросил он, едва я приблизился.

— Да… не знаю.

Он понимающе улыбнулся:

— Может быть, ты хочешь, что бы я преподал тебе пару уроков?

— Да, пожалуй, — согласился я.

— Как я понял, ты довольно сильный телекинетик, но настолько не уверен в себе и рассредоточен, что в состоянии двигать лишь булавки. Это так?

— Наверное, — неуверенно подтвердил я. Не знаю, что было с тем мечом, но такой фокус мне с тех пор больше не удавался.

— Послушай меня, Вардес, может быть, дело в твоем взгляде на мир? Сколько тебе лет?

— Не знаю, примерно пять лет назад я потерял память.

— Понятно, мне шестьдесят три. Не смотри на меня так, маги стареют медленней, но я не о том. Я занимаюсь магией более пятидесяти лет, но только недавно я добился успеха… Мой прорыв последовал после того, как я понял, что скрывают ото всех магистры и Верховный маг.

— Что же они скрывают? — спросил я с любопытством.

— Видишь ли, они на голову сильней прочих магов, потому что они идут по другому пути развития.

— Что?

— Я выразился не совсем точно. Вот смотри: допустим, ты мечник. Год от года ты упрямо тренируешься, и понемногу у тебя растет уровень владения мечом. Но представь, что вдруг какой-то деревенский дурачок, который в детстве упал с люльки, впервые взял в руки меч, и ты понимаешь, что он превосходит тебя в мастерстве. Как такое возможно?

Я красноречиво молчал, и маг с горящими глазами продолжил:

— Я открыл их секрет: в каждом человеке лежит кладезь ума, ловкости, силы и магических способностей, столько, что хватит для того, чтобы сравнится с Арайдоном. Но они скрыты от нас какой-то завесой или туманом. Тот мечник, тренируясь изо дня в день, лишь частично подтачивает эту завесу, тогда как Тзар или Гардий наносят по ней таранный удар… С тех пор, как я это понял, мои дела пошли в гору, и вот я уже лучший телекинетик во всей Башне.

— А зачем ты мне это рассказал? Ты ведь наверняка никому не говорил об этом?

— Нет, не говорил. Но ты прав, я делюсь своим секретом в корыстных целях, я предвижу, что тебя ждет большое будущее и смиренно надеюсь, что ты не забудешь старого мага…

Я не знал, как относиться к его словам и на всякий случай кивнул:

— Будь уверен, не забуду. Но почему из всех направлений ты выбрал для изучения именно телекинез?

— Видишь ли, я участвовал во многих сражениях и видел, как уязвимы маги в ближнем бою. Большинство из нас не такие сильные, как Тзар или Гардий, и простой воин с мечом, окажись он рядом, сражает мага без труда. Тогда я понял, что для того, чтобы выжить, нужно уметь обращаться с мечом подкрепляемым магией.

Представь себе хорошего воина, обладающего несколькими магическими умениями, такой одолеет и десяток врагов… Я ответил на твой вопрос?

— Пожалуй, да. Спасибо, я пойду, надо обмозговать.

— Успехов, — сказал он, возвращаясь к своему занятию.

Зайдя в келью и едва поужинав, я бросился на кровать. Какие странные все же эти маги, десятилетиями ходят вокруг истины, но придумывают все новые заблуждения. Радрарион внушил себе, что познал великую тайну, и тогда случился скачок в его способностях. Бедняга так и не понял, что он в этот момент обрел веру, и лишь благодаря ей он добился успеха. Точно так же и я, веря, что меч у меня в руках — заговоренный, крутил его без усилий, узнав же, что меч обычный, едва смог оторвать его от пола.

Стук в дверь и просьба слуги пройти к Гардию убедили меня в том, что уже утро. Я не осмелился заставлять ждать магистра и, наскоро позавтракав, направился в аудиторию. Какой бред бородатый магистр поведает мне на этот раз?

То, что луна это гигантский фонарь, выходящий по ночам из недр океана?

Я ошибся, сегодня Гардий решил рассказать о Дакроне, его подвигах и силе.

— Дакрон — повелитель теневого мира. На твою долю выпала величайшая честь лицезреть его.

— Он совсем не похож на человека, — задумчиво сказал я. — Или его преобразило магическое зеркало?

— Я же сказал, что он повелитель теней, — недовольно заворчал он. — Причем тут человек?

— А есть другие боги?

— Есть, но тебе о них знать рано, — ответил он настороженно.

— А они похожи на людей?

Он пристально посмотрел на меня. В глазах мелькнуло что-то и прежде, чем я успел разобрать, исчезло. Черная бородка воинственно приподнялась, видно, сдерживает эмоции из последних сил:

— Нет, они не из расы людей.

— Как же так получилось, что люди поклоняются… нелюдям? — подобрал я подходящее слово. — Или как там их?

Его взгляд стал режущим как нож:

— Запомни, юноша, — процедил сквозь зубы он, — если ты хочешь долго жить и чего-то добиться в этом мире, никогда не задавай кому бы то ни было этих вопросов. А сейчас я сделаю вид, что ничего не слышал. Ты все понял?

— Думаю, да.

— Хорошо, а теперь прочти этот манускрипт. Здесь рассказывается, как Бог Дакрон испепелил мятежный град.

— Хорошо, — сказал я только, чтобы показать свою заинтересованность. — Что написано в этом манускрипте? — я указал на второй скрученный в тугой рулон свиток.

— Я подумал, что тебе будет интересно величие нашего Владыки, здесь сказ про то, как он пленил нескольких темных божков.

— Вот как? — притворно удивился я. За последние несколько дней старый магистр утомил меня почти как инструктор спецназа. Хуже того, я понял, что найти себе союзника в стенах Высокой будет непросто. Абсолютно все маги, хоть и не признают этого подчас даже себе, до смерти боятся Дакрона. Никто из них не посмеет помочь мне, какой бы шантаж, уговоры или подкуп я бы не пустил в ход.

— Я вижу, ты не веришь, — зло глянул на меня Гардий. — Что ж пойдем со мной, может, увиденное тебя образумит.

Дверь в нише была незаметна. Гардий вытащил из складок мантии странной формы ключ, с кряхтением отпер засов. Лестница вела вниз, понятия не имел, что в башне есть подвал. Он правда представляет из себя всего один квадратный зал. Стены из каменных блоков как будто вполне обычны, но мне показалось, что они смазаны фосфором. Желтый свет равномерно исходит от стен, освещая комнату почти как луна.

В пустом зале был лишь только один предмет — статуя, вдвое выше меня. Фигура закутана в балахон, лицо закрывает гротескная маска. Из рукавов виднеются чешуйчатые лапы с кажущимися даже сейчас острыми как бритва когтями. Я со своими не такими уж и большими способностями ощутил бьющую из недр статуи запредельную темную силу.

— Впечатляет?

— Ага, — сказал я, продолжая в нее всматриваться, — а что это?

— Это и есть плененный божок, которого демоны послали на погибель нашему неокрепшему миру. Но Дакрон сразу раскусил их планы. Ему не составило труда превратить демона в камень.

— То есть это бог демонов? — удивился я.

— До бога ему так же далеко как…. Это божество — демон. Так будет точнее.

— Он мертв?

— Глупости, божеств почти невозможно убить. Но скажем, заточить еще как можно, разумеется, при должном умении.

Неясная мысль зашевелилась у меня в голове.

— А почему он здесь?

— Дакрон знает, что под защитой магов он будет в безопасности. В смысле ни один служитель демонов не осмелится пробраться в оплот его власти — в Высокую Башню.

— А для нас не опасно, что статуя хранится в Высокой? Не сможет ли он вырваться из камня?

— Он сам камень, — нахмурился Гардий. — Разумеется, без посторонней помощи не сможет. Но даже если среди нас найдется предатель, который, не побоявшись навлечь на себя гнев Дакрона, прельстится на уговоры демонопоклонников, мы ничем не рискуем. Этот божок чрезвычайно ослаб. Средний по силе маг легко его задержит до прихода более старших товарищей. Конечно, убить Божество мы не сможем, но остановить его и призвать Дакрона в наших силах.

— Понятно, — спрашивать, как его освободить было бы глупостью. Хотя такое желание у меня появилось.

— Дакрон победил больше десятка богов посильней, они сейчас так же где-то заперты… Заперты навечно. А Дакрон с каждым годом набирает больше и больше сил. В этом мы помогаем ему по мере наших скромных возможностей. И ты тоже поможешь ему набрать больше мощи. Теперь ты понимаешь, что от тебя требует Дакрон? — горделиво спросил он.

— Нет, Магистр, не понимаю.

— Ух… — чуть не выругался он. — Чего тут не понятного? После того, как ты поклонишься Дакрону, ты обретешь власть и силу. Ты будешь его правой рукой.

Гордись же!..

Он помолчал, внимательно всматриваясь мне в лицо:

— Надеюсь, ты понимаешь, какие перспективы тебя ожидают?

— Да, магистр.

— И надеюсь, когда обретешь мощь, не забудешь старого мага, тебя сейчас просвещающего?

— Нет, магистр, не забуду.

— Ну что ж, тогда пойдем отсюда.

Тщательно заперев дверь подвала, Гардий повелел мне идти заниматься в своей келье. Сам он якобы ушел по важным делам, а я на ходу искал все новые способы сбежать из проклятой башни.

На пути в свою комнату нос к носу столкнулся с Владом. С тех пор, как нас с ним разделил портал, я видел его впервые. Пока на моих глазах зеленокожие твари сжирали директора, а я бегал от них как угорелый, он в безопасности под присмотром десятка магов неспешно ехал в Высокую Башню.

Если отбросить его нелепо яркий наряд, он никак не изменился. При виде меня на его лице сразу же образовалась гадливая улыбка. Оглядев меня с головы до ног, ехидно заметил:

— Да, дружок, постарел ты.

— Чего? — ошарашено спросил я.

Он глупо захихикал:

— Расслабься, я шучу, — он еще раз оглядел меня с ног до головы. — Пойдем ко мне, разговор есть.

— Пошли.

В его комнате, как я и ожидал, царит бардак и хаос. Кровать не заправлена, лежащий перед ней коврик смят, как будто им играли в футбол. На столе в беспорядке разбросаны раскрытые книги. Еще стопка больших книг заняла все место под ним. В канделябре все свечи давно расплавились, образовав под ним восковую лужу.

Я с опаской подошел к столу, раскрытые страницы книг сами за себя говорят о легкой небрежности гения: схемы, рисунки, иероглифы заклятий — изучающему их простительна неряшливость. Я пригляделся, провел пальцем по страницам. Пыль на них была недельной давности… Ай да Влад. Ну и кому интересно ты пытаешься пустить пыль в глаза, создавая лишь видимость учебы?

— Ты уже присягнул Дакрону? — я вздрогнул, услышав этот вопрос. Влад отбросил свою привычку заходить издалека и задал его в лоб.

— Нет, — признался я. И тут же поправился. — Еще нет.

— Я тоже. Это… — он на секунду замялся. — Бог Дакрон дал мне три дня на размышление. И хотя я и так согласился бы, но решил воспользоваться временем, чтобы все обдумать. И вот мне интересно, что думаешь ты?

Влад сейчас выглядел непривычно озабоченным. Никогда раньше не видел его таким. Хотя мы после прибытия в этот мир оказались разделены приличным расстоянием, все же в башню попали практически одновременно. Владу не пришлось испытывать на себе ужасы Теневой тропы, которой провел меня Тзар.

— А что мне думать… — протянул я. Влад, ведь верно, я могу тебя использовать… — Разумеется, присягну ему, я ведь ему для чего-то нужен. Как мне сказал Гардий, из меня получится отличная правая рука Бога.

— Да?! — вскочил он с кровати. — Блин, а из Тзара и слово не вытянешь. Он только талдычит, как мне повезло, что буду служить «самому Великому Богу»…

— Ну, Гардий мне говорит побольше. Мы вдвоем станем его помощниками. То есть… короче говоря, «шестерками», как необидно это звучит. Но зато будем обладать невиданной властью и могуществом.

Его глаза загорелись, слова попали на плодородную почву. Я читал в его лице, как уже видит себя в огненном плаще. Как мечет молнии в презренных людишек и истребляет непокорные армии и города. Все выжившие после его наказующей длани люди становятся на колени и молят о пощаде…

Господи, ну, что это за человек-то такой?

— Да, это хорошо… — мечтательно выдохнул он.

— Ну, ладно, мне пора. Приятных сновидений.

— Пока, Вардес, — сказал он на автопилоте. Кажется, если бы сам Дакрон вошел сейчас в комнату, он бы вряд ли заметил.

Уже подходя к двери, я бросил как бы невзначай:

— Но учти, Первым у Дакрона буду я.

Захлопывая дверь, я увидел, как мечтательность в нем словно ветром сдуло, ее место заняла разгорающаяся злоба. Я почти добился своего, и впервые за неделю я шел спать в приподнятом настроении.

На следующий день я заглянул к нему вечером. Он открыл дверь и, увидев меня, не выразил удивления.

— Влад, мне нужна твоя помощь, — сразу начал я.

— В чем? — насупился он.

— Я хочу испробовать одно заклятье…

— И?

— Мне нужно выйти из башни вон в тот лес, — неопределенно махнул я рукой.

— А я тут причем?

— Влад, мне больше не к кому обратиться. Нам с тобой строжайше запрещено покидать пределы башни.

— Почему это?

— Нас же хотят убить. Или ты уже забыл?

— А-а.

— Ну, а маги и так заняты, Гардий не даст мне охрану. Но мне очень нужно, понимаешь?

— И как же я могу помочь? — притворно удивился он.

— Влад, в башне есть подземный проход. Он ведет прямо в лес. Мне только выйти буквально на полчаса. Проблема в том, что его охраняют стражи.

— И как ты собираешься через них проскочить?

— Все просто. Выход вовсе не заперт. Два безмозглых гомунускулуса пошевелятся, только если хозяева отдадут такой приказ, или их атакуют. Проблема в двух магах, которые охраняют вход, но у меня есть план, как их оттуда убрать.

— И как же?

— Недалеко от них есть комната. В этой комнате статуя какого-то божка. И если в эту комнату попытается кто-то проникнуть… Я думаю, эти маги непременно туда подскочат. Влад, я хочу, чтобы ты как бы попытался взломать дверь в эту комнату.

— Что?!

— Влад, пожалуйста.

— Ты с ума сошел! Я не буду так подставляться.

— Влад, тебе ничего не грозит, скажешь, что просто интересовался комнатой.

— Забудь об этом! Тзар, наверняка, обо всем догадается.

— Влад, я…

— Я сказал нет.

Понурив голову, я вышел из комнаты. Но едва закрыл за собой дверь, как Влад ее отпер:

— Зайди, я передумал.

Я попытался скрыть улыбку: как же приятно знать, что не ошибаешься в людях.

Как я и полагал, Влад уцепится за все, где можно мне навредить. Он поможет мне в моем скоротечном выходе из башни, а потом настучит на меня Гардию. Я только боялся, что ему не хватит выдержки, и сдаст он меня еще до того, как я успею сбежать. Правда, он должен понимать, что наказание будет суровей, если нарушение уже случиться, а не только «может». Хотя с его мелочным характером…

И все же я еще раз удивился скудности его ума. Он не спросил, как я ожидал, ни о том, что за заклятье я хочу испытать в лесу, ни про то, как я собираюсь незаметно вернуться. Его мысли витали где-то в районе наказания, которое устроит Гардий нерадивому ученику.

Пока он обдумывал услышанный план, я рассматривал книги, на которых, в отличие от прочих, не было пыли. Гримуары о вызове демонов. Странные увлечения.

Я открыл замусоленную страницу: «Демон Ал'даихин характеризуется как разведчик.

Ритуал вызова настолько прост и безопасен, что его в состоянии вызвать даже аколиты высших ступеней. Поскольку демон относительно слаб, его обычно используют для убийства жертв, неспособных оказать большого сопротивления».

На картинке слева изображен худой и сильно сгорбленный человекообразный монстр. Руки длинные, пальцы тонкие и когтистые. Кажется, ему удобней бегать на четвереньках, чем на двух ногах. Морда больше похоже на лицо ребенка, больного последней стадией дистрофии. Еще напрягло отсутствие даже намека на уши.

— Я согласен, Вардес, — сказал вышедший из ступора Влад. — Я помогу тебе.

— Отлично, — бросил я, захлопывая книгу. — Тогда завтра ночью будь готов. А теперь я — спать.

— Счастливо, — сказал он, скользнув взглядом по отложенной мною книге.

Глава 13

Меня, не переставая, била крупная дрожь. В плане было столько белых пятен, и если хоть что-то не получится, побег сорвется, и меня ждет суровое наказание.

Все-таки в любом плане должна быть свобода импровизации. О том, что я буду делать, если сумею выбраться из башни, пока и не задумывался. Даже первая часть плана казалась невыполнимой.

В маленькую поясную сумку, которую я забрал у одного из слуг, вложил пистолет — в нем еще оставалось четыре патрона, немного хлеба, соль и здешнюю альтернативу спичкам — огниво.

Подкравшись в одну из ниш как можно ближе к дежурившим стражам, я замер.

Теперь дело оставалось за Владом. И он не заставил себя долго ждать: через пару минут маги встрепенулись. Я услышал топот двух пар сапог, маги пронеслись мимо меня, даже не повернув головы.

Я выскочил из темной ниши, стараясь не шуметь, прошел мимо воняющих лекарствами гомунускулов. Как я и ожидал, они — безмозглые, без приказа даже не повернули в мою сторону головы. Вот она дверь, я был совсем рядом.

Черт, она закрыта! И с чего это я взял, что она будет дожидаться меня открытой? Только потому, что запасные выходы в моем мире не запираются?

Но благодарение всем святым, миры оказались похожи. От волнения и страха я едва не проглядел небольшую щеколду. Небрежно ее отбросив, кончиками пальцев уловил слабое покалывание. Кажется, щеколда совсем непроста, магией нашпигована под «завязку».

Аккуратно открыв холодную дверь, увидел, как крутые ступеньки уходят вниз в кромешную темноту. Но мне, к счастью, темнота сложностей не доставила. Другое дело, как закрыть за собой щеколду? Вернувшись, маги непременно ее заметят.

Постояв секунду во тьме, унимая бешеное сердцебиение, понял, что выхода нет. Мне нужно бежать быстрее, пока маги не пустились в погоню. Затворив дверь, я услышал щелчок и, лишь слетев с последней ступени, словно с разбегу налетел на стену. Я слышал щелчок! Значит, щеколда закрылась сама собой! Чертовы иномирские маги, оставалось только догадываться о настоящем ее предназначении…

Согнувшись в спине, чтобы не зацепить макушкой потолок, я заспешил по затхлому узкому коридору. Через пять минут, показавшихся бесконечными, коридор окончился тупиком. Сверху свисала цепь прикрепленная к ручке деревянного люка.

Что-то не понял, как это работает… Я потянул за цепь, с протяжным скрипом люк отодвинулся в сторону. На меня сверху что-то упало, я испуганно вскрикнул, рефлекторно отпрыгивая.

— Тьфу ты, — с облегчением сказал я. Это простая веревочная лестница. Сверху видны звезды, они зовут на свободу, надо спешить, пока они не исчезли в лучах рассвета. Мигом взлетев по лестнице, принялся с усилием отталкиваться локтями от края люка. Легкий ветерок ударил в лицо, трели ночных птиц и даже пение сверчков показались фантастическими. Я вдохнул его полной грудью, впервые в жизни чувствовал себя по настоящему свободным.

Подземный ход вывел меня в чащу леса. Далеко справа на фоне звезд закрывает половину неба черный силуэт башни. В некоторых местах горят огни, и кажется, что она смотрит тысячами налитых кровью глаз. Надо быстрее сматываться… но вместо этого замер.

Над головой висит огромная красная луна, темные пятна на ней предвещают беду.

Глядя на отбрасываемый ею красноватый свет, мне вспомнились рассказы Гардия об этом лесе. Тогда я не придал значения словам, что для магов Высокой Башни Лес Мести, возможно, самое опасное место во всем мире. Редкий маг в одиночку проходит сквозь этот лес: почти все исчезают без следа. Меня одолел необоснованный страх, на секунду захотелось вернуться и укрыться в безопасной башне…

Я скинул рюкзак, лихорадочно отыскивая в нем пистолет. Холодное железо рукояти сразу придало уверенности…

Надо уйти как можно дальше от подземного хода. И едва домыслив, быстрыми шагами пошел прочь от башни. Минут через пять показалось, что я услышал за спиной шаги. Оглянувшись в страхе, благодаря ночному взгляду, вырвал в кустах затаившуюся тень.

Какой-то голый сгорбленный мужичок спрятался в зарослях, уверенный в том, что я не могу его видеть. Не обращая внимания на судорожно бьющееся сердце, я скользнул взглядом мимо. Притворившись успокоенным, развернулся, шагая через лес дальше. За спиной тихо раздались приближающие шаги. Мне стало страшно, существо настолько уверено в своей силе, что шлепало позади, уже почти не скрываясь.

Я резко развернулся, выпрямляя руку, тисками зажавшую пистолет. Сгорбленный безухий мужичок оскалился, демонстрируя жертве крупные желтые клыки. Я выстрелил, практически не целясь. Пуля попала ему в грудь, он вздрогнул, зашипел, кинулся на меня. Палец жал на курок снова и снова, пока бесконечные щелчки не возвестили о пустом магазине. Голый тощий мужик не добежал до меня пары шагов, закачался, держась за развороченную грудь, медленно осел.

Хватая ртом вдруг ставший тяжелым воздух, я выронил уже бесполезный пистолет.

Подойдя к мертвецу, принялся его осматривать. Человек без ушей, сгорблен как знак вопроса, на спине, где у нормального человека расположен позвоночник, у него пролегает костяной хребет с выступающими шипами. Я заглянул в его суженные, как у кошки, ослепленной солнцем, глаза. Где-то я его видел… Сомнений нет, это тот самый демон из книги, которую я читал у Влада.

— Влад, ты такой…

Вызвал демона, чтобы меня убить. Вот уж не думал, что он на это способен…

Когда утром маги найдут мой труп, наверняка, разберутся, что к чему. Влада, разумеется, накажут, но ведь не убьют. Он нужен Дакрону. Любое наказание стоит полного устранения конкурента…

— Вот урод, — я пнул демона, но думал совсем не о нем.

Через пять минут был уже далеко от этой поляны и трупа демона, лежащего на ней. Тихий и вовсе не густой лес не выглядит угрожающим, я иду бодро, внимательно осматривая окрест. Стволы деревьев довольно тонкие, а окружающие кустарники настолько редкие, что за ними вряд ли смог спрятаться хоть кто-то.

Даже демона, что призвал Влад, я разглядел практически сразу. В общем чувствовал я себя уверенно и бесстрашно.

Неожиданно для меня деревья раздвинулись, широкую поляну красиво освещает серебряная луна, а на той стороне деревья становятся выше, а стволы шире.

Наверно, уже вышел в самое сердце леса…

Кошмарные волки показались из-за деревьев и, как уверенные в себе охотники, бесшумно взяли меня в кольцо. Клацая и лязгая острейшими клыками, они как будто предостерегали от резких движений.

Я замер в страхе: в их глазах отчетливо читаются ненависть и голод. Ненависть была особенно страшной. Откуда она у неразумных тварей? Почему-то не бросаются скопом, внимательно изучают загнанную добычу. У пары самых молодых зверей из пасти ручьем стекает слюна.

В смятении все же вспомнил, что у этих матерых хищников есть своя иерархия.

Никто не бросится раньше вожака.

— Скотины, я вам не дамся, — сказала часть меня, еще не до конца парализованная страхом. Я уже представил, как в мою плоть вонзаются острые клыки, разрывает десяток мощных челюстей…

Волки, возбужденные звуком моего голоса, зарычали в ответ. Несколько оскалили пасть, вздыбили шерсть на загривке, всем видом показывают, что оскорбление им неприятно.

Украдкой оглядывался, выискивая деревья, на которые можно быстро взметнуться, и одновременно пытался определить вожака стаи. Он должен нападать первым, и, может быть, это станет моим шансом.

Проклятые деревья были слишком далеко, и ближайшие сучья возвышались в два человеческих роста. Не допрыгну… Не хочу умирать! Думай!

Если до этого момента я еще надеялся спастись, призрачная надежда исчезла, как только я увидел, кого ждали волки. Огромный, вдвое и даже втрое больше любого из них зверь с серебряной шкурой и огненно-красными глазами. Звероволк, дыша как разъяренный дракон, начал приближаться, поляна перед ним быстро очистилась. Его стая, видно, тоже не желала оказаться слишком близко к такому вожаку.

Я забыл обо всех волках, еще минуту назад думал, что страшнее их вряд ли что-то может быть. Сейчас они показались жалкими щенками, с которыми я бы справился даже голыми руками. Одна лапа зверя была толще моей ноги. Кажется, он мной даже не наестся…

Волк остановился за три шага от меня. Поднял голову, вглядываясь в мое лицо.

Я неосознанно сумел удержать спазм мочевого пузыря, издалека глаза казались лишь окрашенным красным, но на самом деле они горят красным огнем, ярко освещая на полметра вокруг.

Я лишь бессильно смотрел в глаза смерти, непонятно, почему не теряя рассудок.

Еще секунда и…

Меня подбросило метра на три, каким-то непостижимым образом я оказался за спиной Зверя. Нет, вон он смотрит на меня…

Елки, я вижу себя со стороны. Зверь приоткрыл пасть, выпуская клыки-сабли на волю.

Вижу, как затряслось в кондраже мое тело. Оно трясется так, что я даже с трех метров почувствовал вибрации воздуха. Зверь, словно играючи, выставил лапу вперед, будто кошка впуская и выпуская на волю когти… Мое тело забилось уже в судорогах. Мне, наверно, должно быть стыдно, но почему-то я не испытывал ничего, кроме пустоты внутри. Может, немного сочувствовал самому себе…

Опять удар в спину, я снова оказался в теле, до краев заполненным отчаянием и страхом. Прежде, чем эта гадость успела проникнуть внутрь души, усилием воли смог сжать эмоции до размера копейки.

Зверь подошел еще на шаг, готов поклясться, что в огненных глазах вижу удовлетворение.

Я перестал трястись, я вообще не боюсь эту тварь. С интересом принялся изучать перекатывание гипертрофированных мышц под серебристой шкурой. Смотрел на влажный нос, пытавшийся уловить изменения, произошедшие с добычей.

Волк — монстр остановился в нерешительности. Секунду до этого он собирался тихонько подойти к жертве и мягким ударом распороть живот безвольному человеку.

Что-то изменилось. Человек смотрит осмысленно, изучая его слабые места. Глупый.

Даже если он колдун, шансов победить нет…

Волк остановился, огонь в глазах вспыхнул с удвоенной яростью. Я чуть наклонился, не мигая смотря ему в глаза.

— Я не боюсь тебя, кто бы ты ни был, — сказал я спокойно, понимая что все еще нахожусь в прострации. Не полностью соображал, кто я и где.

Огонь, бьющий из глаз волка, выжигал мне сетчатку и, кажется, проходил дальше туда, где, как я уже понял, находится моя душа. Но и я не остался в долгу. Ни один зверь не выдержит взгляда человека. А мага, пусть даже начинающего, и подавно.

Поединок длился вечность. Кажется, я стал слепнуть, огненные глаза размылись, полностью окутав мое сознание, я закрыл глаза. Проиграл, конец…

Через секунду, собрав силы, смог их разлепить. Человеческие чувства вновь вернулись в полном объеме. И едва не вскрикнул от неожиданности: передо мной медленно с четверенек поднималась нагая девушка. Она выпрямилась, изучая меня по-новому.

Не понимая, я оглянулся. Стая потеряла ко мне интерес, волки разлеглись, лениво играя, покусывая друг друга, и лишь некоторые иногда бросали взгляды на людей…

До меня, наконец, дошло слово, которое испугало меня еще больше. Оборотень.

Эта голая девушка — матерый оборотень.

Девушка очень красива: крепкие длинные ноги переходили в широкие бедра. Узкая талия, плоский животик и полные высокие груди казались верхом идеала. Она убрала длинную прядь русых волос за спину, груди выгнулись чуть вперед, давая возможность рассмотреть их в полной красе.

При других обстоятельствах я бы рассмотрел, но мой разум еще не отошел от шока.

Зеленые глаза призывно взглянули:

— Я тебе нравлюсь? — спросила она нежным голосом.

— Да, — ответил я, не раздумывая ни секунды.

— Ты станешь моим самцом? — прозвучал вопрос в лоб.

— В каком смысле? — опешил я.

Она подошла вплотную, едва не касаясь меня упругой грудью. Темные глаза не отрывались от моего лица, а я почему-то смотрел на ее спелые вишневые губы.

— Я молода и здорова. Мой возраст подходит для продолжения рода… — шептала она, глядя мне в лицо.

Я проглотил ком в горле. Происходящее со мной сейчас было, наверно, самым диким с тех пор, как попал в этот мир.

— Скажи, — с трудом прохрипел я. — Если я откажусь… стать твоим самцом, ты меня убьешь?

Она отстранилась, смотря на меня так жалобно, что на секунду мне захотелось ее обнять.

— Нет… я тебя не трону… Но почему? — чуть не плача, спросила она. — Я тебе не нравлюсь? Поверь, я сильная, храбрая. Я смогу добывать пищу тебе и мне… Буду охранять тебя и… и наших щенков.

Представил это, и меня замутило.

Я замотал головой:

— Прости, но… я человек, а ты оборотень. Какая может быть связь между нами? — я сказал, не особо задумываясь, о чем пожалел через мгновенье.

Она слабо улыбнулась, в глазах вновь загорелась надежда:

— Если ты захочешь стать моим самцом, я тебя укушу. Несильно, — быстро поправилась она, явно прочитав что-то на моем лице. — Будет совсем не больно.

Зато ты сможешь превращаться в волка. Подумай, ты станешь вожаком всей стаи…и моим тоже.

— Заманчиво, но…

— Нет. Ты станешь свободным от всего. Сможешь быстро бегать, одним ударом перешибать хребет медведю, разрывать в клочья…

— Прости. Я хочу остаться человеком. Не хочу становиться ни оборотнем, ни волком, ни кем-то другим. Пойми это.

Ее глаза увлажнились. Слезы потекли ручьем, сплошь покрывая нежный овал лица.

Я смотрел на страшного оборотня без страха, испытывая лишь жалость к этой красивой и молодой девочке. Проклятье — страшная вещь. Всю жизнь жить вдали от людей, общаться с одними неравноценными по разуму волками. Сколько она прожила в этом лесу в роли волка? Год? Пять? Считает себя волком, но не может найти ни самца, ни друга. По какой-то причине признала во мне подходящего кандидата, но и я отказываюсь. Надеюсь, она не сойдет с ума.

Превозмогая рыдания и вытирая ладонями слезы, она заговорила, всхлипывая:

— Скажи, я нравлюсь тебе как самка?

— Да, очень, — грустно ответил я.

Только сейчас заметил, как волки восприняли настроение хозяйки. Сидя на задних лапах, пытались заглянуть ей в глаза, несколько лежали, прижав уши, и тихонько скулили. Один — самый молодой, даже завыл.

— Все в порядке, — сказала она, обращаясь к волкам. Те перестали выть, отошли метров на десять. — Странные вы, люди, отказываетесь от счастья из-за глупых предрассудков.

Она подняла мокрые от слез зеленые глаза:

— В своей жизни я видела много самцов, большинство из них я убила. Но ты особенный…. И я очень хочу убить тебя. — Я вздрогнул. — Может быть, твоя смерть остановит трепет моего сердца… Я буду помнить тебя всю свою жизнь.

Прощай.

Фиолетовый всполох ослепил меня. Передо мной вырос огромный волк. Я ожидал удара и вспышки боли. Но алые глаза, вспыхнув, погасли, серебристый волк уводил стаю в лес.

Я поднял голову, с удивлением глядя на тусклое выщербленное солнце. Вспомнил о работающем заклятье видения, немного успокоился. Несмотря на глухую ночь, я видел почти так же, как в сумерках.

Отключив заклятье, я смотрел на красную, как марс, луну в полнеба. Она куда-то зовет, что-то шепчет, чего-то обещает. Но я не мог разобрать ее слова.

Тоска навалилась с новой силой. Девушка из сказки, девушка — оборотень.

Через несколько минут вспомнил о возможной погоне и, не разбирая дороги, побрел на запад.

Часть 2. Лейла