Меня переполняет чувство ненависти, когда вижу, как они смеются и взбираются на нее снова и снова. Кажется, это будет продолжаться бесконечно. В какой-то момент их пленница перестает бороться, обмякнув, и я надеюсь, что она потеряла сознание. Я надеюсь, что она ничего не запомнит из того, что здесь произошло.
Лиз сжимает мою руку.
— Кайра говорит, что у них это стандартные процедуры, согласно которым им позволено «дисциплинировать» любых пленниц за «плохое поведение».
Я киваю и, наконец, отвожу взгляд, в тот момент, когда инопланетяне, продолжая говорить на своем странном языке, меняются местами еще раз. Я так понимаю, что к настоящему времени, девушка уже послушная и «дисциплинированная». Мне хочется кричать, но громкие звуки не допустимы. Я впиваюсь ногтями в ладони и вглядываюсь в ряд бледных лиц, что сидят со мной в клетке, пытаясь выяснить, которая из них Кайра. Девушка в конце с шелковистыми, прямыми каштановыми волосами плачет, прижав к ушам руки. Как будто она не может вынести слушать происходящее, но рыжеволосая девушка молчит. Лишь инопланетяне разговаривают.
Она единственная, кто может понять их, благодаря устройству, имплантированному в ее ухо. Я осматриваю остальных, они находятся в шоке и отводят свои взгляды. У одной девушки взгляд, полный ужаса и отвращения, и не удивлюсь, если она также из тех, кто много кричит. Я решаю, что не хочу знать. Я зажмуриваю глаза, пытаясь отрешиться от мира. Пытаюсь залезть в свой тихий «мыльный пузырь», где все это ненастоящее. Где, если я ущипну мою руку достаточно сильно, все исчезнет, и я проснусь.
Но когда закрываю глаза, я вижу лицо рыжеволосой девушки, когда ее насиловали. Я вижу лицо баскетбольной головы, когда он шутит и болтает без умолку на его инопланетном языке в то время, как он насилует девушку. Будто ничего особенного не случилось, просто очередной день на работе, обычное офисное дерьмо.
Лиз права. Мы — просто коровы для этих существ. Они собираются продать нас кому-то для подобных «развлечений», чтобы съесть, или и то, и другое. Или для чего-то еще более ужасного, о чем я даже вообразить не могу.
Тем не менее, я не намерена принимать свою судьбу, сидя на своей заднице. Я руками обнимаю себя за плечи, подтянув ноги, и изучаю свое окружение. Я высматриваю каждый укромный уголок и щели в странных стенах, пытаясь определить, есть ли что-нибудь, что я могу схватить, что можно использовать в качестве оружия.
Потому что я убью этих большеголовых ублюдков, если они когда-нибудь попытаются прикоснуться ко мне.
* * *
Всю следующую неделю больше никого не доставляют на борт судна, поэтому я начинаю подозревать, что мы «в полном комплекте». И это хорошо, учитывая, что наш крошечный трюм с каждым часом становится все более и более переполненный эмоциями. Сейчас, когда Доминик, подвергшаяся зверским издевательствам рыжеволосая девушка, прижималась к нам, мы чувствуем себя подобно сардинам.
Но не то, чтобы кто-нибудь жаловался.
Лиз и я тихо разговариваем по ночам, когда охранники оставляют нас одних. В настоящее время мы, должно быть, выходим в космическое пространство. За последние несколько дней наши уши неоднократно закладывало, и мы подозреваем, что начали передвигаться на сверхвысокой скорости.
И мы не знаем, чего теперь ожидать.
— Мы начнем с убийства охранников, — говорю я Лиз и Кайре во второй раз за одну ночь. — У маленьких зеленых человечков, судя по всему, баскетбольные головы делают всю грязную работу. Я думаю, если мы избавимся от оранжевых, возможно мы сможем с помощью силы заставить вернуть нас на Землю.
— Крошечный изъян в твоем плане, Джорджи, — проговаривает Лиз, у которой оказался очень практичный ум. Она жестом указывает на прутья решетки. — Мы находимся по эту сторону, а они с другой стороны. С оружием.
— Мы должны сделать что-то, чтобы подтолкнуть их открыть дверь, — тихий голос Кайры пробивается сквозь темноту. — Предложила бы дождаться появление еще одной пленницы, но…
— Мда, — говорю я, задумавшись, мой пристальный взгляд останавливается на углу клетки, где в одиночестве стоит Доминик. С тех пор, как они вернули ее к нам в клетку, она ведет себя отрешенно. Теперь она тихая, конечно. Весь день девушка проводит в одиночестве, подавленно и сломлено, отдалившись от всех нас, закусив кулак, возможно, чтобы не завыть от отчаяния. И она сопротивляется всем попыткам подружиться с ней или успокоить. Потребуется много времени и терпения, чтобы расположить ее к себе, а так как мы все ютимся в клетке размером со шкаф, на данный момент терпение уже на исходе.
Я, задумавшись, оглядываюсь назад на мрачные лица Кайры и Лиз.
— А если в следующий раз, когда они придут покормить нас, мы все притворимся больными?
— Будет не слишком-то сложно, — проговаривает Лиз. — Эти морские водоросли жуткая мерзость.
Однако Кайра качает головой.
— А что если, раз все мы заболели, они решат просто выбросить всех нас в космос? Мы — «дополнительный груз», помните? До тех пор, пока у них в этих камерах есть изначальное количество, мы расходный материал, — она жестом указывает на шкафчики на другом конце комнаты.
Я не могу забыть о них. Не знаю, завидую ли я, что они совершенно не подозревают об истинном положении дел и даже не испытывают ужас того, через что им придется пройти, когда очнутся. Но Кайра права. Наши охранники скорее посчитают нас испортившимся товаром, чем соберутся лечить нас, плюс я не в силах бросить тут оставшихся спящих пассажиров. Мы должны их тоже учесть в плане побега.
— Ну что ж, — говорю я. — Что, если мы закричим?
Кайра громко сглотнула.
— Они приводят меня в ужас, — она заглядывает мне через плечо на Доминик и вздрагивает.
— Мне это тоже не по душе, — говорю я ей. — Но какой у нас выбор? Один человек, который плохо себя ведет, может обеспечить безопасность всем остальным, верно? Таким образом, мы привлечем их внимание, чтобы заставить открыть двери…
— И? — спрашивает Лиз. — Что дальше? Быть изнасилованной?
— Нет, — не хочу даже думать об этом. — Нам лишь нужно как-то отвлечь их. Мы можем стремительно напасть, когда они откроют дверь. Нас больше, чем их.
— Но у них оружие, — указывает Кайра.
— Но если мы все стремительно налетим на них…
— Тогда ту, что впереди застрелят, — проговаривает Лиз. — Я не хочу здесь находиться, но я не хочу умирать. Не знаю насчет остальных, но уверена, что они тоже не хотят. Они, в общем-то, не борцы. Никто из нас не борец.
— А разве у нас есть выбор? — возражаю я. — Мы можем стать маленькими милыми рабынями и все равно быть изнасилованными, да еще распроданы бог знает кому. По крайней мере, если мы попытаемся сопротивляться, у нас все еще будут шансы.
— Нет, ты права, — Лиз, размышляя, сгибает колени и подтягивает их к груди. — Итак, мы отвлекаем их внимание, чтобы они открыли двери, налетаем на них, выхватываем пушки и перехватываем управление. Мы просто должны быть уверены в защите Кайры, чтобы она пережила все это.
— Я? — Кайра выглядит удивленной. — Почему именно я?
— Потому что у тебя одной есть переводчик, — мрачно говорит Лиз. — Мы не сможем убедить их развернуться и вернуться на Землю, если тебя застрелят, а мы не можем с ними говорить.
В ее словах есть смысл.
— Отвлекать буду я. Это — мой план.
— Ты уверена?
Боже, нет, я не уверена. Каждая частица моего тела вибрирует от ужаса при мысли, как те существа с большими головами, прикасаются ко мне. Но разве у меня есть выбор? Устроиться поудобнее и ничего не предпринимать? Махнуть на все рукой и позволить этим тварям распоряжаться моей судьбой? Да к черту их.
— Я сделаю это.
Как будто соглашаясь со мной, корабль резко накреняется и начинает падать, отбросив всех нас на пол, неуклюже повалив друг на друга.
Ни один человек, конечно, не закричал. Мы не так глупы.
* * *
Уже второй раз в течении одного дня корабль сильно накренился на бок. Турбулентность казалась нелепой, учитывая, что мы находимся в космическом пространстве. Разве не должен быть плавный ход? У меня внутри все сжимается наряду с тем, как резко наклоняется наш корабль, но я не обращаю на это внимание.
Практически приходит время воплотить в жизнь наш план побега.
Я пристально смотрю на охранника, вышагивающего снаружи нашей клетки. Настало то, что мы считаем «временем ложиться спать» — когда мы уже получили последние на сегодня морские водоросли, и охранники уже утомились нам надоедать. Обычно после последней подачи еды, они меняют наше ведро нечистот, а затем уходят отсюда.
Но сегодня вечером что-то идет не так. Даже, несмотря на то, что наше ведро нечистот было почти полным, баскетбольная голова не приходит его забирать. Щебечущие звуки продолжают поступать по интеркому, а охрана в комнате с каждой минутой становится все более нервной.
И все это время корабль продолжает резко крениться.
— Что происходит? — шепчу я Кайре в то время, как мы следим взглядом за единственным охранником, рассеянно расхаживающим вперед — назад.
— А где вторая баскетбольная голова?
— Понятия не имею, — признается она, прижимая к своему уху руку, обернутую вокруг серебристого устройства. — Некоторые слова не переводятся. Или они сделали так, чтобы я не понимала их значение, — она качает головой. — Однако, похоже, что что-то не так с двигателем. Они все время говорят об отсоединении груза и разгрузке в безопасном месте.
У меня перехватывает дыхание.
— Эээ, груз — это мы.
Она хмуриться.
— Знаю. По-видимому, они опаздывают на встречу с кораблем, чтобы выполнить заказ, поэтому с этим они пытаются справиться.
— Вот уж повезло нам, — бормочу я, глядя на единственного охранника. Всего одного. Как правило, их двое. Мое тело напрягается от понимания. Если мы уберем одного охранника… то останется только один, с которым потом разбираться. Наши шансы гораздо выше, если мы пойдем по принципу «разделяй и властвуй».