Новый взгляд на страх
Большинство нейробиологов уже не согласно с тем, что головной мозг состоит из отдельных «центров», каждому из которых предписано по одной задаче. Они уверены: деятельность мозга так сложна, потому что является итогом работы целых систем областей. Одна и та же зона может быть частью нескольких систем, то есть выполнять множество задач. А с одной и той же задачей способны справляться сразу несколько различных участков мозга.
До сих пор все равно считается, что миндалина играет важную роль в формировании страха. Только работает она не одна, а в сотрудничестве с другими участками головного мозга. Поэтому возникновение страха, скорее всего, зависит от этого взаимодействия, а не от активности самой миндалины. В то же время мозг способен формировать некоторые виды страха и без участия миндалины, активируя другие области, ответственные за страх. Эти «некоторые виды страха» важно обособлять: то, какая именно сеть нейронов формирует ощущение страха, зависит от его источника. Например, страх боли активирует одну систему областей мозга, а страх нападения – другую.
Такая точка зрения выводит исследование эмоций на новый уровень сложности, ведь теперь для изучения страха нейробиологам мало обращаться к одному лишь его «центру» – или даже к нескольким ответственным областям. Вместо этого им придется выявлять новую систему областей мозга на каждый новый вид страха. Но разве можно вычислить точное количество различных видов страха?
Ложная тревога
Страх – явление сложное. Так оно еще и усложняет нам жизнь. Кому приятно испытывать страх? Кроме тех случаев, когда он вам подвластен – если вы садитесь смотреть фильм ужасов и можете в любую минуту выключить его. Порой кажется, что без страха жизнь была бы намного проще.
Тем не менее это жизненно необходимое чувство. Страх – своего рода сигнал тревоги, предупреждающий о чем-то подозрительном или действительно опасном. Вспомните случаи, когда вы отказывались от какой-нибудь опасной затеи, а потом испытывали облегчение. Страх хотя бы частично, но влияет на подобные решения, которые могут изменить жизнь или даже спасти ее. Многие согласятся, что «здравое ощущение страха» нередко уберегает нас от необдуманных поступков.
Вы когда-нибудь задумывались, почему так много людей боится змей и пауков – несмотря на то, что сегодня они в большинстве своем безобидны? Ученые уверены, что этот страх заложен в нас природой[2]. Змеи и пауки, от укусов которых сегодня почти никто не умирает, представляли большую угрозу для наших предков. Тот, кто чаще испытывал естественный страх перед змеями и пауками, чаще обходил их стороной и реже погибал от ядовитых укусов. Такая полезная особенность передавалась из поколения в поколение, поэтому многие современные люди испытывают этот страх без веской причины.
Итак, страх нам необходим. Но как и все, что хорошо в меру, чрезмерный страх способен навредить. А именно, принять форму фобии, то есть пагубного, сильного, необоснованного страха перед определенным предметом, или общего тревожного расстройства, при котором человек так сильно волнуется из-за каждой мелочи, что вся его жизнь сопровождается страхом. Порой мозг слишком умело создает воспоминания о пугающем опыте – настолько, что их никак не удается выбросить из головы.
Рассмотрим случай 29-летнего израильтянина (назовем его Ноам), который стал жертвой чудовищного нападения в Иерусалиме 2 июля 2008 г. Палестинский строитель захватил фронтальный погрузчик (спецмашину с огромным ковшом, которая грузит и перевозит материал) и стал таранить автомобили на дороге. Сначала он врезался в машину с матерью и младенцем внутри, обезглавив женщину. Затем он опрокинул два автобуса набок, из-за чего пассажиры оказались в ловушке. Преступника застрелили, но перед этим он успел убить 3 человек и ранить еще 30.
Ноам как раз был в одном из перевернутых автобусов. Во время происшествия он вел себя храбро и, забыв о собственной сохранности, помогал другим пассажирам. Ноам не пострадал, но на всю жизнь запомнил этот трагичный случай. Перед его глазами то и дело внезапно возникали навязчивые образы из прошлого, а по ночам снились правдоподобные кошмары. Они были подробными до последней мелочи; все будто повторялось наяву, приводя мужчину в ужас. Когда Ноама настигали такие приступы, его организм запускал мощнейшую реакцию «бей или беги», из-за чего и разум, и тело будто оказывались в самой гуще событий прошлого. Ноам плохо спал, ему было сложно сосредоточиться. Даже малейшая неожиданность могла довести его до паники19.
Перед вами классический случай посттравматического стрессового расстройства, или ПТСР. ПТСР – это расстройство психики, при котором человек, получив травму в результате какого-то события, вновь и вновь переживает его через яркие воспоминания или кошмары. Воспоминания о прошлом вызывают отрицательные ощущения и реакции, часть которых напоминает симптомы депрессии – ощущение одиночества, неспособность испытывать положительные эмоции и обвинение себя в произошедшем. Люди с этим расстройством могут страдать нарушениями сна, быть рассеянными, находиться «на грани срыва», вести себя раздраженно или враждебно. ПТСР чревато разрушительными последствиями и в половине случаев приводит к инвалидности.
Исследователи до сих пор не могут сказать, что именно вызывает ПТСР, но большинство версий в той или иной мере связано с миндалиной головного мозга. Конечно, такие суждения отчасти предвзяты. Ученым известно, что миндалина и страх связаны между собой. Поэтому, исследуя расстройства психики, возникающие на почве страха, они чаще всего обращаются к изучению миндалины.
Взглянув на головной мозг пациента с ПТСР при помощи нейровизуализации, можно увидеть следующее: когда пациент сталкивается с чем-то, напоминающим ему о травме (фотографией с места события или описанием произошедшего), его миндалина активируется20. Миндалина у таких пациентов становится слишком чувствительной ко всему, что связано со страхом – например, к фотографиям с испуганными людьми, на которые никак не реагировала С.М.21.
Возможно, ПТСР настолько навязчиво, потому что миндалина пациента излишне активна и расценивает воспоминания о прошлом как реальную угрозу. Но участвует в этом процессе не только она. Существует еще один участок мозга, известный как префронтальная кора. Считается, что он в какой-то мере управляет миндалиной мозга. Префронтальная кора – это отдел коры мозга, который находится в передней его части. Есть мнение, что он выполняет некоторые задачи, связанные с высшей нервной деятельностью. Я уже упоминал их – оценка чего-либо, решение задач и т. д. Проводящие пути, которые связывают префронтальную кору с миндалиной, позволяют последней распознавать и безобидные предметы окружающей действительности. Скорее всего, благодаря этой связи префронтальная кора «успокаивает» миндалину в минуты затишья. Но у пациентов с ПТСР этот механизм нарушен.
Полагают, что ПТСР формируется в тех случаях, когда травмирующий опыт сопровождается сбоем в его запоминании. Воспоминания о произошедшем оказываются настолько точными, что человек раз за разом переживает все будто наяву, воспроизводя прошлое в мельчайших подробностях. Формирование воспоминаний на патологически высоком уровне часто связывают с активностью такого нейромедиатора, как норадреналин.
Нейромедиаторы – это химические вещества, при помощи которых нервные клетки общаются друг с другом. Существует более сотни различных нейромедиаторов, но лишь немногие изучены подробно. Норадреналин, также известный как норэпинефрин, – одно из наиболее изученных химических веществ головного мозга. Его задача – вызывать в организме те изменения, которые сопровождают реакцию «бей или беги». Также норадреналин
ускоряет работу миндалины головного мозга, благодаря чему у человека формируются яркие воспоминания, связанные с эмоциональными переживаниями. Когда в жизни человека происходит травмирующее событие, мозг вырабатывает больше норадреналина, из-за чего миндалина активизируется сильнее обычного. В итоге воспоминания об этом событии прочно закрепляются в мозге. Получается, ПТСР – результат слишком упорной работы тех участков мозга, которые полезны при умеренной активности. Чтобы выжить, человеку важно помнить подробности травмирующих событий: охотники-собиратели пользовались этим, чтобы сторониться хищных животных, не употреблять ядовитую пищу и избегать опасных мест. Однако человек с ПТСР помнит об опасности даже тогда, когда ему это не нужно.
При посттравматическом синдроме травмирующий опыт бесконечное число раз переживается как в первый.
И это не единственный пример того, как головной мозг сначала придумывает способ спасти человека от гибели, а затем использует этот способ везде и всюду, портя человеку жизнь. Можно утверждать, что злоупотребление полезными при разумном подходе привычками приводит к психическим расстройствам. Вот только мозг, почти как ребенок, склонен до последнего держаться за поведение, которое спасало его хозяина в прошлом, и не в силах понять, что оно уже устарело. Мозг уверен: то, что сработало однажды, будет работать и впредь. Потому он не осознает, что ради мимолетной сохранности жертвует психическим (а порой и физическим) здоровьем человека в долгосрочной перспективе.
2. Память
В юности Джилл Прайс была ничем не примечательной школьницей. В старших классах она получала тройки.
Ей никогда не нравилась наука, она еле сдала геометрию и с трудом запоминала важные исторические даты (что, как вы скоро поймете, особенно удивительно). «Учеба давалась мне непросто, – говорит она сегодня. – Я не гений»1.
Но задай ей правильные вопросы – и она непременно проявит не что иное, как гениальность. Если назвать Джилл любую дату с 1980 г. (когда ей исполнилось 14 лет) и до сегодняшнего дня, она тут же скажет, какой тогда был день недели, озвучит важные события, произошедшие в тот день, а также в подробностях опишет, чем тогда занималась сама – вплоть до блюд на ужин. Берет она все эти сведения из памяти.