экономики мировой периферии вынуждены безвозмездно передавать значительную часть созданной их рабочими трудовой стоимости экономикам центра. В этом заключается сущность неэквивалентного обмена и эксплуатации периферии мирового капитализма его центром.
В свете этого механизма можно лучше понять те методы, посредством которых капитализм ограничивает развитие целых стран и регионов мира, закрепляя их положение как простого объекта истории, не допуская создания условий для реализации творческого, созидательного потенциала большей части человечества, принадлежащей к периферийным обществам. В самом деле, вы никогда не догоните в своем развитии того, кто систематически и безвозмездно располагает значительной частью вашего фонда труда. Рассмотренная модель подводит надежную теоретическую основу под мир-системный подход. Она также позволяет по-новому взглянуть на старый спор марксистов и народников. Оказывается, не так уж неправы были последние, когда говорили о принципиальной ограниченности внутреннего рынка в России при капитализме.
2. Насаждение отсталости
Накопление капитала центром мирового капитализма за счет безвозмездного присвоения части фонда трудовой стоимости периферии должно было неизбежно сопровождаться деградацией целых регионов мира. Именно об этом свидетельствует вся история развития мирового капитализма. Разумеется, народы– жертвы подобного мирового порядка не могли согласиться на него добровольно. Одним из распространенных либеральных мифов является представление о том, что капитализм одержал мировой триумф исключительно благодаря динамизму и инновационности, протестантской этике, бережливости и другим достоинствам этой общественной системы. Вот, однако, что пишет известный американский политолог С.Хантингтон: «Запад покорил мир не превосходством своих идей, ценностей или религии (в которые были обращены немногие члены других цивилизаций), а превосходством организованного насилия и его применением. Представители западной цивилизации часто забывают этот факт, представители не-западных цивилизаций– никогда»11.
Именно насилие, примененное в мировых масштабах, лежало в основе успеха европейской индустриальной революции, начавшейся в конце XVIIIв. Выдающийся английский историк Э.Хобсбаум отмечает неразрывную связь между промышленной революцией и колониальной империей Великобритании того времени. Он считает, что «экспортные отрасли не зависели от скромных 'естественных' темпов роста внутреннего спроса какой-либо страны». Их стремительный подъем достигался «двумя основными средствами: захватом экспортных рынков ряда других стран и разрушением внутренней конкуренции в отдельных странах, т.е. политическими или полу-политическими средствами войны или колонизации»12. Это имело далеко идущие последствия для стран, ставших объектом экспансии.
Еще в 1960-е годы большое внимание международной научной общественности привлекла концепция «развития отсталости» американского экономиста Андре Гюндера Франка13. В его эпохальной работе устанавливается тот важнейший факт, чтоотсталость т.н. «развивающихся стран» является искусственным феноменом, т.е. носит не естественный, а рукотворный характер. Большинство стран Азии, Африки и Латинской Америки к моменту вторжения в их жизнь капитализма были развитыми для своего времени обществами, обладавшими диверсифицированными экономиками и относительной социальной стабильностью. Попав в сферу колониальной эксплуатации, эти общества подвергались глубокой трансформации, которая затронула как их производительные силы, так и общественные отношения. Экономикам колоний навязывался монокультурный характер, т.е. многообразие их хозяйственной деятельности сводилось к нескольким основным трудозатратным производствам, ориентированным на потребности метрополий. Одновременно трансформировалась и социальная структура этих стран. Крестьянство лишали доступа к земле и, навязав массовую бедность, под угрозой голода создавали армию дешевого труда для трудозатратных производств. Одновременно изменялся и правящий класс колонизированных стран. В его среде взращивалась компрадорская буржуазия, выступавшая в роли посредника в эксплуатации природных и трудовых ресурсов своих стран в интересах метрополий. (В связи с этим, Франк удачно назвал подобные правящие классы Латинской Америки «люмпен-буржуазией»14.)
Так, между 1500г. и второй половиной XVIIIв., т.е. в период созревания предпосылок индустриальной революции в Великобритании, в колониальную зависимость от европейцев попали сотни миллионов людей в Африке, Северной и Южной Америке, в Азии и на Ближнем Востоке. Основу международной торговли этого периода составили поставки сырья и сельскохозяйственных продуктов из колоний в метрополии. Экономики этих регионов прошли глубокую перестройку. В них было насаждено рабство для производства нескольких товаров, таких, как: золото и серебро, сахар, чай, рис, индиго и др. В XVIIIв. сложился знаменитый треугольник английской внешней торговли. Купцы этой страны приобретали рабов в Западной Африке и продавали плантаторам в Новом Свете, включая Вест-Индию и Южную Америку. На вырученные средства закупали дешевые колониальные продукты для английского рынка. Наряду с колониальной торговлей, рабство сыграло важную роль в накоплении капитала, финансировавшего индустриализацию конца XVIII– начала XIXвв.15 Так Западная Африка превратилась в экспортную экономику, главной статьей вывоза которой стали люди. За период с 1500г. по 1750г. этот регион потерял около 100млн.чел16. В это число входят погибшие в войнах за массовый захват людей, умершие при транспортировке в Новый Свет и обращенные там в рабство.
При этом до начала XIXв. такие крупные страны Азии, как Индия и Китай, оставались вне сферы колониального закабаления, т.к. имели армии, сопоставимые по силе с европейскими. Но с началом промышленной революции в Европе военные возможности колонизаторов резко возросли. Индия стала колонией Великобритании, а Китай подвергся разделу на сферы влияния соперничавшими державами.
Индия XIXв. демонстрирует классический образец колониального развития. Два принципиальных инструмента, обеспечивших власть заокеанской метрополии над экономикой страны,– это строительство инфраструктуры и внешний долг. В течение XIXв. за счет заемного английского капитала в стране были построены современные по тем временам морские порты и сеть железных дорог. Они обеспечили вывоз дешевых сырьевых товаров из страны и поставку на местный рынок дорогой промышленной продукции метрополии. У Англии возник систематический дефицит торгового баланса с Индией. Однако заработанную валюту колония была вынуждена переводить в метрополию в счет уплаты внешнего долга. В результате роста производства на экспорт юг страны был полностью трансформирован в плантационную систему, подобную насажденной Испанией и Португалией в Латинской Америке. Индия стала поставлять в метрополию хлопок-сырец, чай, рис, пшеницу и некоторые другие товары. Местные феодалы превратились в экспорт-ориентированных плантаторов.
Однако результаты этого развития для населения страны оказались просто катастрофическими. В Индии произошел скачок голода, от которого в 1800–1850гг. умерло 1.4млн. чел., а в 1875–1900гг.– уже 15млн. чел.!17 Эта трагедия совершенно необъяснима с позиций либерального мировоззрения. В самом деле, страна преобразовалась на рыночно-капиталистической основе, получила современную по тем временам инфраструктуру и глубоко интегрировалась в мировую экономику. Казалось бы, это пример прогрессивного развития, обеспеченного капитализмом. Однако следует помнить о перераспределении стоимости по силе капитала в буржуазном обществе. Значительная часть ресурсов, которые ранее были заняты в производстве продовольствия для собственного населения, оказалась теперь переориентирована на производство экспортной продукции. Если бы внешняя торговля осуществлялась на взаимовыгодной основе, то Индия располагала бы теперь валютными доходами, которые позволяли бы ей приобрести недостающие продукты питания в соседних странах. Однако через занижение цен на ее продукцию и механизм внешнего долга Индия была вынуждена безвозмездно передавать метрополии значительную часть своего фонда труда. Именно поэтому она не могла более ни произвести продукты питания в должном количестве, ни приобрести их. Это и привело к усилению массового голода. Он является только частью той огромной человеческой цены, которая уплачена за подъем английского капитализма. Таким образом, трагедия Индии является эмпирическим подтверждением глубокой научной достоверности теории превращения трудовой стоимости в цену производства.
Не менее значима с этой точки зрения история Нового Света. Здесь наблюдался следующий парадокс. Будучи наделен плодородными почвами, теплым климатом и значительными запасами полезных ископаемых, юг Северной Америки с точки зрения природно-климатических условий обладал гораздо бóльшим потенциалом для экономического роста, чем Северо-Восток. Однако вплоть до второй половины XXв. юг США оставался отсталым регионом, зависимым от севера страны, где происходило интенсивное накопление капитала и промышленное развитие18. Этот парадокс, так же как и горькая судьба Индии, объясняется с позиций трудовой теории стоимости. Именно из-за своих благоприятных природных условий южные штаты были включены в систему колониальной эксплуатации. Все земли здесь были захвачены плантаторами для производства хлопка на экспорт в Великобританию. Поскольку здесь наблюдался дефицит свободной рабочей силы, то была сделана ставка на крайнюю форму принудительного труда– рабство. Однако поскольку колониальная продукция поставляется в метрополии по ценам ниже трудовой стоимости, то накопление капитала для индустриализации на юге было подорвано изначально. (Это не мешало, впрочем, плантаторам накапливать личное богатство и наслаждаться уровнем жизни, не уступавшим роскоши их заокеанских партнеров.) С другой стороны, северо-восточные штаты с центром в Нью-Йорке, не располагая соответствующими природными преимуществами, обладали гораздо более значимыми социальными позициями.