Въ мартѣ мѣсяцѣ 1784 года при свято-Николаевской церкви слободы Григорьевки, что прежде именовалась Консководовка, приходскихъ дворовъ, въ дѣйствительности было — въ Григорьевкѣ 53 дв., въ малой Катериновкѣ. Краснокутовка тожъ, въ 6-ти верстахъ. 29 дворовъ, въ большой Катериновкѣ. Кушугумовка тожъ. въ 12-ти верстахъ, 38 двор., и въ Великомъ Лугу, въ 40 верстахъ. 87 двор. А потому, согласно просьбѣ и желанію прихожанъ слободы Григорьевки, въ помощь священнику Полонскому, 5-го мая 1784 года произведенъ во втораго священника тамошній рукоположенный, т. е. стихарный дьячокъ Яковъ Бѣлый, родомъ изъ нынѣшняго Конотопа, черниговской губерніи, служившій сначала долго церковникомъ при Покровской Сѣчевой церкви, въ 1779 году зашедшій въ Григорьевку и служившій доселѣ тамъ дьячкомъ».
Похоже, искавшие церковь в Григоровке нашли… сенсацию: обнаружена самая старая церковь Запорожского края, которая была заложена, что документально подтверждено, 10 января 1781 года. Щепетильный епископ Феодосий в дополнениях к своим очень интересным, насыщенным множеством важных деталей, материалам даже возраст священников церковных указал, уточнив, что Гавриилу Полонскому — 41 год, а Якову Белому — 30.
А потом мне подсказали, что в архиве Запорожской области, вроде бы, имеются метрические книги существовавшей в Григоровке церкви. «Никольской?» — уточнил я. «Нет, — ответили мне, — Георгиевской». Чтобы разобраться с названиями, пришлось вновь углубиться в изучение старых книг. Ответ на свои вопросы я нашел в «Справочной книге Екатеринославской епархии» за 1908 год. В частности, в разделе «Александровский уезд» я обнаружил пункт 7-й, в котором записано следующее:
«Село Григорьевка, церковь каменная, построена в 1871 году тщанием его сиятельства графа Александра Георгиевича Канкрина, престол в ней один — во имя святого великомученика Георгия Победоносца. Приходского попечительства нет. Просфорни нет.
Количество дворов в приходе — 175; общее количество прихожан: мужского пола — 700, женского пола — 666.
Вероисповедание прихожан — православные.
Церковно-приходских школ нет.
Штат причта: священник и псаломщик.
Штатное жалование: казенное на весь причт 144 рубля.
Количество земли — 121 десятина.
Наличный состав причта:
священник Алексей Иванович Четыркин, 53 года, окончил курс Смоленской духовной семинарии. В семействе у него жена и дети 21, 18, 16 и 12 лет. В 1906 году был награжден наперсным крестом. В сане и должности с 1879 года, на настоящей должности — с 1881 года;
дьякон-псаломщик Платон Федорович Грушецкий, 45 лет, из первого класса Екатеринославской духовной семинарии, законоучитель. В семействе у него жена и сын 12 лет. В сане и должности с 1891 года, на настоящей должности — с 1891 года».
А теперь подведем некоторые итоги. Насколько можно понять, сопоставив данные из «Материалов для историко-статистического описания Екатеринославской епархии» за 1880 год со сведениями из «Справочной книги Екатеринославской епархии» за 1908 год, в Григоровке в разные времена существовали две церкви. Первая, деревянная, материалы на постройку которой сельчане взяли в долг у строителей Днепровской оборонительной линии, была заложена в честь святителя Николая в 1781 году. Она и стала первой церковью Запорожского края. Вторую — в честь Георгия Победоносца, построил граф Александр Канкрин, сын министра финансов Российской империи Егора (Георга) Канкрина. В Григоровке граф появился в 1849 году, несколько раз избирался уездным предводителем дворянства, активно занимался благотворительностью и со временем стал… первым почетным гражданином города Александровска [ныне — Запорожье]. Умер 25 апреля 1891 года в Григоровке и, как можно предположить, похоронен был на сельском кладбище, которое находилось рядом с построенной им церковью и названной в честь небесного покровителя его отца. Можно допустить, что каменная Свято-Георгиевская церковь была построена на месте деревянной Свято-Никольской? Вполне. Такое практиковалось. Однако, после того, как свои предположения я обнародовал в соцсетях, пришло сообщение из Григоровки: церкви не были построена одна на месте другой, но они находились рядом. И фундаменты их обнаружены!
Еще спустя — совсем короткое, время запорожский историк Анна Головко, принимавшая активнейшее участие в поисках церкви графа Канкрина, разместила у себя на странице в соцсетях следующее сообщение:
«Родючий і нескінченно гарний наш край в усі часи привертав особливу увагу до себе! Тому маємо таку насичену історію. Історію, яку нас змусили забути. Але вона всюди: в повітрі, в воді, на землі і під землею. Саме туди, під землю, ми здійснили маленьку подорож…»
К сообщению были добавлены несколько фото, сделанные в бывшем имении графа. А я, буквально накануне, читал о нем в «Очерках Днепра» украинского писателя и этнографа Александра Афанасьева-Чужбинского. Впечатлениями о странствиях за днепровскими порогами [в 1858 году] он поделился в своей книге, напечатанной в 1861 году. Ее третья и четвертая главы посвящены Кичкасу, селу Вознесенка и Александровску — будущему Запорожью. А в главе пятой автор рассказывает о посещении имения графа Канкрина. Цитирую с максимальным сохранением стиля оригинала:
«Не в дали от первого вторжения Конки в днепровскую долину, раскинуто богатое село Конское или Григорьевка, принадлежащее графу Канкрину, о котором нельзя не сказать несколько слов. Здесь сосредоточено рациональное степное хозяйство и здесь же в превосходном деревенском доме постоянно живут истинные бары, жизнь которых должна бы служить образцом для многих и многих помещиков — не по богатству, но по простоте и удобствам, ожидающим и каждого. Один из владельцев, граф А.Е. [Александр Егорович], исполняет обязанность предводителя дворянства Александровского уезда и смотрит на свою должность не как на случайную степень возвышения над другими, не как на средство обделывать собственные дела, имея влияние на местные власти, но как на долг, с добросовестным исполнением которого связана участь многих людей, требующая иногда и зоркого наблюдения и более чем официального участия. В гостеприимном его доме все обласканы равно, без этого щекотливого различия, встречаемого у многих помещиков, и приехал ли в гости в карете или в крестьянской тележке, он может быть смело уверен, что найдет истинное радушие, возможный комфорт, русские и иностранные журналы и всегда приятную образованную беседу. Трудно мне будет забыть приятный вечер, проведенных в семействе графов Канкриных еще так недавно, после скитаний по негостеприимным степям северной Тавриды. Разговор шел о близком каждому предмете: об улучшении быта крестьян, и надо было видеть, с каким благородным увлечением говорили оба графа об этом деле и как бы хотелось им вселить подобные чувства во всех дворян своего уезда. Беседа эта была живительна для меня тем более, что такой важный и благодетельный вопрос не везде решается таким отрадным образом. В имении графа прекрасная больница, при которой находится отличная аптека и хороший медик, живущий там постоянно».
Как можно предположить, второй граф Канкрин — это Виктор, сын которого, Иван, родившийся в Веселянке — соседнем с Григоровкой селом, был бессарабским губернатором, а в 1886—1905 годах — предводителем дворянства Александровского и Мариупольского уездов и — с 1888 года, почетным мировым судьей Александровского уезда. Выдающаяся, многое сделавшая для Запорожского края, семья.
Фото из архива Евгения Хмелевского
Крест, установленный перед въездом в Григоровку — на месте разрушенной большевиками церкви
Как умершего почетного гражданина ограбили
В селе Григоровке, как и во многих других наших селах, переживших войну с гитлеровцами, конечно же, имеется воинский мемориал. С фамилиями погибших и со скульптурой воина, застывшего над плитами памяти в скорбном молчании. Бывая на таких мемориалах, я читаю фамилии погребенных здесь воинов, произношу про себя нехитрые слова благодарности — в надежде, что они будут восприняты душами не вернувшихся с той войны. Мне думается, что слова такие — совсем не лишние. Так было однажды и в Григоровке: постояв у плит со множеством фамилий, которые не получается читать равнодушно, я подошел к золоченому воину на высоком постаменте. Правой рукой он придерживал автомат, а левой — знамя. Такие памятники — не редкость на сельских воинских мемориалах. Их массово производили по спецзаказу лет пятьдесят с хвостиком назад: начиная с двадцатилетия победы над немецкими захватчиками, когда день 9 мая стал официальным праздником. Вот тогда в селах и стали появляться памятники в честь освободителей.
К чему я об этом?
А вот к чему: очень уж странный постамент оказался под ногами у воина, который скорбно замер на воинском мемориале в Григоровке. Странный тем, что изготовлен он из гранита, который настолько отполирован, что его за мрамор можно принять. При этом у постамента, по форме напоминающего ступенчатую пирамиду, фигурно обработаны углы — что-то вроде выемок имеется. Трудно было понять, для чего такие тонкости понадобились типовому памятнику. Но отгадка нашлась скоро: слева на постаменте обнаружилась аккуратно срубленная надпись: сверху два слова и ниже — какая-то фраза. Причем в первом верхнем слове угадывалось окончание — буква «й». Получается, что постамент этот… уже где-то использовался — на каком-то захоронении! И очень не простом: простых людей не хоронили под фигурно обработанными надгробиями. Наверное, я бы голову сломал у скорбящего воина с автоматом и знаменем, если бы ясность не внес краевед Евгений Хмелевской. Он-то и предположил, что отшлифованное гранитное основание сельского воинского памятника некогда было… наземной частью склепа, в котором, завершив земной путь, обрел покой кто-то из местных жителей. Очень не простой местный житель.
*
Чтобы разобраться, кто это был, понадобилось полистать — условно, конечно, страницы истории села. Основанное неподалеку от места впадения реки Конки в Днепр в 1773 году запорожскими козаками, оно поначалу называлась… «государевой слободой Конской» [или Консководовкой]. Затем слобода вместе с жителями была отдана в ранговую дачу князю Григорию Потемкину, который в свою очередь переотдал ее своей племяннице графине Екатерине Скавронской, в молодости служившей фрейлиной императрицы Екатерины Второй. В честь дяди графиня впоследствии — в 1780 году, переименовала слободу в Григоровку [в селе, заметил дотошный краевед, даже дом ее сохранился]. А в 1849 году на берегу Конской реки, как Конка именовалась в те времена, появился 27-летний отставной поручик лейб-гвардии, граф Александр Канкрин, сын министра финансов Российской империи Егора Канкрина, который и приобрел земли на Конской реке для своей семьи. Граф Александр Канкрин стал хозяином Григоровки, а граф Виктор Канкрин — соседней Веселянки. Между прочим, кузеном братьям доводился… поэт Александр Пушкин.