дашь ли ты мне, берег басков,
Что мимолетно показался,
Танцуя в воздухе соленом,
Два глаза, ясные под маской.
— Неотразимый обводящий удар Роджера Федерера[148] в пятом сете финального матча на Кубок Австралии в Мельбурне 29 января 2017 года.
— Задняя комната кафе La Palette на улице Сены (объявлена историческим местом)[149].
— Perfect day Лу Рида[150].
— Грудь (с пирсингом) Лары Стоун[151]. Ее фраза в день свадьбы в лондонском отеле Claridge’s: «Мне знакомы здесь все номера».
— Последние три бутылки Chateau de Sales[152] 1999 года в погребе.
— Песни Кэта Стивенса[153].
— Frosties, кукурузные хлопья для завтрака от компании Kellogg’s.
— Любой фильм с Джоном Гудменом[154].
— Карамельки Les Salvators кондитерского дома Фуке.
— Молнии в летнюю грозу.
— Кровати на втором этаже книжного магазина «Шекспир и Компания» в Париже[155].
— Песня Only you группы Yazoo[156].
— Первые лучи утреннего солнца, проникающие сквозь задернутые шторы.
— Не будем забывать, что однажды некий итальянец придумал тирамису.
— Заняться любовью, а потом уснуть, пока любимая принимает душ.
— Грудь Кейт Аптон, когда она танцует под Cat Daddy для знаменитого американского фэшн-фотографа Терри Ричардсона[157] (2012).
— Фраза в «Цельнометаллической оболочке», злобной и временами черной комедии Стенли Кубрика (1987): «Трупы знают только одно — лучше быть живым».
— Парк виллы «Наварра» в По осенью, когда Пиренеи становятся лиловыми, потом синеют, дует теплый вечер, а в стакане шотландский односолодовый виски Lagavulin, и в нем тает кубик льда.
— «Прибрежный пират» — невероятная история Фрэнсиса Скотта Фитцджеральда, «которая начинается на сказочно-синем море, ярком, словно голубой шелк чулка, под небом, голубым, словно глаза ребенка».
— «Улица Мадурейра» — песня Нино Феррера[158].
— Мурлыканье кота, которому подпевает веселое пламя горящего камина.
— Мурлыканье веселого пламени горящего камина, которому подпевает кот (намного реже).
— Стук дождя по крыше, если сам ты сидишь дома.
— Повторная эрекция.
— Песня Патти Смит «Люди имеют право» в совместном исполнении американской группы Eagles of Death Metal и ирландской U2 через три недели после бойни в парижском зале Le Bataclan[159].
— Вступительный монолог британского комика, звезды сериалов «Офис» и «Массовка» Рики Джервейса, ведущего 73-й церемонии вручения кинопремии «Золотой глобус».
— Откровенная Мариса Папен в «Инстаграме»[160].
— Монологи длиной в фильм Жан-Пьера Леó в «Мамочке и шлюхе».
— Найти старую, карманного формата книжку Колетт с пожелтевшими страницами и прочесть от корки до корки, стоя в гостиной.
— Праздники, которые заканчиваются в пять утра на моей кухне.
— Отключенный мобильник.
— Грудь Эшли Бенсон в «Отвязных каникулах» Хармони Корина (2012). Сцена, где она в бикини у бассейна обнимает Ванессу Хадженс. Конечно, жизнь стоит того, чтобы ее прожить!
— «Литературный дневник 1893–1931» Поля Леото[161] (в трех томах, издательство Mercure de France). Пролистывать, когда одолевают сомнения насчет литературы.
— Бывшая французская тюрьма на острове Пуло-Кондор — крупнейшем острове архипелага Кондао на юге Вьетнама, — которую превратили в пятизвездный курортный бутик-спа-отель Six Senses[162].
— Ночью в жару лежать в гамаке под звездным небом и ни о чем не думать.
— Парижский музей художника Гюстава Моро на улице Ларошфуко.
— Эякуляция в рот с ледяной минералкой Perrier.
— Голубые и розовые гортензии d’Arcangues, созерцаемые в ожидании омлета с сочными белыми грибами в компании пьяненьких друзей.
— Голос Анны Муглалис[163].
— Места, где я не бывал: Патагония, Амазония, озеро Виктория, Гонолулу, великие Пирамиды, Попокатепетль, Килиманджаро. Нельзя умереть, не сплавившись по рекам Изумруд и Амур.
— Белый шоколад Galak Nestlé.
— Конечно же, «Большой Лебовски», особенно та сцена, где Джон Туртурро говорит: «Никто не трахается с Иисусом».
— Запеканка из тальолини с ветчиной у Ариго Чиприани в Harry’s Bar на Пятой авеню.
— «Слушать песню маленькой девочки, которая удаляется, спросив у меня дорогу» (Ли Бо)[164].
— «Министерство глупых походок» — скетч из 14-го эпизода «Летающего цирка Монти Пайтона».
— Грудь Леоноры.
— Смех Роми.
— Соломенные волосы Лу, похожие на цыплячий пух.
Моя дочь родилась в тот момент, когда мне было плевать на будущее. Поправка: я обрел двух дочерей и теперь жду будущего.
Когда на сайте Марандини появилось сообщение о моем уходе с телевидения и назначении Огюстена Трапнара на место ведущего, социальные сети отреагировали по-разному: треть пользователей высказали вежливое сожаление, треть заявила: «Ну и слава богу!», остальные тут же взялись лизать задницу новому «королю».
Le Parisien вышла с заголовком на первой полосе: «Передоз химического шоу». Voici задавала всем вопрос: «Вернется ли бывший?» Le Figaro интриговала: «Один богемный буржуа может заменить другого».
Пришлось дать интервью Жан-Марку Морандини в его блоге на jeanmarcmorandini.com, обезоружить любителей вирусного маркетинга и успокоить сети.
Жан-Марк: С вами покончено… аудивизуально? (Смеется.)
Я: Понятия не имею, и мне плевать. В отличие от других, у меня есть жизнь за пределами телевидения. И кстати, я думаю, оно скоро умрет, поэтому с сентября начну вести еженедельный радиодневник на France Inter.
Жан-Марк: Впервые ведущий еженедельной часовой программы на телевидении отказывается от собственного шоу ради трехминутной радиохроники! И вы хотите убедить нас, что это повышение? (Смеется.)
Я: Я действительно так считаю. Знаете почему? Мой «голос» будет звучать свободно. Кроме того, радийные передачи уже тысячу лет снимают на камеру. Видео выкладывается в Сеть, так что радио больше не радио.
Жан-Марк: Вам надоело глотать все без разбору? (Смеется.)
Я: Я завязываю, чтобы заниматься дочерьми. Отгадайте загадку: что происходит не в прайм-тайм?
Жан-Марк: Свобода? (Смех.)
Я: Нет — жизнь. Большинству ведущих невыносима даже мысль о возможном исчезновении из их жизни эфира. Они готовы вести любую дебильную игру — вспомните Дечаванна, Сабатье, Нагуи… Я должен был уйти прежде, чем мне предложат крутить барабан перед безработными со стажем.
Жан-Марк: У вас кризис среднего возраста? (Смеется.)
Я: Мне пятьдесят, позади не половина, а две трети жизни. И это не кризис, а урок. Назовем его «Наукой двух третей жизни».
Жан-Марк: Что за урок? (Смеется.)
Я: Вам не понять.
Жан-Марк: Как вы собираетесь вести еженедельную хронику, путешествуя по миру? (Смеется.)
Я: Внимание, Жан-Марк, я буду вынужден использовать два технических термина: «дуплекс» и «ГКТ». Это начальные буквы «Готов к трансляции». Простите за профессиональный жаргон.
Жан-Марк: Вы правда готовы вернуться на телевидение через год? Не забыли, что решаете не вы, а публика и вещатели? (Смеется.)
Я: Самая широкая аудитория у «Химического шоу» на YouTube Live. Все могут зайти туда. Не забыли, что теперь, если решишь «делать ТВ», не нужно спрашивать разрешения у миллиардеров, а по совместительству — контролеров европейского телевидения Венсана Боллоре[165] или Мартена Буига[166]. Что касается Огюстена, то он мой друг, и я желаю ему чýдных химических опытов в прямом эфире. Уверен, он отлично развлечется — вместе с телезрителями. Кроме того, я — как и вы — сам себе продюсер. Изучаю все опции.
Жан-Марк: Вы не ответили на вопрос. Не обидно, что вас так быстро заменили? (Смеется.)
Я: Время покажет. Публика решит. Доверие очень важно. Это похоже на ваш порнокастинг с четырнадцатилетками. Несовершеннолетние должны очень доверять вам, раз соглашаются мастурбировать «на пробу» у вас в кабинете. (Насмешливо улыбаюсь.)
Жан-Марк: Ты и правда чертов засранец. Выключите камеры. Говнюк! (Он вскакивает, замахивается для удара, вмешиваются мои телохранители.)
Финальная реплика. Ее «процитировали» четыре миллиона раз: ссора года!
Я вернулся домой и попросил Роми отложить телефон и послушать меня внимательно пять минут. Она вздохнула, но подчинилась. Мне нравится, что дочь дурно воспитана. Совсем как я в ее возрасте.
— Секундочку, — попросила она. — Назови жалящее насекомое из семи букв, начинается с буквы «С».