вением со спиной незнакомца, который тут же удивленно обернулся.
– Ты в порядке, Ро? – поспешила к ней я, помогая сохранить равновесие.
Она кивнула.
– Простите. Вам очень больно? – вежливо обратился к девушке виновник происшествия.
Его черные, будто вороново крыло, волосы были уложены на пробор, на плечах красовалась коричневая кожаная куртка, из-под которой виднелся свитер.
– Пустяки. Это я в вас врезалась, так что это мне нужно извиниться.
– Согласен, пустяки, – отмахнулся парень, пристально разглядывая улыбающуюся как ни в чем не бывало Роуз.
О, да ведь он буквально пялился на нее, паршивец!
– Значит, никаких проблем? – подытожила я, скептично наблюдая за их безмолвными гляделками. Или они переговаривались с помощью глаз?
– Угу. Только… – шагнул в сторонку парень, когда я захотела уйти. Он снова взглянул на Роуз. – Может, выпьем чашечку чая? Чтобы я не чувствовал себя виноватым.
Отлично. Мы его совсем не знаем, и с какого перепугу он вдруг решил, что мы будем с ним пить чай? Его пикап хуже, чем у парней из картонных фильмов с банальным финалом. Нет, мы на это не поведемся.
– Почему бы и нет? – пожала плечами Роуз, и я выпучила глаза от негодования.
Пока мерзлый ветер лизал мое отчужденное лицо, Фишер и парень без имени уже обсуждали предстоящий перекус. Я схватила подругу под локоть и потянула к себе.
– Мы его не знаем, Роуз! Мы не должны с ним идти! – я даже не постеснялась того, что незнакомец все слышал. Пусть знает, что я о нем думаю!
– Черт возьми, моя вина. Меня зовут Скотт, будем знакомы, – вмешался он, подняв руки так, словно сдавался в плен.
Я фыркнула, а Роуз, заряженная позитивом, улыбнулась.
– Очень приятно, Скотт! Я Роуз, это моя подруга Рэйчел. Теперь можно идти!
Я закатила глаза и надула щеки. Единственная отрицательная черта Фишер – влюбчивость. Не было такого дня, чтобы Роуз не позвонила с новостью о предстоящем свидании. Причем однажды назначили его двое парней, а я должна решить, кого из них отшить. Конечно же, Ро хорошенькая, милая, добрая, но как можно влюбляться в каждого красивого парня?
И вот мы заняли крайний столик рядом с аквариумом с тропическими рыбками, ожидая заказ. Скотт сел напротив Роуз, они обменялись ни к чему не обязывающей информацией о себе, как это обычно бывает. Ощущение, будто меня силком потащили на двойное свидание, но мой кавалер не явился. Какая лажа!.. Осмотрев кафе, я с ужасом для себя осознала, что меня окружали одни влюбленные парочки. Это похоже на насмешку судьбы. Каково любить и быть любимым? После развода родителей я поклялась не страдать из-за мальчиков, ведь их пребывание рядом со мной – явление временное. И клятву я намерена сдержать, даже если меня ждет будущее миссис Друнберг – старой и одинокой кошатницы.
Мальчики порой заглядываются на меня, но на этом все и заканчивается. Просто существуют люди, рожденные для одиночества. Книги, сериалы, еда – вот чем я интересуюсь, а не какими-то там мальчиками!
– Ты боксер? – восторженный вопрос Роуз привел меня в чувство.
Я хлопнула ресницами и снова без энтузиазма взглянула на парня. Он откусил шоколадную вафлю и кивнул.
– Да. Я с десяти лет занимаюсь боксом. Не хочу хвастаться, но за моими плечами двадцать пять побед и два проигрыша, – горделиво произнес Скотт.
«Не хочу хвастаться», – эхом пронеслось в моей голове. Именно это он и сделал.
– Наверное, это очень больно? – сочувственно вздохнула Роуз.
– Поначалу да, но затем привыкаешь…
Дальше я его не слушала. Боль, насилие… Нет, это не мое! Я не могу слушать о таких вещах, а тем более представлять их. Этому парню на вид лет девятнадцать. Когда он успел заработать столько побед? Скотт крупного телосложения. Тренированные мышцы угадывались даже сквозь одежду, а его лицо красными линиями прочертила пара царапин. Хоть его внешность и говорит о том, что Скотт уделяет много времени спорту, я никогда бы не подумала, что он боксер.
Стянув со спинки стула пиджак, я перекинула его через руку. Это был сигнал, который, впрочем, они не заметили, будучи увлеченными беседой. Лишь когда я поднялась на ноги, на меня наконец-то обратили внимание.
– Рэйчел, ты уходишь? – опомнилась Роуз.
На самом деле мне неприятно, что подруга забыла про меня. Мы ведь не виделись целый месяц, а она сразу же переключилась на очередного своего «возлюбленного». И кто же он? Какой-то качок!
– Да, я вспомнила кое-что… Мне нужно уладить кое-какие дела дома… – Вранье.
– Но мы ведь собирались сходить в кино! – растерянно нахмурилась Роуз, собираясь подняться вслед за мной, но что-то ее остановило. Возможно, парень напротив.
– В следующий раз.
– Ты ведь не обижаешься на меня? – все-таки подскочила подруга со стула.
Она хорошо меня знает.
– Нет, – сквозь стиснутые зубы проговорила я, попятившись к выходу, – увидимся в школе!
– До скорого, Рэйчел, – помахал мне Скотт, и я натянуто улыбнулась.
Развернувшись, я старательно принялась выдумывать занятие на целый день. Но все же как Роуз могла променять меня на парня? Подумаешь, столкнулась! Чепуха!
Только эта чепуха застала и меня врасплох. Я не успела потянуться за дверной ручкой, как дверь отворилась и чуть не сбила меня с ног. Господи, не день, а сплошной кошмар!
– Извините, – тоже перепугавшись, бросил брюнет, чуть не лишив меня головы.
– Все в порядке, ничего страшного!
Не так я представляла свое воскресное утро. Мечты превосходят реальность, но реальность всегда обыгрывает мечты.
Глава 2
Утро началось с борьбы – я против целого мира. Будильник издавал надоедливый и самый ненавистный для меня звон, из-за которого хотелось отрезать себе уши. В конечном счете я сдалась.
Я заколола длинные темно-каштановые волосы вверх так, чтобы они мне не мешали, и отправилась в душ. Простояв под горячими струями воды, я пришла наконец в себя.
Последние месяцы в старшей школе, а потом новая, взрослая жизнь, к которой, кстати говоря, я не готова.
– Рэйчел, я ухожу, – окликнула мама снизу. Я схватила с вешалки верхнюю одежду и побежала вниз по лестнице, отыскав маму у входной двери. Она обувалась.
– Ты куда? – спустилась я к ней.
Мама мельком взглянула на меня, застегнув кожаные сапожки, достала сотовый, набирая чей-то номер. По звуку клавиатуры мне он показался смутно знакомым, однако вспомнить, как бы ни старалась, не удавалось. То же самое, что пытаться вернуться в сон, из которого тебя вырвали.
– Твой отец просил забрать наши оставшиеся вещи из подсобки.
Ого, неужели у него осталось хоть что-то от нас? Впрочем, это не важно, раз уж он захотел от вещей избавиться. Чем они ему мешают? Папа за последний год навестил меня два раза. Два раза за триста шестьдесят пять дней. За пятьдесят две субботы, по которым у него выходные. Я ему не нужна. И он всячески это доказывает.
– И что? Ты должна забирать вещи? Если ему мешают, пусть сам и привезет, деловой! – огрызнулась я, переносясь в дни, когда из-за отца мама много страдала.
– Рэйчел, не говори так. Он же твой отец!
Она еще и заступается за него!
– Он мне не отец! Не хочу слышать ничего о нем, ладно? Он мне противен! Этому человеку совершенно все равно, что со мной! Он не хочет меня видеть!
Я резкими движениями зашнуровала левый ботинок и принялась за второй, но из-за жужжащих мыслей мне было сложно сконцентрироваться на обуви. Наконец завязав бантик, я рванула на кухню, чтобы забрать рюкзак, между тем продолжая приводить триллион доводов о том, почему мой отец бессовестный негодяй. Факт: я быстро говорю, если нервничаю. Этакий словесный торнадо из уст Рэйчел Милс. Это у меня от мамы.
– Дорогая, ты же знаешь, что неправа. Он тебя очень любит… А вещи я и так хотела забрать, все хорошо, – мама выдавила из себя фальшивую улыбку и открыла дверь.
О, черт! Это карма, точно карма. Около дома ждала папина машина, и тот собственной персоной сидел за рулем, уставившись в сторону нашего коттеджа. Это издевательство!
– Мам, не говори, что мы едем с ним! – в панике протянула я, испуганно выпучив глаза на машину, словно передо мной нечто мерзкое.
– Прости. Давай, он уже заждался нас, – таким образом мама в пух и прах разбила мои последние надежды на сегодняшний день.
В этот момент мне хотелось демонстративно развернуться и скрыться в доме, всем своим видом давая понять, что папе я не рада. К сожалению, поступить таким образом – значит, огорчить маму, и лишь по этой причине я смирилась и приняла реальность такой, какая она есть. Очень странно. Будто совсем недавно мы все вместе ездили по магазинам, а теперь вычеркиваем себя из жизней друг друга.
Дернула за ручку, и задняя дверь автомобиля открылась. Сперва я бросила рюкзак, затем и сама запрыгнула в кожаный салон, всеми фибрами души испытывая отвращение.
Папа повернулся полубоком, обнажив ровные, явно отбеленные у дантиста зубы в улыбке. Он похорошел за это время, цветет и пахнет после расставания с мамой. Папа теперь делает укладку своим темным, почти как мои, волосам. Серый костюм с галстуком идеально выглажен. Это говорило о том, что за ним хорошо ухаживают.
– Дорогая, привет! – папа улыбался глазами. Серыми, отталкивающими от себя.
Кха! Будто счастлив меня видеть. Какая фальшивка!
– Привет, – коротким взором одарила его.
– Ты выросла! С годами все краше.
Нащупывает почву и прокладывает дорогу между нами.
– Конечно, столько времени прошло… – недовольно отрезала я и уставилась в окно, тем самым поставив точку в нашем разговоре.
– Рэйчел имеет в виду, что ты мог бы почаще ее навещать, Джордж, – поправила меня мама, садясь рядом с отцом.
– Конечно, Хейли, как только улажу все дела с работой и со свадьбой, сразу же заберу Рэйчел к себе на уик-энд.
Свадьба?! Челюсть от неожиданной новости отвисла. Сперва, буравя сквозные дыры в затылке отца, я прикусила губу, чтобы не заплакать, затем перевела взгляд на соседнее место. Мама, словно чувствуя мое состояние, оглянулась. В ее глазах я заметила бесконечное сожаление. Почему она так делает? Это ведь не она бросила свою семью, ей незачем обливаться сожалением. Уверена, ей так же больно, как и мне, ведь сложно видеть человека, которого любишь, с кем-то другим. А я точно знаю, мама все еще любит отца.