— Не совсем, — уклончиво ответила я. — Но и мне не раз приходилось жалеть, что я не родилась кем–то другим… И приходилось учиться понимать себя и принимать, не отказываться от себя и не бояться, даже когда… — я запнулась и на мгновение отвела глаза. — Даже когда от этого зависело мое будущее, да и не только мое… Может быть, сейчас ты и не понимаешь всего, но понимание приходит со временем. Просто запомни то, что я тебе сказала, договорились?
— Ничего не бояться, — тихо повторила Эри. — Я запомню…
— Смотри мне, — я шутливо погрозила ей пальцем. — Через пару лун приду и проверю.
Девочка неуверенно улыбнулась, а я бережно завернула ее в плащ, подобрала свои вещи и, дождавшись Молчуна, подошла к высоким створчатым дверям храма Вечности и разбила зелье портала. Мне срочно нужно отдохнуть… а с Джалем я прощусь в следующий раз. Без лишних свидетелей. Наедине с собой и с собственной памятью. Сейчас же — домой к Таит, пока я не упала от изнеможения в обморок посреди храма. Инициация, оказывается, отнимает столько сил и эмоций… И, признаться, я так и не поняла, как добралась до лежака. Единственное, что запомнила, это слезы счастливой Таит, ее сбивчивый лепет бесконечной благодарности и мое ответное невнятное бормотание о срочном отдыхе и чем–то там еще.
Я шла по узкой тропе и сосредоточенно изучала пухлое собрание летописей эпохи Изначальности. Через четыре дня мне предстояло сдавать экзамены на получение звания практика — «хвостика», и мой куратор, зная, что я специализируюсь на эпохах Изначальности — Великой, добыл для меня специальное разрешение, позволяющее брать из хранилища любые нужные летописи. И вот уже который день рано утром я убегала из надоевшего здания гильдии в сад и бродила там до глубокой ночи, читая, разбирая и запоминая. Благо, в Дождливую луну находилось мало желающих составить мне компанию, и я спокойно занималась в гордом одиночестве. Только Джаль иногда заглядывал проверить, не умерла ли я с голода. Заодно он приносил мне что–нибудь поесть, за что я была ему чрезвычайно признательна.
В густых кронах древних деревьев зашуршали первые дождевые капли. Я поспешно свернула летопись, спрятала ее в карман плаща и, присев на корточки, затаилась под раскидистой елью. По сырой, покрытой желто–коричневой травой земле приветливо застучал дождь. Пасмурное небо щедро делилось с миром своим единственным богатством, направо и налево раздавая полные пригоршни прозрачных капель. Я с удовольствием вдыхала пронзительно–свежий воздух, напоенный ароматами прелой хвои, отцветающих пряных трав и влажной древесной коры.
Пожалуй, я одна из немногих по–настоящему любила Дождливую луну, несмотря на ее вечных спутников — сырость, непрерывные грозы, лужи и грязь. Почему? Сама не знаю. Может быть потому, что в спокойном, умиротворенном шепоте дождя мне слышались голоса давно ушедших людей, рассказывающие сказки и легенды прошлых эпох. Может быть потому, что неторопливое течение бегущей воды уносило прочь прежние страхи и сомнения, позволяя мне расслабиться, отпустить прошлое и немного побыть самой собой. Может быть потому, что прохладные струи умело прятали под незримым куполом окружающий мир, сужая его лишь до ощущения самого себя наедине с самим собой, создавая уютный мирок теплого, ненавязчивого одиночества, который редко хотелось с кем–либо делить. А может быть потому, что я родилась в сезон Дождливой луны. И если в остальные сезоны я иногда чувствовала себя уставшей и опустошенной, то в Дождливую луну во мне всегда просыпалась небывалая жажда деятельности и рука об руку со мной шла невероятная удача. Да и нужно ли искать причины для объяснения собственной привязанности к чему–либо?
Не боясь безнадежно испачкать плащ, я сидела на сырой траве, рассеянно наблюдала за льющимся с небес водопадом прозрачного серебра и мечтательно улыбалась. Еще несколько дней — и я уеду в свой первый поход. И далеко позади, в прошлой жизни, останется и обветшалое, блеклое здание гильдии, и тяжелое окружение серых стен, и крошечная комнатка ученика… И — только ветер за плечами и бесконечность под ногами… А в собственных силах я не сомневалась. Если уж Фати, моя соседка по комнате, на редкость легкомысленное, ленивое и забывчивое создание, вчера получила звание практика, то неужели я провалюсь? Быть такого не может. Я и не волновалась особо по поводу экзаменов, а летописи исправно таскала из хранилища больше для общего развития. Практика — вещь суровая, и далеко не всегда куратор, обычно занятый собственными делами, находит время для чтения лекций. Поэтому–то я под предлогом подготовки старательно набиралась знаний на будущее.
Дождь начал стихать, и я осторожно высунулась из–под уютного шалаша еловых веток. Промокнуть я не боялась, а вот недочитанную летопись нужно вернуть в хранилище сухой, в целости и сохранности. На землю упали последние редкие капли, и сквозь тяжелую пелену туч робко выглянул первый за долгое время дождей лучик солнца. Я выползла из–под своего укрытия, решив прогуляться перед дальнейшим изучением летописи, когда…
— Прочь с дороги, мелочь.
Я его знала. Новоиспеченный искатель Младшего звена, чрезвычайно собой и своими достижениями гордившийся, которого либо сторонились, либо боялись. Дайрис. На редкость угрюмое и раздражительное создание, по–лягушачьи раздувающееся от непомерного самомнения и самолюбия. Я осторожно попятилась, уступая тропу. Искатель презрительно скривился и шагнул в мою сторону.
— Я кому сказал, прочь с дороги?!
Кто–то уже успел прищемить ему хвост, и Дайрис очевидно стремился сорвать на первом же встречном собственную злость. Я молча отступила за пределы тропы и встретила взгляд, полный отвращения. И рассеянно хмыкнула про себя. Я не любила склок, ссор и драк и редко позволяла себе разозлиться на кого бы то ни было. Но если этот парень не пройдет мимо, то нарвется на крупные неприятности.
— Трусишь, отродье мрака? — сплюнул он.
И откуда только узнал обо мне?.. В силу определенных обстоятельств я старательно прятала свою темную сущность ото всех, кто меня окружал. Неужели он мимоходом подслушал наши с Джалем разговоры? Нужно впредь быть осторожнее.
— Нет, я прохожу мимо и никому не мешаю, — тихо ответила я. — Проходи и ты мимо, Дайрис…
— Не то что? — иронично прищурился искатель.
Я пожала плечами. И едва уклонилась от подлого удара по ногам. И в который раз не уследила за собственной реакцией, развитой приемным отцом, которой прошел суровый путь воина, и отточенной под руководством главы темных. Парень сначала получил по носу, а после оказался лежащим на земле.
— Дернешься — умрешь, — мягко предупредила я, взяв в захват его шею.
— Рейсан!..
По тропе несся Джаль. Я поморщилась. Как он не вовремя, появился бы мгновением позже — ничего бы не узнал…
— Отпусти его!.. — друг, держась за бок, с трудом перевел дух. — Отпусти, Рейсан!
— Он первым начал, — я сильнее сдавила шею, и Дайрис, конвульсивно дернувшись, захрипел.
— Но он не стоит того, чтобы тебя вышвырнули из гильдии! Не стоит, слышишь?!
Я неохотно позволила Джалю оттащить себя в сторону и чутко напряглась в его руках, приготовившись при необходимости вырваться. Моя жертва со стоном села, держась одной рукой за горло, а второй — за сломанный нос. Так тебе и надо.
— Убью, мразь!..
— Не советую и пытаться, — спокойно ответила я. — И никогда не связывайся с темными, если дорога жизнь.
Злой, недоуменный взгляд — и тонкая сеть тьмы, слетевшая с кончиков моих пальцев. Младший забился в кольце судорог.
— Что ты творишь, забери тебя свет?.. — Джаль, выругавшись, с силой встряхнул меня за плечи.
— То, что научит его жизни, — пояснила я.
Дайрис, дернувшись, замер, с недоумением нащупав на своей шее темный жгут веревки.
— Небольшое проклятье, — я в упор смотрела на соперника. — Посмеешь еще раз напасть на беззащитное существо только по собственной глупой прихоти — умрешь на месте от удушья, понял? И если будешь вести себя хорошо, со временем оно рассеется само собой. А снова попадешься мне на пути — сверну не нос, а шею. Клянусь мраком.
— Дрянь!..
— Твое мнение — это только твое мнение, и не более того, — я усмехнулась и, осторожно отстранившись от Джаля, быстро пошла по тропе.
И снова пришлось потратить силу, которую я с таким трудом накопила, на глупую скотину… Хлосс был бы мною недоволен… но я ни о чем не жалела. Младший получил по заслугам, и туда ему и дорога.
Джаль догнал меня на полпути к гильдии.
— Рейсан, я же столько раз просил тебя — держи себя в руках! — завел свою привычную занудную песню он.
Я скривилась:
— Извини, сорвалась.
Мой спутник помолчал и после паузы тихо спросил:
— Ты не врала… насчет шеи?
— Нет.
— И… ты убивала раньше?
— Да.
— Почему?..
— У меня было тяжелое детство, — холодно, сухо, угрюмо.
Я не могла заставить себя смотреть ему в глаза. Слишком долго я старалась скрыть от него эту сторону своей натуры и своей жизни… Слишком долго, чтобы он не узнал о ней. Я ускорила шаг, обогнав Джаля и устремившись прочь. Лишь бы не видеть в его глазах отвращение… И пусть не моя вина в том, что я стала такой, какой стала, и уже не смогла быть другой. Жизнь человека мрака непредсказуема и опасна начиная с самого его рождения. В раннем детстве оставаясь в одиночестве и теряя близких, волей–неволей учишься любой ценой отстаивать право на собственное существование.
— Рейсан, подожди!.. — теплые сильные руки обнимают меня за плечи. — Не убегай… Мне все равно, каким было твое детство и через что тебе пришлось пройти… мне важно то, что ты есть. И оставайся такой же, будь собой и не прячь себя. Большего я не прошу, и иного мне не нужно…
Несмелая улыбка и лучистый свет в серых глазах — и к моему горлу подкатил соленый комок горячих слез. Только рядом с Джалем я научилась понимать, принимать и ценить себя такой, какой стала, и чувствовать себя полноценной и нужной. Только рядом с ним я смогла, наконец, примириться с собой и обрести себя. И любила его больше жизни…