9. Четырнадцать рук и ребро
– …То есть?
– Ну… Как у вас было… с Машей?… Когда ещё вы… вдвоём…
– А… Да как сказать, одним-то словом? …Смешно мы жили. Очень… по-разному… Но хорошо. Сейчас лучше, конечно… И многое же было уже тогда – фантазии, игры… разве что ролей на каждого больше приходилось. Разговоры до утра, эксперименты… Ревность была…
– …Ревность?
– Ну да. Думаешь, живём тут свальной добродетелью, так и не ревнуем никогда? Очень трудно это вытравить… да до конца и не нужно, наверно. Как болезни не надо бы сразу все изничтожать, потому что без болезней людям жалеть друг друга труднее…
– А надо… жалеть?
– Надо, Эль. На это очень многое завязано, без этого… человек неполный. Нынешний, во всяком случае. Лет через сто всё другое будет, ты увидишь… А ревность… конечно, в семье стараемся давить, иначе всё ж развалится моментально. Но то в семье, тут и легче… А так – и к тебе поначалу было, знаешь? Когда мы с тобой ещё…
– Ой…
– Хотя всем же было понятно, без слов – что-то может быть, только если ты согласишься… к нам. Насовсем…
– А если б… я не согласилась?
– Эля. Эля. Вот ты сама – хотела б, чтобы я… бросил и Машу с Катей, и всю нашу тут жизнь… Кому от этого было бы лучше?
– …Не знаю… но значит…
– Эля! Переключись на стандартную моногамию на минутку. Муж не бросает жену с детьми ради… ну например тебя. Значит ли это, что он тебя не любит?
– Почему не бросает?
– Да миллион причин, самая частая – я же сказал – дети. Он им нужен, они ему. И он любит, но… забивает это, огораживает… строит мостки вокруг. Приспосабливается. Это ведь даже не так трудно сделать, знаешь? Есть техники… Счастливей он не станет от этого, но если б он решил иначе, несчастья бы было… больше. Главное, у большего количества народу…
– А как же… она… ну то есть я?
– Тоже несчастье. Тоже перетерпеть. Тоже есть техники… Но это если другого выхода нет… а у нас-то – есть? Ведь есть?
– …Да уж.
– Уж да. Давай просто радоваться, что мы сделали себе хорошо и никому плохо. В чём и смысл-то, если не в этом…
– …Маша жена, а Катя дети… Или наоборот?
Смех.
– Да все мы, знаешь… дети. И у друг друга, и вообще… Первые шаги делаем. Набиваем вот шишки… Спасибо, что ты… пришла к нам…
– …К вам…
– Ко мне, Элюша… Ко мне. Иди сюда, пожалуйста… Вот так. И скажи-ка мне, знаешь что…
– …Что?
– Скажи мне: ты.
– …Очень странное ощущение, никогда не знала, что во мне это есть… ну, как это назвать… что можно одновременно…
– А не надо никак называть. Слова нужны были, когда… привыкали. Человеку же всегда нужно разложить по полочкам, чтобы принять. Придумали – гомо, гетеро… а на самом деле никаких границ нет, ни у кого, всё смутно, всё вперемешку, всё ситуативно… Да ведь? Любовь первична, бессловесна… всё остальное к ней приспосабливается, из неё растёт…
– Ага… Человек – это я…
– М-м?
– Ну, человек, которому по полочкам нужно – это точно я… Мне всегда нужно… хотя, кажется, я понимаю уже чуть-чуть…
– О-о… не чуть. Ты всё понимаешь лучше всех. Элли, родная душа, ты очень… умная, добрая, наблюдательная – это всё, но не только… Я думаю, ты будешь наша главная опора со временем. Хранительница традиций и примирительница непониманий…
– …Я?
– Ага. Я так думаю. Элинька, Эля… да?…
Шорох.
Дыхание.
– А ляжемте-ка, барышня… чего даром стоять…
– …Живущий несравним. И, знаешь… всё-таки было, да, по-другому у нас-то с Машей. Не потому что вдвоём, а просто же мы ничего не знали тогда ещё. И не знали, что мы не знаем, и так далее… В общем-то самая обычная пара были, поначалу… Тоже вот спрашивали чего нельзя…
– Прости пожалуйста… И… что дальше было? Как вы…
– Постепенно. Очень медленно. Гораздо медленнее, чем надо бы… Не было какого-то внезапного прозрения, мелочи копились… Я писал, писание очень помогает… Сначала же вообще как щенята были, тыкались вслепую, ничего сказать не могли, даже когда понимали. В постели всё молча… Я особенно – долго и мучительно учился говорить нежности… и не стыдиться. Потом – и ещё намного труднее – говорить нежности так, чтоб не стыдиться, даже когда запись… то есть не глупые нежности…
– А… потом?
– Потом… А потом появилась Катя, в один прекрасный день…
– …И всё заверте?
– То есть очень буквально, м-м-м…
– А как… Ну то есть я в общих чертах знаю, но…
– А знаешь, я тоже…
– Что?
– В общих, самых общих… Это был вихрь, можешь себе представить? По записям, конечно, можно что-то восстановить… да и надо бы, мы собирались, вот не собрались пока. Но ощущение помнится – вот именно вихрь, ничего не видать, почвы нигде никакой. Весело и страшно. Вообще как легенда всё, теперь уже… хотя ну сколько там времени-то прошло… Год за пять у нас тут…
Пауза.
– Чудом проскочили, кажется. Если и делали что правильно, инстинктивно, так это что ничего особенно не делали. Больше всего боялись ранить… и всё равно же ранили… но как-то и выплыли, в конце-то концов. Выбарахтались. Помогло, что в какой-то момент Маша взяла всё на себя… Понимаешь, да?
– К-кажется…
– Просто, как же ни крути, тут… не симметрия. Половые стратегии разные, это крепко сидит ещё… Мне нельзя было. И даже повезло, что сначала-то Катенька больше на Машу запала, чем…
– Ой… Правда?…
– Ну да… На нашу Машу все западают, знаешь… Катя тебе не рассказывала?
– Н-нет… Мы тогда с ней… не общались почти…
– Ну так пусть расскажет… Как я за… уже-женой ухаживал. Не слишком-то успешно поначалу… И Машу тоже, чтоб полная картина…
– …Ага… только…
– Что?
– Я вот думаю теперь…
Пауза.
– (тихо) Я-то ведь… к тебе пришла, а не…
Смех.
– Элли, хорошая моя… Сейчас мы с этим как-нибудь справимся, да? Совладаем…
Смех.
– Теперь и мы другие, всё-таки… повзрослели…
– …Да и я не Катя… да?… Ой, прости…
– …Ничего… Так тоже… нельзя, но ничего, ничего… Научимся. Ты Элли, и я тебя люблю… Давай делать хорошую минуту?
– …Эльф?…
– Угу… Только, умоляю, не из фильмов, не из книг. Эльф как понятие… Он ведь что сделал-то – JRRT? Чем в миллионный раз изобличать человеческую натуру, просто сел и написал… даже не идеал, а всего лишь – убрал что мешало. Вообще не заметил. Назвал «эльф» – что уже было уступкой… но неважно. Главное вот это спокойное незамечание, высшая победа над злом: не отрицание, не триумф, а просто – что, о чём вы? этого нет, не бывает… И вот ты… понимаешь меня?
– …Не… Не очень…
– Ты… мой эльф, мой… ответ на вопросы, которые я… не знал что есть. Не умел задать, и не умею… Seulement pour t’adorer je vis…
– …То есть ты меня сочинил?
– …Не-е-ет… Такое, Эль, не сочинишь… Это гениальная догадка. Всё, всё, от пяточек до затылка, а уж здесь… просто… светится… И никакого тебе отбора… всё дано, всё сразу… одномоментно…
– М-м… Ох… При чём тут…
– …Ну, есть теория… что у людей тут осталось некрасиво, потому что было спрятано, набедренные повязки, и отбор половой не работал. Что, в общем, правдоподобно, беда только с исходной посылкой: ну вот кто, кто выдумал, что здесь некрасиво?!… И где – здесь… Разве что… так там уж и не глазами же надо… да?…
Нарастающие стоны.
– Извини… я разболтался…
– Ой… Ох… Не так сильно… Нет, нет, совсем не убирай, просто… чуть-чуть так… ниже… ага…
– …Эля… а ты себе делаешь?
– …Ну… Ох… Раньше нет, очень редко, а здесь… иногда… будто ещё мало… совсем уже, да?…
– Как это чудесно, Элинька… Говори ещё… у тебя такой голос…
– …Да ну… тебя… ох… Ещ… глубже, глу… да-а… ы-ох… ым-м-м… ай-а-а-фф…
Задыхающееся мычание.
Крик.
Что-то падает с металлическим звоном.
Тяжёлое дыхание.
– …Ой мамочки. Ой ма…
– …Эля, Элинька… Вот же ты какая…
– …Ох… Ох. Я что-то своротила, да?
– Элли-моя-Элли… снесла меня с постели…
– …а ты… как… больше всего?… Вот как сейчас?…
– …Ну конечно, Элинька, это ж самое… трогательное… Миссионеры-то, они понимали в любви… Остальное – позы, а это вот… сама любовь и есть… всем телом…
Мерные удары.
– А… так… да?…
– Ох… да, да, да… мальчики да девочки… свечечки да вербочки… я ж сейчас… ох. Тебе-то не слишком… глубоко?
– …Н-нет… хорошо…
– …А теперь за шею… и крепко-крепко…
Удары.
Срывающийся шёпот.
– Да, Эля… Да… И вот так… И вот так… Ножки выше… И вот…
– …А… губы…
– Ещё, ещё… сильнее… Губы, да… чтоб тебя… лучше видеть…
Рёв.
– …семь…
– …Что семь?…
– (шёпот) Ну… Я, знаешь… вдруг подумала… тут, тут и тут, и ещё… ты же любишь так… и вот бы семеро, да?… ну, тебе, чтобы… одновременно…
Фырк.
– …Одна же я не могу всё сразу, даже и… втроём, просто физически…
Нарастающий смех.
– Элинька, да ты… ну с ума сошла. Семеро по лавкам!… Это ж… и сейчас-то уже тесно бывает… Семь! Одних рук… четырнадцать штук. И ребро…
Хохот.
Постепенно затихает.
– Эль, ну прости, я зря так… Мне никто так не говорил никогда, ну и… очень ты считать любишь…
Дрожащий вздох.
– И немножко… субмиссивная, кажется, да?… Понимаешь?… У нас ещё не было… Но это и… будем учиться… правда ж? Чтоб тебе было… как ты, не как я. Да?… А то у нас у всех тут… свои погремушки. Ты нас, может, и не знаешь ещё… Главное – понимать. …Ну что ты?
– …Ничего… Просто… Я… Мы же не рабы. А я… вот видишь, какая…
– Подожди, ты…
– Вот ничего не могу поделать… представляю. Понимаешь?
– …Да… Да, понимаю. Но ведь…
– Я хочу… (глухой шёпот) служить… Ты такой… хороший, пожалуйста, прости меня… не уходи…
– Да куда я… ты что. Я с тобой… Чего ты перепугалась? Я никогда… Ничего же страшного. Я наравне с другими…
Всхлипы.
– Элинька… милая… Не плачь, не плачь, зачем нам семь, мы… ты одна мне…
Всхлипы.
– Эля, Эля… Если бы нас было сто… А давай, вот знаешь что… Давай я попробую тебе объяснить, как сам понимаю… можно?