И до сих пор на свете живо зло
Которое забрало Мануэля...
Всегда в окне твоем горит свеча,
Пылится где-то свадебное платье...
Ты не молчишь - лишь мертвые молчат,
В бескрайний космос смотрят безучастно...
О, Мануэла, где твой Мануэль?
11 сентября
День одиннадцать месяца девять,
Где-то осень, а где-то весна...
И уже невозможно поверить
В то, что он не оставит следа.
И кровавая метка на сердце
Навсегда, навсегда, навсегда
Этот месяц под номером девять
И сегодня такой, как тогда...
Все ж такие холодные ночи,
И такой же полуденный зной,
Снова сердце набатом грохочет
За, казалось бы, крепкой броней...
Самолеты взвывают по-волчьи,
Видеть смерть нам уже не впервой.
Этот день, он один среди прочих,
Только очень трагичный - другой...
День одиннадцать месяца девять..
Начинается новый отсчет.
День уходит в открытые двери,
Чтобы снова придти через год...
Снова месяц под номером девять,
Под дождям - повсеместно - рекорд.
Невозможно измерить потери,
Да и память забыть не дает.
Россия! Чили!! Беларусь!!!
...Нет, не она моя держава,
Её цветов мне не срывать...
Но я её имею право
Своей страною называть!
Я прожила там слишком долго,
Свою оставили печать
Байкала синь и воды Волги,
Лесов калужских благодать!
...О тех местах мечтать не смею,
Мне там вовеки не бывать...
Но разве права не имею
Я их страной своей назвать?
Мне ночью снятся слишком часто
Вершины вздыбленные гор,
И синева небес прекрасных
Над сонным зеркалом озер!
... На нитку камешки цепляю
Зелено-красно-белых бус...
Мне в жизни три любви досталось -
Россия! Чили!! Беларусь!!!
Слышу голос чилийского юга
Через минскую зимнюю вьюгу,
Сквозь холмы и торосы снегов
Слышу голос чилийского юга,
Хвойных, влажных и хмурых лесов...
Слышу голос индейских поселков,
Гулкий стон набегающих волн,
Плач гитары протяжный негромкий,
Что тревожно поет в унисон.
Тихий шепот озерных туманов,
Клекот птиц... Ну и чем же не рай?
Слышу голос зовущий, нежданный -
Приезжай, приезжай, приезжай!
В этих песнях тревога и мука,
Зов планеты, испанская страсть....
Слышу голос чилийского юга,
Где когда-то душа родилась...
Ночь бессонна, долга до рассвета,
С юга светит родная звезда.
Я приеду, конечно, приеду...
Но когда? Но когда... но когда...
Моя душа, ты родом из Сантьяго
Моя душа, ты родом из Сантьяго,
Из Чильяна, из Лоты, из Каламы...
Ты знаешь синь озер Лос-Лагос
и грустные глаза малютки-ламы...
Ты видела Мальеко и Осорно,
во всей красе представших пред тобою
Ты слышала журчанье речек горных,
обвалов гром и мерный шум прибоя....
И там, где Анды белоснежно-пенны,
где небо вечером горит пожаром,
ты слышала напев священный кены,
и плач и воздыхания гитары...
И там, где цвет небес свинцово-черный,
где ввысь стремятся башни Пайне,
ты знала заклинанья духов горных,
племен от нас давно ушедших тайны...
Моя душа, ты родом из Майпо,
из Лонкена, из Тальки, из Парраля.
И ты грустишь, что очень далеко
Звучат мотивы странные чарранго...
Звуки кены
Звуки волшебные, грустные кены...
В нотах - величие горных вершин,
Что под снегами лежат, белопенны,
Горный поток к океану спешит...
В нотах - сверкают озера Лос-Лагос,
Нежная песня хрустальной воды,
Вдаль убегающий розовый парус,
Как отраженье прекрасной мечты...
В песне той кондора смелого крылья,
Вдаль к небесам эти крылья манят...
Грустную песню пою от бессилья,
Зная, что эта страна не моя...
В песне взвывают штормящие волны...
В музыке кены индейская грусть,
Зелень лугов и пустыни безмолвье,
Грозных вулканов бурлящая грудь...
Звуки чудесные, нежные кены...
Вот бы услышать индейский мотив,
Пусть говорит о местах тех священных,
Где правит Инти, и кондор летит?
Колокола Сантьяго
На небе том созвездия другие,
Особо ярко светит Южный крест...
Так далеко от Минска, от России
Набат колоколов гремит окрест....
Вступает осень здесь в свои права,
А там - весна от края и до края...
Цветут луга, и нежная листва
Оковы почек как всегда взрывает...
Но вот - прицелом эти дни в висок...
Здесь никогда о них не забывают...
Опять летит свободы ветерок,
Но прошлое удавкою сжимает!
Опять сентябрь... И снова песен грусть.
И снова звон колоколов как память...
Я в памяти могла бы утонуть,
В набатном звоне облачком растаять...
Трава в лугах как яркий малахит,
И облака единственного парус....
И потому как никогда гремит
Весной набат колоколов Сантьяго...
Память о Даниэле
Та часть души, которую сокрою
От глаз людских, завистливых, тревожных,
Поныне плачет в местности Оройя*
У скал гранитных, средь камней дорожных...
Железная дорога спит во мраке
Как будто не в Перу мы, а в России...
И горный воздух ясен, свеж и ласков,
Но смерть косою урожай косила...
Здесь нынче скачут горные газели,
Ветра и холод горный нетерпимы...
И след остался - память Даниэля**,
Студента из колониальной Лимы...
* Оройя - местность в горной части Перу
** Перуанский студент, будущий врач Даниэль Каррион погиб в возрасте 25 лет, изучая так называемую горячку оройя. 27 августа 1885 г. он сделал себе прививку этой болезни. Через три недели у него появились явные симптомы заболевания. Несмотря на высокую температуру, Каррион до самой смерти, последовавшей 5 октября, наблюдал за своим состоянием и описывал ход болезни. Горячка оройя с тех пор называется болезнью Карриона...
Сальто Ангела
Здесь воды и деревьев немеряно,
Здесь реки Ориноко исток
И сорвался здесь ангел в расщелину,
Совершив свой последний прыжок...
Брызги жемчуга - облако ясное,
И прозрачность хрустальной воды
Пробуждаются чувства прекрасные,
Что в обычных местах нетверды!
Капли падают - жгучая память -
Оставляют на коже следы,
И от них невозможно избавить
Душу в царстве летящей воды...
Здесь найдем мы друзей, что потеряны,
Здесь гремит водопада поток.
Это ангел сорвался в расщелину,
Совершив свой последний прыжок!
Южная Америка
Стучат ей в пятки антарктические льды,
Пиратский ветер косы заплетает,
Лица индейско-африканские черты,
Испанский взор и поступь молодая!
В ее руках алмазы, золото, уран,
И медные мониста с позолотой,
Ей лижет кожу древний бурный океан,
А по лицу стекают слезы с потом...
Призывны краски и нарядов, и лесов,
И птицы с перьями цветов агата
Мерцают звезды, страстный шепот голосов,
Ты нищенка, и все-таки - богата!
А где-то там, за облаком крутым - вулкан,
И лава красная стекает лентой,
За резкий, страстный и порой безумный нрав
Тебя прозвали "Терра калиенте"....
Континент, похожий на гитару
Континент, похожий на гитару -
Струны и потрескавшийся лак.
Гладит темный бок издольщик старый,
Музыка рождается в горах.
Континент, на палицу похожий -
Узкий юг и север-голова.
Амазонка, птицы с красной кожей,
Улетевшие из пасти льва.
Континент, самой Земле подобный:
Твердой коркой, и огонь - под ней!
Он бушует бешеный и злобный,
Словно сотни сказочных зверей....
Там пустыни, реки и вулканы,
Неспокойный и немирный мир...
В непохожих на Европу странах,
Все там есть: огонь и кашемир...
Все там есть: застывший лед и пламя,
Боль, любовь, и ад, и рай земной,
Разными вступает голосами
Древний континент, любимый мой!
Часовые пустыни. Ojos del Salado
Я смотрю на древние глаза
Часовых, стоящих здесь поныне.
Ветер треплет флаги-паруса,
Небосвод все время ярко синий!
Постовые сих пустынных мест,
Как давно они уже бессменны.
За грехи какие тяжкий крест
Им нести веками без замены?
Ждут освобожденья, чтоб лететь
К где-то затерявшимся невестам,
От песков, где только соль да медь...
А другому нет в пустыне места!
Только не уйти и не взлететь,
Вы храните руды Атакамы,
Луг селитряный, пески и смерть...
На себе вы носите их шрамы...
Я с другой половины Земли...
На другой стороне океана,
На другой половине Земли
Родилась. Только ветры нежданно
Весть мне с южных широт принесли...
Там вулканы дымились немые,
И тревожилось сердце Земли,
А вершины как стражники злые
Океанский простор берегли...
Почему я по прежнему дома,
Почему не лечу я туда,
Где обвалы ночные, разломы,
И земная кора молода?
Почему я по прежнему в Минске,
По проспекту спешу я домой?
Да, я знаю, что Анды неблизко,
И далек океан чумовой...
Волны бьются о берег далекий,
В недрах злобных таится руда,
Подожди - придут еще сроки,
Я приеду! Приеду туда!
Если я уеду...
Если я уеду не просто на неделю,
Обо мне пусть помнят сны родной земли,
Пусть поют мне песни зимние метели,
И выводят трели в мае соловьи.