Только когда по дому разнесся запах травяного чая с земляникой и тостов с яйцом и сыром, Вил подала какие-то признаки жизни и зашевелилась под пледом. Ти как раз запечатывала склянку с заклинанием за обеденным столом: она отвлеклась на звук и капнула горячим воском себе на палец. Ойкнув, ведьмочка быстренько соскоблила зеленую массу и поднялась со стула.
В окно задувал приятный ветерок, принося с собой хорошее настроение и свежий запах травы после дождя. Из-за вчерашнего ливня земля была влажной и с изобилием грязных луж, поэтому после короткой утренней прогулки ботинки Ти просыхали у двери.
Вил еле-еле разлепила глаза и села. Рука уже сжимала нож, видимо, до этого спрятанный под подушкой.
— И тебе доброе утро, — поприветствовала ее Ти и поставила на обеденный стол большое жестяное блюдо с тостами. Потом ей стало неловко за беспорядок — она схватила какую-то тряпку и принялась вытирать крошки. — Как раз собиралась тебя будить.
Вил повернула голову и посмотрела в окно.
— Рань несусветная, — она зевнула и проморгалась, прогоняя сонливость. — Я бы еще часа четыре спала. Можно у тебя тут где-то умыться?
Ти указала ей на комнату, в которой она и исчезла, плотно прикрыв за собой дверь.
— Я там положила комплект одежды из того, что нашлось, пока твоя одежда сушится на подоконнике, — крикнула она и поставила на стол чашки и заварочный чайник.
Из комнаты Вил выходила с очень недовольным видом. Ти еле сдержала хихиканье: шагая к столу, охотница постоянно одергивала чересчур свободное персиковое платье и с отвращением рассматривала мелкие белые цветочки на ткани.
— Честно скажу, я не пыталась тебе напакостить. Мои штаны будут тебе велики, поэтому я остановилась на этом, — принялась оправдываться она, хотя прекрасно могла выбрать платье сдержанных цветов — может, темно-зеленое или даже черное, единственное такое в ее гардеробе.
Завтрак проходил в спокойной и даже дружелюбной обстановке, хоть Ти и не привыкла к гостям. Что еще более неловко, эта гостья хотела убить ее накануне. Тем не менее, наблюдая за тем, как Вил запихивает в рот последний кусочек тоста и дергает головой, чтобы убрать с глаз челку, девушке захотелось сделать вид, что вчера ничего не было и сесть вместе читать книги или пойти гулять в лесу, но никак не ссориться и выяснять отношения.
Ти поняла, что у нее уже очень давно не было подруг.
— Очень вкуфно, фпасибо, — проговорила Вил с набитым ртом, отчего во все стороны полетели крошки.
Ти глотнула чая и кивнула. Охотница вытерла рот рукой и забарабанила пальцами по столу, избегая взгляда ведьмы.
— Еще чаю? — предложила Ти в отчаянии, чтобы хоть немного отсрочить разговор. К ее великому сожалению Вил покачала головой. Она толком не расчесала свои коротко остриженные пряди, и теперь они торчали во все стороны, напоминая ветви молодого дерева. Ти подумалось, что так ей нравится даже больше.
— Насчет вчерашнего… — начала Вил. Чтобы занять руки, Ти принялась прибираться на столе, чего никогда не делала сразу после приема пищи. Она отстраненно подумала, что существуй такие заклинания, какими можно в одно мгновение убрать весь дом, она была бы в нем первой умелицей. — Скажи без шуток, можно ли как-то проверить, де йствительно ли я… Ну…
— Ведьма? — подсказала Ти.
Вил поморщилась, но кивнула, рисуя пальцем круги на деревянном столе.
— Ведьмовство, которого придерживаюсь я, идет от самой сущности человека, и от того по-своему интуитивно просто. Мои заклинания — это не взмахнуть волшебной палочкой и смотреть, как формируется огненный шар, — объяснила Ти и для наглядного примера сорвала с потолка пучок лавровых листьев, взяла склянку с лимонной цедрой и белую нить. — Здесь требуется терпение и вера в свои силы.
Она обмотала пучок белой нитью, прошептала что-то себе под нос и посыпала все лимонной цедрой, после чего втерла ее в листья.
— А еще интуиция и готовность отходить от рецептов, чтобы создать что-то новое и уникальное. Вот, например, — девушка показала Вил пучок лавровых листьев. — Если закопать это в саду с солнечной стороны, то жильцам дома будет сопутствовать удача вплоть до лунного затмения.
Вил нерешительно коснулась пучка, и, словно завороженная, растерла лимонную цедру между пальцев.
— И ты никому этим не вредишь? — уточнила она.
— Я же говорила, нет. Был случай с охотником, но я потом тебе как-нибудь расскажу, — Ти положила пучок на протертый островок на столе. — Я думаю, что магия вроде моей доступна всем, нужно только попробовать. Ты безошибочно определила энергию всех кристаллов, которые я дала тебе подержать, а это уже о многом говорит. И еще: я верю, что если человек хотя бы допускает мысль о том, что он может быть ведьмой или ведьмаком, то это уже неспроста. Те, чьи природные силы слабы, могут даже не задумываться об этом.
— А может такое быть… — Вил набрала побольше воздуха в легкие и проговорила следующие слова на одном дыхании, — что я подавила все эти силы только потому, что в моей семье мы охотимся на ведьм?
Ти подперла щеку рукой и задумалась.
— Если так подумать, — Вил наморщила лоб. — задатки у меня всегда были. Меня завораживает природа во всех своих проявлениях, я люблю наблюдать за луной и разговаривать с животными — мне даже кажется, что они хорошо меня понимают. Это не делает меня ведьмой, но я всегда чувствовала себя лишней в нашем обществе. Все эти качества и интересы я старательно прятала — знала, что засмеют, или того хуже, прогонят с позором. Конечно, я люблю клинки и кинжалы, — ее рука потянулась к поясу, где обычно висело оружие, но остановилась — сейчас его у охотницы не было. — но убивать людей… Это другое.
— Вот почему ты не кажешься очень-то шокированной для охотницы на ведьм, — заметила Ти. — Ты обернулась тем, против чего сражалась, но в глубине души ты уже это подозревала.
Вил застонала и уткнулась лбом в стол.
— Неужели твоя мама тебя не поймет? — осторожно спросила Ти, разглядывая ее макушку. — Ты не можешь вернуться и объяснить, что больше не будешь охотиться на ведьм?
Со стороны Вил раздался какой-то сдавленный смешок, который легко можно было спутать со всхлипом. Она подняла голову и посмотрела прямо на Ти. Какое-то время девушка молчала, будто решая, стоит ли ей говорить следующие слова.
— Моего отца убили ведьмы. По крайней мере, так мне сказали — я уже и не знаю, чему верить. Я была маленькая и ничего не видела — это произошло на охоте. Теперь моя мама одержима идеей истреблять ведьм одну за другой, хотя папу это не вернет.
Ти закусила губу и не решилась сказать что-нибудь в ответ. Вил уставилась мимо нее отсутствующим взглядом:
— Уж лучше пусть она думает, что ее дочь тоже убили ведьмы.
Ти не выдержала и схватила ее за руки.
— Что ты такое говоришь? А если она передумает и перестанет желать мести ведьмам?
— Ты не знаешь мою мать, — хрипло рассмеялась Вил. — Когда я сказала, что она одержима идеей истреблять ведьм, это был не оборот речи. Это ее жизнь. Иногда мне кажется, что она видит во мне только инструмент для расправы над ведьмами, а не родную дочь со своими интересами и страхами, — ее голос надломился. Она опустила голову.
— Но она же твоя мама, — недоумевала Ти, сжимая ее пальцы сильнее. — Неужели она бросится на тебя с ножом?
Вил даже говорить ничего не стала — все было понятно по пропитанному болью взгляду.
— А твои родители где? — спросила она вдруг Ти.
Ти выпустила ее руки из своих и опустилась обратно на стул.
— Отца я не знаю, он ушел еще до моего рождения. Мы с мамой жили в деревне далеко-далеко отсюда. Мне было одиннадцать лет. У мамы были огненно-рыжие волосы и добрые глаза. Она могла часами слушать шелест листьев и журчание ручейка — говорила, что это ее успокаивает, а в шепоте природы можно услышать ответ на любой волнующий тебя вопрос.
Вил слушала внимательно и молча.
— Она учила меня основам магии, при этом строго наставляя скрывать наш дар от остальных, потому что, по ее словам, люди боятся тех, кто их сильнее. Мама выращивала цветы, овощи, фрукты и ягоды и продавала их на рынке, зарабатывая нам на жизнь. Я дружила с девочками в городе, куда она ходила утром на работу, и иногда бегала к ним видеться — играть на полянах, плести венки и рассматривать интересные вещицы на рынке. Дорога к городу шла через небольшой лесок, где в округе людей не было. Мама каждый раз перед уходом повторяла, чтобы я возвращалась задолго до темноты и была предельно аккуратна. Я ее слушалась, но однажды после местного праздника задержалась и попросила подружку с ее мамой проводить меня, чтобы было не так страшно.
Ти помолчала, постукивая подушечками пальцев по столу.
— У нас тогда проходила ежегодная ярмарка ремесленников. Празднование гремело на весь город, улицы освещались огнями, ремесленники выставляли свои работы в лавках на главной площади, и к нам даже приезжали гости из соседних деревень. В самом центре стояли столы со скамьями, где в больших чанах варили пряный апельсиновый чай, а на открытом огне готовили баранину с овощами. Угощали бесплатно, если ты что-нибудь купишь или смастеришь под руководством ремесленника. Я тогда сшила ключницу в виде грибочка и очень ею гордилась, хотела поскорее подарить ее маме. По пути домой я теребила ее в руках, разглядывая неровные стежки. Подружка слепила керамическую собачку с разного размера ушами и как будто бы ухмыляющейся мордашкой. Мы как раз обсуждали праздник и наши поделки, когда набрели на лису с тремя крохотными лисятами; было уже совсем темно, и мы случайно подошли прямо к ее убежищу. Лиса бросилась на нас, почуяв угрозу, и только мама девочки успела оттолкнуть нас. Я так испугалась, — Ти покачала головой, в ее печальных глазах тлели воспоминания прошлого. — Действовала из каких-то внутренний побуждений: ключница выпала из моих пальцев, я выбросила руку вперед и крикнула что-то лисе. Не знаю, что я тогда сделала, но она заскулила, поджала хвост и убежала вместе с лисятами. Мать девочки вскочила, вся перепачканная в земле, и стала обвинять меня в ведьмовстве, тыча пальцем. Ее дочка попятилась от меня, смотря на меня как на монстра, а не на подругу, с которой провела столько времени.