На посту Саша была одна. И это заебись: «активная жизненная позиция», как любят писать в требованиях к вакансиям некоторые работодатели, и стремающая порой соискателей с опытом (если активный и дурак — значит будет низкая заработная плата и нагрузка для идиотов (менеджер, метущий двор — норм.). если, не приведи бог, ты чуть умный — это тотальный геморрой руководству, когда оно работает не на совесть), была сегодня выбрана уже сверх нормы.
Потому холод, вечер и темнота создавали ей настроение отдыха.
Когда нет надобности улыбаться. Просить. Уговаривать. Ловить момент, интонации и так далее, далее, далее.
На этом рабочем месте у неё был достаточный срок, или стаж, что давал понимание, навыки, чтобы оборудование работало почти само.
Оставшись одна на пульте, Саша перебрала мнемосхемы, заполнила журнал и, перед обходом оборудования по улице, взяла паузу для себя.
На днях у неё вышел очередной день рождения.
Без подарков. Почти что.
Это была ещё одна новая дата, начало очередного наслаивающегося момента отсчёта чего-либо. Когда вылез человек изо чрева, его вписывают во традиции коллектива, в том числе ведя учёт оборотов Земли вокруг себя, луны вокруг себя самой и планеты, и последней вокруг звезды.
Звезда эта, по информации для непосвящённых, шарахается незнамо где. В рукаве чего-то пиздец огромного.
Сосчитать предполагают почти что всё — ногти, пальцы, температуру, прибыль. Только воздуха для мышления это не добавляет. Скорее наоборот. Некий «токсикоз учётчика», если переусердствовать.
И вот шествует человек через ориентиры, которые привык путать со Временем, заполучая привычку что-то там и от чего-то отсчитывать.
Год иль два, десять или восемьдесят — предполагается, что это прям статус опыта, крутости и Победоносности.
Но есть здесь и нюанс. Нюанс есть всегда.
Не всегда.
Когда человека приобщают ко вере по некоторым традициям, у него становится на одно день рождения больше.
Потом, может, добавляется первый класс. Выпуск из школы. Учага/техникум/универ.
Некоторым повезёт не умереть раз, и ещё один. И ещё.
Насыщение датами, болтающимися в оперативной памяти, при неоптимизированных алгоритмах коварно.
Позавчера, после того как Саша целый день развозила заказы, она заебалась.
Пришла домой, щёлкнула выключателем свет, разобулась. Прошла на кухню и несколько минут, сидя на стуле, просто втыкала как возникает шум, переплавляющийся в пузырьки внутри включённого ею чайника.
Вода закипала, наращивая интенсивность внутренних напряжений. Поднимались вверх всё чаще и чаще полые аморфные кругляши, переходя во сам воздух.
Термостат чайника щёлкнул, а Саша осталась в таком же уставшем и задумчивом состоянии на пару с успокаивающейся жидкостью.
Даже и мысли не хотели возникнуть.
Им. Было. Лень.
Лениво светила лампочка, заторможенный воздух плескался в квартире, касаясь кожи.
Поднявшись со стула, Саша ны́рнула в этот жидкий воздух и перетекла через него в ванную комнату. Включила свет.
Стоя напротив зеркала она долго всматривалась в своё отражение и чуть глубже в себя, всё так же без мыслей. Где-то на улице играла ритмичная музыка, вплетаясь в чуть гулкий фон.
Саша смотрела на себя, пытаясь уловить ощущениями что же, мать его, она в нём там видит?
Ощущение усталости, опустошённости открыло врата, когда восприятие может пощупать мир, и его она направила на самоé себя.
Глубже. Внутрь.
Что она знает об этой девочке? Какого хрена она делает в этом мире?
Пронаблюдав так за отражением, пытаясь понять её (свою) мотивацию, Сашу вштырило.
Её коснулось прозрение. Будто бы параллельная память о чём-то чуть-чуть приоткрылась, показав ей наиохуеннейше-потрясающие моменты чего-то классного. Невъебенного.
Она на миг запомнила некоторые отрывки этого, фрагменты, уже, кстати, не раз возникавшие в жизни, но подобно сну уходившие во вкуда-то, и своим вниманием их фиксировала, что бы не упустить возможность оставить их при себе в «нормальном» состоянии. Чтобы потом разобраться.
Что-то вроде попытки перетянуть предмет из сна в этот мир, с остающимся потом ощущением утраты и разочарования. Проигрыша.
В этот раз она не проиграла. Чуть-чуть.
Пусть лишь и несколько кусочечков, но урвáла.
Где-то на грани образов, скрипнув ржавыми шестернями, маховик мышления со стоном сдвинулся с мёртвой точки. И Саша вздрогнула.
Ей понравилась эта и́скра, момент, лёгкий привкус щекотки от электричества на конце языка. Она поймала ощущение, намёк, как этот ещё не сформулированный в слова маховик поддержать и ме-е-едленно, но раскручивать. По чуть-чуть и с усилиями, перекладывая на него инерцию, импульс мысли, возможность образов передавать их и трогать ими мир вокруг себя и даже «себя».
Очередной день рождения Александры поселился в самом её сердце и, кажется, ей наконец-то вновь стало интересно жить.
03. Шажочек образного мышления
Саша разгуливала среди сосудов, насосов и трубопроводов.
Манометры, термопары, предклапана — рай стимпанкера.
Вновь шёл снег. Она с любовью осматривала Железяки, слушая музыку работающих агрегатов. Дружелюбный, размеренный бубнёж их голосов.
Она гуляла в шумоподавляющих наушниках, соответственно. Саша — не дура и ТБ соблюдает. Как и ценит свой слух, а не звон в ушах вместо него.
На ЦПУ сделала себе чаю. Закинув ноги на стол, взглянула на мнемосхемы.
Ещё б плед — и было бы по-технарски лампово.
«Что мне делать в этом мире?» — в итоге Саша пришла именно к этому вопросу сейчас для себя, который следовало бы разрешить в первую очередь. — «Чем мне заняться?»
Вариантов была уйма, и в то же время ничтожно мало. Слишком быстро перебираемое выбраковывалось.
Точка отсчёта, взятая недавно Сашей, позволяла ей выбрать любой вектор, в котором бы она захотела двигаться. Вроде как из её основания, вскорости развалившегося, выбили кусочек, и ранее казавшееся надёжной опорой стало тоже направлением, куда можно устремиться как минимум мыслью.
И стены пали.
Вопросы возможной нехватки времени и образования тоже куда-то слились. Остались лишь текущий момент и вектор(ы), который(ые) она предпочтёт.
При этом, при движении, она осталась бы на той же точке, только начала бы меняться в категориях. В качестве.
«Слишком абстрактно» — сказала Саша самой себе, подбирая более вещественные ориентиры.
«Итак, что. Что у меня есть по факту? Какие знания?» — она сколько-то минут катала в уме ответы на этот вопрос, после чего забила на него, поняв, что что-то ей в этом не нравится.
Сосредоточилась получше на этом ощущении. Попыталась понять, чего оно касается, что в него входит. Так залипла ещё на какое-то время.
— Блядь, — прошептала она самой себе и подумала, что было бы неплохо зафиксировать эту абстрактную мутату, ощущение, на дыбе колодками, и уже потом начать его препарировать и рассматривать, сравнивать, копить материал, анализировать. Чтобы в последствии действовать.
Саша прошлась вниманием по своим органам чувств.
«Логично, что чтобы сделать часть абстрактного чуть более материальной для дальнейшего изучения, нужно придать ему форму, доступную, собственно, для слуха, пальцев, языка, носа или глаз. Мы на эти органы чувств и опираемся, и здесь должно играть роль что-то типа силы привычки воспринимать «так и так».» — сказала она самой себе. — «Ебануто? Отлично! Как это сделать?» — в её глазах заискрился огонёк интереса. Задачка выглядела любопытной. С точки зрения возможности выбрать вектор, не взирая на прошлые ограничения, был вопрос скорее в возможностях это направление разработать, реализовать на практике. И, соответственно, если что-то можно себе хотя бы примерно представить, хотя бы на момент уловить музу — это уже зацепка.
Первым делом она с серьёзной моськой высунула изо рта язык, сведя глаза разглядывая его размывшийся силуэт.
Поводила им из стороны в сторону, после чего убрала обратно.
«Можно ли ощущение выразить вкусом? Но вкус — это же уже ощущение.» — пыталась понять она сама себя, словив некое логическое несоответствие формулировки. (знаком дефис Саша думать тогда ещё не умела, это скорее дополнительное обозначение интонации, эмоциональной наполненности, ритма/темпа мышления.)
«Если я буду пытаться подбирать вкусы под свои вычисления, это же сколько времени уйдёт на готовку?» — мысленно ужаснулась она, не питавшая к приготовлению пищи избыточного интереса. — «Запахи? Парфюмер, бля!» — себя сама подъебнула Саша, перейдя дальше по списку органов чувств и вспомнив одноимённую книгу. — «Да-а-а. Всё же как изговняли фильм…» — некоторое время она катала воспоминание образа, возникшего при прочтении книги, о тасующем в уме запахи герое, ушедшем в отшельничество и запершимся в горах на время. Он производил вычисления запахами.
Примерив на себя эту роль, Саша прыснула со смешка, едва не подавившись чаем. Который, кстати, уже остыл.
А в пещере герой жрал сырых крыс!
В фильме этот фрагмент на хрен вырезали! Охренеть басню сократили!
Саша бросила взгляд на мониторы, быстро оценила обстановку (чего-то надо вдруг делать, или можно дальше покладать болт?), и убрала ноги со стола, определив туда чашку.
«Нет, так не пойдёт.» — решила она. — «Это не информативно.» — поставила в развлечениях себя пока точку.
«Давай зайдём с другой стороны.» — чуть подумав, сказала она себе мысленно. — «Информацию, понятия можно записать словами. Цифрами, знаками. Ощущение — это информация. Значит его тоже можно записать. Только если делать это «стандартными словами» — оно нифига не переносит испытываемую глубину оттенков. Скорее их сокращает, стандартизируя. А вернó ли обратное? Если ты подгоняешь глубину оттенков ощущений под принятые стандарты слов, то в какую жопу мира тогда сливается их остальная смысловая наполненност