Нет, я не могла и не собиралась оставаться, и, возможно, только понимание того, что все временно, давало мне силы вести Рик дальше.
По вечерам, отдыхая от забот, мы часто гуляли по осеннему саду вместе с Нилсом, сплетничали о мужьях и знакомых слугах. В одну из таких прогулок мы услышали тяжелые хлопки крыльев, я посмотрела вверх на закатное небо и увидела, что к нам приближается птица-гонец.
– Это от Эдвина? – спросила Рик с опасением в голосе: к сожалению, в письмах от братьев в последнее время хороших новостей не приходило.
– Нет.
Я выставила руку вперед, и сова села мне на локоть. Это была Альба, сипуха Уммы, моей знакомой колдуньи.
С Уммой я познакомилась на первом собрании, куда меня привел Эдвин. Тогда мы обе еще были ученицами, и сразу приметили друг друга в кругу молодых и самоуверенных колдунов. Позже мы еще не раз виделись на похожих сборищах, и бывало выручали друг друга, если кто-то попадал в передрягу. Присланное письмо было просьбой о помощи: Умма вляпалась, и на этот раз дело было серьезным.
Наше сообщество на самом деле было не больше, чем стайка старых друзей, которые собирались раз в год и могли помочь друг другу в трудную минуту, – а могли и не помогать. Но существовали и другие, целые кланы колдунов со своими правилами и методами, и они, как водится, не жаловали ни друг друга, ни одиночек вроде нас.
Умма уже пару лет как упорхнула из-под крыла наставницы и развлекалась, бродя по странам. Не так давно она встретила парня и влюбилась в него по уши, хотя он был из клана, о котором ходили дурные слухи. Мы с Эдвином долгое время о ней не слышали и решили, что она бросила это увлечение, как и прошлые, но по этому письму я поняла, что нет, не бросила.
Он убедил ее присоединиться к клану, и теперь она не могла оттуда выбраться. Она не писала прямо, что именно там происходит, – разглашение каралось смертью и, если письмо перехватили бы, ей бы пришлось еще хуже, – но по намекам, разбросанным по тексту, я поняла, что Умме грозит серьезная опасность. Она умоляла меня и Эдвина вытащить ее оттуда.
– И ты собираешься уйти? – обеспокоенно спросила Рик, когда я поделилась с ней произошедшим. Мы сидели в моей комнате, я на подоконнике, а она на моей кровати. – В последнем письме Томас и Эдвин писали, что нужно быть особенно осторожными. Они всего в неделе пути отсюда, ситуация может переломиться в любой момент.
– Мне сложно принять это решение, – призналась я, рассматривая письмо Уммы, которое еще держала в руках.
Передо мной стояла непростая задача. Я обещала Эдвину, что не покину стен замка, однако и Умму бросить не могла. Что-то подсказывало мне, что, если я не приду ей на помощь, это письмо станет последним, что я о ней услышу.
Я металась между двух огней, но на самом деле знала, что сделаю, еще до того, как я закончила читать письмо. Мне отчаянно не хватало причин, чтобы оправдать его даже перед самой собой – я просто знала, что должна ехать. Должна бросить замок ради подруги, которая доверила мне свою жизнь.
– Я еду к ней, – в конце концов произнесла я, найдя в себе силы признаться в своем решении Рик.
Однако мои слова служили для нее слабым утешением.
– Но, Одри, ты уверена? Что если ты не справишься? Все это выглядит очень опасным и…
Рик закусила губу, опустив взгляд на письмо в моих руках. «И безрассудным» – я слышала эти слова в ее молчании.
– Прежде, чем уйти, я проверю все окрестности вокруг через зеркало. И я оставлю тебе амулет, такой, какой был у Томаса. Ты сможешь позвать меня в случае опасности.
Рик не просто привязалась ко мне, как к подруге, я была ее защитницей, и она боялась остаться одна в такое неспокойное время. Но Умма тоже была моей подругой, и у нее, в отличие от Рик, не имелось ни высоких стен, за которыми можно было спрятаться, ни личной стражи.
Я уходила ночью, никто не должен был знать о том, что замок остался без придворной ведьмы: своим Рик будет говорить, будто я заболела и отсиживаюсь в комнате. Я не могла знать, сколько времени проведу, вытаскивая Умму, но на первое время этой легенды должно было хватить.
Рик обняла меня на прощание и, словно принцесса, провожающая своего рыцаря, вручила в дорогу теплую шерстяную шаль, которую сама связала. Я засмеялась и обняла ее в ответ, сунув в руку наскоро сплетенный амулет.
– Я скоро вернусь, – пообещала я, улыбаясь. – Обещаю.
Тогда мне сложно было ответить даже самой себе, почему же я приняла решение уйти из замка. Я не хотела бросать Умму, но я оставляла Рик, а вместе с ней и свой долг перед Томасом и королевством, где-то на задворках я это понимала, но сильный внутренний порыв гнал меня прочь из замка.
Позже мыслями я часто возвращалась к этому решению, и однажды поняла, что на самом деле я отправилась вовсе не за Уммой – я умчалась в лес сломя голову за самой собой. Я справилась со своей тьмой в замке, почувствовала себя сильной, – рядом с Рик даже котята могли ощутить себя пустынными тиграми, – и мне понадобилось доказать себе, что я вернулась. Что смогу справиться и без Эдвина, что я не боюсь всего на свете. Что я Одри Кровавая Роза, в конце концов, а не сломанная девчонка, предавшая все свои ценности.
Что ж, ищущий получает желаемое. Судьба сполна наградила меня испытаниями, которых мне тогда так хотелось, путь я этого и не осознавала, когда мчалась прочь от замка, чувствуя на плечах тепло от шали, подаренной Рик.
До места, где держали Умму, было всего четыре дня пути, еще день или два там, и четыре на обратный путь. В лучшем случае я укладывалась в две недели, оставалось только надеяться, что усилий Эдвина и Томаса хватит, чтобы отсрочить осаду хотя бы на месяц. Я искренне надеялась, что им это удастся и моя отлучка останется незамеченной.
В письме Умма указывало место, где оставит еще одно послание для меня и Эдвина. Спустя три с половиной дня бешеной скачки я оказалась почти у самых границ и отыскала вторую часть ее послания на путевом столбе.
Осень стояла в самом разгаре, сильно похолодало, но я была мокрая от пота. Облокотившись на седло не менее измотанной лошади, я утерла влажный лоб рукавом и стала читать.
– Во что же ты вляпалась?… – вздохнула я, пробежавшись взглядом по едва различимым строкам. С прошлого письма почерк стал почти неузнаваем, возможно, что-то случилось с рукой Уммы.
Я узнала, что она и еще несколько колдунов собиралась бежать перед началом ежегодного ритуала клана. Она была почти уверена, что их магию высушат подчистую, что бы это ни значило, так что никто из них не сможет сражаться, и мы с Эдвином были нужны для прикрытия в случае неминуемой погони.
Прочтя подробности предприятия, я впервые засомневалась в своей затее помочь Умме в одиночку. Однако отступать было поздно. Побег планировался следующим вечером, и времени, чтобы дожидаться подмогу, не оставалось, так что все, что я могла, это следовать предложенному плану и просто встретить беглецов в указанном месте. Мысленно я пожелала себя и беглецам удачи – она должна была нам понадобиться.
Однако в удачу я верила слабо, и, хотя собственная смелость уже сильно затуманила мне голову, в голове еще осталась капля здравомыслия: я отправила Эдвину посланника с подробным письмом о том, где я и зачем. Мне не хотелось, чтобы он оставлял Томаса, не хотелось заставлять его выбирать между моей безопасностью и безопасностью Томаса, однако, если побегом все пойдет не по плану, у меня хотя бы будет надежда. Или у тех, кто выживет.
В назначенную ночь я ждала их, забравшись на дерево. В небе взошла полная луна, она напоминала мне сырое тесто для пирога, а звезды вокруг нее сияли как рассыпанная мука, – наверное, после дворцовых обедов походная еда для меня уже не годилась, раз я видела на небе пироги.
Мои размышления оборвались, когда в темноте среди деревьев послышались шаги, сопровождаемые тихими голосами. Мечты о пирогах тут же развеялись, опомнившись от забытья, я прислушалась и почти сразу узнала среди голосов Умму. Сердце тревожно забилось, я поспешно спустилась с дерева и кинулась ей навстречу.
– Одри! Слава небу! – взмолилась колдунья, бросившись ко мне в объятия.
Она и остальные были одеты в старые балахоны, обнимая Умму, я почувствовала под пальцами обтянутые кожей кости и содрогнулась: она никогда не была худышкой.
– Где Эдвин? – спросила она, отстраняясь от меня и испуганно оглядываясь. Ее светлые волосы спадали на лицо сухой соломой. – Он ждет дальше, да?
– Он был занят, – проговорила я, от чего-то чувствуя себя виноватой. – Здесь только я, так что…
Распахнув глаза, Умма помотала головой.
– Подожди… как занят? Что случилось?
– Он на войне, – объяснила я. Мне хотелось сказать больше, но я подозревала, что времени у нас нет. – Идем, я расскажу по дороге.
– Нет! – она остановила остальных, вскинув руки. Ее взгляд бегал по земле. – Эдвин один из сильнейших, только он может им противостоять. Если нас поймают, не пощадят никого!… Без него у нас нет шансов!
– Мы должны попробовать, – возразила я.
– Ты не понимаешь! – Умма подняла на меня одичалый взгляд. – Лучше вернуться…. Вернуться сейчас же, может они нас пощадят!
– Я лучше сдохну в бегах, чем снова окажусь в яме, – выпалил один из колдунов, выступая вперед. – Я иду с рыжей.
За ним последовали остальные. Колдуна звали Дэв и он был среди них негласным лидером, это он организовал побег, как я узнала позже.
Мы устремились сквозь чащу, стараясь идти как можно быстрее, но не успело взойти солнце, и нас настигли. Они появились, словно вампиры из страшных историй, выплыли из-за деревьев бесшумными лесными тенями и атаковали без предупреждения, двое беглецов упало замертво и только по удару их тел о землю мы поняли, что нас догнали.
Я вцепилась в пространство и отправило в воздух мощнейшие волны, на которые была способна. Этот прием отлично сработал бы с воинами, но в этот раз мне противостояли маги, причем куда более опытные, чем я сама. Они погасили мои нелепые попытки сбить их с ног и атаковали во всей красе своего искусства.