И теперь Николай время от времени ездил вместе с Александрой — договариваться, консультироваться. С ней было веселее: Саша и в самом деле выросла в деревне, и рассказывать о самых занятных случаях из жизни оказалась мастерица. Её приятно было слушать, и она не обижалась, если в ответ Николай подолгу молчал.
Неудивительно. Ведь её брали, как потом выяснил Николай, именно в отдел продаж — а почему она чинила кофе-машины, покупала лекарства и бумагу для принтера — отдельный вопрос.
9. Новые горизонты
“Крепость” росла и развивалась, а с ней росла и контора. Новые офисы, новые сотрудники. Новые хлопоты. Николай сам себе начал напоминать профессора Мориарти, но в положительном смысле — следил за всем происходящим из своей “берлоги”, готовый вмешаться, если что-то будет угрожать их цифровому бастиону извне — ведь чем больше сотрудников самого разного рода, тем ниже, неизбежно, их познания в области безопасности.
С Анной Николай не встречался после того самого инцидента с письмом. Они говорили — и Анна неизбежно переходила на повышенные тона — но Николай оставался непреклонен. Лучше уж одному, чем вот так. Нагрузка стала больше, особо искать себе спутницу жизни негде — так что в этом плане всё напоминало старый анекдот о долгосрочном прогнозе погоды: “всё неясно”.
Семичастный, неожиданно, загремел в больницу. Ни с кем особо не делился, но дошли слухи, что гастрит. Через неделю слегка похудевший Леонид вернулся, и вроде бы всё вернулось на круги своя — кроме того, что он стал соблюдать диету. Николай раз-два в месяц выезжал с Черновой “на объект”, и ему начинали нравиться такие поездки. Александра одевалась или в платья, или в юбки — на работе никто не видел её ни в джинсах, ни в чём-то подобном. И одежда, даже на неопытный взгляд Николая, была не из дешёвых. И неизменная коса, чуть не с руку толщиной — это сколько же с ней хлопот должно быть!
Так и получались путешествия между островками уюта — “берлога” на работе, салон автомобиля, дом. Время шло, и Николай обнаружил, что давешние его программы уже почти не продаются — что понятно, ведь многое успело обновиться в цифровом мире, и нужно идти в ногу со временем. А обновлять-то особо и некогда. Те выходные, которые он когда-то проводил с Анной, теперь принадлежали компьютерным играм. Когда-нибудь, думал Николай порой. Когда-нибудь займусь.
Но по улице “Когда-нибудь” можно прийти только на площадь “Никогда”.
Анна мало-помалу восстановила свою репутацию. Не косячила; её уже не видели на работе пьяной; не путала отчётность, всё стала делать аккуратно. И если совсем недавно ни Николая, ни Сашу в упор не видела — то теперь, пусть то была и формальность, стала замечать и здороваться. С чего бы это вдруг?
За две недели до Нового года — на календаре должен был появиться год с двойкой в начале — Семичастный вновь лёг в больницу. Теперь шептали о чём-то более зловещем, но генеральный никуда не исчезал: стараниями Николая у Семичастного был полный доступ ко всему необходимому — работать удалённо было не очень удобно, но возможно. Просто некоторые совещания велись теперь через экран компьютера. А на все осторожные вопросы о здоровье можно было услышать “не дождётесь”.
На второй день отсутствия Семичастного Николай, который должен был сопровождать Чернову на объект, застал её утром в комнате одну — коллеги по комнате приходили обычно часа через два после Саши — горько плачущую.
Такого на памяти Николая ещё не случалось.
10. Подстава
— Что случилось, Саша? — поинтересовался Николай, закрывая за собой дверь. Александра смутилась, вытерла слёзы платком — и молча указала на экран компьютера.
Там обычное на вид движение запросов по техническому обслуживанию и консультациям. Удобная штука: видно, что предназначено лично тебе; что в состоянии ожидания и всё такое — прозрачно и для начальства, и для сотрудников.
Николай не сразу понял, что он видит. А увидел он множество входящих, порученных Александре. В других обстоятельствах он бы обрадовался: все клиенты “толстые”, престижные. Но вот только ими до конца той недели занимались другие сотрудники отдела продаж. И вот — передано Саше, почему?
Николай смотрел, мрачнея. Как под копирку: прежний сотрудник допускает ляп, клиент несколько недоволен, и тут Саша подхватывает вопрос и быстро всё решает.
— Я ничего такого не делала! — прошептала Саша. — Честно! Я не знаю, как такое случилось!
Николай посмотрел на часы. Через полтора часа офис превратится в муравейник (или улей, кому что), разбираться нужно быстро. Но для начала…
Николай заблокировал основной поток обработки — теперь всё будет “складироваться” на вспомогательном хранилище — и, встав из-за стола Саши, поманил её за собой.
— Верю, что не делали. Идёмте, — позвал он. — Поможете мне разобраться. У нас час, пока это не увидели другие. Обязательно заприте дверь.
Саша кивнула и быстрым шагом последовала за Николаем в его “берлогу”.
…Через десять минут Николай убедился, что это всё сфабриковано. А ещё через десять, когда стал анализировать следы — искать, кто и откуда сделал — неожиданно увидел, что все следы тянутся к его собственному рабочему месту. Вот так дела!
Николаю, минут на пять, стало страшно. Просчёт? Кто-то сумел тайком работать с его рабочего места? Вот это будет удар… Ещё через три минуты он убедился, что подозрения ни на чём не основаны, с его личной цифровой крепостью всё штатно. Адреса, с которых сделан подлог, липовые, правленые. Но кто тогда?
Вот тут Николай и помянул добрым словом свою паранойю. Вопреки приказам руководства, он делал резервные копии всех мало-мальски важных данных не только на официальных резервных хранилищах. Практически всё дублировалось и на его собственные хранилища, и вот туда, понятное дело, злоумышленник не вошёл — возможно, даже не подозревал о существовании архивов Николая.
Ещё через десять минут Николай сумел восстановить состояние до момента подлога — не забыв, конечно, всё сохранить и составить официальный отчёт об инциденте. Вкратце, конечно. А ещё через пять минут понял, кто и откуда делал правки.
— Мне нужно пригласить сюда Анну Герасимову и Евгения Семёнова, — сказал Николай Саше, которая всё предыдущее время сидела, подсказывая ему, что где не так, и что выглядит подозрительно. — Если сразу пойду к руководству, будет большой скандал. У меня всё записано, но вначале хочу поговорить с ними обоими. Останетесь?
Саша кивнула.
— Они попытаются вывести вас из себя, — предупредил Николай. — Важно сохранять самообладание.
— Я справлюсь, — кивнула Александра с серьёзным видом. — Не переживайте, Николай Петрович!
Николай не успел никому позвонить: дверь “берлоги” распахнулась, и внутрь ворвалась взбешённая Анна. Следом шёл мрачный Семёнов.
Вот как!
11. Фокус не удался
— Я знаю, это ты всё сделал, — процедила Анна. — Передал моих клиентов этой… — она метнула взгляд в спокойно смотрящую на неё Александру. — Я этого так не оставлю. Я только что посмотрела — три самых важных клиента переданы ей!
— Николай Петрович, я посмотрел, кто внёс изменения, — добавил Семёнов. — Правки сделаны с вашего рабочего места. Мы с Анной не хотели бы сразу устраивать скандал. Нужно разобраться.
И тут Николай расхохотался. Анна и Евгений даже растерялись на несколько секунд.
— Подойдите, — поманил их обоих Николай. — Анна, ты когда всё это увидела?
— Пять минут назад!
— А я вижу, что ты входила последний раз час назад, — указал Николай на системные журналы. — И я выяснил, откуда. С квартиры Евгения.
— И что с того? — воинственно вопросила Анна, в глазах которой, впрочем, мелькнула растерянность.
— Вот так выглядит состояние базы сейчас, — указал Николай. — Видите? Всё чисто, никакого подлога. Евгений, вы просто не знали, что резервное копирование делается во множество других областей. По личному приказу Семичастного о некоторых таких хранилищах знаю только я. — Николай блефовал; позвони сейчас Семёнов генеральному и спроси — вот тогда было бы весело. — Короче. Я знаю, что это вы подделали информацию и сумели убедительно указать адрес моего рабочего места. Но вы не учли дополнительные архивы. Я докажу их подлинность и докажу вашу причастность. Через полчаса… — Николай посмотрел на часы. — Через двадцать семь минут полный отчёт об инциденте уйдёт совету директоров, Семичастному я доложу сам.
Они оба побледнели. Видимо, сказалось и то, что Николай и Саша сохраняли олимпийское спокойствие.
— Чтобы у вас не было сомнений, — указал Николай на зоркое око камеры слева в углу, — сейчас запись звука включена и камера копирует видеопоток в том числе на одно из дополнительных хранилищ. Я бы на вашем месте трижды подумал, прежде чем что-то сказать.
Они оба отвернулись. Это понятно — так, чтобы камера не фиксировала их лица и движение губ.
— Что ты хочешь? — спросила Анна, понизив голос. Умно — камера вполне может и не зафиксировать тихий звук.
— Всё остаётся как есть. До Нового Года. Вы не сможете помешать мне отправить отчёт, Евгений — только я смогу это сделать. Мы оформим это официально как учения — имитацию вторжения. Которое мы благополучно зафиксировали и предотвратили.
Они снова повернулись лицом к Николаю и Саше. Но встали так, чтобы камера не фиксировала движение губ.
— Что после Нового Года? — поинтересовалась Анна сухо.
— Я думаю, вам захочется найти новое место работы. С вашей квалификацией вы не пропадёте.
Анна и Евгений переглянулись и кивнули, не меняя выражения лиц. Евгений вышел первым. Анна задержалась в дверях и посмотрела презрительно вначале на Сашу, затем на Николая.
— Надеюсь, она даст тебе, — яда в её голосе было немало. — В награду за все твои хлопоты.
И ушла, хлопнув дверью. А Николай осознал, что его руки трясутся.
— Вы ведь не получали разрешения Леонида Сергеевича, — спросила Саша тихо. Губы её едва заметно дрожали. — Ведь так?