Калиста закрыла дверь, поставила тарелку на комод и выдвинула из угла маленький круглый столик. В подвале находилась специальная комната для спиритических сеансов – в бордовых и золотых тонах, особо обставленная, чтобы клиенты чувствовали себя уютно и раскованно. В этой комнате им должно было казаться, что всё возможно. Хотя медиум вовсе не нуждается в особой обстановке, чтобы вызывать духов. Это чисто работа на публику.
Калиста подумала: если она пойдёт в подвал, мама заподозрит неладное. Придётся устроить сеанс в своей комнате. Калиста достала из комода свечи, расставила их на столе и неторопливо зажгла. В комнате появились папа и бабушка, и Калиста поставила для них стулья рядом с собой, оставив пустое место для Томаса.
– Теперь внимательно слушай, – велела бабушка Джози. – Используй конфигурацию номер четыре.
– Четыре? – переспросила Калиста. – Не слишком много ограничений?
– Это ради твоей безопасности, – коротко ответила бабушка Джози и велела приступать.
Калиста, хоть и смущённая, сделала, как ей сказали. Взяв кусок мела, она начертила круг в центре стола, поскольку рисунок с прошлого раза стёрся. Минуло уже самое малое три месяца с тех пор, как она вызывала дух мальчика, потерявшего ботинок. Калиста надеялась, что сегодняшний сеанс будет таким же простым и безопасным. Но чутьё подсказывало, что вряд ли. Она упрекнула себя за эгоизм – в конце концов, парнишку ведь убили. Если делаешь то, что должно, нечего бояться.
Рисунок был сложный; Калиста знала конфигурацию номер четыре, но никогда ею не пользовалась. Она включала несколько замысловатых петель, и только с третьей попытки Калисте удалось соблюсти все пропорции. Закончив с рисунком, Калиста поставила в центр стола тарелку с печеньем.
Когда всё было готово и Мак с бабушкой Джози заняли свои места, Калиста выключила свет и села.
Бабушка Джози вполголоса подсказывала ей, какие движения делать пальцами и какие слова произносить. Калиста слушала внимательно, стараясь не раздумывать над инструкциями слишком долго: это затуманило бы её намерения и помешало духам. Для духа медиум похож на яркий маяк; он – как огонь, притягивающий мотыльков. Калиста знала, что должна сиять. Но на сей раз бабушка предложила ей другое заклинание. Обычно Калиста напоминала открытое окно, в которое мог пролезть дух. Но заклинание бабушки Джози сужало его до размеров игольного ушка, предназначенного для того, чтобы впустить один конкретный призрак. Это усложняло процесс, но Калиста не сомневалась, что у бабушки есть на то свои причины.
Готовясь начинать, Калиста чувствовала на щеках тепло свечей. Она посмотрела на бабушку Джози, которая нервно перебирала пальцами на столе – от этой привычки она никогда не могла избавиться. Мак положил руку поверх руки матери, чтобы её успокоить. Затем он улыбнулся Калисте, предлагая ей приступить. Калиста опустила ладони плашмя на стол, сделала глубокий вдох и закрыла глаза.
– Наш возлюбленный Томас Хассел, мы принесли тебе дары из жизни в смерть. Приди к нам и поговори с нами, – сказала Калиста.
Затем она произнесла на латыни слова, которым её научила бабушка. Каждый звук должен был источать уверенность. Силу.
Закончив, Камилла ощутила прохладный ветерок, от которого заколебались огоньки свечей. Она открыла глаза и добродушно сказала сидевшему напротив мальчику:
– Привет, Томас.
– Привет, – с улыбкой ответил тот, и его голос отозвался эхом, словно доносился издалека.
Он был не таким растерянным, как утром, и в то же время казался более далёким. Так действовало призывающее заклинание. Тем не менее это был самый простой способ с ним поговорить. Когда духи появляются сами, они не всегда отвечают за то, сколько времени могут пробыть видимыми. Прямо сейчас Томас был прикован к Калисте.
– Ты мне поможешь? – с надеждой спросил мальчик.
– Я попробую, – ответила Калиста. – Надеюсь, ты тоже мне поможешь. Начнём?
Он энергично закивал.
– Я хочу увидеть маму, – поспешно сказал Томас. – Мне нужна мама.
Мак вздрогнул; бабушка Джози не отрывала взгляда от стола. Работать с духами зачастую было мучительно. Впрочем, Калиста подавила болезненное ощущение. Следовало сохранять спокойствие. Любой прилив чувств мог разорвать связь между мирами.
– Ты помнишь свою маму, Томас? – спросила Калиста.
Мальчик перестал улыбаться и задумчиво сдвинул брови.
– Да-а… – начал он и замолчал.
Калиста поняла, что ему трудно вспомнить. Тогда она села поудобнее и попросила:
– Опиши её.
Если она поможет мальчику припомнить подробности, возможно, у него включится память. Лучше начать с мамы и постепенно двигаться дальше.
Томас задумался.
– Моя мама очень красивая. У неё… тёмные волосы. Или… рыжие? – неуверенно спросил он.
Калиста понятия не имела, как выглядела его мама, однако кивком попросила Томаса продолжать, внимательно наблюдая за ним, по мере того как воспоминания постепенно возвращались на место.
– Да, у неё вьющиеся рыжие волосы, – подтвердил Томас. – Но… но я похож на папу.
– Ты помнишь, когда в последний раз видел родителей?
– Э… – Томас явно смешался, и Калиста отступила, стараясь его не волновать. Дух, которому неуютно, становится неуправляемым. Главное для медиума – удерживать контроль.
– У тебя есть братья и сёстры? – как можно беззаботнее спросила Калиста, меняя тему.
Томас ненадолго задумался и кивнул:
– Да. Два младших брата.
Он улыбнулся, и Калисту вновь кольнуло в сердце. Братишки наверняка скучали по Томасу…
– Как их зовут? – спросила Калиста.
– Энтони и Майкл, – сказал Томас. – Энтони в пятом классе…
Воспоминания становились всё отчетливей, и Калиста слегка подалась вперёд, стараясь не отрывать руки от стола. Томас говорил о братьях, о маме, о друзьях. Воспоминания текли рекой, и это был очевидный прогресс. Призрак сделался отчётливым и плотным. Когда у мальчика истощились рассказы, Калиста стала задавать вопросы, подбираясь ближе к событиям, которые её интересовали. В новостях говорили, что Томас пропал прямо из спальни. Нужно было направить его туда.
– Опиши свою комнату, – попросила Калиста.
Томас задумался.
– Она маленькая… очень маленькая. Но на стенах висят постеры, и у меня есть стол, чтоб делать уроки, и собственный телик. – Он улыбнулся. – И приставка. И…
Томас внезапно замолчал. Он и без того был бледен – он ведь умер, – но тут с его щёк полностью сбежала краска. У Калисты заколотилось сердце.
– И что, Томас? – спросила она. – Что случилось в твоей комнате? Куда ты пошёл?
Нижняя губа у него задрожала, голубые глаза наполнились слезами.
– Я… я увидел её, – прошептал он.
Калисту замутило. Температура в комнате начала падать, дыхание белыми клубами вырывалось изо рта. Калисте хотелось посмотреть на папу, но она боялась отвести взгляд от Томаса. Он был в отчаянии. В ужасе. Отвернувшись, Калиста рисковала потерять связь.
– Скажи мне, кого ты увидел. Что с тобой случилось, Томас?
– Не могу, – прошептал он, и у него округлились глаза.
Он медленно перевёл взгляд на что-то за спиной Калисты.
Та ощутила у себя на шее чьи-то ледяные пальцы. Тем не менее она не могла отвести взгляд от Томаса.
– Что ты видишь? – спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал. – Что там позади меня?
Вдруг Томас резко закрыл глаза руками. Стало теплее, и порыв ветра задул свечи, погрузив комнату во мрак.
Калиста ахнула; зная, что это может прервать сеанс, она сняла руки со стола и принялась искать спички. Пока она возилась с ними, Мак шепнул:
– Спокойней, Калли, спокойней.
Наконец Калиста чиркнула спичкой и осветила стол. Она взглянула туда, где сидел Томас, и увидела напротив себя женское лицо.
Бледное и, несомненно, мёртвое.
Калиста завизжала и выронила спичку. Она упала на стол и потухла, вновь оставив девочку в темноте. Калиста на мгновение ощутила удушье, как будто незнакомка схватила её за горло.
– Это она… – пробормотала бабушка Джози испуганно.
Калиста никогда ещё такого не слышала – и запаниковала.
Она вновь схватила коробок. Чиркнув спичкой, Калиста с облегчением обнаружила, что женщина уже не маячит перед ней. Дрожащей рукой она поднесла спичку к свече и осветила комнату. Но то, что она увидела, вовсе её не обрадовало.
Калиста взглянула на Томаса и обнаружила, что он сидит неподвижно, неестественно вытаращив глаза и запрокинув голову. А за спиной у него стояла женщина в жёлтом платье – Калиста догадалась, что это и есть Высокая Дама. Тёмные волосы у неё были небрежно связаны, и отдельные пряди висели вдоль лица, губы цветом напоминали свежую кровь. Женщина стояла позади Томаса, слегка надавив длинными чёрными ногтями ему на щёку. Она смотрела прямо на Калисту, и та утратила дар речи, хотя в голове у девочки теснилось множество вопросов.
От Высокой Дамы исходил ужас. Зло. Калиста попыталась успокоиться, но, едва она открыла рот, чтобы заговорить, Высокая Дама улыбнулась, сверкнув крошечными кривыми… и острыми зубами. Сердце у Калисты колотилось так оглушительно, что болели уши.
Высокая Дама медленно шевельнула губами и произнесла:
– Небытие…
А затем её когти стремительным движением полоснули Томаса по лицу, и мальчик рассыпался чёрным пеплом. Калиста с криком сорвалась со стула.
Высокая Дама исчезла, а оставшийся от Томаса пепел продолжал сыпаться на пол, как снег.
– Стой! – крикнула Калиста, бросаясь к чёрным хлопьям, как будто могла их удержать. Они распадались у неё в руках. Мальчик исчез. Пропал.
Дверь распахнулась, и вбежала мама. Нора ошеломлённо помедлила, а потом протянула руку и щёлкнула выключателем.
– Калли, в чём дело? – проговорила она.
И замолчала, разглядывая комнату, в которой летал пепел. Нора посмотрела на дочь, но Калиста стояла неподвижно, в ужасе.
Потом она повернулась к отцу, который, казалось, тоже был в шоке. Бабушка Джози молча наблюдала за оседавшим на пол пеплом. Тогда Калиста бросилась к матери, обняла её и зарыдала.