без эмоций. — Тебе же дама ясно сказала — хостел сегодня не работает. Дезинфекция. Проваливай.
Прежде чем ответить, Макс огляделся, стараясь понять, а туда ли он попал? Конечно, с хостелом «Мы — соседи!» эта комнатушка в стиле «совок» не имела ничего общего, но и на контору ведьмаков походила мало: облупившийся, в плесени и «мокрых» разводах, потолок; старенький дырявый паркет на полу; потертые обои, спрятавшиеся за «винтажными» — времен перестройки — шкафами, из приоткрытых дверец которых торчали толстые папки… Разве что мониторы компьютеров на четырех столах, сдвинутых в единый прямоугольник возле широкого окна, придавали этому месту некое подобие современности. Еще один стол, за которым устроилась рыжеволосая девушка в белой офисной блузке, серой юбке и с пирсингом в губе, стоял отдельно от остальных, ближе к входу.
Помимо рыжеволосой и бледного брюнета в комнате находились еще двое мужчин — стриженный «под горшок» очкарик с придурковатым выражением лица, и пухловатый юноша в бесформенной мешкообразной одежде.
— А я не в хостел, — доброжелательно улыбнулся Макс, краем глаза заметив на запястье девушки, рядом с ремешком часов, цветную татуировку — букву «А» в огненно-солнечном обрамлении. — Швейцар в ливрее послал меня сюда. В Первый убойный. — И опустил спортивную сумку на скрипнувший пол.
Питерские ведьмаки переглянулись.
— Швейцар в ливрее? — нахмурился очкарик, отчего лицо его стало еще глупее. — Это кто?
Макс хмыкнул — шутка не зашла. Пояснил:
— Ну вахтер в майке-алкоголичке. С первого этажа.
— А зачем он тебя сюда послал? — заинтересовался худощавый брюнет.
Эти расспросы Волкова начали утомлять.
— Работать, елки-палки!
И вновь короткий обмен взглядами.
— А-а, так вы… то есть ты, новенький, что ли? — выскочил из-за своего рабочего места пухлый юноша. — Вместо Юрки? — И протянул ладонь.
Пока пухляк с воодушевлением тряс его руку, Макс лишь беззвучно пожал плечами: «Наверное, вместо Юрки».
— Я Антон, — запоздало представился пухлый.
— Хабенский, — прыснула где-то за спиной рыжеволосая. — Ночной дозорный. Суперспособность — всех доставать.
— Ой, не слушай ее. — Антон схватил Макса под локоток и, без умолку болтая, потащил к столам. — Моя фамилия Зарецкий. Антон Зарецкий. Это почти как Антон Городецкий в «Дозорах», слыхал о таких? А в фильме Городецкого играл кто? Правильно, Хабенский. Вот она, — кивок в сторону рыжей, — и выдумала. Но я не обижаюсь на красавиц, мне даже нравится. Поэтому можешь звать меня… нет, не Хабенским. Хаб. Просто Хаб.
— Пожалуй, остановлюсь на Антоне, — усмехнулся Макс. — А я Максим Волков, если это вообще кому-то интересно.
— Николай, — приветственно кивнул бледный худощавый брюнет. — Добро пожаловать в нашу скромную ведьмачью обитель. Кстати, не смотри, что тут слегка… немодно. Основное помещение сейчас на ремонте, поэтому приходится пока ютиться здесь.
— Я так и подумал, — соврал Волков.
— На ремонте, ага. Второй год уже на ремонте, и конца краю этому ремонту… — Очкарик, средним пальцем поправив модные очки в тонкой оправе, привстал: — Меня зовут Роберт. Будем знакомы.
Ведьмаки обменялись с новеньким рукопожатиями.
— Про меня, конечно же, мальчики забыли, — надулась за своим столом рыжая.
— Прошу прощения за свою бестактность, мадам, — прокашлялся Волков, вдруг понимая, что по говору как-то внезапно становится похожим на питерскую версию своего отца. — Максим. А вас как величать?
Девушка фыркнула:
— Опоздал ты, Волчок, я уже обиделась.
— Ну все, Соня и тебе уже прозвище дала! — рассмеялся Антон. — Удачно ты, так сказать, влился в коллектив!
— Соня, значит. Очень приятно, — одарив улыбкой закатившую глаза девушку, Макс повернулся к парням: — Где мне разместиться?
Худощавый Николай указал на свободный стул за одним из столов:
— Твое рабочее место, Максим. Устраивайся.
Волков не заставил просить себя дважды. Засунув спортивную сумку под стол, опустился на мягкий офисный стул и с какой-то детской непосредственностью крутанулся вокруг своей оси.
— Всегда мечтал так сделать.
Очкарик Роберт, который расположился справа от Макса за соседним, «приоконным» столом, повернулся к новенькому:
— У Ивана Петровича, я так понимаю, ты еще не был?
Волков неопределенно развел руками.
— Значит, не был, — констатировал Роберт и встал. — Пойдем, провожу тебя. Иван Петрович работает в соседнем кабинете, ты проходил в прихожей мимо его двери. И документы не забудь.
Макс кивнул. Решив, что Иван Петрович это работник отдела кадров — возможно, даже начальник отдела кадров! — он вытащил из сумки увесистое личное дело и тоже поднялся на ноги. Пропустив Роберта, пошел следом.
— Максим, хочешь загадку? — в спину ему прилетел вопрос от Антона Зарецкого, и Волков, притормозив, обернулся. — Захожу я, значит, вчера вечером в кабинет Ивана Петровича, а там он. В потемках что-то делает. Пригляделся — сидя стоит на стуле и лампочку выкручивает. Загадка: это как?
— Сидя стоит на стуле и лампочку выкручивает? — Волков, почесывая бороду, задумчиво уткнулся взглядом в потолок и попытался представить себе эту картину. — Мне кажется, загадка какая-то… неправильная.
— Не-не, все так и было! Сидя стоит на стуле и лампочку выкручивает, — с едва уловимой иронией в голосе повторил Зарецкий. — Это как?
Макс, чувствуя в загадке подвох, сдался:
— Не знаю.
— Думай!
— «Сидя» это не наречие, а прозвище Ивана Петровича, — переминаясь с ноги на ногу, нетерпеливо пояснил застывший возле кабинета Роберт и, выглянув из-за плеча Волкова, прикрикнул: — Антон, отстань от человека, не до тебя сейчас!
— Мог бы и подыграть, — огорчился Зарецкий. — А так всю загадку испортил.
— Не мог. Иначе бы мы до вечера тут зависли! — не согласился очкарик. — А Максиму нужно к Ивану…
Он не договорил — дверь кабинета плавно отворилась, и на пороге показался его хозяин, морщинистый дедушка в старомодном поношенном пиджаке.
— Что за шум, а драки нет? — проскрипел дедушка и, потерев слезящиеся глаза, перевел взгляд на Максима. — Вы, что ли, молодой человек, буянить изволите? Кем, собственно, будете?
— Иван Петрович, принимайте! Это Максим, его взамен Юрки прислали, — опередив Волкова с ответом, Роберт с чувством выполненного долга направился за свой стол.
— Так и есть, Максим, — вытянулся тот в струну. — Максим Волков.
— А-а, Макси-им! Приехали все же! А мы вас к вечеру ожидали… — Дед протянул руку: — Сидоров Иван Петрович, начальник Первого убойного отдела Санкт-Петербургского филиала ведьмаков. С ребятами, полагаю, вы уже познакомились?
Макс, мысленно отметив свою небольшую оплошность — Иван Петрович оказался хоть и начальником, но вовсе не отдела кадров, — пожал крепкую ладонь:
— Более или менее.
— Замечательно! Но я, как ответственный руководитель, должен обеспечить всем новоприбывшим сотрудникам не только поверхностное знакомство с коллективом, но и… — Сидоров замешкался, пытаясь подобрать нужное слово, а затем махнул рукой. — К черту всю эту канцелярщину! Пойдемте повторно знакомиться с коллегами!
Ухватив Макса под локоток, Иван Петрович проследовал в комнату с подчиненными. Остановившись возле столов, достал из кармана пиджака обычную шариковую ручку и, покрутив ее в пальцах, указал на бледного худого брюнета в строгой рубахе:
— Николай Поздняков, старший группы. Тридцать четыре года. Прозвище Ник. Специализация — псионик, — словно зачитывая краткую характеристику из личного дела, «заскрипел» дед. — Способен проникать в «воспоминания» предметов в местах мощного выброса энергии. Например, на месте убийства.
— Это называется абсорбция памяти предметов, — едва Иван Петрович договорил, добавил Николай. — А слово «абсорбция» расшифровывается как «поглощение».
— Поглощение памяти предметов, именно так, — согласился Сидоров и перевел ручку на пухлого: — Антон Зарецкий, девятнадцать лет. Прозвище Хаб. Работает с нами чуть более полугода. В силу возраста глуп, ленив и неопытен, но обладает уникальной специализацией. Антон — некромедиум, умеющий общаться с душами мертвых. С их сознанием. Посему и терпим.
— А еще я ненавижу ЗОЖ и обожаю жареные крылышки, — совсем не обидевшись на «глуп», негромко засмеялся Антон. — Спорт это вообще не про меня. Единственное, что у меня бегает по утрам, да и то не всегда — глаза.
Иван Петрович угукнул, а указующий «перст» в виде ручки переместился на очкарика.
— Роберт Шварц по прозвищу Робби, двадцать семь лет, наш аналитик. Лучший в своем деле. Благодаря ведьмачьей способности умеет разгонять адреналин и стимулировать ген, который ускоряет, назовем их так, мыслительные функции организма. Из-за чего Роберт начинает думать как компьютер, максимально быстро выуживая из любых информационных потоков крупицы информации и придавая их моментальному анализу.
Пока Иван Петрович говорил, Шварц, откинувшись на спинку кресла, сидел с закрытыми глазами и покачивал головой в такт словам.
— Что-то анализирует, — одобрительно заметил Сидоров. — А еще Роберт… как это сейчас называется у молодежи? Кулхацкер, во!
— Хакермен, — не удержавшись, негромко прыснула рыжая.
Волков, хоть и был уверен, что так уже лет десять никто не говорит, начальство решил не поправлять.
— Иван Петрович, — открыл глаза Шварц, — то, что вы сказали, это ироничный сленг. Даже, можно сказать, обидный. И никакой я не хакер… просто умею чуть-чуть программки писать и компьютеры чинить, если проблема решается нажатием кнопки «включить-выключить».
— Буду иметь в виду, — выслушав спич, не стал спорить Иван Петрович и повернулся к отдельно стоящему столу с рыжей Соней: — А вот эта сударыня с императорским именем и есть та, кто придумала коллегам все эти нелепые прозвища-сокращения.
— Почему же нелепые, Сидя? — как показалось, удивилась девушка, но в глазах ее заплясали озорные багровые огоньки.