Тем временем кожа на лице девушки внезапно засеребрилась, заблестела, контрастируя с разверзшейся вокруг серой пеленой.
Гот оторвался от ее губ и, слегка отстранившись, навис над «добычей». Издав животный рык, оскалил клыкастую пасть… в которую тут же ударил столб яркого белого света, что вырвался из приоткрытого рта девушки.
«Малолетка» выгнулась в спине, вдруг напомнив Волкову костомаху, которую они с Захаром прикончили несколько дней назад. Но только из глаз, ушей, рта и не разорванной грудины костомахи не били ослепляющие лучи…
«Прием пищи» закончился резко и неожиданно.
Гот, оторвавшись от иссякающего столба света, встал. Смачно рыгнув, подхватил бездыханное тело под мышки и, оглядевшись, с трудом запихнул его за мусорный бак. Отряхнув руки, торопливо, чуть ли не бегом, скрылся в арке.
Наступила тишина.
— А вот теперь, похоже, все, — резюмировал Николай. — Сейчас выкинет.
— Не понимаю, почему я пятен крови рядом не нашел? — не слушая его, задумался Антон, словно сейчас это было наиважнейшей зацепкой. — У девушки грудина была вскрыта, я же точно видел! Неужели не натекла?
Макс хотел было сказать, что это действительно как минимум странно, но не успел. Серая пелена вдруг затрещала, захрустела, сжалась в комочек и оглушительно лопнула.
Мир вокруг вновь приобрел краски.
Глава 6
— Так, Хабенский! — Едва ведьмаки вернулись из «лавочных» воспоминаний, Романова резко убрала руку Зарецкого со своей «почти талии» и, придвинувшись вплотную, со злостью ткнула того пальцем в грудь. — Еще раз, сволочь ты токсикозная, попробуешь меня облапать, я тебе твои же яички в штанах поджарю и сожрать заставлю, понял?!
Но ни горящие от возмущения щеки пиромантки, ни пляшущее в ее глазах неистовое пламя, ни даже угрозы огненной расправы над детородным органом не произвели на Зарецкого абсолютно никакого впечатления.
— Да ладно тебе, Сонь, я ж для дела! — без малейшего раскаяния в голосе усмехнулся он и, взяв ладонь девушки, прижал к своей груди. — Для абсорбции!
— А за жопу ты меня тоже для абсорбции щупал?! — Соня вырвала руку и воинственно замахнулась, готовая влепить нахалу звонкую пощечину.
Однако инстинкт самосохранения у Антона оказался в полном порядке — чувствуя, что ему сейчас прилетит по морде, он успел отскочить назад, и ладонь Романовой просвистела возле носа.
— А откуда ты вообще знаешь, что это я? — отступая, Зарецкий примирительно поднял перед собой руки. — Может быть, это Макс, который решил нагло и бесцеремонно воспользоваться ситуацией! Типа я новенький, на меня никто и не подумает!
Волков на это утверждение лишь фыркнул — лапать девушек средь бела дня ему, как минимум, не позволяло воспитание.
— Да лучше бы это действительно был Волчок! — одарив нахала презрительным взглядом, Соня слегка подразнила Зарецкого. — А не ты, озабошка хренов.
Подобное выяснение отношений, судя по всему, было не впервой и могло затянуться надолго, поэтому в дело вмешался Поздняков.
— А ну, прекращайте, — стукнул он ладонью по лавке. — Устроили тут балаган…
— Ник, но этот гаденыш меня облапал и…
— Раз облапал, так подай рапорт о харассменте Ивану Петровичу, он разберется, — перебил Николай, а затем — сохраняя все то же спокойствие в голосе — одарил Антона испепеляющим взглядом: — А ты держи свои руки и остальные части тела подальше от Софьи. Мне в моей группе подобные токсичные отношения не нужны. Будешь продолжать свое поведение — мигом вылетишь, и никто не посмотрит на твои способности некромедиума, понял?
— Да понял я… — потупился Зарецкий. — Сонь, извини… Перегнул.
— Отлично! — не проявил никаких эмоций Поздняков. — Рад, что наш маленький конфликт исчерпан, а значит, можно возвращаться к работе. У кого какие мысли по поводу увиденного? Софья?
Девушка, которой простых извинений было явно недостаточно, раздраженно повела плечами:
— А какие тут могут быть мысли, Ник? Все всё видели. Наш убийца — вампир. Энергетический. Не смог обуздать голод и полакомился девчонкой. Осушил, как стакан — до энергетического дна. Все.
— Согласен, — поддержал ее выводы Николай и, переведя взгляд на Зарецкого, наигранно удивился: — Антон? Ты все еще здесь?
— А где я должен быть? — не понял тот.
— В морге. Общаться с убитой девушкой. Нам нужны ее имя и фамилия, а также данные ее кавалера.
Некромедиум вздохнул:
— Вообще-то, у меня в планах было сходить пожрать, а не на трупы в морге любоваться…
— Антон! Мне кажется, или ты сегодня борзеешь?
— Ну а чего? — видя, что глаза старшего группы вновь наливаются недовольством, заканючил Зарецкий. — Синица же все равно скоро всю инфу сольет, смысл по моргам дергаться? Давайте лучше просто немного подождем?
— А давайте лучше просто, — передразнил Поздняков, — каждый будет заниматься своим делом и не перечить старшим?
— Но…
— Тем более разве ты не знаешь, какой Серега необязательный? Может запросто отвлечься, забыть, выключить «трубу» или свалить на все выходные на рыбалку… Так что давай, руки в ноги и вперед. А пожрать сходишь попозже. Тебе это «попозже» даже полезно будет.
Видя, что спорить — это дохлый номер, Зарецкий вздохнул:
— Куда хоть тело увезли?
Поздняков назвал адрес. Лицо Антона скривилось:
— Ну вот, блин, туда почти час пешком переться… Неужели в Мариинку не могли отвезти?
— Видимо, не могли.
Некромедиум, уткнувшись в телефон и всем своим видом демонстрируя недовольство, пошел прочь.
— А кто такой этот Серега Синица? — глядя ему вслед, спросил Макс.
— Наш осведомитель. Из полиции.
— У вас что, есть люди в полиции? — поперхнулся Волков.
Поздняков смерил его удивленным взглядом:
— А у вас в Дрезне что, не было? Как же вы работали?
— Ну как, как… Как все, по старинке!
— По старинке… А времена сейчас, Максим, совсем другие. И нужно идти с ними в ногу!
Волков с этим утверждением если и был согласен, то не полностью — слишком уж хорошо впечатался в память третий закон из Свода правил ведьмаков. Закон, который он не преминул процитировать:
— Никто из живущих ныне не должен ведать о существовании нашем, ибо не готов человек узнать о нечисти треклятой.
Николай, как показалось, от первых слов чуть вздрогнул, но к концу фразы хладнокровие к ведьмаку вернулось.
— То есть ты, Максим, считаешь, что написанный семьсот лет назад Свод правил… до сих пор не потерял актуальности и ему нужно следовать… беспрекословно?
— Нет, но…
— Или следовать только в тех моментах, которые тебе кажутся выгодными? Вспомни седьмой закон: «Не причини вреда твари любой или нечисти, что угрозы человеку не представляет». А затем вспомни свое последнее дело. Вспомни костомаху. А потом подумай, такой ли уж ты безгрешный, или в старые времена от тебя вмиг отвернулись бы все наши братья?
А вот такого поворота событий Волков не ожидал. Поэтому, прикусив губу, промолчал — крыть было нечем.
— И тут ты почувствовал, что попал в мою ловушку, верно? — усмехнулся Поздняков. — А возвращаясь к Синице… так помимо него — и еще десятка персон, включая частных меценатов — о нас никто более и не знает. Ни полиция, ни власти города — все по древним канонам. Поэтому третий закон — как и все остальные законы — мы все же чтим, хоть и с некоторыми оговорками. Которые даже не оговорки, а жизненная необходимость.
— Значит, тот «ваш человек», о котором упомянул Роберт, когда рассказывал мне про труп и есть?..
— Капитан Синицын.
— Понял. Теперь все стало значительно яснее.
— Рад, что мы нашли общий язык… — Поздняков сделал уже знакомый жест следовать за ним и направился к выходу со двора. — Кстати, Максим, у тебя есть какие-то мысли об увиденном? Или, может, в голове уже родился план, как с помощью твоего ведьмачьего дара найти ублюдка?
Волков развел руками в стороны:
— Увы, пока мой дар бесполезен. А вообще, я больше привык полагаться на интуицию и наблюдательность, чем на дар.
— И что тебе говорят интуиция и наблюдательность?
— Пока молчат!
Все это время не участвовавшая в беседе Соня, привлекая внимание, вдруг дотронулась до локтя Макса:
— Волчок, а ты разве не можешь переместиться в прошлое и спасти эту девушку? Или хотя бы выведать у нее всю необходимую информацию? Или проследить, куда направился убийца?
— Нет, Сонь, это так не работает, — улыбнулся ее наивности Волков.
— А как это работает?
— Расскажу как-нибудь в следующий раз, хорошо? — Макс запнулся, увидев в десяти метрах Зарецкого, который открывал заднюю дверь такси, и неожиданно даже для самого себя ткнул пальцем в его сторону: — А можно мне с ним? Он же сможет показать мне сознание убитой? Или он на такое не способен?
— Можно. Сможет. Способен.
Подумав, что в этот раз Поздняков даже превзошел самого себя времен ПМС, Волков кивнул и бросился за некромедиумом.
— Антон! Подожди! — успел он перехватить закрывающуюся дверь такси. — Двигайся давай! Дай я сяду!
— Зачем?
— Вместе поедем. Хочу посмотреть на тебя за работой.
— Серьезно? — вытаращился Антон. — Променял обед с Соней на лицезрение трупов?
— Обед может и подождать.
Последние слова Макса сопровождались громким урчанием — желудок был явно против этой поездки…
Такси, около двадцати минут поколесив по узким питерским улочкам, наконец остановилось у ворот морга — двухэтажного кирпичного здания, раскрашенного каким-то современным «художником» в безвкусный, но зато веселенький желто-красный цвет с явным преобладанием первого.
— Жили скучно, зато после смерти повеселились, — глядя на пестрые стены, пробормотал Макс, и добавил уже громче: — А нас вообще пустят?
Антон едва сдержал смешок:
— Будем прорываться с боем, оставляя за собой горы свежих трупов. Астральную катану, кстати, дома не забыл?
— В морге есть свой человек, да? — не обращая внимания на неудачную подколку, понял Макс. — Еще один. Как будто Синицы ма