Я могу видеть, значит, я жива. От ужасного космоса нас отделяют относительно прочные стенки спасательной капсулы.
– Сейчас давление окончательно нормализуется, и тебе станет легче.
Я снова глубоко вздохнула, Коперник застегнул мой страховочный ремень и сам устроился в амортизационном кресле рядом. Панель управления появилась автоматически. Я следила, как его пальцы уверенно порхают по клавиатуре, вводя неизвестные мне команды. Наше маленькое убежище тряхнуло, оно словно нехотя отделилось от корабля. Капсула на секунду зависла без движения, а потом мы полетели.
– Что случилось с кораблем? – спросила я. – Пираты, они?..
Глава 11
Я заворочалась в своем кресле и оглянулась назад. Капсула удалялась от нашего, точнее, пиратского корабля. Говорят: «увиденное повергло в шок». Так вот. Это еще мягко сказано.
– Что?! Другой корабль? – моему удивлению не было предела.
Я снова посмотрела назад. Пиратский корабль был небольшим и серебристым, как верткая рыбка, но теперь рыбка попалась. От удара корпус неестественно изогнулся. Второй корабль был похож на космический голландец из легенд: абсолютно черный, гораздо больше нашего. Корабль-призрак, ощетинившийся выступами, антеннами и еще какими-то штуками, о назначении которых я не имела ни малейшего представления. Его нос был разворочен и выглядел как пасть морского чудовища, которое поймало добычу. Вокруг летали куски обшивки. Воображение мне подсказывало, что мелкие точки – это, возможно, экипаж одного из кораблей. Зрелище было в равной степени жутким и завораживающим.
Коперник продолжал сосредоточенно ковыряться в настройках капсулы.
Столкновение двух кораблей – такого просто не может быть! Какова вероятность?
– Они что, столкнулись?
Капитан коротко кивнул:
– Да.
Его спокойствие меня поразило.
– Но как? Как можно было не заметить эту огромную штуку?
Для убедительности я показала пальцем назад.
– Капитан?!
Коперник повернулся, во взгляде его читалось: «Да, я видел, что два космических корабля столкнулись. Не надо отвлекать меня всякой ерундой. Я занят!»
– А тот черный корабль – это что? – меня переполняли эмоции.
– Это разведсудно класса МТ 47, сейчас не используются в космических войсках, – ответ был настолько точным, насколько бесполезным.
До чего же Коперник вредный, как будто не понял, о чем я его спрашивала. «Ну, я не понимаю» – любимое состояние некоторых мужчин.
– Это что, тоже были пираты? Но космос, он же огромный?! Два корабля не смогли разойтись в космосе? А наш такой маленький, он же мог… ну, я не знаю… подвинуться в сторону и пропустить. И потом, есть же эти… пути, по которым корабли летают, и компьютеры, которые рассчитывают… э-эм… датчики… Сейчас же столкновение кораблей невозможно!
Коперник вздохнул, на секунду задержал дыхание, а потом очень медленно выдохнул:
– Ты думаешь, – ноздри его породистого носа раздувались, – что пираты используют официальные маршруты и точки для прыжков и подают для контроля свои координаты? Они как раз летают в стороне от общих путей.
Это объяснение показалось мне разумным.
– Да, но…
– Марта, помолчи.
– Хорошо. Ну, да… иначе пиратскую базу уже давно отследили бы, – продолжила я рассуждать.
– Марта, совсем помолчи.
Все-таки он меня спас, поэтому я поудобнее откинулась в кресле. Коперник вернулся к своему занятию. Молча.
Ну, вот. Теперь все будет хорошо. Пока мы летим обратно на военную базу, нужно будет уговорить капитана отпустить меня в отпуск, а вернется уже Ладка. И все наладится. А то, что пираты разбили свой корабль, тут уж ничего не поделаешь. Может, адмирал придумает еще какой-нибудь план.
По экрану бежали бесконечные цифры, все внимание Коперника было приковано к ним. Я попыталась вспомнить его имя. Кажется, на «Л» начинается, что-то очень простое. Лин? Нет, не то. Я смотрела вперед: и кто-то же находит звездное небо романтичным, стремится в космос.
Как его зовут? Имя вертится на языке. Капитан третьего ранга… м-м-м… Коперник. Рядом с ним полет напрягал меня не так сильно. Конечно, страшно, но не до ужаса. Капитан знает, что нужно делать.
Цифры продолжали мелькать на экране. Капитан откинулся в своем кресле, он выглядел уставшим, и еще ему не помешал бы горячий душ, как, впрочем, и мне.
– Капитан, когда мы прилетим на базу?
Он уставился на меня:
– Хм-м… Мы в спасательной капсуле…
Это должно было что-то мне объяснить.
– Да, – осторожно подтвердила я. – Ура! Мы спасены.
– Ну, как бы тебе сказать, – Коперник заложил руки за голову и бросил взгляд на экран. – Спасательные капсулы не рассчитаны на межпространственные прыжки. Мы можем линейно передвигаться в пространстве. Вот эти цифры на экране – это координаты. А вот эти – коды известных планет. Вот эти планеты обладают условиями, пригодными для жизни человека, а вот эти нет. Эти слишком далеко, и мы просто не доживем до того момента, когда наша капсула войдет в их атмосферу. Короче, у нас только один вариант. Мы можем добраться и сесть на, – он прищурился, – на некой РМК-876–752–1600–487. Что там будет, космос его знает.
Кажется, я забыла, как дышать.
– Но там же есть космопорт, и после посадки мы сможем связаться…
– Понятия не имею, что там есть, а чего нет. Скоро узнаем. Мне этот номер ничего не говорит.
– А команда?! Они смогут нас отыскать?
– Конечно, чего тут искать-то. Начнут прочесывать каждую планету и спрашивать, не видели ли здесь Солу и Коперника. Да раз плюнуть, – язвительно сказал он.
Коперник прикрыл глаза.
Нет, я сама прекрасно понимала, что про команду это был глупый вопрос, но легче от этого не становилось.
– То есть мы не спасены…
– Пф-ф-ф… нам еще посадка предстоит. В общем, посадка в капсуле – это непередаваемо. Он тихо засмеялся. – Да, попала ты, гражданское лицо. – Коперник продолжал посмеиваться. – Женщина на корабле. М-да…
И тут я не выдержала. Глаза наполнились слезами. Словно лопнула какая-то нервная струна. Накопившееся напряжение дало о себе знать. Я отвернулась. Не хотелось, чтобы Коперник это видел. Сначала я тихо всхлипывала. Слезы текли по щекам и оставляли горячие дорожки. Я не хотела плакать, понимая, что сейчас не время и не место, но не могла остановиться.
И вообще, я никогда не плачу. Я же ведьма. И вот надо же так расклеиться. Думала, что успокоюсь. Старалась дышать размеренно, но вместо этого бестолково и шумно хватала ртом воздух.
– Эй, Марта.
Коперник протянул руку и потряс меня за плечо. От этого стало только хуже, слезы хлынули нескончаемым потоком. Я закрыла лицо ладонями. Рыдания сотрясали все тело.
– Ты что, плачешь?
Язвительная частичка моего разума попробовала возмутиться. Она требовала немедленно придумать какой-то остроумный ответ. Но вместо этого я отстегнула страховочный ремень, повернулась к Копернику, обняла его и зарыдала.
Он не ожидал такого. Сначала он был напряжен и не двигался, словно не верил, что это происходит на самом деле. А потом молча положил руку мне на спину. Постепенно я успокаивалась. Слезы высохли. Но я продолжала прижиматься к капитану.
Я тихонько вздохнула. Нэй! Его зовут капитан Нэй Коперник! Ха! На «Л», как же.
Снова вздохнула. Как же неудобно получилось: рыдаю на груди у мужчины, и нос наверняка покраснел, а в душе я была последний раз… ох… а волосы…
Я все еще всхлипывала. Что же теперь делать? Просто отстраниться, как будто этих слез не было? Я разжала кулачки, – оказывается, я вцепилась в куртку капитана. Кстати, откуда у него куртка? Наверное, забрал у кого-то из пиратов, хотя какая теперь разница.
Я прижалась щекой к шершавой ткани, явственно ощущая запахи гари, металла и крови. При мысли о пиратах на глаза навернулись слезы. О, нет, только не снова…
Я чувствовала себя очень слабой и отчаянно жалела себя. И мне хотелось… хотелось, чтобы…
Коперник пошевелился, он был теплым, а тяжесть его ладони на моей спине была такой надежной. Как он может быть таким спокойным? И хорошо, что он молчит. Я поворочалась, устраиваясь поудобнее, и тяжело вздохнула. Осторожно вытерла слезы и решила, что прямо сейчас переберусь обратно на свое место и со сдержанным достоинством скажу капитану «спасибо» за свое спасение, а потом…
Коперник провел рукой вдоль позвоночника, и теперь его пальцы осторожно играли моими волосами, а потом он коснулся шеи. Сначала прикосновения были очень легкими и отзывались холодком на коже.
Чувственно, слишком провокационно… Я резко вскинула голову и встретилась с насмешливым взглядом медовых глаз. Уголки его губ дрогнули, но улыбка так и не появилась.
В капсуле как-то сразу стало тесно, в тишине, прерываемой лишь тихим пощелкиванием работающего бортового компьютера, появилось что-то особенное. Мужские руки продолжали поглаживать меня по спине, скользнули под блузку, обжигая жаром кожу, обещая…
Отчаянно хотелось тепла и забыться хотя бы ненадолго. Инстинкты кричали: рядом с тобой сильный мужчина, не думай, не сожалей! А потом я вспомнила. Он тиранил Ладку, не дал ей отпуск, во всем виноват только он! Капитан Нэй Коперник! И сейчас его руки…
Я решительно выпуталась из объятий.
– Извините, капитан, – мой сухой тон напрочь разрушил чувственную атмосферу. – Не знаю, что на меня нашло.
Я поправила волосы. Коперник не стал меня удерживать, и я быстро устроилась в своем кресле, чувствуя, как щеки заливает краска.
Он тихо засмеялся и сказал:
– Воды?
Говорить я не могла, во мне боролись злость на себя, на Коперника и еще жгучее неутоленное желание. Мозг включился то ли слишком рано, то ли слишком поздно. Я чувствовала разочарование и досаду. Мысли не хотели подчиняться и возвращаться в нормальное русло. Они услужливо подсовывали разные образы, от которых бросало в жар. Особенно мне не давала покоя татуировка Коперника. Если провести по ней рукой, то можно почувствовать плотность рисунка на коже…