Ведьмин ключ — страница 5 из 97

– Вот туточка, – пригласила она и, вскинув руки, поправила косынку. Фартук на её груди выпер двумя засаленными буграми.

– Жердей надо настлать, – глядя на разжиженную землю пола, сказал Харлампий.

– Надо, ох надо, – вздохнула повариха. – Цельный день народ в лыве толчётся, прямо бяда.

Харлампий прошел в угол, наклонился.

– А это откуда? – удивился он, разглядывая букет в стеклянной банке.

– Да Женька из-под горы принёс. Жарки, – несмело улыбаясь, объяснила Вера, подходя к начальнику.

Харлампий взял букет, понюхал.

– Там, за кухней в ящике хек припахивать начал, – вспомнил он. – Снег кругом, а мухота откуда-то налетела.

– Дак лето ж, – проговорила за спиной Харлампия Вера и вздохнула. – Хоть и снег, а всё равно ле-ето.

– Ты рыбу, хек этот серебристый, выбрось, да куда-нибудь подальше и закопай.

– Да много хеку-то, – испугалась повариха. – Добра-то. Поди дорогая, зараза, раз серебриста.

– Спишем. По два рубля на брата накину за питание, и обойдётся. Здоровье дороже. – Он поставил букет на место, отряхнул ладони. – Вот отведём воду на кухне, пол настелим тебе, только корми людей повкуснее. Компоты там всякие, фигли-мигли. Разнообразь.

Глядя мимо Харлампия, Вера согласно кивала головой.

– А правда. что рабочих увозить будут? – спросила она, подняв робкие глаза на Харлампия. – Ежели правда, то и мне в свою деревню собираться?

– Тебя не отпущу. – Харлампий неловко притянул к себе повариху, зашептал: – Вроде бы и люди вокруг, а один я, как палец. Ты вот только, как же отпущу?

– Странно слушать даже, – держа руки по швам, тоже зашептала Вера. – Зачем я вам, кулёма малограмотная? В городе образованных будет с вас.

– А толку с них! – Руки Харлампия спозли на Верины бёдра. – Ты тихая… Складная.

– Не… Не надо, – боязливо сжалась повариха. – Стыдно и даже странно.

– Распишусь! – сдавленно выкрикнул Харлампий. – Всё по закону, а как же! Только закончится сезон – сразу!

– Пустите-ка. – Вера повела глазами. – Сюда идут.

Начальник резко отстранился, нагнулся над стопкой вымытых мисок.

– Моете, так воду горячую чаще меняйте! – нарочито громко, вместе с тем подмигивая Вере, упрекнул он и ткнул кулаком в стопку. – В чистоте залог здоровья.

Вера боязливо отступила к печке. В проёме показалась могучая фигура Хохлова, из-за спины его любопытным бурундуком выглядывал Васька Чифирист.

– Веруня, мы пришли на айроплан поглядеть! – со света не замечая Харлампия, бодро доложил Хохлов.

– Идите пока, идите. – Вера предупредительно загородила вход. – Апосля приходите, пускай летат.

– Да чего ты? – засуетился Васька. – Он ещё вчера бурлил, аж шест мотало. Пора!

Харлампий глянул вверх. Под самым потолком шатровой палатки висел молочный бидон, прикрученный к центральному колу. «Брагу завели!» – догадался он и приказал:

– Снять!

Хохлов отстранил повариху, удивлённо шагнул на голос.

– Ба-а, – освоившись с полутьмой и узнав начальника, недовольно протянул он. – Это вы-ы…

Васька в дверном проёме мотнулся туда-сюда, исчез.

– Снять! – повторил Харлампий. – И немедленно!

– Сейчас. – Хохлов задрал голову. – За тем и явились.

– Смирнова! – окликнул Харлампий обмершую повариху. – Это что тут у тебя такое?

Вера подошла и тоже уставилась вверх.

– Что ему здесь, браговарня? – петушился начальник – Ишь, развинтился!

Верх палатки прожжён искрами, и солнечные лучики золотыми нитями протянулись к полу.

– Неужто впрямь развинтился? – встревоженно шевельнулся Хохлов, и глаз его, попав в узкий луч, блеснул по-маячному.

– Я не о бидоне говорю, Хохлов, а о тебе! – Харлампий пнул в кол. – Это воровство!

– Неправдушки, – пробасил Хохлов. – В ведомости у Верки по килограмму сахара на человека записали. Так что не воровство.

Начальник посопел носом, отошел к порогу.

– Ни одному человеку продукты на руки не отпускать, – распорядился он. – Иначе никакие ведомости бухгалтерия принимать не будет. В отряде общий котёл. Вот так-то. А такое своеволие, – показал на бидон, – это чёрт знает что такое. В конце концов, могли бы ко мне обратиться, раз невтерпёж, раз выпить захотелось. Теперь же снять и вылить. Ещё мне в отряде попоек не хватает и пьяных драк.

– Будет сделано, – двусмысленно пообещал Хохлов в спину уходящему начальнику.

Откуда-то вынырнувший Васька подмигнул бригадиру и, изменив голос, крикнул:

– А драки бывают и не по пьянке, так оне поужастнее!

В палатке Гошка включил рацию, надвинул наушники и сидел ждал вызова базы. Вошел Харлампий, спросил:

– Есть связь?

– Пока нет. – Гошка подтолкнул студента к печке. – Подшуруй, а то холодрыга подбирается.

Начальник прошел к столу, подумал и стал писать на листе бумаги. Женька приволок ящик из-под консервов, разломал. Промасленные дощечки дружно схватились пламенем, и оно утробно загудело в трубе. Харлампий подозвал Сергея.

– Я тут составил депешу. – Он протянул лист Сергею, покусал губу. – Так что готовимся к худшему. Вместе придётся головы в петли совать.

– За что? Не вижу вины.

– Как не видишь? В отряде форменный бунт. Ведь бунт же?

– Есть! – крикнул Гошка. – Нас кличут.

Харлампий выскользнул из-за стола, поколебался, глядя на рацию, потом сунул лист Гошке.

– Отстукай ключом, – распорядился он. – А то кричишь на весь лагерь.

Гошка прижал микрофон к губам.

– «Кварц», «Кварц». Имею для вас РД, следите телеграфом. – Он застучал ключом, вслух повторяя текст: «Необходимо присутствие начальника экспедиции тчк рабочие требуют вывезти их на базу зпт жду указаний Полозов».

Отстукал, вопросительно уставился на Харлампия.

– Всё, Георгий. – Начальник взял лист с текстом. – Семь бед – один ответ. Запроси подтверждение… Да узнай, что там с погодой.

Женька радостно поглядывал то на Сергея, то на Гошку. Харлампий внимательно вслушивался в Гошкин стукоток, шевелил губами, будто разбирался в морзянке.

– Телеграмму приняли дословно! – Гошка поднял наушники. Из них явственно доносился отрывистый писк.

– Ну а погода?

– Всё та же: дождь, туман. Вылет запрещён.

– По-нят-но. – Харлампий выпятил челюсть. – Отключайся. Дело сделано.

– Сделано, – согласился Гошка, сматывая наушники. – Я честно отработал свои полевые, теперь не грех и ухо придавить.

Женька похлопал Гошку по плечу.

– В девять часов ложатся дети. Ты принюхайся. – Он щелкнул себя по горлу. – Выпивоном пахнет.

Харлампий строго взглянул на студента, переспросил:

– Каким таким выпивоном?

– Натуральным, – ответил Женька, глядя на начальника невинными глазами. – Случай есть, да и телеграмму заодно обмыть надо.

– Брагой?

– Ну во-от ещё, – обиделся студент.

Недоверчиво оглядев практиканта, Харлампий прошел на своё место за стол. Женька притянул Гошкину голову к своей, задышал в ухо:

– Сегодня пятнадцатое июня, так?

– Умница. – Гошка прикрыл глаза. – Дальше излагай.

– Раз не врут календари, – совсем тихо зашептал студент, – то пятнадцатого родился… – Он сделал паузу и вдруг рявкнул: – Я!

Гошка отпрянул, покрутил пальцем в ухе, потом сграбастал Женьку в охапку.

– У-уродина ты моя рыжая, раскрасивая! – звонко чмокнул в щёку. – Поздравляю! – оттолкнул от себя. – Тадысь напиток, водкой прозываемый, у тя в заначке, верю, быть должон!

От толчка Женька попятился, сел на противоположную нару:

– Еще на базе прихватил.

– Так не томи-и! – прижав кулаки к горлу, прорыдал Гошка. – К поварихе изыди по закус!

Сергей с Женькой хохотали. Гошка убедительно изображал человека, которому невтерпёж хочется выпить. Харлампий, не отрываясь от бумаг, крутил головой, улыбался. Потом он вышел из-за стола, сел на свою персональную раскладушку. Студент выскочил из палатки, а Гошка, нащупав в изголовье спального мешка чемоданчик студента, поставил его на стол.

– Интере-есно. – Сергей заложил карандашом нужную страницу книги, с которой не расставался. – Неужто со спиртным? Или разыгрывает? Немножко бы принять, оно хорошо, зуб подлечить.

Сергей отложил книгу, стал натягивать резиновые сапоги. Гошка поднял чемоданчик, скособочился, изображая, до чего он тяжел.

– Ну, ду-ух! – удивлялся Сергей. – Столько времени берёг, и ни гу-гу. Характерец.

Выпятив губы, они удивлённо покивали друг другу.

– Братва! – раздвинув плечами полог, в палатку влетел Женька. – Разогревайте пюре! – Он пихнул кастрюлю на печку. Вынимая из-за пазухи банки, похвастал: – Придут дамы, слышите, господа? Вот нож, Гога, открывай. Я хоть переоденусь.

Гошка подбросил на ладони банку, причмокнул:

– Помидорчики-то, ба-а! Болгарские… Из Тамариных небось закромов.

– Отломилось и мне, – подмигнул, натягивая свитер, Женька.

Гошка внимательно посмотрел на него и начал ножом вспарывать консервы.

Сергей подошел к студенту, торжественно протянул многостержневую шариковую ручку.

– Вот, чтобы хватило на весь диплом, сохрани. Уши давай.

– Спа-си-бо! – вытягиваясь на носках за руками Сергея, захныкал Женька. – Вижу Москву, вижу-у!

– Так его, спиртоноса рыжего, – подзудил Гошка. – Только пюре не прозевай.

– Момент. – Сергей отпустил Женьку, стал ложкой мешать в кастрюле. – А вы, Харлампий Адамович, почему ложитесь? Надо посидеть, выпить, поговорить. По случаю именин не грех, зачем обижать юношу?

– Нездоровится что-то, – отказался начальник. – В животе бурлит.

– Все болезни от нервов, – определил Гошка. – И медвежья тож.

Сергей погрозил ему кулаком, взял со стола банку с маслом, зачерпнул ложкой.

– Вот и надо водчонки хватить, а сверху чайку горячего. Всё бурление как рукой снимет.

– Ты, Серёжа, комбижиром заправь, – наблюдая за ложкой, посоветовал Харлампий. – На складе нет больше сливочного.

Гошка открыл рот, насторожился. Харлампий в сиреневых трусах сидел на раскладушке. Его сухонькие ноги в галенищах сапог напоминали пестики в ступах.