На завтрак мы с бабушкой решили испечь блинов (тех самых, которых я планировала налопаться от пуза). Однако, стоило вынуть из шкафчика сито и миску для будущего теста, как на пороге появился сосед — дядя Игнат, подвозивший нас позавчера с железнодорожной станции.
Мы с бабулей, конечно, обрадовались — и самому гостю, и литровой банке сметаны, которую он очень удачно захватил с собой.
— Жена моя передала, — подмигнул мне дядя Игнат. — Домашняя сметана, своя. Ты такой в городе, небось, и не пробовала ни разу.
— А отчего ж Катя сама не пришла? — удивилась бабушка.
— Еще придет, но чуть позже — отсыпается она, полночи не спала, маялась. Опять у нее ухо стреляло. Поможешь, Петровна?
— Помогу, конечно. А Катерине своей скажи, что надо было сразу ко мне идти, а не ждать, пока боли станут такими сильными.
— Неудобно ей. К тебе каждый день такие болящие приезжают, а тут еще наше семейство со своими проблемами…
Бабушка закатила глаза, покачала головой.
А я взяла миску и отправилась в кладовку за мукой.
Надо же какие деликатные люди! Помнится, жила в нашем доме одна докторша, так к ней соседи в любое время суток с просьбами ходили — кому укол сделать, кому лекарство от расстройства желудка посоветовать, кому перевязку сделать. И никого не смущало, что эта женщина вообще-то стоматолог. А тут, смотри-ка, целый терапевт под боком живет, а они стесняются к ней обратиться.
Кладовка встретила меня непроглядной тьмой и целой кучей самых разнообразных запахов.
Включила свет, сделала шаг вперед. И поняла, что блины на сегодня отменяются.
— Бабушка, — крикнула я, — мыши мешок с мукой порвали.
— Опять! — всплеснула руками Лекарцева-старшая, мгновенно появляясь за моей спиной. — Да что же это такое! Никакая отрава их не берет!
Следом за ней в кладовку втиснулся дядя Игнат.
— Ого! — присвистнул он, увидев белоснежный пол и разорванную в клочья мешковину. — Разве ж это мыши? Это крысы, причем, какие-то саблезубые. И вонючие. Да… Даром ты, Валя, своего Мурзика кормишь.
— Мой Мурзик с недавних пор к кладовке ни на шаг не подходит, — сказала бабуля, с сожалением рассматривая испорченный продукт, — бегает от этой двери, как ошпаренный. А ведь здесь точно кто-то живет: сначала окорок свиной погрыз, потом масло подсолнечное разлил, теперь мука… Я уж отравы накупила, по всем углам ее разложила, а толку никакого. Игнатушка, — бабушка вдруг с надеждой посмотрела на нашего гостя. — Может, ты мне поможешь?
— Как это? — не понял сосед.
— По-своему. Прогони моих крысок, а?
Взгляд дяди Игната стал удивленным.
— Петровна, — с некоторым возмущением в голосе сказал он, — ты в своем уме?
— Игнатушка, милый, помоги! Если ты крыс пугнешь, они ко мне больше никогда не сунутся. Для тебя эти вредители — пустяк, а для меня — настоящая проблема. Сегодня они внучку мою без блинов оставили, а завтра нас самих съедят.
— Скажешь тоже — съедят, — усмехнулся сосед. — Ладно, что уж с тобой делать. Только не рассказывай об этом никому, а то стыда потом не оберешься. И из кладовки давайте выйдем, места здесь слишком мало.
Честно говоря, лично я очень слабо представляла, как именно дядя Игнат собирается гонять наших «крысок». Мне всегда казалось, что самое лучшее средство от грызунов — тщательная дезинфекция. У соседа ж, как выяснилось, на этот случай имелся свой собственный метод.
Когда мы вернулись из кладовки в кухню, он снял обувь, повесил на спинку ближайшего стула свитер, потом опустился на четвереньки и — начал меняться. Лицо его вдруг стало круглым, как тарелка, на руках вместо пальцев засверкали когти, тело вытянулось и покрылось густой шерстью.
Через пару секунд на том месте, где только что находился наш гость, сидел серый кот! Мохнатый, огромный (мейн-кун отдыхает!), с большущими желтыми глазами!
От моего визга задрожали стекла.
Одним прыжком я взлетела на стол и в ужасе прижалась к стоявшему рядом с ним холодильнику.
В глазах кота появилось неподдельное изумление.
«Петровна, — вдруг раздался в моей голове голос дяди Игната. — Что это с ней? Она у тебя дикая, что ли?»
— Дикая, — вздохнула бабуля. — Не обращай внимание, Игнатушка.
Кот совершенно по-человечески покачал головой (мне показалось, что, если бы мог, он еще и пожал бы плечами) и неторопливо отправился обратно в кладовку.
— Люся, слезай со стола, — сказала мне Лекарцева-старшая. — Не позорься перед соседом.
— Б-бабуля, кто он т-такой? — дрожа и заикаясь поинтересовалась я.
— Оборотень, — просто ответила бабушка. — Самый обыкновенный.
— Обыкновенный?! Он — кот!
— Да. Слезай со стола.
— Нет!
— Люся, он тебя не тронет. Он вообще очень добрый и миролюбивый. Честное слово, внученька, бояться совершенно не нужно.
— Бабушка!
— Милая, клянусь, я все тебе объясню. Все-все. Но после того, как Игнат уйдет домой, ладно? Слезай со стола, пожалуйста.
Я осторожно спустилась на пол.
— Бабушка, — медленно произнесла я. — В нашей кухне пару минут назад человек превратился в зверя.
Она кивнула.
— Скажи, я ведь не сумасшедшая?
— Нет, — Валентина прижала меня к себе. — И со зрением у тебя тоже все в порядке.
— Но ведь оборотней не бывает.
— Так говорят только те, кто их никогда не видел.
— И как это — жить по соседству с человеком-котом?
— Нормально, — пожала плечами бабушка. — Я за эти годы привыкла.
— А другие волховчане? Они знают, что Игнат — оборотень?
— Конечно.
— И спокойно на это реагируют?!
— Разумеется. А чего им волноваться-то? Можно подумать, он тут такой один.
— Так здесь есть еще оборотни?!
— Тихо, не кричи. Конечно, есть. Целых три штуки. И все, как на подбор, тихие, дружелюбные, очень приличные люди.
Я уже открыла рот, чтобы выразить свое глубочайшее удивление, вызванное столь потрясающей новостью, как на пороге кухни снова появился дядя Игнат. Чтобы не травмировать мою и без того уже пошатнувшуюся психику, порог он переступил в человеческом обличие.
— Нет у тебя в кладовке крыс, Валентина, — сказал он, бросив в мою сторону настороженный взгляд. — И никогда не было. По крайней мере, живых.
— В смысле? — бабулины брови взлетели вверх.
— В прямом. В самой кладовке никто не обитает, зато наведывается туда действительно регулярно. В левом дальнем углу есть большой лаз, через который эта дрянь к тебе и прибегает. Но не беспокойся, ход я заколотил — там на полке молоток лежал и пара дощечек. Вот только квартиранта твоего это сдержит ненадолго, надо меры принимать.
— Приму, — кивнула бабушка. — Ты только скажи, кто именно портит мои продукты.
— Большой перерожденный грызун. Может быть, это все-таки крыса, но я не уверен. У них после перерождения запахи становятся одинаковыми, а потому разобраться тяжело. И знаешь, Петровна, сходила бы ты в гости к заозерному богатею. Он в этих делах соображает лучше.
— Не пойду, — мрачно сказала бабуля. — Ты сам бы решился просто так его навестить?
— Тогда к Зине зайди, — усмехнулся Игнат. — Попроси у нее отворот-траву или еще какую-нибудь дрянь, чтобы дом от этой пакости оградить.
— Тогда эта пакость полезет к кому-нибудь другому.
— Очень может быть. Что ж, — вздохнул сосед, — значит поговорить с заозерным все-таки придется.
За сим он пожелал нам хорошего дня, забрал свою одежду и откланялся.
Бабушка достала из шкафчика коробку с печеньем, поставила кипятиться чайник. Я же уселась за стол, сложила на груди руки.
— Внимательно слушаю тебя, бабуля.
Она опустилась на соседний стул, вздохнула.
— Знаешь, Люся, я всегда старалась быть мудрой матерью и хорошей свекровью. Когда твой отец вырос, спокойно отпустила его во взрослую жизнь. Потом без возражений приняла его решение жениться на твоей матери. Мне казалось, что я воспитала хорошего умного мужчину, который умеет правильно расставлять приоритеты. Но, видимо, я ошиблась. Если позиция твоей мамы понятна — она так и не смогла нас принять, то Саша, твой папа, меня откровенно удивил. Неужели он никогда не рассказывал тебе о наших… мм… особенностях?
Я растерянно моргнула.
— О каких особенностях?
— Значит, не рассказывал, — бабушка сняла с плиты закипевший чайник, заварила две чашки чая. — Видишь ли, Люсенька, Волховское — не простое село. И люди в нем живут не простые, а особенные.
— Оборотни, например, — хмыкнула я.
— Не только, — пожала плечами бабушка. — Еще целители, провидцы и многие другие.
Что?..
Она это сейчас серьезно?
— Дело в том, — продолжила Лекарцева-старшая, — что неподалеку от села находится источник магической силы. Он дает всем нам неплохую подпитку. Поэтому здесь издавна селятся люди, которые своими способностями несколько превосходят прочих людей.
— Ты хочешь сказать, что тут живут ведьмы и колдуны? — искренне удивилась я.
— А еще лесовики, погодники, оборотни, опять же, — кивнула бабушка. — Нам здесь хорошо. Особенно тем, кто находится в преклонных годах. Как я. Никто не мешает, прятаться ни от кого не нужно. Источник силу поддерживает, не надо ехать в дальние дали, чтобы пополнить резерв.
У меня создалось четкое впечатление, что кто-то из нас двоих сошел с ума.
— То есть, нормальных обычных людей в Волховском нет? — осторожно спросила у бабушки.
— Ни одного, — подтвердила она. — Обычным тут плохо. Они чувствуют источник иначе и стараются как можно скорее от него убежать. Да и общий энергетический фон для них не очень комфортен — магия здесь буквально витает в воздухе.
— Погоди, — улыбнулась я. — Но ведь мне тут хорошо! Значит, не все нормальные люди убегают из вашего волшебного села.
— А причем тут ты и нормальные люди? — усмехнулась бабуля.
— В смысле?! — вытаращила я глаза. — Я тоже ведьма?
— Конечно. Хотя обозначать этим словом всех подряд все-таки неправильно. Среди нас существует некоторое деление, условное, конечно, согласно врожденным способностям. Однако звать всех ведьмами и колдунами не стоит.