— И когда ты хотела мне об этом рассказать?
Мама виновато улыбнулась, пожала плечами и произнесла неожиданное:
— Честно, не знаю. — я открыла было рот, чтобы возмутиться такому неслыханному ответу, но не нашлась что сказать и угрюмо села обратно на кровать.
Закрыв за собой дверь, и тем самым огородив нас от органов слуха других членов семьи Ходж, самая потрясающая женщина в мире, на которую я очень сильно в тот миг сердилась, подошла и села рядом со мной. Она провела рукой по покрывалу сочно-зеленого цвета, приглаживая несуществующие складки и тихо сказала:
— Каждый раз пыталась начать, но ты всегда настолько категорично высказывалась о темных волшебниках, что я боялась. Потому и тянула. Знаю, милая, это было неправильно с моей стороны. Неразумно. Глупо. Но я, к моему сожалению, уже ничего не могу изменить.
Горечь, прозвучавшая в голосе мамы, заставила меня немедленно раскаяться и начать сожалеть о своей твердой позиции. Тотчас отказавшись от стороны холода, я придвинулась к ней и тепло обняла.
— Я очень люблю тебя, моя милая Мелисса. — шепнула она, прижимая меня к себе. — И ради твоего счастья сделаю все возможное.
— Знаю, мам. Я тоже очень сильно тебя люблю. Сильнее, чем ты меня.
— Ты не можешь сильнее, глупышка. — улыбнулась мама и погладила меня по волосам.
— Знаешь, мам, — отодвинувшись, я подняла ноги на кровать и обхватила руками колени, — А я подумала было, что ты отдала мне папин дневник специально. Ну, чтобы я сама узнала.
— Как это сама? Там же нет упоминаний о темном волшебстве? — нахмурившись проговорила моя родительница и извинительно добавила, — Я его тоже немного полистала перед тем как отдать тебе.
— А дневник тебя тоже приветствовал? Когда я впервые его открыла, то появилась надпись о том, кому он принадлежал. Там было сказано, что папа «темный волшебник».
— Значит, твой отец не просто вел эти записи, но и магией привязал к тебе тетрадь. Зная твоего папу, я должна была раньше об этом догадаться.
— Мам, — взяв ее руку и набравшись храбрости, уверенно посмотрела в зеленые глаза. — Расскажешь мне о папе? Пожалуйста. Но только правду?
Она снова погладила меня по голове и кивнула, а затем начала свой рассказ.
Глава 4. О моем папе
Никогда раньше я не задавала маме вопросов об отце.
У меня имелась кучка фактов, и, основываясь на скудной информации, мне нравилось самой додумывать дальнейшую биографию Алана Ли. Рисовать его в своем воображении непобедимым заступником более слабых, с особой тщательностью прокручивать в голове его героические сражения с нечистью — всегда безусловно заканчивающиеся абсолютной победой папы.
Но порой правда оказывается совсем другой. Той, от которой нестерпимо хочется отвернуться. Закрыть уши, начать громко напевать какую-нибудь совершенно дурацкую песню, лишь бы не дать ей полностью просочиться к тебе в уши. Ведь тогда она не сможет целиком убедить тебя — не останется навеки в твоем сердце.
Но я уже не была той маленькой девочкой, мне было семнадцать лет — почти восемнадцать — и я не могла позволить себе слабость.
Мои родители познакомились на вечеринке магов и ведьм. Мама училась на последнем курсе хорошо известного мне Ле Визардри, а папа оканчивал другую престижную магическую академию.
Со слов матери это была любовь с первого взгляда, мгновенно вспыхнувшая между ними ярким фейерверком. С того дня они почти не расставались и буквально через год связали себя узами брака. А еще спустя год мама забеременела мной.
Когда она была на последних сроках своего положения, их соседи переехали в другой район, и в квартире напротив поселилась другая молодая пара. Филл и Бэтти Мориган. В отличие от своих предшественников, они владели магией. Были сторонниками ее темного проявления. И любили открыто насмехаться над светлыми волшебниками, но, как с грустью рассказывала мама, папа очень сильно старался обходить острые углы во время их совместных бесед.
Как-то ночью маме показалось, что она слышит крики за стеной, но сонный папа уверил ее не волноваться и спать дальше. А на утро она поняла, что ее опасения далеко не беспочвенны.
Фил попросил отца съездить с ним в город по делам, и они уехали с самого утра, а мама, закончив готовку шоколадного пирога, решила угостить свою новую знакомую. Когда соседская дверь открылась, Бэтти появилась на пороге с наложенным на лицо иллюзионным шлейфом, который не смог бы заметить только студент-недоучка. Ночные крики всплыли в памяти мамы, и она начала обеспокоенно задавать девушке вопросы, но в ответ на ее желание помочь получила надменный взгляд и уверенные холодные слова:
— А твой муженек разве тебя не бьет? Травы дилсеи еще не нашептали ему загадок о его возлюбленной? Что ж, это дело времени. Но не волнуйся, дорогуша, ты тоже к этому привыкнешь.
Вечером мама рассказала обо всем папе, но тот отнесся к ее словам с недоверием. Сослался на ее гормоны и уверил в ошибочности догадок, приведя множество опровержений, ведь Фил был такой славный парень.
Шло время, папа все сильнее сближался с новым соседом, а мама все чаще подмечала в своем муже изменения. Он стал более нервным, раздражительным, мог начать внезапно смеяться или — чего никогда раньше не было — ни с того ни с сего повысить на нее голос.
Когда после ее долгих просьб и уговоров, они, наконец-то, переехали в другую квартиру, было уже слишком поздно.
Славный маг, Фил, медленно и плавно, видя силу травника, выманил Алана Ли на другую сторону, показал, на что способны дурманящие травы, и папа постепенно стал отдаляться от мамы.
Маму неустанно терзали сомнения, но вначале она закрывала глаза на свои догадки. Уверяла саму себя в излишней фантазии и буйном воображении в связи с плясками гормонов. Тем более папа всегда умел мастерски отшучиваться.
Но однажды правда сама раскрылась.
Мама застала его подчиненным дурману. Ужаснувшись, спешно отшатнулась и попыталась убежать. Он пришел в себя, когда она почти собрала свой чемодан. Упал в ноги, молил не бросать его и клялся все исправить. И мама осталась.
Но шло время, а картина повторялась снова и снова, и травы все больше подчиняли его себе.
— Он тебя бил? — сама не осознала, как страшный вопрос вырвался из моего горла и повис в воздухе. Он пугал, заставляя обнять себя руками. И я нервно наблюдала за мамой.
Она не ответила спешно: «Конечно же, нет!», не приложила руку к губам, с ужасом воскликнув: «Как ты могла такое подумать?», она вдруг замолчала. И эта тишина столь болезненно воткнулась в мои плечи, что на глаза тут же навернулись слезы.
Она хотела сказать мне что-то еще. Но не успела. Вскочив с постели и яростно оттряхнув с глаз предательскую жидкость, я выкрикнула громче, чем мне бы хотелось:
— И дневник этого человека ты мне отдала? Лучше бы ты выкинула все и никогда мне про него не говорила. Никогда!
— Твой папа был очень хорошим, — тихо произнесла мама.
— Милая, — послышался третий голос и, повернув голову к двери, я увидела взволнованное лицо бабушки.
Остановившись возле стены, она с сожалением смотрела на меня.
— А ты, — с упреком тыкнула в нее пальцем. — Называла его лучшим травником! Говорила так, словно он и правда хороший! Словно он…
— Мэл, твой папа и правда был очень хорошим, пока его не пере…
— Ничего не хочу слышать! — закрыв уши руками, отчаянно замотала головой, будто в этом жесте пряталось мое спасение. — Прошу вас обеих немедленно выйти из моей комнаты!
— Дорогая, — мама огорченно протянула ко мне руки, но я была слишком подавлена всем услышанным и мечтала лишь об одном — заполучить метлу и улететь куда-нибудь подальше, как вдруг в коридоре послышался вскрик тети Энн, шум шлепков и ударов, а затем, обогнув ба и игриво взметнув своими прутьями, новомодная метелка влетела мне прямо в руки.
— А вот и наш тебе подарок в честь удачного окончания первого семестра, — как ни в чем не бывало прокомментировала ба и широко улыбнулась. — Не хочешь ее опробовать? Если правила в академии не изменились, то, насколько я помню, после первого семестра у тебя есть три разрешения на полет из дома. При условии, что родители согласятся скрыть тебя от человеческих глаз.
Я согласно кивнула, подтверждая, что все именно так.
— Вот и чудненько! — она взмахнула рукой и искрящиеся брызги лилового цвета устремились к метле и тут же растворились на сидушке. — У тебя два часа, чтобы как следует опробовать свой подарок, детка. Мы с мамой подождем твоего возвращения, а потом все очень дружно и спокойно обсудим все за чашкой ароматного чая.
Бросив на них хмурый взгляд, я кивнула и вылетела в окно.
Глава 5. Новый знакомый. Оборотень
Плакать в небе, пока летишь на метле на высокой скорости — малоприятно, а еще довольно болезненно.
К тому же это шло вразрез с образом сильной и независимой ведьмы, который я с недавних пор лелеяла в своем сердце.
Тряхнув головой, дала себе мысленную установку собраться с духом и немедленно прекратить водопад из глаз.
Но стоило мне вытереть ладонью влажные щеки, как я ощутила толчок в бок и увидела секундную вспышку красных искр в том месте, где вроде бы произошло столкновение с невидимым противником. Испугаться не успела, так как сразу же вслед за этим странным происшествием меня охватило чувство, будто чьи-то невидимые руки крепко придерживают меня, лишая не только возможности полноценно упасть, но даже немного сместиться в сторону.
Тут же рядом раздался чей-то вскрик, ворвался в уши и уверенно донес до меня посыл — владелец голоса не наслаждался ситуацией.
Быстро покрутила головой и заметила, как в паре метров от меня, стремительно падал вниз мальчишка, в то время как его метла невозмутимо парила в воздухе. Времени думать и анализировать не было.
Конечно, я понимала, что ситуация несколько странная…
Со мной он точно не сталкивался, иначе я бы уже давно увидела его, да и удар был бы сильнее…