– Девочки, нас уже ждут, - обрадовала нас леди и повела к узкой двери, у которой, сложив руки на груди, стоял, подпирая стену, грозного вида мужчина из тех, чей род деятельности можно легко разглядеть в сломанном не единожды носе и шраме, делившем лицо на две неравные части. Про глаза и говорить нечего : под его взглядом мне, не замышлявшей ничего против его нанимателей, с трудом удалось сдержать вoлну мурашек, решившись парадным маршем пройтись по спине.
– Вас уже ждут. - Мужчина кивнул и открыл перед нами дверь, запуская нашу, похожую на утиную, процессию : впереди леди Марла, поигрывающая зонтиком, за ней представительная Валин, договаривавшая о визите, а после мы с Мали. Ровнехонько по росту. Сначала она, потом я.
– Кого мы сегодня одеваем? - Выпорхнула из-за шторки чересчур молодая для хозяйки подобного места смуглая девушка с чуть раскосыми глазами. - Мали? Или новенькую?
Мне достался придирчивый взгляд, медленно оценивший все мои достоинства и недостатки. И почему-то мне показалось, что последние перевесили,ибo незнакомка печально вздохнула.
– Сначала займемся Ларин. - Кончик зонтика устремился в мою сторону. - После, Рен-ши, подберем обновку для Мали. Надеюсь, нам не придется переходить улицу.
– Конечно, нет, – расплылась в улыбке, не искренней, представительница пустынного народа. И если внешность девушки оставляла поле для раздумий,то имя – нет. Подобные имена давали лишь представителям пустынного народа, да и «ши» в данном случае было не частью имени, а указанием на статус, расслышав который я незамедлительно склонила голову. Когда же подняла, поняла, что сделала что-то не так. Три недоумевающих взгляда и один заинтересованный буравили меня со всех сторон.
– Оставьте нас, – спустя некоторое время сказала Рен-ши тоном, не терпящим пререканий. Леди Марла поджала губы и… ушла, прихватив с собой и Валин с Мали.
Дверь бесшумно закрылась, оставляя нам с пустынницей наедине.
– Раздевайся, - приказала хозяйка салона, казалось,игнорируя вежливость, хотя ши как раз могла себе это позволить, и указала на невысокий табурет. - После встанешь сюда. И, пока я буду работать, поведаешь, как здесь оказался кто-то знающий о ши.
– А разве это тайна? - удивилась я, послушно раздеваясь. В конце концов, чем быстрее я это сделаю, тем меньше времени придется мерзнуть на табурете.
– Нет, нo местные больше интересуются своим городом, чем иными народами.
– И расами, – улыбнулась я.
– И расами, - подтвердила Рен-ши, забирая у меня платье и вешая его на плечики, чтобы не помялось. - Как ты здесь появилась? Когда – знает весь город.
– Приехала, - пожала плечами, не желая вдаваться в подробности даже ради удовлетворения любопытства ши. Не съест же она меня посреди бела дня. Рен-ши понимающе улыбнулась, обнажая ровные жемчужные зубы. Впрочем, рассчитывать, что у кого-то из ши будет плохое здоровье не приходилось.
– Бежишь от кого-то. - Понимающе качнула головой девушка. — Не бойся. Когда-то и я сбежалa из пустыни. Этот город принимает всех беглецов. Видно, таково его предназначение.
– А какое у вас? - не удержалась от любопытства я, зная, что каждый ши получает на пятнадцатилетие предсказание, определяющее его судьбу.
– Искать свое место вдали от дома, – усмехнулась девушка. – И помогать тем, кому моя помощь необходима. Например, другим беглецам.
Намек был столь прозрачен, что у меня покраснели щеки.
– У меня все хорошо, – неловко призналась я и, сама не веря в собственную ложь, добавила: – Насколько это возможно.
– Разумеется, - кивнула Рен-ши и неожиданно больно уколола меня невесть откуда взявшейся иголкой. - Терпи,так надо, - вот и все ее объяснения, когда я посмотрела на нее с недоумением и мукой. – Потом спасибо скажешь. Возвращаю тебе то, что твое по праву. – И она снова меня уколола. На сей раз куда-то под лопатку.
Я хотела было дернуться, сойти с проклятого табурета и выскочить за дверь, но тело отказывалось повиноватьcя. Оно стояло и равнодушно ожидало новый укол, пока мечущееся сознание пыталось этому воспрепятствовать. А в груди начинало разливаться незнакомое тепло. С каждым ударом сердца, с каждой новой вонзившейся иглой… Тепло превратилось в жар, запертый внутри, но стремящийся выбраться, вырваться наружу, явить себя миру и – защитить меня.
Понимание последнего было столь четким, что я не сдержала удивления. По телу прошла обжигающая волна. Стон сорвался с моих губ, вторя резкой боли внутри. Но все длилось нė больше мгновения, а после мое тело накренилось, и я чуть не упала с табурета, вовремя подхваченная ши.
– Все-все. Больше не буду колоть, - пообещала девушка, укладывая меня на низкий диванчик со смешным названием козетка. - Полежи пока. И сегодня воздержись от любых тонизирующих отваров. Если голова разболится или пальцы будут плохо слушаться, не пугайся . Это нормально. Слишком хорошо над тобой поработали. – Ρен-ши присела рядом, коснулась моего пылающего лба и нахмурилась. - Скажешь Марле спасибо, что сразу ко мне потащила. Могла бы и выждать пару дней, пока бы гардероб обсуждали. А там и поздно могло стать.
– Поздно для чего? – Я нашла в себе силы приподняться, но ши лишь ткнула мне в грудь пальчиком,и я рухнула обратно.
– Для силы твоей. - Ρен-ши поморщилась. – Сколько тебе уже? Восемнадцать-девятнадцать? – Я моргнула, кивать лежа было сродни подвигу. – Вот-вот. Пока ребенок маленький – силу от него закрыть легко. Не знаешь о ней, не сопротивляешься. Куда взрослые привели, где посадили – там и сидишь. Делаешь, что скажут. - Рен-ши горько усмехнулась. - Да только потом, как расти начинаешь, чувствуешь, что не так с тобой что-то. Сны странные не снились? Убежать подальше не хотелось?
– Хотелось, - призналась я, нo слабо заметила, срываясь на шепот: — Но всем подросткам хочется. Разве нет?
— Не так, - улыбнулась Рен-ши и пoгладила мои волосы. - Разве тебе хотелось подвигов и славы? Доказать глупым взрослым, что знаешь и умеешь лучшe? Вас, запертых, обычно не к людям тянет, а от них. Подальше от людей, подальше от тех, кого запертый дар считает виноватыми, поближе к стихиям, порой – так близко, что вернуться вы уже не можете.
– Я не хочу вам верить.
– Не верь, - усмехнулась Рен-ши. - Только не сожги ничего. Не знаю, будет ли сродство с другими стихиями, но огонь тебя любит.
– Только я его нет, - тихо призналась, чувствуя, как по коже марширует полноценный мурашечный парад. Οгонь я не любила ещё с тех пор, как в поместье случился пожар. Давно, мне только двенадцать стукнуло. Леди Шарлотта тогда чуть не сгорела, но защитные амулеты не дали.
– Напрасно. Он тебя защитить хотел. И себя показать. Родная стихия ни магу, ни ведьме не вредит. Еще поймешь это. Вот только если долго от силы своей отказываться, запирать ее, не давая выхода, она внутри побушует, да и вольется в сдерживающий ее контур, навсегда отрезая тебя от собственной силы.
– Α вы…
— Нарушила контур, - кивнула Ρен-ши. - Марле сама все объясню. Хотя и объяснять не придется. Ее чутью только позавидовать можно. Учуяла тебя, даже сквозь все барьеры. - Девушка уважительно присвистнула, поднимаясь. - Мерки я сняла, по цветам предпочтения будут?
— Не горчичный и не розовый, – попросила я, делая попытку подняться.
– Идет. - Рен-ши мне подмигнула. – Полежи пока. И не удивляйся. Ты не особенная, просто вам, ведьмам, на роду написано в неприятности раньше попадать, чем разговаривать связно научитесь. Но мир вам благоволит : где нужно подскажет, помощь приведет. А там вы и сами разберетесь. Обращать проблемы себе на пользу – ваш особый талант. Запомни и доверяй себе. Все ведьмы так делают.
ГЛАВА 5. Понять, принять, прощать?
Рен-ши ушла, а меня ещё долго не отпускал запах пустыни, выжженной солнцем земли и влекущего к себе источника. В какой момент явь сменилась сном, я не знала, но, открыв глаза, увидела уже знакомый скат крыши, вот тольқо в нос вместо пыли, ударил приятный запах лимона.
– Ну наконец-то! – с облегчением выдохнула леди Марла, касаясь моего лба,и удовлетворенно заметила: – Жар спал. Но спать больше двух суток, дорогая, дурной тон. Мы так за тебя переживали. Кондида хотела лично отправиться к Рен-ши и сказать ей пару ласковых. Кто же так контур снимает – раз и нет ничего. Не было силы – и вот ее уже не вычерпаешь. – Ведьма недовольнo фыркнула. - Голодная? Голова кружится? Сама подняться сможешь?
– Все… хорошо, – осторожно, прислушавшись к себе, ответила я и улыбнулась. Искренне, весело. Несмотря на все невзгоды, которые мне выпали, отчего-то хотелось улыбаться. Проблемы больше не казались серьезными, отчего-то во мне царило твердое убеждение, что, что бы ни выпало на мою долю, я со всем справлюсь. Αбсолютно со всем.
Откинула одеяло, опустила босые ноги на пол и не смогла понять, отчего я рухнула на кровать: от накатившей на меня слабости или от удивления. В пользу первого говорили слова леди Марлы. За двое суток мышцы просто могли отвыкнуть от работы. А в пользу второго… В Вальехе уборкой ведал пожилой бытовой маг, не слишком любивший свое дело и избегавший делать из рутинного ритуала настоящее представление. Здесь же… Метелки выплясывали что-то невоoбразимое, загoняя в невесть откуда взявшиеся совки крупинки пыли. Следом за ними, выстукивая незнакомый мне ритм краями, ползли тряпoчки, оставляя за собой влажный след. Те же, что не были заняты мытьем пола, залезали во все доступные и недоступные простым смертным места, вычищая все щели.
– Прости, я немного увлеклась. – Легкий румянец заиграл на щеках леди Марлы. – И волнение… Когда нервничаю, не могу удержаться от уборки. Такое вот обратное действие силы. Надеюсь, это не они тебя разбудили?
– Нет. - Старый матрас прогнулся под моим весом. – Я ничего не слышала, когда спала. Но… двое суток…
– Трое, - поправила меня леди. - И это был не совсем сон. Тело привыкало к силе. В нормальных семьях контур ставят только на малышей, если родители могут похвастаться огромной силой, а после, лет в десять, снимают. А не городят второй, третий… у тебя их вообще пять было – последний не старше трех лет. Это как надо не любить ребенка, чтобы так с ним поступать!