В приемной задерживаться не стали, прошел следом за дедом сразу в процедурную, где аккуратно сгрузил Дашу на сделанный деду еще на прошлом месте жительства операционный стол, который приехал сюда вместе с остальными нашими вещами.
— Поспи, девочка, — дед легким прикосновение к голове, отправил Дашу в мир сновидений. — Рассказывай!
Пока я рассказывал, дед ловко стянул с нее футболку, избавил от бюстгальтера, и принялся порез рассматривать, повернув ее немного набок, подложив под спину специальный валик.
— Связи нет, до скорой они так и не дозвонились, вот я и решил…
— Понятно, что ты там решил, — перебил меня дед. — Мой руки, обрабатывай рану и приступай.
— Я?
— Ну а кто, я что ли твоих принцесс лечить буду? — усмехнулся он. — Всё сам, Сашка, всё сам.
Хоть и удивился, но спорить не стал: быстро, но тщательно в умывальнике вымыл руки, развел в миске обеззараживающий раствор и также тщательно обмыл всё вокруг пореза, благо кровь уже не текла, дед ее сам остановил. После чего, вздохнул — настраиваясь, снова наложил руки как можно ближе к ране и, пальцами стягивая края, принялся за работу.
На самом деле резанные раны они только выглядят страшно, но лечить их одно удовольствие. Если, конечно, они не запущенные. Тогда да, там уже мороки прибавляется. Но не в этом случае. Тут организм уже сам разогнал все нужные процессы, стремится как можно быстрее вылечиться. Вот я ему и помогал, энергетически подпитывая нужный участок и многократно ускоряя процесс заживления.
Еще можно сказать, именно для таких вот моментов я с детства руки и качал. Так как для такой вот работы: начиная от ворочать пациента, до кости правильно соединить, края раны стянуть и продолжительное время удерживать, да и просто тот же массаж сделать, для всего этого в руках немалая сила нужна. Не зря же в больницах травматологи и массажисты в основном здоровенные мужики, на которых даже взглянуть страшно.
Полтора часа я сращивал тридцатисантиметровый порез, самое сложное на бок пришлось, где он глубокий был, именно оттуда и начал. Справился, теперь уже не дед мне, а я сам себе полотенцем пот с лица вытер, течет, как будто в жару неподъемные бревна таскал. Ну и устал так же. Как только закончил, так сразу же ноги и руки задрожали, ведь теперь можно расслабиться. Что я и сделал, рухнув на стоявшую у стены кушетку.
— Получилось, — расплылся я в счастливой улыбке.
Уже не просто царапину другому человеку закрыл, с полноценной раной справился. И это повод для гордости. Ну и радость, энергетически я ощутимо прибавил, только сейчас это и осознал, так как, несмотря на сложную, для меня, работу, досуха себя не опустошил, как раньше бывало. А ведь, по словам деда, я сейчас в таком возрасте, когда при правильном развитии, жива — энергия жизни, во мне начнет как на дрожжах расти. Так что, если всё нормально будет, лет через десять я и деда нагоню, а потом и перегоню.
— Хорошо получилось, — осмотрев тоненький, без всяких рубцов, шрам, пока еще красного цвета, дед одобрительно кивнул. — Но не дело такую красоту шрамами портить.
Красота — это да, сейчас, когда она спокойно лежит, видно, что девчонка реально красивая. Как и тело у нее, спортивное, подтянутое, без всяких лишних отложений. Ну и грудь, пусть и небольшая, но красивой формы. Хорошо хоть я… пусть малолетка, но не озабоченный. Дед еще два года назад меня с женщинами познакомил. Как он говорил: чтобы какие-нибудь вертихвостки мне голову не задурили, и я делов не наделал. Так что он всё это дело в свои руки взял, поручил нескольким женщинам меня всему научить, чтобы я на девиц спокойно, без взрыва мозга, смотрел.
Научили, пусть и не спокойно, но смотрю, головы не теряя.
Сейчас же вообще никакого сексуального подтекста не чувствовал, пусть сероглазка и полуобнаженная передо мной лежит. В такие моменты только маньяки могут о таком думать, при виде окровавленной-то девчонки.
— Вот так хорошо будет, — дед за какие-то десять минут полностью убрал шрам с ее тела, только легкое покраснение на коже и осталось. Осмотрел довольно проделанную работу и, неожиданно для меня, взял ее и пробудил, коснувшись головы.
Дарья сразу же и проснулась. Глазами хлоп-хлоп, пытается спросонок понять, что происходит и где она находится, ну и на возвышающегося над ней деда удивленно смотрит.
Что удивило — не испуганно, а именно удивленно.
Это и деду понравилось, вон как хмыкнул одобрительно. Даша тем временем, рассмотрев деда, по сторонам глазами повела, осматриваясь, ну и меня увидела. И видимо узнала, вон как глаза свои темно-серые распахнула.
Узнала и сразу же всё вспомнила.
Так как на миг замерла, прислушиваясь к себе, но боли почти нет, лишь фантомная, быстро проходящая. От удивления она подскочила, села на столе и за бок схватилась. И снова замерла, только глаза ее стремительно еще больше расширяться начали.
Мац-мац по боку, по животу, ничего не нащупала. Этим не удовлетворилась: схватилась за грудь, в сторону ее оттянула, а сама голову наклонила, принялась бок, а потом и живот уже не только щупать, но и внимательно рассматривать.
Крови на теле хватает, но от раны и следа не осталось.
— Это… как?
— Вот так, — добродушно усмехнулся дед.
Да и я от улыбки не удержался, очень уж она потешно выглядела в этот момент.
— Саш, принеси общеукрепляющее и кроветворное.
Я тут же подорвался и выскочил в приемную, там в закрытом холодильном шкафу (вместе с операционном столом сюда переехал и также сделанный под заказ) уже готовые снадобья хранятся.
Открыл шкаф, потом стеклянную дверцу на нужной полке, и быстренько достал нужные зелья.
— Принеси ей футболку и… что еще, сам там подбери, — забрав пробирки, он меня тут же отправил за одеждой, после чего снова на Дашу взгляд перевел. — Пей, быстрее восстановишься, — открыв пробки, дед протянул их ей. Та спорить не стала, хоть и с подозрением взглянула на пробирки: в одной бордового цвета жидкость, в другой — салатового, совсем на лекарство не похоже. Но всё же, зажмурившись, выпила одну за другой, залпом. — Молодец, душ там, — забрав пробирки, дед пальцем указал ей направление. — Иди умывайся, после, как оденешься, тогда уже всё объясню.
Даша, открыв глаза, до нее видимо только теперь дошло, что она полуголая перед нами тут сидит, так как рефлекторно — хлоп, накрыла ладонями свою грудь.
— Иди умывайся, девочка, — снова усмехнулся дед. — Никто ничего плохого тебе здесь не сделает.
Я тоже задерживаться не стал, первым из процедурной вышел. По пути осмотрел себя…
«Н-да, мне душ тоже совсем не помешает», — пока ее донес, весь в крови изгваздался.
— Ну что? Как Дашка?
Во дворе людей прибавилось, еще три парня откуда-то взялись: два здоровяка и в противовес им — один худой, как щепка. На меня налетел «суетливый»… присмотрелся к нему — брат! Точно Дашин брат! Трудно в этом ошибиться, не просто похожи друг на друга, у них почти одно лицо. Теперь становится понятно, из-за чего он так суетился и сейчас продолжает это делать.
— Всё прошло нормально, — не стал я отмалчиваться, и поспешил его успокоить.
— Как она, ее можно увидеть? — подошли ко мне все остальные, но вопрос задал прилично так возвышающийся надо мной здоровяк.
— Как у нее самочувствие? Скорую вызывать надо или не надо? — практически одновременно с ним заговорил и второй здоровяк.
Перевел взгляд на него, потом обратно на первого — тоже видимо братья, не одно лицо, но очень похожи друг на друга.
— Что молчишь?
А я в этот момент просто не знал, что им отвечать. Если честно, не думал, что дед решит ее полностью вылечить, думал просто зельями рану обработаем и зашьем ее. Ну а дед даже раздумывать не стал…
— С ней всё в порядке, — повторил я ранее сказанное. — Самочувствие хорошее, так что скорую вызывать не надо. Она сейчас душ примет и выйдет к вам, сами в этом убедитесь. — Больше ничего объяснять не стал, пусть дед это делает, раз поторопился с ее пробуждением и не дал мне ему вопросы задать. — Извините, но мне тоже нужно себя в порядок привести, а также одежду ей подобрать. Вы ведь ничего не принесли? — Судя по тому, как здоровяки сначала удивленно на меня посмотрели, а потом озадаченно между собой переглянулись и на остальных глянули — о сменной одежде никто и не подумал. — Ждите! — поставил я точку в разговоре. — Она скоро выйдет.
— Ты же говорил, что ее сильно порезали? — удаляясь, услышал, как к кому-то «первый здоровяк» обратился.
— Реально сильно, — воскликнул белобрысый крепыш, видимо он, пусть не до скорой, но позже до друзей, или кто они там, всё же сумел дозвониться. — Там жуть, ребра видно было…
Сразу заскочил в душ, быстренько смыл с себя кровь, и уже тогда за одежду принялся. Мудрить ничего не стал, что сам в шорты и футболку оделся, ну и Дарье то же самое подобрал. Футболку подлинней, трусы-боксеры новые, лифчиков у меня нет, так что еще бриджи прихватил, надеюсь они на нее налезут, всё же в бедрах она более объемная чем я, и направился обратно.
Не задерживаясь, проскочил мимо парней и одной девушки, что проводили меня встревоженными взглядами, заскочил в приемную и понял, что торопился зря. Даша еще в душе плескается, видимо долго перед зеркалом крутилась, исчезнувшую рану искала.
— Вещи на полке! Белье новое, можешь смело надевать, надеюсь подойдет тебе, — скороговоркой проговорил это и сразу же выскочил, чтобы ее не смущать.
Но она похоже и не смущалась, из-за мутного стекла душевой кабины донеслось в ответ вполне спокойное:
— Спасибо.
Вот так мы и познакомились.
Дед мудрить тогда не стал, вывел Дашу к ожидающим ее брату с друзьями, и когда они ее осмотрели/ощупали и завалив вопросами о самочувствии, чуть успокоились и собрались уже на нас переключаться…
— Никаких вопросов и расспросов! — опередил их дед. — То, чему вы сейчас стали свидетелями, должно тут и остаться. Иначе… — обвел он всех взглядом, — вам всё рав