но никто не поверит. Не поверит, — повторил он, — и вы лишитесь возможности, когда возникнет нужда, обратиться ко мне за помощью. Всем всё понятно? Вопросы есть?
После небольшой паузы…
— Владимир Данилóвич, — представился «первый здоровяк». — Как к вам обращаться?
— Василий Андреевич Кокора, — представился в ответ дед и представил меня: — А это мой внук, Александр Мещерский.
— Очень приятно, — чуть склонил голову Владимир. — И спасибо большое за помощь, Василий Андреевич. Мы все друзья Даши и Дани, — кивнул он на продолжающих стоять в обнимку сестру и брата, который уже забрал у нее пакет с ее окровавленными вещами. — Вопросов задавать не будем, — даже деревья покачнулись, такой вздох сожаления у них у всех вырвался, очень уж им эти самые вопросы хотелось задать. — И от нас никто ничего не узнает, это я вам твердо обещаю.
Обещание они выполнили, никто ничего не узнал и слухов по городу не пошло. Хоть, когда они притащили, хорошо не деньги, магарыч, отблагодарить деда, он их на меня спихнул, так как сам к спиртному равнодушно относился. Вот когда мы этот магарыч в беседке у бассейна распивали, они меня и попытали. Ничего конкретного не ответил, но намеки бросил: да, кое-что умеем, в том числе и я, но показывать не буду, так как пока только учусь. Ну и, тогда же я и узнал, как Даша рану свою получила.
Встретились на тесной дорожке с недругами, разойтись не смогли, завязалась драка. И один из новых друзей Лехи Щура, сына главного инженера моторного завода, что к Дашке клинья подбивал, попытался ее брата ножом в спину пырнуть. Она это увидела и на руке у него повисла, ну а он, отмахнувшись, не брата, а ее порезал.
Вот такие дела.
На этом наше знакомство не закончилось, они надо мной шефство взяли, начали с городом знакомить, в местную жизнь посвящать. И судя по тому, что дед вообще без вопросов меня с ними отпускал и разрешал им к нам приходить, на это он и рассчитывал, когда решил Дашу полностью вылечить. Внешне не показывал, но я-то его хорошо знаю, доволен он был, что у меня приятели появились.
— И-и-их, — с визгом, бомбочкой прыгнула Дашка в бассейн.
Познакомились мы с ними в августе, сейчас же на дворе уже октябрь, через четыре дня Блистательный максимально близко к Земле приблизится. Ну а завтра по стране объявят режим повышенной готовности и с трех часов дня запретят людям покидать дома. Все должны находиться по месту жительства и у круглосуточно работающего телевизора, где по местным каналам людей будут оповещать о положении в городе и общее — по Земле. Ну и, если последует команда, продублированная сиреной, все должны будут проследовать в бомбоубежища. Это недавно уже всё было отрепетировано несколько раз, так что все знают, что делать и куда бежать.
Так что сегодня еще веселимся, ну а завтра уже начнется трехдневный отсчет — жить нам или… но об «или» сейчас думать совсем не хотелось.
[1] ИВС — изолятор временного содержания.
Глава 5
Выспался отлично, еще не открыв глаз, чуть потягиваться не начал, уже было руки раскинул … да так и замер. Я не помню, чтобы спать ложился. Зато прекрасно помню кое-что другое.
Резко открыл глаза и тут же подорвался на постели.
— Дед?
— Всё нормально, Сашка, всё нормально, — попытался он меня не очень удачно успокоить, прекрасно понимая, что именно меня так напугало.
Дед сейчас выглядел именно на свой возраст, одним словом — паршиво.
Гдах!
Такое ощущение возникло, будто это прямо за окном раздался оглушительный взрыв, из-за чего меня с кровати буквально сдуло. Дед же на этот бабах, казалось, вообще внимания не обратил, как сидел, прикрыв глаза и откинувшись спиной на спинку стула, так и продолжал сидеть, отдыхать.
— Дед, ты как?
— Да что со мной будет? — вымученно усмехнулся он, приоткрыв глаза и посмотрев на замершего посреди спальни меня. — Отдохнуть чуть надо и всё, снова в порядке буду.
— Так а что случилось?
— Ошиблись умники со своим Блистательным, вот что случилось, Саня. Они ошиблись, а людям расхлебывать, всё как обычно.
Мы с дедом… — бросил взгляд на часы. Вот жеж, почти сутки в отрубе был. — Мы с ним вчера на лавочке во дворе сидели, в кои-то веки ничего не делали. Всё что нужно купили, что можно — заготовили, подготовили и приготовили. Теперь уже от нас ничего не зависело, вот мы и отдыхали на свежем воздухе, ловя момент, погода просто чудо какая хорошая была.
Помню дед, свежим воздухом видимо надышался и решил немного отравиться, сигарету достал, в этот момент всё и началось. Сначала появилось тревожное чувство, я головой по сторонам завертел, в непонятках, дед тоже замер, сигарету до рта так и не донеся. Особого ветра вроде бы и не было, но листва на деревьях тревожно зашумела, а потом и того хуже — раздался стон. Да такой жуткий, будто это сама Земля застонала. Хоть ветра так и не появилось, а тот легкий, что был, вообще стих, но услышав этот звук волосы у меня на голове, как и листва на деревьях, зажили своей жизнью — встали дыбом и зашевелились.
От неожиданности и, чего уж там скрывать, от страха я подорвался на ноги и головой по сторонам завертел. В этот момент раздался очередной стон, еще более жуткий, земля под ногами чуть дрогнула и практически сразу — крик, именно на него это и было похоже. И что хуже всего — этот крик не смолкал, с каждой секундой нарастал, становился всё громче, громче и громче.
Попытался руками закрыть уши — не помогло. Этот крик, такое ощущение, будто не снаружи, а изнутри головы раздавался. Давление стремительно нарастало, широко открытые глаза вот-вот лопнут, и я, не выдержав, сжал голову в руках, абы она только не взорвалась, закричал.
Земля под ногами затряслась в припадке, и тут же резко ушла в сторону, с размаха приложив меня о свою поверхность и этим спасая. Что дальше было, я уже не знаю, вырубился, чтобы почти сутки спустя проснуться в своей постели.
— Дед, ты точно в порядке? — Вспомнив вчерашние события, я еще больше забеспокоился. Если меня, молодого, так ломало, то что с ним…
— Да говорю же, всё нормально, просто перенапрягся немного.
— Я что, такой плохой был?
— Да причем тут ты… — дед хотел отмахнуться от меня, да так и замер с чуть поднятой рукой. — Ты что, не помнишь?
— Не помню, что?
— Понятно.
Не стал о чем-то глубоко задумавшегося деда торопить, хоть и хотелось узнать, что это такое я забыть умудрился. Снова вчерашний день в голове прокрутил, вроде ничего не забыл, как землей приложило еще помню, хоть и смутно, и на этом всё.
— Ты к природе ближе, не зря так хорошо растения чувствуешь, видимо из-за этого тебе больше и досталось, — долго ждать не пришлось, дед принялся объяснять, что со мной произошло и почему. — Когда энергетическая буря поднялась, я закрыться сумел, а вот ты по полной ее прочувствовал, потому тебе и плохо так было.
— С этим понятно, а что я забыл? — не удержался и всё же поторопил деда.
— Когда буря эта относительно успокоилась и землетрясение почти прекратилось, что можно было уже на ногах устоять, я за тебя взялся, и за час где-то в порядок привел. Ты как раз очнулся, когда Талицкий Иван жену свою на руках к нам принес. Вот, тебя я отправил умываться и отдыхать, а сам за Анну принялся. Совсем плохая была, даже не верил, что получится ее вытащить…
Иван Андреевич и Анна Валентиновна Талицкие наши соседи, живут напротив и чуть наискосок от нас. Дом у них прикольный, фиолетово-розовый, ступенчатый. Часть в один этаж, а часть получается в три. Иван Андреевич рассказывал, что собирался изначально одноэтажный дом строить, потом решил мансарду с одного края надстроить, по настоянию сына, но несколько увлекся и еще один этаж забабахал, плюс мансарду, благо фундамент позволял это сделать. Вот и получилось, что получилось.
Дед несмотря на то, что с людьми обычно тяжело сходится, с этим семейством сдружился. Он историк, Талицкие — археологи, жена, пока второго не родила, с мужем и первым дитем по раскопкам моталась. Вот и сошелся дед с ними, можно сказать — подружился, так как многие интересы у них совпадали, было о чем поговорить, поспорить.
— …выложиться прилично пришлось, но всё же отстоял я Анну у костлявой, — уже не перебивая, внимательно слушал, что дед рассказывает. — Их домой отправил, к тебе зашел, проведать. Смотрю, сидишь в кресле и спишь, уже умытый, кровавых разводов из глаз и ушей нет. Хотел разбудить, чтобы в кровать шел ложился, да добудиться тебя не смог. Что только не делал, не просыпаешься и всё тут, изображаешь спящую принцессу, — чуть усмехнулся дед. — И, главное, понять ничего не могу: вроде бы в порядке всё с тобой, спишь вполне здоровым сном, а разбудить не могу. Пришлось и вправду, как принцессу, на руках тебя в кровать переносить.
— И дежурил всю ночь рядом, сам не отдохнул, — закончил я за него, так как не трудно было догадаться.
— Дежурил, — не стал спорить дед. — Но то ничего, всё равно не спалось: то землетрясение, то буря несколько раз налетела, как только провода не оборвала, что свет до сих пор есть, чудо, да и только. Теперь вообще, светопреставление началось, да еще и метеориты падают, сам слышал, как бахают. Но то всё ладно, главное ты очнулся, теперь можно и отдохнуть, а со всем остальным потом разбираться будем, — договорив, дед снова прикрыл глаза.
— Эй-ей, дед, не засыпай, давай я…
Гдадах!
Еще более оглушительный взрыв раздался снаружи, чем тот, что меня с кровати согнал. И снова дед на это дело никакого внимания не обратил. Зато я не сдержал любопытства, подошел к окну и аккуратно раздвинув жалюзи, выглянул наружу.
— Ахренеть! — сразу же непроизвольно вырвалось, стоило мне увидеть… светопреставление.
Голубого неба не было, вместо него вверху сейчас находилось люминесцентное нечто, постоянно меняющее свой цвет, будто всё вокруг накрыло сплошным северным сиянием. И не только небеса, пусть не столь ярко, но и все поверхности вокруг: листья и стволы деревьев, крыши, забор, земля и многочисленные лужи — это всё сейчас было покрыто радужной пленкой, какая бывает от бензина на воде, под которой включили галогеновую подсветку. Всё это бликовало, переливаясь различными цветами, из-за чего вроде бы привычный вид из окна отдавал нереальностью. Создавалось ощущение, будто я уже не на Земле нахожусь, а на какой-то другой планете.