Ангел пихнул локтём демона и продолжил:
— Любовь спасает мир от суеты, великое даруя от Вселенной…
Демон подошёл с другой стороны.
— И ты ползёшь вперёд по жизни бренной, не ведая…
— …великой красоты!!! — Быстро написал ангел.
Демон почесал рога, выдернул перо из крыла ангела и дописал:
— Которой так хватает во Вселенной. Но слеп ты, недоношенный судьбой. Спи в жизни. Твоя жизнь пойдёт со мной.
Ангел сурово посмотрел на демона, тот чуть отошёл. Ангел продолжил:
— Любовь — начало всех начал на свете. Она рождает все, что в мире есть. Лишь человеку выпадает честь…
Быстро подбежал демон, вписывая в манускрипт:
— Подлить, язвить и быть самим собою. Не ведая о том, что пред тобою.
Ангел зачеркнул последнюю строчку, надписал:
— …Хранить живое, быть за все в ответе. Его предназначенье — жизнь беречь…
Демон согласно кивнул и дописал.
— Но он не понимает о чём речь. Пренебрегая Разума советом, он сбрасывает ношу эту с плеч. Так легче жить, духовность презирая. О Высшем не заботясь никогда. У человека есть одна беда. Живет он, о Великом мало зная. И в этом мировая суета.
Ангел кивнул и дописал от себя:
— Горят огнём поступки прошлых лет.
— А человека не было, и нет! — Дописал демон.
Оба вздыхают и ставят… троеточие.
Богатыри рассмеялись. Аплодировали стоя.
— А вот это в яблочко.
— Десять баллов.
Трое не ушли. Серый вновь зачитал начало нового творения:
На временном пути
Разговорись, ну, как я и ты,
Добро и Зло.
Их диалог был содержателен,
И очень строг.
Демон с ангелом выступили уже в роли «зла» и «добра». С ходу стали репетировать новую сценку:
— А… ты опять…
— Да, я… Привет.
— Ну, как работа?
— Сущее проклятье.
— Ой, кто бы говорил. Ломай себе и рушь. В итоге всё равно срываешь куш.
— А ты, значит, живёшь? Всё строишь и возводишь? И ни о чём другом и думать не моги?
— Ну, каждому своё. Людей вот только жалко. Метаются меж двух дорог.
Но спотыкаются и катятся в канаву…
— … своих страстей канаву! Кто им виноват?
— Пусть даже так. Не нам судить. Мы можем лишь об этом говорить.
— Да ладно, пусть живут. Грызут меня сомненья, что недолго им осталось… Недаром я им повстречалась…
— Да как бы с носом ты подруга не осталась. У них не всё как у… людей.
Серый закончил:
Зло призадумалось,
Добро поникло,
А человек продолжил путь —
Дорогу жизни
К себе лицом бы повернуть,
А зло с добром пускай себе гадают.
Едва ли испокон веков чего-то больше знают.
— Давно в театре не был, — вздохнул Родослав.
— Мы так другим театром заняты, что забываем, что есть ещё какие-то… Искусственные.
— Сотворённое не может быть искусственным.
— Но оно же не рождённое!
— А, ну если так…
На сцену снова вышли ещё трое в костюмах волхва и рыцаря. Третий был без костюма, он и начал:
Монах и старец в чистом поле повстречались.
В вопросах веры в мненьях не сошлись.
За это долго бились
И молодость в кресте одерживает верх.
Волхв упал на колени, раненый мечом. Паладин занёс оружие над головой, гордо выкрикнув:
— Умрёшь ты, жалкий раб! Ты продал свою душу! Гореть же будешь в пламени Геенны тысячи лет!
Волхв гулко ответил:
— Да что ты знаешь о душе? Ты, ослеплённый верой?! Ты светом ослеплён! А сам идёшь во тьме.
— Моя душа принадлежит лишь Богу. Он создал нас, свободой страстной наделив…
Хрипло кашлянул волхв:
— И где узрел свою ты скорбную свободу? Твой бог сказал тебе рубить. И рубишь ты, презрев другие мысли. Ты пешка лишь в его игре.
Покачал головой паладин, останавливая меч:
— Я бьюсь за царство света, жизни. Повержен будет враг.
Снова приподнял голову волхв:
— А кто есть враг? Ты сам себе лишь враг!
— Молчи, презренный! Моё дело свято! Я заработал уголок в раю.
Шёпотом ответил волхв сам себе:
— Беги, беги. От жизни и от ада. Раба лишь ждёт тебя награда. Проклял душу ты свою.
— Чего молчишь? Не уж-то бесов вызываешь? Вот я мечом тебя! И крест мой при себе!
— Вся нечисть жизни — ваша лишь дилемма. Вы боритесь с чертями. Но черти в вас самих. А мы дружны с природой и собою. И наши души — наши навсегда. И никакие боги не заберут доныне и всегда. Врагов ты ищешь, славы и почёта, но меч несёшь по всей земле. Горит она в тоске.
Призадумался паладин, чуть позже ответил:
— Наш меч и крест пройдут по всей святой земле. Невежество умрёт в веках.
— Ты прав. Останется лишь страх. Свобода, честь и совесть — умрут в веках…И кандалы… Гремят засовы… Всех в клетку поселите вы…
— Клеть лишь для плоти!
Рассмеялся волхв.
Поправился паладин.
— Для плоти духа!
Вновь рассмеялся волхв.
Взбешённо продолжает паладин:
— Хотел сказать я — для души!
— Руби, руби. Ты глуп, невежда. Узрят мои потомки нелепый свет креста,
И рухнет он. И отоспавшись, проснётся мир весь ото сна.
Печально вздохнув, паладин рубит голову волхву, бормоча:
— Опасен, старец ты. В словах твоих… Есть нечто…
Падает на колени, хватаясь за голову.
— И Нечто есть, но… это…не слова.
Пусть молодость одерживает верх,
Но опыт слишком тяжек.
Вздыхает Палладин —
На сердце тяжкий грех.
Но миру что?
Едва ли слово скажет.
— Брат, ты зациклился на смене формаций. — Обронил без улыбки Миромир.
— А ты снова переборщил на новых основах. Дом не стоит без фундамента и техногенный мир долго не проживёт без постоянных вливаний, доработок. А тебе некогда следить за своим детищем, в виртуальной реальности поселился. Либо следи за скоростями, либо я новое что-нибудь построю. Мне надоело, что кто-то постоянно вырывает целые куски себе на потеху. Ни стабильности, ни разумения. Одно развитие. В разные стороны. Чаще к развитию атакующих средств. Ответка не заставит себя долго ждать. Тебе нужны новые странники, вмешивающиеся во все дела? «Наши» дела!
— В наши дела кто только за всё время не вмешивался. Помогло это им?
— Им нет, но у людей каша в голове. Каждый вмешивающийся попытался частичку себя оставить. Чисто в доме, где каждый ходит обутый? А здесь ещё жить…
— Ну, так объясни жильцам!
— А их принципы? Почему-то разный уровень слуха у каждого. Не желают слушать идущего рядом. А вот если на гору за советом взобраться, то да, тамошний житель за всю пройденную, переоценённую дорогу покажется мудрее любого мудреца, живущего рядом, под боком.
— Нет пророка в своём отечестве. Едем за мудростью в Индию, Японию, Китай и прочий Непал, лишь бы подальше. Чем дальше, тем кажется мудрее.
— Дорога, конечно, не мешает. Пока о чём-то долго думаешь, мысли концентрируются, ищешь разные подходы… В итоге за это время сам получаешь озарение. Без посредников. Только оно тебе уже ни к чему. Время упущено.
— И со временем у них проблемы, брат. Потому рождаются мёртвыми. Существовать — существуют, а жить не успевают.
А со сцены уже неслось:
Вот точка откровенья.
Всё до неё зовётся — жизнь.
Всё после — смертию зовётся.
И где начало жизни?
Где смертная черта?
Не ведает, как водится,
Не та, не та…
А кто-то свыше всё смеётся.
— Вот я начало! — Начала «жизнь».
— Значит я — конец! — продолжила «смерть».
— Даю я первый отблеск предрассветный…
— … который догорит под вечер незаметным.
— Да ты не спорь, ведь ты в конце пути. Какая твоя суть? Ты слёзы и потери!
— А я не спорю. Я седая дань, что заберёт во веки всё живое. Всем быть со мною.
— Лишение и боль! Ты когти ночи, что скребут на сердце.
— Да, я изгой и зло в судьбе, но правда вся во мне, а не в тебе…
— К чему ты клонишь, о, проклятье, всего живого?
— Другому что б живому быть, всё старое должно погибнуть, освободить дорогу.
— Перерождение не твой конёк. Погибнет всё живое. И смысл смерти будет позабыт.
— И смысл жизни тоже. Последний день — для всех последний день.
— Но может им подольше стоит жить? Ты забираешь лучших. Так всегда.
А худшие, как водятся, живут. И здравствуют на белом свете.
— Пусть пострадают больший срок. Я подожду. А лучшие пусть возродятся на нелепом белом свете.
Сценка закончилась и без послесловия артисты ушли. Готовые декорации позволили покинуть сцену декораторам, ушёл в окружении молодых артистов режиссёр, давно проверил звук звукооператор, настроен стал свет, всё готово к завтрашнему выступлению. Только одинокий молодой голос как молитву заучивал последние куплеты. И двое незамеченных зрителей слышали эти слова.
Грохочут величайшие столетья —
Венец бессмертию настал.
Но кто-то снова не ушёл в финал,
Остался, огляделся и новую Вселенную создал.
Живёт всегда лишь мысль,
Она бессмертна,
Она — Творец.
Какой войною не был бы конец —
Она живёт и здравствует вовеки,
Давая дань судьбе,