Колебания Нико затянулись на драгоценные секунды. Заметив, что ее раскрыли, Зелла отбросила притворство и кинулась на них. Нико еле успели схватить в качестве импровизированного оружия отвертку.
К этому Зелла была готова. Она выбила отвертку из рук, та зазвенела у противоположной стены — слишком далеко, чтобы Нико метнулись за ней. «И на что мне вообще сдалась вся эта миссия?» — подумали Нико со слабой улыбкой. Они ушли от следующего удара — в основном благодаря чистой удаче, просто вовремя споткнулись. Зелла была не такая крупная или опасная в рукопашном бою, как Асала, — и, собственно, только поэтому Нико еще были живы.
От следующего удара они не увернулись. Просто чудесно — их залатали нанитами только для того, чтобы сразу после этого избить. От неожиданно распустившейся в животе боли чуть не вырвало. Поразительно, как быстро налетали кулаки. Если пропустить еще пару-тройку ударов, начнутся настоящие проблемы.
На глаза Нико попался поврежденный кабель. С инстинктивной жестокостью, которая ошарашила их самих, Нико схватили его, содрали изоляцию и во время следующего удара воткнули обнаженные провода в руку Зеллы.
На миг Нико показалось, что ничего не получилось — что уже ничего не получится, что они умрет в этой вонючей комнате и никто их не найдет и не не будет оплакивать.
Потом Зелла закричала — но это был не просто крик. У нее сперло дыхание, начались судороги, она прокусила язык, и по губам потекла кровь. Нико отшатнулись, не в силах отвести взгляд, и в груди бешено колотилось сердце.
«Ну отлично. — В голову пришла абсурдная мысль, и внутри заклокотала незваная истерика, пока не вырвалась вместе со вздохом: — Теперь здесь будет вонять еще и жареными трупами».
Времени не было. Убедившись, что Зелла мертва, Нико осторожно откинули мыском оголенный провод и снова затянули его изолентой. Асала бы заодно перерезала Зелле и горло — на всякий случай, — но у Нико для этого была кишка тонка.
Труп уставился на Нико обвиняющим взглядом, когда они вернулись к работе. Пока пальцы парили над клавиатурой, чтобы, если повезет, отпереть защитную систему Гань-Дэ, Нико осмысляли произошедшее. Страшно осознавать, как легко проникнуть в ряды беженцев. Нико представляли себе множество способов, которыми Зелла могла втереться в доверие Сорайи, особенно в нынешней неразберихе. Сорайя была бы только рада лишнему добровольцу — одной проблемой меньше. Она не виновата. Как понять, кому верить?
Остальные размышления испарились, когда программа сообщила, что влезла в телеметрическое ПО орбитальных платформ.
— Хорошо, хорошо, — ворковали Нико компьютеру, раз больше их услышать было некому — ну, кроме трупа Зеллы. Они бы предпочли захватывать территорию по чуть-чуть, двигаться медленно и аккуратно, чтобы не попадаться сторожевым программам, но времени на это у них не было.
Незаметный запрос подтвердил то, чего Нико и боялись. Хотя телеметрический софт еще не взломал сигналы «свой-чужой» лагеря, аналогичная ганьдэская система работала безукоризненно. В идеальном мире Нико бы взломали шифровку, но нечего и надеяться сделать это за какие-то минуты. Им придется обхитрить станцию.
Программа-червь перебралась на остальные платформы. С Нико градом катился пот, рубашка липла к спине, пока они торопили червя на свое место. Чем больше платформ удастся взломать, тем лучше.
34%... 38%... 41%... Червь набирал темпы. 68%... 87%... И тут скорость упала. Придется довольствоваться этим — Нико видели по телеметрии, что разношерстные силы Асалы уступают в числе и уже потеряли треть.
Нико отказывались думать, что на одном из обреченных кораблей могла лететь Асала. Только не после того, что они пережили вместе.
88%... Хватит тянуть.
Нико активировали второй этап червя. Сперва он множился и распространялся; теперь — перепрограммировал орбитальные платформы. Нико уже когда-то изучали секретное ПО бортовых компьютеров Гань-Дэ на основе данных, предоставленных их контактами. Сейчас у них был только один шанс сделать все как надо.
Нико задержали дыхание. Слышали они только бой сердца — слишком звучный, словно барабаны конца света. Сработало? Или они облажались?
Несколько систем Нико снова пискнули — громко. Перед глазами все поплыло. «Получилось», — думали Нико. Червь сработал как надо. Станции прекратили вести огонь по кораблям лагеря. И взамен зафиксировались на всем, что транслировало сигнал Гань-Дэ, поместили новые цели в базу данных, а все суда «Галы» отметили как «свои». Рано или поздно кто-нибудь неизбежно догадается и прикажет дронам отключить сигнал. Но пока что база данных, задуманная как система поддержки, принесет им гибель.
В глубинах космоса бесшумно заговорили на языке огня и пепла пушки платформ.
***
Асала сразу поняла, в какой момент Нико хакнули платформы. Другого объяснения не было. Они с остальными пилотами с трудом пережили натиск дронов. Теперь же дроны рассеялись в ответ на внезапное включение лазеров на платформах. Сама она видела только вспышки и не могла оценить грандиозную дальность стрельбы, но главное, что теперь тьму полосовал огонь.
От дронов, которых она с другими пилотами с таким трудом выманивала к платформам, остался расплавленный металлолом. Но времени наслаждаться зрелищем не было.
— Командир Асала — всем пилотам, — сказала она. — Валим отсюда на хрен. Подальше от лазеров!
Она нырнула под платформы, ближе к планете. Сделала еще один вызов — на этот раз Узочи. Ранее диспетчерская уже сообщила о маневрах Узочи, теперь она видела корабль на сканере. Почему только один? Разве Узочи не говорила о целом флоте? Или все остальные уже сбиты?
Узочи ответила без промедления.
— Превосходный трюк, — сказала она. — Это будет весело. — Ее лицо на экране то и дело мерцало, словно дерево-призрак из одной старой гипатской сказки. Деревья-призраки были трикстерами — не добрыми и не злыми. Сравнение казалось уместным; Асале вспомнилась гравитационная бомба Узочи.
— Что с остальным флотом? — резко спросила она.
— Планы изменились, — ответила Узочи. — Есть только один корабль. Не стоит переживать, кротовые норы по-прежнему спасут лагерь. — Перед словами «кротовые норы» Асала заметила странную запинку.
Она уже начала было расспрашивать о подробностях, но ее перебила шрапнель, чуть не задевшая корабль. На таких скоростях даже мелкая частица могла уничтожить уже потрепанное судно с ослабевшей обшивкой. Учитывая, сколько мусора кружило вокруг Гань-Дэ, теперь ее выживший флот столкнулся с совершенно новой угрозой.
— Потом поговорим, — спешно бросила Асала. — Да хранят тебя небеса.
— И тебя, командир, — сказала Узочи с сияющей улыбкой, в прошлом заворожившей множество зрителей. На этом она оборвала связь; но ее образ оставался перед глазами Асалы, даже когда та вернулась к леденящей кровь битве.
Асала боялась, что в пылающем космосе кораблю Узочи будет трудно добраться до «Галы», хоть орбитальные платформы и обстреливали только вражеских дронов — пока что. Но у ганьдэсцев на орбите оставались и другие корабли, и она вздрогнула, когда неожиданным образом погасли ихлазеры, давая беженцам новую передышку. Или ей это почудилось?
На панели замигал янтарный огонек — с ней кто-то хотел поговорить. Асала открыла канал.
— Да?
— Говорит диспетчерская лагеря «Гала», — раздался дрожащий голос. — Нас… нас вызвала генерал Кинриг. Она предлагает перемирие, пока… Она хочет поговорить с вами.
Как бы Асале ни хотелось послать генерала пожрать свечения, она была обязана выслушать Кинриг ради Узочи — ради Сорайи, Нико и всех остальных в лагере. Хотя шансы на капитуляцию Кинриг и невысоки. И хотя было очевидно, что Кинриг вполне способна на вероломство, даже — и особенно — во время переговоров.
Асала отдала приказ всем пилотам прекратить огонь, потом сказала: «Соединяйте». Еще мелькнула пара шальных залпов — все же это ополчение, а не ИИ или подготовленные бойцы, как в ганьдэских дисциплинированных батальонах. Но Асале было как-то трудно жалеть дронов, пострадавших от последних выстрелов.
Лицо Кинриг было словно острый топор, еще страшнее в отутюженной черной форме. Война — стихия генерала; совершенно логично, что здесь она чувствовала себя как дома. В картину не встраивался только бокал в ее руке.
Внутри Асалы закипел гнев. Ее люди сражались, умирали, чтобы расчистить выход для беженцев — а эта отвратительная женщина поднимает тост за их смерти. Она сцепила руки, где их не видела Кинриг, напоминая себе не терять голову.
— Я требую вашей немедленной капитуляции, — сказала Кинриг.
Можно забыть о спокойствии.
— Если ты не заметила, — сорвалась Асала, — мы побеждаем.
Генерал что, тянула время, чтобы ее хакеры смогли вернуть себе контроль над платформами?
— Ты превратно оцениваешь ситуацию, — сказала Кинриг. Она выглядела расслабленной. Асала видела это в ее плечах, в том, как пальцы сплелись на ножке бокала. Гнев Асалы начал сворачиваться в страх. Кинриг сделала краткий жест, на экране вспыхнула голограмма.
Асала не сразу поняла, что видит. Пилот с Гань-Дэ, бритая голова, темные и широкие глаза, все на виду — потому что она вопреки уставу летела без шлема… нет. Не пилот с Гань-Дэ — только не с этими едва заметными следами от переплетенных татуировок. Гипатских татуировок.
— Дайо, — прошептала Асала. Она сама не заметила, что произнесла это вслух, пока ей не ответила Кинриг.
— Это уже не ее имя, — сказала генерал. Если бы в голосе прозвучало злорадство, Асала бы вскочила с места и врезала по экрану. Но Кинриг сказала это прозаически, словно объясняла упрямому ребенку, что солнце встает каждое утро. — Мы требуем от всех рекрутов инопланетного происхождения брать новые имена.
— Дайо, — повторила Асала, но Дайо не ответила.
— У лейтенанта Ханы, которую ты знала в другой жизни, — продолжала Кинриг, — на Гань-Дэ есть жена и семья. Наша армия ничего не жалеет ради иждивенцев. Мы заботимся о своих семьях, агент. Полагаю, ты этим вряд ли интересовалась. А еще… — И она позволила паузе заполниться своим торжеством и беспомощным гневом Асалы. — …Армия ничего не жалеет ради скорбящих, если солдат гибнет.