Служение людям есть служение Христу (См. Мф. 25:31-46)
37. Рождественский гость
У православных христиан есть одна старинная легенда, в которой рассказывается о сапожнике по имени Григорий.
Этот человек жил в небольшом городке и в течение многих лет чинил обувь обитателям всей округи. Шесть дней в неделю он работал не покладая рук, а по воскресеньям запирал мастерскую и отправлялся в стоявшую на пригорке маленькую церковь. В эти дни он чувствовал себя особенно счастливым, потому что любовь к Богу и молитва были для него самым заветным и драгоценным в жизни.
Прошли годы, и Григорий состарился. Жена его умерла, а дети выросли, обзавелись семьями и разъехались кто куда. Теперь старый сапожник уже не мог работать так много и быстро, как раньше, а потому и зарабатывать стал меньше: порой денег едва хватало на еду да на дрова.
Приближалось Рождество. Искрящийся пушистый снег лежал на крышах домов, укутал окрестные холмы... В церкви на пригорке ярко горели светильники, и праздничный золотистый свет лился из её окон, разгоняя ночную мглу. Люди спешили в храм на торжественную службу: великая радость, великий праздник для всех христиан - Рождество Христово! И лишь старый сапожник сидел съёжившись у окна мастерской и провожал идущий в церковь православный люд тоскующим взглядом. Многие останавливались по дороге, чтобы поздороваться с ним.
- А вы, дедушка, что же не идёте на службу? - спрашивали они старика. - Слышите, звонят в колокола. Надевайте-ка свою шубу да пойдём!
Но Григорий в ответ лишь грустно качал головой.
- Мне уже не под силу взобраться на пригорок - коленки не сгибаются; дай Бог хоть улицу самому перейти!
Долго-долго сидел он у окна, прислушиваясь к долетавшим издалека звукам рождественских песнопений. На улице мороз крепчал, яркие холодные звёзды таинственно мерцали в ночном небе... Старик почувствовал себя таким беспомощным и одиноким!.. Мало-помалу голова его стала клониться, и наконец дремота смежила ему веки.
Удивительный сон приснился Григорию! Снилось ему, будто явился Ангел небесный и стал у его изголовья, и присутствие его вдруг наполнило всю комнату неизъяснимым теплом и светом.
-Есть ли у тебя какое-нибудь желание, Григорий? -спросил Ангел. - Скажи, и да будет исполнено по слову твоему!
Старик, набравшись смелости, ответил:
- Я не могу явиться в храм Божий, так пусть Младенец Иисус Сам придёт в мой дом и будет гостем!..
- Завтра твоё желание исполнится! - произнёс Ангел; и свет, озаривший комнату, погас.
...Григорий проснулся на рассвете. День обещал быть чудесным; улицы сияли непорочной белизной свежевыпавшего снега. Но у старого сапожника не было времени глядеть в окно: он чувствовал, что сон его был правдив и что Небесный Гость действительно озарит сегодня Своим присутствием его старый дом. Нужно было приготовиться к Его приходу, и Григорий взялся за дело. Морщась от боли в спине, он тщательно подмёл пол, принёс и сложил у печи дрова, расстелил на столе белоснежную скатерть и поставил на неё всё, что нашлось в доме съестного. Старик решил, что до прихода гостя не будет ни есть, ни зажигать огня. Когда всё было приготовлено, он сел у окна мастерской и принялся ждать, щурясь от солнца и пристально глядя на улицу - то вправо, то влево.
Вот появилась вдали фигурка ребёнка. Сердце Григория учащённо забилось - и оборвалось. Нет, это был не Младенец Иисус, а всего лишь маленький сын того слепого, чей дом стоял в конце улицы. Мальчик брёл босиком по снегу; когда он подошёл ближе, старик увидел, что он утирает глаза кулачками и тихо плачет.
Сапожник высунулся из окна:
- Почему ты плачешь, сынок?
- Я обморозил ноги, и мне очень больно...
- Куда же ты идёшь?
- У нас кончились дрова, мне нужно купить хотя бы одну вязанку.
- А где твои сапожки?
- Они стали мне малы, и я не могу натянуть их на ноги - тогда делается ещё больнее.
- Поди-ка сюда, малыш; заходи в мастерскую. Так, теперь поставь ножку на этот лоскут кожи, сейчас мы снимем мерку... Ну, вот и отлично. Сегодня я жду гостя, а завтра смастерю тебе пару сапожек, так что через два дня заходи... Нет, никаких денег не нужно! Ведь твой отец -мой друг.
Глаза мальчика засветились сквозь слёзы от радости, и он резво побежал дальше, забыв о боли в ногах. А Григорий вновь уселся у окна. Бледное зимнее солнце уже высоко стояло в морозном небе, а Гостя всё не было! Тут старик увидел, что вдали кто-то идёт. Пристально вглядевшись, он разочарованно вздохнул: это опять был не Он! Утопая в снегу, по улице шла вдова. Она жила в соседнем переулке и теперь возвращалась домой из хлебной лавки. Каждое утро женщина отправлялась просить подаяние, и когда денег собиралось достаточно, покупала немного хлеба -тем кормилась сама и кормила детей. Она поздоровалась со старым сапожником, и тот вдруг вспомнил, что у него давно стоят починенные башмаки вдовы.
- Матушка Мария, - позвал он её, - что же ты не забираешь свою обувку? Она давным-давно готова!
- Нечем заплатить за них, отец, - отозвалась женщина. - У меня ведь дома шесть голодных ртов. Лучше уж вы продайте башмаки и возьмите себе деньги за работу; а мне до весны будет не до обувки - как бы с голода не помереть!
Григорий взглянул на дырявые опорки, что были на ногах вдовы, и сказал, протягивая ей в окно починенные башмаки:
- Возьми-ка обновку, матушка Мария! Носи на здоровье, и да благословит тебя Господь. Небось, твоим малолеткам деньги будут нужнее, чем мне, старику.
Усталое лицо женщины озарилось внутренним светом, и слёзы благодарности потекли по её исхудавшим щекам. Уходя, она поцеловала руку старому доброму человеку и по дороге домой всё молилась за него милосердному Богу.
День клонился к вечеру. Солнце опускалось всё ниже, и небо на западе тихо светилось золотистым иконным светом. А Младенец Иисус всё не шел...
Вот и закат догорает; вдали тонко вырисовывается тёмный силуэт церкви, и серые длинные тени пролегли на снегу... Наверное, Он уже не придёт, то был просто сон... Замёрзший и голодный старик в последний раз глянул в окно.
Кто-то брёл по дороге. Но то был не Иисус, а неизвестный странник, усталый человек, опиравшийся на посох и так оглядывавшийся по сторонам, будто что-то искал. Сапожник окликнул его:
- Куда вы держите путь, почтенный?
- К сыну в соседнюю деревню. Но до неё ещё вёрст пять, а я уже еле держусь на ногах от голода, да и замёрз порядком. Могу я немного передохнуть у вас?
- Заходите, будьте гостем! - ответил Григорий, открывая дверь.
Незнакомец вошёл и в изнеможении сел у нетопленой печи. Он дрожал от холода и пытался отогреть руки, дыша на посиневшие кончики пальцев.
Старик взглянул на него и нерешительно сказал:
- Я бы, конечно, развёл огонь в печи прямо сейчас, но должен прийти Гость...
- Гость? Какие уж тут гости, отец, когда на дворе ночь и мороз... Эх, кабы можно было погреться у горячей печки!
Григорий в последний раз подошёл к окну. "Да, Он не придёт, - подумал он. - То был лишь сон! А этот бедняга... надо бы накормить и обогреть его, ведь путь ему предстоит неблизкий". Вскоре в печи весело потрескивали дрова, и путник, согревшись, ожил и разговорился. Старик предложил ему переночевать и отправиться в путь поутру. Тот растроганно сказал:
- Благослови тебя Господь, добрый человек, за тепло да ласку!
Наконец усталый гость заснул. Лёг и Григорий. На сердце было тяжело, горькое разочарование томило его. Неужели Ангел сказал неправду? Старик горестно вздохнул: "Почему же Ты не пришёл, Господи? Я ждал Тебя весь день..."
И вдруг, как в прошлую ночь, тёплый свет озарил бедную каморку и кто-то невидимый произнёс:
"Нет, Я приходил! Разве ты не узнал своего Гостя? Спасибо тебе за доброту и любовь, с которой ты встретил Меня!"
И Григорию послышалось, что какие-то знакомые голоса напевают чудную песенку:
Ведь Я был ребёнком, что плакал от боли,
И Я был вдовою, что мыкала горе,
И странником был Я, что брёл по дороге...
Ты сердце согрел им своей добротой -
И сделал то Мне. Мир да будет с тобой!
Если ты прочитаешь главу 25, стихи 31-45 Евангелия от Матфея, то поймёшь, что лучший способ служения Иисусу - служение людям и любовь к ним. Всё, что мы делаем для них, Бог видит и помнит. Но если мы имеем возможность помочь людям и не делаем этого, то грешим.
КЛЮЧ, "...истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне" (Мф. 25:40).
МОЛИТВА. Господи, Ты приходишь ко мне в облике моих братьев, нуждающихся в помощи. Научи меня любить их и служить им, ибо всё, что я делаю для них, делаю для Тебя!
ПОДУМАЙ: почему всё, что мы говорим людям и делаем для них, мы делаем для Иисуса?
Открывать истину ближнему своему (См. 2 Кор. 5:14-21)
38. Веревка старика Ли
Ли брёл по дороге, постукивая перед собой палкой и протянув суму для сбора подаяния. Почти слепые глаза старика были устремлены на еле угадываемое им впереди пятно света. Он был одет в какое-то грязное заношенное тряпьё и, казалось, еле передвигал ноги от усталости. Дойдя до развилки дороги, Ли в нерешительности остановился.
- Люди добрые, как мне добраться до больницы? Она называется "Небесное исцеление", - жалобно спросил он, вертя головой по сторонам.
Пробегавший мимо мальчишка дёрнул старика за рукав и проводил к воротам больницы. Постучав в дверь палкой, Ли сказал вышедшему привратнику, что просит вылечить его.
- К сожалению, все места заняты, - ответил тот.
- Я согласен лежать во внутреннем дворике, пока не освободится койка. Всё, что мне нужно, - горсточка риса в день. Я пришёл издалека, прося по дороге подаяние и не видя ничего, кроме света впереди и пыли под ногами. Много дней я провёл в пути, чтобы добраться сюда, -сердце говорило мне, что в больнице с таким названием я обязательно найду милосердие и помощь.
Привратник, шаркая, удалился. Вскоре он вернулся вместе с доктором. Тот принял и внимательно осмотрел Ли. Действительно, свободных мест в больнице не было, но врач сжалился над стариком, увидев его измождённое лицо и сбитые в кровь ноги.
- Вымойте его и приготовьте постель в коридоре, - распорядился доктор.
Так Ли очутился в больнице. Впервые за много лет он спал на мягкой подстилке и хорошо питался три раза в день. Старик был на седьмом небе от счастья! Через несколько дней ему сделали операцию, а ещё некоторое время спустя сняли повязку и вручили пару очков. Старик вновь обрёл способность видеть!
Но это было ещё не всё. Одинокий скиталец без роду и племени, Ли с детских лет не знал любви и ласки. Он отправился в дальний и трудный путь отчасти потому, что страстно желал вновь обрести зрение, отчасти из-за соблазнительно звучащего названия больницы: "Небесное исцеление". В дороге старику частенько приходилось голодать, подвергаться нападению псов, терпеть людскую несправедливость... Теперь же каждый вечер после ужина Ли вместе с другими пациентами слушал Евангелие и пытался петь сам молитвенные гимны; в такие минуты ему казалось, что откровение Божественной любви, явленной в Иисусе, и есть ответ на какие-то неосознанные стремления его души. Ли чувствовал, что всему его существу - телу, душе и духу - открылся новый свет. Лишь тогда он понял, что наконец выздоровел.
Старик долго лежал в больнице, хотя вновь обрёл зрение и давно мог покинуть лечебницу. Он уступил свою постель новому пациенту, а сам переселился во флигель. Там Ли спал, а днём выполнял различную работу по хозяйству. Разве мог он уйти, не узнав как можно больше об открывшейся ему вере! И учителя старика радовались его понятливости и неподдельному энтузиазму: может быть, в дальнейшем из него выйдет хороший проповедник.
Так продолжалось довольно долго. Но однажды Ли вдруг заявил, что собирается домой. На вопросы он отвечал уклончиво. Когда его спрашивали, не собирается ли он учить христианской вере своих односельчан, тот говорил, что для этого ещё слишком мало знает сам. Все его высказывания сводились к тому, что сейчас ему необходимо уйти, но скоро он вернётся назад. Однажды утром он отправился в путь, поклонившись на прощание всем сотрудникам больницы с глубочайшим почтением. Те печально глядели ему вслед: никто не верил в возвращение старика.
Прошло несколько недель. И вот однажды знойным летним днём, когда всё селение и больница были погружены в послеобеденный сон, Ли вернулся. Люди, разбуженные стуком палок, бросились к окнам - и увидели поразительную картину! Привратник больницы, взглянув на дорогу, в первый момент не поверил своим глазам и принялся отчаянно тереть их, желая удостовериться, что это не обман зрения, а затем бросился к доктору.
- Скорей сюда! - кричал он. - Взгляните-ка! Они все направляются к нам! Что мы будем делать с такой уймой народу?
Доктор подбежал к двери, за ним заторопилась жена. Вниз по улице шёл, уверенно ступая, сам Ли; на переносице его поблескивали очки. Он держал в руке конец верёвки, обвязанной вокруг запястья ковыляющего следом слепого нищего с котомкой и палкой. От него верёвка шла к руке следующего слепого, затем к другому... Всего по улице брело вереницей пятнадцать человек! Вначале Ли собрал трёх-четырёх старых приятелей, но по пути почти в каждой деревне к ним присоединялись товарищи по несчастью. Эта грустная вереница спотыкающихся и шаркающих слепых, связанных одной верёвкой, вызывала у людей жалость, и они не отказывали беднягам в лепёшке и горсти риса.
Когда позднее Ли спрашивали, как ему пришла в голову мысль собрать и привести в больницу своих слепых собратьев, он гордо отвечал:
- Как же я мог этого не сделать - ведь я же увидел свет!
Слепые были приняты и тщательно обследованы доктором, который разместил новых пациентов во дворике, в тени большого дерева. К сожалению, не всем можно было вернуть зрение, хотя многие после лечения вновь стали видеть либо получили облегчение страданий. Но все без исключения смогли узнать об Иисусе и Его любви к людям. То было трудное время для доктора и измотанного работой персонала больницы, но никто не жаловался и не унывал: ведь Ли вернулся! Он понял, что означали слова Господа Иисуса Христа, сказанные ученикам: "Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари" (Мк. 16:15).
Если мы истинно веруем в Бога, то должны задать себе тот же самый вопрос, что и Ли: "Как же я могу молчать?" Как можем мы скрывать от людей, от наших братьев свет Евангелия, ещё не увиденный и не обретённый ими?
Иисус сравнил Своих последователей со светильниками, чей внутренний свет озаряет и просветляет мир. Мы, обладающие светом знания и откровения, должны нести его другим людям и свидетельствовать нашей любовью и радостью о любви Христа, согревшей и наполнившей счастьем наши души.
КЛЮЧ. "Господи! отверзи уста мои, и уста мои возвестят хвалу Твою!" (Пс. 50:17).
МОЛИТВА. Господи, я хочу помолиться за моих друзей, и особенно за тех, которые не знают Тебя и Твоей любви.
Помоги мне привести их к Твоему свету.
Укрепи мою веру в силу этой молитвы.
Помоги мне нести людям Божественную любовь.
Научи меня свидетельствовать о том, как Твой свет;' преобразил всю мою жизнь.
ПОДУМАЙ: вспомни об одном из твоих друзей, который ничего не знает об Иисусе. Подумай, как бы ты мог рассказать ему о Христе.
Жить и действовать по Евангелию (См. Рим. 10:6-18)
39. Посылка
В то лето у Ники были самые чудесные каникулы в жизни! Уже вернувшись домой, в Англию, она каждый день вспоминала и каждую ночь вновь переживала во сне те незабываемые дни.
Честно говоря, это были не каникулы, а настоящая серьёзная работа. Группа английских школьников, проехав на автомобиле всю Францию и Испанию, пересекла затем на пароходе Гибралтарский пролив и высадилась в Северной Африке. Здесь ребята поселились в пустых палатах больницы, которую содержала христианская миссия. Больных на лето выписали, и теперь школьникам предстояло сделать в здании ремонт. Поездка была организована одним из библейских обществ. Группа, с которой приехала Ники, присоединилась к прибывшим ранее, так что у девочки сразу появилось много новых друзей.
В утренние часы дети работали, а после полудня, когда жара становилась невыносимой, они откладывали рабочие инструменты, быстро заворачивали кое-какую еду, набивались в автомашины и мчались к морю. Средиземноморские пляжи! Они тянулись широкой полосой вдоль берега; и песок был так горяч, что обжигал босые ноги, а вода так зеркально-неподвижна, что виден был каждый камешек на золотистом дне. Иногда ребята проезжали дальше, к атлантическому побережью. Там ревел мощный океанский прибой, он подхватывал хрупкие детские тельца, как тряпичные куклы, и выбрасывал их на пляж.
В пять часов ребята вновь принимались за работу. Ника с удовольствием красила больничные тумбочки и шкафчики. Но вот наступало время ужина. Дети рассаживались в саду, и сквозь деревья видно было, как солнце тихо садится и тонет в водах Средиземного моря. А затем - прогулки, беседы, чтение Библии... Порой кто-нибудь из персонала больницы рассказывал в эти вечерние часы о работе миссии, о трудном и благородном деле живой евангельской проповеди, и Ника долго ходила под впечатлением услышанного. Она впервые узнала о том, что в наши дни можно подвергаться преследованиям за христианскую веру, и всё пыталась представить себе, что должен переживать христианин, когда у него отнимают и рвут на глазах Библию, выгоняют его из школы или даже сажают в тюрьму за веру в Иисуса. И ещё - бедность. Раньше Ника не' задумывалась над тем, что это такое. Мать не может купить молока своему голодному ребёнку - разве так должно быть? Неужели этому ничем нельзя помочь?
Однажды вечером один из миссионеров рассказал о летних лагерях для детей из бедных семей. Каждая группа детей примерно одного возраста проводит в лагере неделю. По утрам они читают с воспитателем Библию, а после обеда едут на пляж. Но вот беда - лишь немногие родители имеют возможность приобрести купальные костюмы, и детям приходится плескаться в море по очереди.
Девять месяцев спустя, когда начинался новый летний сезон, Нике пришла в голову блестящая идея.
Прошёл ещё один месяц. Дежурная воспитательница детского лагеря миссии собрала своих питомцев и сказала им:
- Хорошо было бы, если бы вы привезли с собой купальники. Наши старые купальники уже совсем ветхие, да и тех мало. Как же мы будем ходить на пляж? Малышки, не можете ли вы купаться в плавочках?
Но девочки испуганно уставились на воспитательницу и заверили её, что в возрасте семи лет и помыслить об этом невозможно.
Казалось, выхода нет. Купальники были чрезвычайно дороги - их цена равнялась почти недельному заработку бедной семьи. Дети очень расстроились, да и воспитатели не знали, что делать, и горячо молились в душе о том, чтобы Бог помог им.
И вдруг на следующий день посылка. В ней лежало письмо.
"Наверное, вы меня не помните, - говорилось в нём. - Я была у вас прошлым летом в составе рабочей бригады, и вы как-то рассказывали о летнем лагере для бедных детей. Я никак не могу забыть ребятишек, которым приходится купаться по очереди. В начале этого лета многие из моих друзей купили новые купальники, и я спросила их, что они собираются делать со старыми. Узнав, для какой цели мне нужны купальники, полкласса принесло мне их - на любой вкус и размер. Так что мы посылаем эти купальники вам вместе с братским приветом и любовью". И подпись: "Ника".
Ах, Ника! Если бы ты могла видеть ту бурю восторга, что поднялась, когда дети узнали о посылке! Их невозможно было успокоить! Если бы ты могла видеть, как они бегут вприпрыжку в своих новых купальниках по песчаному пляжу, как по вечерам, замерев, слушают евангельские истории или поют хором. Как светятся их глаза, когда мы, воспитатели, рассказываем им о той нашей молитве!
Если бы ты видела всё это, то поняла бы, что твоему подарку нет цены. Спасибо тебе, Ника!
КЛЮЧ. "Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь" (Ин. 10:16).
МОЛИТВА.
В чужих и дальних странах,
Что за морем лежат,
Тобой любимых много
Есть маленьких ребят.
Они ж не знают о Тебе,
О том, что жил Ты на земле.
О, если бы в краю том,
Далёком и чужом,
Узнать могли ребята
О Господе моём!
Скажи, что в силах сделать я,
Чтоб дети верили в Тебя?
ПОДУМАЙ: мы порой не знаем, что сеем в этом мире, не знаем и результатов наших усилий. Но помни, что даже самое маленькое доброе дело приносит обильные плоды.
Значение даяния (См. Мал. 3:10)
40. Белый цыплёнок Господа
Много лет тому назад одна молодая супружеская пара из Америки поселилась в сирийской деревне, чтобы проповедовать Евангелие местным жителям.
Крестьяне той округи возделывали небольшие клочки земли и разводили скот. В большинстве своём они никогда не слышали о Библии и не знали, что их грехи может простить Христос. Это было для них так ново и удивительно! По вечерам, после работы на полях, усталые люди собирались в доме Ральфа и слушали Писание, а также проповеди молодого американца. Многие уверовали в возможность спасения и молились Святому Духу, прося его снизойти и преобразить их жизнь. Однажды ночью, когда речь зашла о любви Бога, давшего нам Иисуса, и любви Иисуса, отдавшего за род людской Свою жизнь, кто-то из крестьян спросил:
- Что же можем отдать мы, чтобы показать, что тоже любим Господа?
- У нас так мало денег! - отозвался другой. - Да и то, что имеем, нам приходится вкладывать в хозяйство. Мы ведь живём трудом своих рук и никак не можем выкарабкаться из бедности. Порой в зимние месяцы не знаешь, где взять кусок хлеба для детей, поэтому мы не знаем, что можем мы дать Богу?
Ральф обратился к книге пророка Малахии и принялся рассказывать о тех давних временах, когда Господь заповедал народу израильскому приносить в храм на нужды Бога десятую часть всего приобретённого имущества. Но людьми со временем всё больше овладевали леность и жадность, и каждый старался утаить предназначавшуюся храму десятину, чтобы самому пользоваться своим добром. И вот пророк Малахия объявил соотечественникам волю Господа: "Принесите все десятины в дом хранилища, чтобы в доме Моём была пища, и хотя в этом испытайте Меня, говорит Господь Саваоф: не открою ли Я для вас отверстий небесных и не изолью ли на вас благословения до избытка?" (Мал. 3:10).
Крестьяне переглянулись.
- Десятину от нашего зерна, наших яиц, плодов? Как это можно сделать, если мы сами терпим нужду? - с сомнением говорили они.
Ральф спросил в ответ:
- Что сказано в Писании?
- Что Господь откроет отверстия небесные и изольёт на нас благословения до избытка... Звучит, конечно, хорошо, но... правда ли это?
- Попробуйте и увидите, - предложил Ральф.
И они решили попробовать. Каждый приносил проповеднику десятину от своих запасов, тот покупал принесённые продукты и затем, тратя небольшую толику на пропитание своей семьи, продавал остальное на рынке и откладывал вырученные деньги. Вскоре накопилось достаточно средств для покупки стройматериалов. Своими силами крестьяне построили в деревне небольшую церковь, куда они собирались для молитвы. Радость и Божие благословение озарили жизнь людей, и дары их были чистосердечны и щедры. Местные жители загорелись желанием рассказать о вновь обретённом Спасителе жителям всей округи, но не имели возможности покинуть свои поля и крошечные садовые участки. Тогда община решила, что в складчину можно будет собрать средства на содержание проповедника и его семьи; и общественный склад при церкви вновь начал наполняться.
Жизнь в благословенной Богом деревне текла мирно и благополучно, пока не случилось несчастье - засуха. Потоки даров иссякли; казалось, радость оставила сердца людей. Служители церкви были в смущении: что же делать?
Самое печальное, что смущение овладело не только ими.
На краю деревни стояла небольшая ферма, где жила вдова с тремя маленькими детьми. Муж её умер от тифа, и семье приходилось туго, хотя благодаря небольшому клочку земли, козе и трём десяткам кур, что имелись в хозяйстве, удавалось кое-как сводить концы с концами. Но вера во Христа придала жизни женщины и детей новый смысл, и справляться со всеми невзгодами стало легче после молитвы.
Однажды произошло знаменательное событие: вдова обнаружила одну из белых куриц сидящей на кладке яиц. По привычке она хотела было отложить одно яйцо для церкви, но затем сообразила, что "лучше ведь отдать Господу цыплёнка, чем яйцо". В положенный срок из яиц вылупились десять хорошеньких жёлтеньких цыплят, и женщина тотчас, выбрав одного из них, обмотала вокруг его ножки белую овечью шерстинку.
- Зачем ты это делаешь, мама? - спросила её девятилетняя дочь Мариам.
- Это цыплёнок Господа. Нужно получше присматривать за ним.
Цыплята росли. Мариам очень любила их и частенько спрашивала мать:
- Когда ты собираешься отдать Господу Его цыплёнка? -Чуть позже, дочка. Пусть сначала вырастет; лучше ведь принести Господу курицу, чем цыплёнка.
Время шло, и вдова заметила любопытную вещь: все цыплята росли красивыми и сильными, но цыплёнок Господа был красивее и сильнее всех. Это была поистине великолепная птица, упитанная и ослепительно белая. Мариам, видя это, радовалась: она думала, что так и должно быть -ведь это достояние Господа! Но вдова была неспокойна. Стояла засуха; запасы подходили к концу, а тут пшеница остановилась в росте, помидоры, сморщившись, засыхали на корню... Такой роскошный цыплёнок пошёл бы на базаре за хорошую цену, что было бы совсем не лишним в эти трудные времена. "Я сделала глупо, привязав ему к ножке эту шерстяную нитку, - говорила себе вдова по нескольку раз на дню. - В конце концов мистер Ральф упомянул просто о домашней птице, он же не говорил именно об этом цыплёнке! Не лучше ли принести в церковь вон ту рябую курочку? Никто и знать ничего не будет!"
Эта мысль не выходила у неё из головы, и наконец женщина не устояла перед соблазном. Утром в воскресенье она, заглянув в курятник, сняла шерстинку с ноги белого цыплёнка и повязала её рябому. Затем она принарядила детей, набросила на голову покрывало и отправилась в церковь на богослужение.
По воскресным дням прихожане принимали участие в вечере Господней. Вот и сейчас пастор подошёл к деревянному столу, на котором лежали хлебы и стояло вино в память Тела и Крови Господа Иисуса Христа. Прежде чем пригласить людей к священной трапезе, пастор запел гимн, переведённый на арабский язык:
Я принял смерть за вас
И кровь Свою пролил,
И, грех ваш искупив,
Вас спас и воскресил
Страданьем на Кресте.
Что ж вы дадите Мне?
Тихо и грустно повторялся этот вопрос после каждой строфы - и повисал в воздухе. Но прежде чем пастор закончил пение, в толпе началась какая-то суматоха, послышались возгласы, всё пришло в движение... Наконец вперёд через плотное кольцо прихожан пробилась вдова. Закрыв лицо руками, она горько плакала и что-то пыталась сказать, но слёзы душили её, и как ни пытались люди, ничего не могли разобрать. Лишь два слова слышались вновь и вновь:
- Цыплёнок Господа!.. Цыплёнок Господа!..
В конце концов Мариам поняла её и объяснила, в чём дело. Подбежав к матери, она обняла её и сказала пастору:
- Она просит подождать. Подождите, пока она сходит домой и повяжет снова шерстинку на ножку белого цыплёнка. Мы думали принести его Господу. Она не хочет участвовать в вечере Господней, пока не сделает этого.
Никто не засмеялся. Люди начали понимать, что происходит. Вдова наконец подняла своё залитое слезами лицо и прошептала:
- Он не пожалел для нас жизни, а я хотела отдать Ему самое негодное, что у меня было! Как же я могу участвовать в вечере Господней? Подождите, пожалуйста, подождите... Я хочу отдать Ему лучшее, что имею в доме.
Святой Дух, не Ты ли заговорил в устах этих людей? Вот ещё несколько человек вышло вперёд.
- Брат Ральф, - сказал один, - мне тоже нужно вернуться домой. Я не принёс десятину пшеницы и не могу участвовать в вечере Господней.
- Я тоже не могу, - выговорил другой, опустив голову. - Я испугался засухи и уже несколько недель не приношу Господу молоко.
- Братья и сестры! - обратился наконец к прихожанам один из крестьян. - Возможно, многим из нас надо вернуться домой. Давайте соберёмся вновь сегодня вечером.
Все согласились с этим предложением и в молчании разошлись.
В тот день Ральфу было не до отдыха. Длинная очередь выстроилась перед вратами церкви: люди принесли свои дары и желали отдать их Господу. К вечеру храм был полон. И тогда все ощутили, что радость и благодать Божия вернулись к общине. Казалось, Сам Христос был здесь и ликовал вместе с прихожанами, и оттого они чувствовали себя такими счастливыми. Мариам с матерью тоже пришли в церковь; глаза вдовы сияли и наполнялись слезами, когда она думала о любви к Господу, так ярко и мощно проявившейся в её братьях и сестрах. Все хором запели гимн:
Господь, всю жизнь мою
Отдам Тебе во власть,
Чтоб неба и земли
Восстановилась связь.
За смерть Твою и Кровь
Мой дар - моя любовь!
КЛЮЧ, "...надобно... памятовать слова Господа Иисуса, ибо Он Сам сказал: "блаженнее давать, нежели принимать" (Деян. 20:35).
МОЛИТВА.
Отец наш, благодарность
Сынов Твоих прими
За дар воды и хлеба,
Дар жизни и любви.
Вот наше подношенье,
Спаситель и Отец:
Плоды трудов усердных
И чистый жар сердец.
ПОДУМАЙ: Бог всегда благословляет дающих - их время, деньги, усилия и самую жизнь. Но ответ Господа необязательно выражается в той форме, в которой мы его ожидаем. Если ты хочешь принести что-либо в дар Богу, то должен сделать это по внутреннему душевному побуждению, из любви к Нему. Приноси свой дар бескорыстно и не сомневайся, что Он благословит тебя и воздаст добром за твою щедрость.
Чистая совесть (См. 1 Ин. 1)
41. Мальчик, боявшийся света
Стоял декабрь - пора самых коротких дней и самых длинных ночей в году. Приближалось Рождество; на улице было холодно и ветрено. Дейв и Билли возвращались из школы. На следующий день начинались рождественские каникулы, и братья шли домой, подолгу простаивая у ярко освещённых витрин магазинов и лавок, полных игрушек и праздничных яств. Так не хотелось уходить отсюда! Однако начинало смеркаться, уже зажглись уличные фонари, а ребятам ещё предстояло пробираться к дому узким тёмным переулком, где того и гляди ступишь в лужу или угодишь в канаву; так что лучше вернуться, пока не стемнело окончательно.
- Идём же, Билл! - нетерпеливо звал Дейв братишку, замершего перед витриной с игрушками. Но тот не слышал его, чувствуя себя словно в сказке. Если бы папа купил ему такой гараж! Билл был так поглощён созерцанием витринного великолепия, что напрочь забыл о брате, ожидавшем его на углу у поворота в проулок.
Но тут Дейв вдруг заметил нечто, заставившее его позабыть обо всём на свете: возле уличного фонаря стояла тележка с апельсинами. Продавец, повернувшись к товару спиной, укреплял ценник на деревянном щитке; больше никого поблизости не было. Магазины в этот час уже закрывались, и народ спешил по домам к ужину. Однако владелец тележки решил выйти к вечернему поезду, которым обычно немало людей возвращались с работы. Но улица была пока пуста.
Дейв огляделся и вновь уставился на крепкие, игравшие золотистыми бликами чудесные рождественские апельсины. Никто ничего не увидит! Осторожно протянув руку, он взял несколько плодов и сунул их в портфель. Затем, выждав несколько мгновений, быстро запихал под куртку ещё несколько штук. Всё было тихо; хозяин тележки, ничего не подозревая, по-прежнему возился с ценником. Невероятное везение! Но тут Дейв сообразил, что апельсины слишком заметны под курткой, так что нужно побыстрее нырнуть в темноту переулка. Билли наконец оторвался от витрины и медленно шёл к перекрёстку, глядя перед собой затуманенным взором: он всё ещё видел эти необыкновенные разноцветные машины и гаражи... Но лучше на всякий случай не попадаться ему на глаза, и Дейв метнулся в переулок. Здесь, в тени больших деревьев, царил кромешный мрак, и можно было чувствовать себя в безопасности. Теперь надо только ухитриться проскользнуть незамеченным в сарай возле дома и спрятать своё сокровище; затем, выбрав подходящий момент, он вернётся, уютно устроится на мягком душистом сене и всласть полакомится апельсинами... Вдруг послышался радостный крик Билла: -Смотри, Дейв, папа идёт! Видишь, впереди светит фонарь? - мальчик боялся темноты и потому был счастлив, что отец вышел их встречать.
Билл бросился к папе, а Дейв почувствовал, что внутри у него всё похолодело.
- Вы здесь? - послышался отцовский голос. - Сегодня рано стемнело, и я боялся, что вы угодите в лужу. Иди сюда, Дейв, с фонарём мы доберёмся до дома в одну минуту.
Но мальчик лишь дальше забился в темноту, словно оцепенев от страха и стыда. Ещё ни разу в жизни он не переживал такого кошмара. Как взглянет он в лицо своему честному, справедливому отцу после того, что совершил втихомолку? Билл потянул папу к дому, уцепившись за его руку и позабыв все страхи. Дейв двинулся за ним, прячась в тени деревьев.
- В чём дело, Дейв? - встревожился отец. Он хорошо знал своих маленьких сыновей. - Что-нибудь случилось? Ты себя плохо вёл сегодня?
- Нет, он вёл себя хорошо! - вступился за брата Билл. -Учительница сказала, что у него самые лучшие отметки за первое полугодие. Папа, знаешь, сегодня в магазине...
-Дейв, иди сюда и шагай по дороге. Ты свалишься в канаву в этой темноте!
- Да нет, всё в порядке, папа...
- Что за странные капризы, Дейв! Ты же весь перепачкаешься в грязи!
- Просто мне нравится идти здесь... Ой!
Дейв зацепился ногой за выступающие корни деревьев и плашмя плюхнулся на землю. Апельсины высыпались из портфеля и покатились в разные стороны, а те, что были под курткой, сочно хрустнули при падении. Отец бросился к обочине и приподнял фонарь. Дейв горько, отчаянно заплакал.
- Вот оно что! - всё поняв, воскликнул отец.
Он поставил сына на ноги и внимательно посмотрел на него в свете фонаря. Руки и колени мальчика были сильно ободраны, губы кровоточили... Он выглядел таким жалким и испуганным, что отец даже подумал: "Пожалуй, мальчишка уже достаточно наказан".
-Ты взял апельсины с тележки Сэма Смита, так? -спросил он сурово маленького преступника.
- Д-д-да... - еле выговорил бедный Дейв сквозь рыдания.
- Это называется воровством, Дейв. Ты сейчас же отправишься назад и заплатишь за апельсины.
- Но... но у меня нет денег, и потом... он может вызвать полицию!
- Это его дело. Если Сэм Смит решит позвать полицейских - вини в этом себя самого. А теперь вот тебе деньги и ступай к Сэму. Расскажешь ему о своём поступке и спросишь, сколько стоит дюжина апельсинов. Мы с Биллом подождём тебя на углу.
Продавец апельсинов несказанно удивился, когда испуганный грязный мальчик робко подошёл к нему и, заливаясь слезами, признался в совершённом преступлении. Взяв деньги, Сэм пригрозил ему, что если это ещё раз повторится, немедленно вызовет полицию. Когда Дейв повернулся, чтобы уйти, суровый мистер Смит ухмыльнулся и заговорщицки подмигнул стоявшему на углу отцу незадачливого любителя апельсинов.
А Дейв, подойдя к папе и брату, с радостным удивлением почувствовал, что всё вернулось на свои места, и огромная тяжесть свалилась с его души. Конечно, он должен был бы заплатить за кражу из собственных карманных денег, но теперь это было уже неважно. Продавец получил положенную плату, и Дейв был прощён.
Он шёл по переулку рядом с отцом, в свете фонаря. Мальчик ещё шмыгал носом и вздрагивал, но крепкая отцовская рука была рядом, поддерживала его, помогала перепрыгивать через лужи.
- Никогда не делай так больше, Дейв, - сказал папа, когда они уже подходили к дому. - Ты всё понял?
И Дейв, уцепившись за отца, поклялся, что никогда, никогда это не повторится.
Когда мы грешим, то не можем идти рядом с Иисусом в сиянии Его любви. Если ты знаешь, что совесть твоя нечиста, то как можно скорее исповедуйся в своём грехе и попроси Бога простить тебя. Тогда Он очистит тебя от греха, и ты, получив прощение, вновь сможешь идти с Иисусом.
КЛЮЧ. Иисус сказал: "Я свет пришёл в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме" (Ин. 12:46).
"...свет пришёл в мир; но люди более возлюбили тьму... потому что дела их были злы" (Ин. 3:19).
"Если же ходим во свете, подобно как Он во свете, то имеем общение друг с другом, и Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха" (1 Ин. 1:7).
МОЛИТВА. Господи, не допусти, чтобы сокрытый грех встал между Тобою и мной.
Сохрани меня от тайного прегрешения, чтобы я мог идти в свете рядом с Иисусом и никогда не разлучался с Ним.
Пусть совесть будет чистой у меня,
Пусть чем кажусь, тем вправду стану я.
ПОДУМАЙ: для Божественной всепрощающей любви нет слишком малых или слишком больших грехов.
Общение христиан (См. 1 Кор. 12)
42. Уголек из камина
Джонатан стал христианином в летнем лагере, но обращение его к Богу было неполным. В первое время он чувствовал себя таким счастливым, с такой радостью изучал Библию и молился! Всё, связанное с верой, было для него новым и волнующим. И дома Джонатан вёл себя по-другому: стремился помочь по хозяйству, стал добрее, покладистее и воздержаннее на язык.
Но так продолжалось недолго. Наступила осень, по утрам делалось всё холоднее, и всё труднее было вставать затемно. Ежедневное чтение Библии и молитвы наскучили Джонатану. Он завёл дружбу с одноклассником, который насмехался над верой в Бога, и это ещё больше усиливало в душе мальчика чувство одиночества и разочарования. Ему даже стало казаться, что тот месяц в лагере был просто прекрасным сном.
И всё же, прежде чем окончательно отречься от веры, Джонатан решил поговорить с одним пожилым человеком, дедом тех ребят, что пригласили его летом в лагерь. Их семьи были знакомы и изредка ходили друг к другу в гости. Однажды Джонатан слышал этого человека в церкви и смутно чувствовал, что совет проповедника мог бы помочь разрешить его сомнения. То был мягкий, интеллигентный старик с добрыми голубыми глазами; мальчика тянуло поговорить с ним. Он позвонил и получил приглашение зайти на чашку чая.
Когда Джонатан подъехал на велосипеде к воротам дома, он чувствовал себя довольно тревожно и неуверенно. Как он расскажет о своих сомнениях, да и есть ли о чём говорить? Однако старик встретил его так приветливо, что мальчик успокоился. Они уселись в кресла, стоявшие возле старомодного камина; жена хозяина принесла чай, и Джонатан вскоре совсем расслабился и разомлел от тепла и тёплых хлебцев с маслом. Разговор завязался сам собой, и два человека - старый и молодой -с удовольствием обсуждали различные проблемы и даже спорили. Неожиданно хозяин спросил:
- Ты по-прежнему ходишь в церковь? Думаю, что о важных жизненных вопросах полезно беседовать со своим священником или пастором.
Джонатан замялся.
- Откровенно говоря, я туда не хожу, - признался он. -Родители обычно посещают церковь на Рождество и на Пасху, в воскресенье же всегда находится уйма дел... Вообще-то раз или два я туда заходил, но это мне показалось скучным занятием. Я стараюсь читать по воскресеньям Библию и порой езжу работать на садовом участке за город, но что касается церкви...
Старик задумался. Затем он взял щипцы, наклонился и вытащил из камина маленький кусочек угля и положил его на решётку.
- Взгляни-ка на этот уголёк, - спокойно сказал он мальчику, - и понаблюдай, что с ним будет происходить.
Джонатан уставился на раскалённый докрасна камешек и увидел, что тот меняется на глазах: вот уже красный цвет сменился пепельно-серым, сияние погасло. Тогда старик снова взял уголёк щипцами и положил обратно в огонь.
- А теперь что с ним происходит?
Удивительное дело! Бесформенный грязно-серый комочек снова ожил, засветился, и алая кровь большого общего огня вновь заиграла в нём.
И тогда старик объяснил Джонатану, что христианин не может совершать служение Богу в одиночку, как и один солдат не в состоянии вести войну, как рука или нога не действует отдельно от всего тела.
- Солдат - часть армии, - говорил он, - рука - часть тела. Когда мы становимся христианами, то превращаемся в часть единого тела - истинной Церкви Христовой. Люди, живущие в разных странах, по ряду причин строят различные церкви и поклоняются Господу по-разному, но все они любят Иисуса, и все они составляют одно тело в глазах Бога. В одиночку ты рискуешь потерять веру - она может остыть. Но рядом с братьями во Христе, в совместной молитве, в даянии, чтении Писания твоя вера будет расти и укрепляться, твоя любовь будет становиться всё горячее, а свет - всё ярче.
Когда Джонатан возвращался на велосипеде домой, он твёрдо решил в следующее же воскресенье отправиться в церковь и присоединиться к братьям, любящим Иисуса и совместно молящимся Ему. Мальчик понял, что ему необходимо вернуться и присоединить огонь своей души к большому общему пламени.
Одни люди более склонны к общению, другие менее. Если ты скорее замкнутый человек, чем общительный, то, возможно, чувствуешь себя стеснённо в коллективе. И всё же большим подспорьем в твоей жизни как христианина стало бы участие в каком-либо обществе единоверцев: в воскресной школе, в церковной общине - общение со старшими, со сверстниками, с младшими. Может быть, вначале тебе будет трудно и потребуется несколько недель на то, чтобы привыкнуть к новому образу жизни и начать находить в нём радость. Но если ты преодолеешь первые трудности, то вскоре обретёшь друзей, с которыми у тебя так много общего - вопросы, проблемы, трудности и радости, но прежде всего - вера в Иисуса. Ты получишь помощь и поддержку братьев и сам научишься помогать другим.
КЛЮЧ. "Не будем оставлять собрания своего, как есть у некоторых обычай; но будем увещевать друг друга..." (Евр. 10:25).
МОЛИТВА ИИСУСА. "Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, - да уверует мир, что Ты послал Меня" (Ин. 17:21).
МОЛИТВА. Господи, молю Тебя за мою церковь и за всех, кто молится и проповедует в ней. Помоги мне быть усердным и прилежным в посещении богослужений, особенно в воскресенье, ибо это - Твой день. Помоги мне лучше и глубже узнать Тебя и стать настоящим членом церкви. Научи меня, что я должен делать, чтобы это желание исполнилось!
ПОДУМАЙ: присоединиться к группе братьев по вере чрезвычайно полезно для тебя. Но помни, что при этом ты сам являешься источником помощи и поддержки для других.