Зрелище сбивало с толку. Шейда спала как самая обыкновснная девушка, утомленная дневными заботами: одна рука — на лице, прячет глаза от солнца, другая покоится на животе, колено прижато к груди, приоткрывая холмик лобка. Роскошная копна темных волос, полные груди с розоватыми сосками, длинные стройные ноги — все это слабо ассоциировалось с внушающими ужас размерами.
Туман в голове рассеялся, уступив место шоку. В своих рассказах худжири ни разу не обмолвились о красоте Шейды. Может, не замечали в свете ее зверств. Впрочем, неважно. Главное, цель найдена — ничего не подозревающая и уязвимая. Правда, с такого расстояния ее не достать. Но и спуститься на равнину — пара пустяков… Первый выстрел разбудит великаншу. А второй вышибет ей мозги.
Хилл победно улыбнулся. Дело плевое, а выгода двойная. За работу ему заплатит Галактический совет, и худжири пообещали пятьсот голов скота тому, кто избавит их от монстра — порождения нелепой прихоти. По галактическим меркам пятьсот голов сулили целое состояние. Душа пела от мысли, сколько шикарной обуви можно накупить. Руки тряслись в предвкушении.
Угрызения совести длились секунду; настоящее раскаяние придет позже.
Хилл отодвинулся от края участка и встал. Слева, чуть поодаль, начинался пологий склон. Ступив на него, охотник стал спускаться, лавируя среди высоких, в человеческий рост, ягодных кустов. Многие ветви были поломаны, ягоды рассыпаны по земле. Внезапно холм вздрогнул так, что Хилл едва не потерял равновесие…
У подножия Хилл взял «веслих» на изготовку и осмотрел местность через прицел. На приличном расстоянии от склона из земли вырастал не замеченный прежде каменный массив. Укрытие — лучше не придумаешь. Хилл направился туда, не сводя глаз с лощины, где дремала Шейда. Странно, что отсюда ее не видать… Странно? Как бы не так! Он, опытный охотник, попался в расставленную ловушку, как последний дурак. Потрясенный, Хилл застыл, не в силах шевельнуться. Потом испуганно рванул в сторону, но поздно. Таинственный массив пришел в движение, устремив к нему глыбоподобный «утес». Каменные пальцы сомкнулись на груди. Выбитый из рук «веслих» улетел к подножию горы. От чудовищной хватки из легких вышибло весь воздух. Небо, еще секунду назад такое ослепительно–синее,. вдруг потемнело…
Антистрофа
Воспевая монстров, созданных примитивными расами, и охотников, что бесстрашно сражаются с ними, нужно понимать, что по сути мы прославляем одно и то же.
Худжири с Первобытной планеты придумали Шейду, чтобы пугать детишек, а в итоге испугались сами. У костра рассказывали байки одна страшнее другой; легенда о Шейде росла как снежный ком, а вместе с ней росла и героиня. Для пущего эффекта её поселили в необитаемой долине, расположенной всего в двух днях пути от урожайных полей и пастбищ. По замыслу создателей Шейда не была людоедкой. Она питалась орехами, ягодами и плодами диких яблонь. Вот только по жестокости ее забавы мало уступали людоедству. Ей внушили, что мир — это огромный манеж, а люди — куклы.
Постепенно хѵджири уверовали в собственные басни. Среди примитивных народов не бывает скептиков: если верят, то все без исключения. В случаях, когда привнести зерно сомнения некому, рождается парадокс. Целый народ свято верит в то, чего не существует. Как следствие, возникает когнитивный диссонанс, под его давлением реальность сдает позиции, и вымысел становится явью.
Ясным погожим днем Шейда нагрянула к худжири, уселась возле деревушки и стала играть домами и спрятавшимися в них людьми. Она переворачивала жилища вверх дном, поднимала туземцев высоко над землей и швыряла головой вниз. Катала телеги взад–вперед, пока не отваливались колеса. Вырывала с корнями деревья и пересаживала их на сельскую площадь. Посреди священной аллеи усопших вождей прорыла канал, перенаправив ручей, веками омывавший окрестности деревни. Разрушила ротонду — усладу и гордость местных вождей, разнесла в щепки сарай, где хранились инструменты общины. Наигравшись вволю, Шейда зевнула и улеглась спать, напоследок сбив ногами чудом уцелевшие постройки. Голову пристроила на кургане, где покоились десять поколений усопших вождей. Проснувшись после обеда, великанша отыскала новую деревню и её тоже смела с лица земли, сокрушаясь, что не нашла ни одного человечка поиграть. Перевернув силосную башню, она вернулась в долину.
За первым набегом последовали другие. Деморализованные худжири побросали дома и разбежались по лесам, пещерам и лощинам. Шейда выслеживала беглецов и снова начинала свои жуткие игры.
Наконец весть о бедах худжири достигла отделения Галактического Совета. Оттуда она попала прямиком в штаб.
Изучение космоса в последние годы привело к открытию целого ряда сверхсуществ. Для борьбы с ними был создан специальный отряд. Кроме того, после досконального и кропотливого исследования истории человеческой расы выяснилось, что фантазии примитивных народов зачастую становились явью, и многие мифические персонажи существовали в реальной жизни. После убийства одного из них Галактический Совет и придумал название для бойцов спецотряда.
Когда поступил сигнал о проказах Шейды, под началом Галактического Совета служило с десяток «беовульфов». Как назло, большинство находились на задании, из свободных сумели разыскать только Нормана Хилла.
Итак, знакомьтесь: Норман Хилл, убийца гогмагогов. гренделей и фафниров. Завсегдатай межгалактических борделей, мазохист…
Безумец Норман Хилл.
Строфа
В проблесках сознания Хиллу чудилось, будто он лежит в тесной колыбели, подвешенной к огромному маятнику, который раскачивается с угрожающей амплитудой. В такт покачиванию слышались глухие удары, напоминающие раскаты грома.
Хилл боялся открыть глаза и разрушить иллюзию — единственное, что еще спасало его от безумия.
Когда туман в голове рассеялся, нахлынула боль. Ломило грудь, особенно левую половину. Внезапно «маятник» остановился, и «колыбель» сменилась чем–то твердым. С ритмичными интервалами дул ветер, но израненное тело не ощущало заветной прохлады
Хилл лежал, не шевелясь, и мучительно вспоминал. Надо признать, он облажался: наверное, Шейда засекла «мотылька», пока собирала ягоды, проследила, куда он сядет и, быстро сообразив что к чему, притворилась спящей, чтобы заманить незваного гостя в долину. Сам виноват — слишком буквально воспринял россказни худжири о несмышленом дитя. Шейда оказалась неглупа, даже очень, и вдобавок обладала развитой интуицией: сразу поняла, что, увидев ее, Хилл не поверит собственным глазам и предпочтет реальности стереотип.
Смирившись с поражением, Хилл разлепил веки.
Была глубокая ночь. Он лежал в огромном коробе с прутьями вместо стен. Судя по характерному запаху, клетка служила темницей уже не в первый раз. Сквозь прутья можно было видеть залитую лунным светом густую листву. Превозмогая боль, Хилл встал. Прутьями оказались стволы, расположенные почти вплотную. Пол и крышу заменяли перевязанные лианами сучья.
Внезапно его осенило: он в клетке, подвешенной на дереве. Далеко внизу, на расстоянии километра, в мерцании звезд знакомо поблескивало озеро. Выходит, Шейда пронесла пленника через всю долину.
Но где же сама тюремщица? Отправилась навестить худжири?
Услышав ритмичные завывания ветра, Хилл опустил взгляд. От подножия дерева к лесу тянулся гладкий гранитный монолит. На равнине он примыкал к поистине гигантскому массиву с двумя выпирающими вершинами. Оттуда уходил на север, к озеру, где разветвлялся надвое; на юге его венчал огромный валун, окаймленный густой чащей…
Снова подул ветер; величественные вершины вздымались и опускались. Сегодня худжири повезло — Шейда осталась дома.
Хилл перетянул ноющие ребра пластырем, найденным в походной аптечке. По счастью. Шейда не забрала ни рюкзак, ни пояс, только вдребезги разбила рацию. Он откопал сухпаек, молча поел и запил водой из фляги. Потом снова закинул за спину рюкзак и принялся изучать темницу.
Выводы напрашивались неутешительные. Стягивающие стволы лианы оказались на удивление прочными, а ножа под рукой не было. Прутья намертво крепились к крыше и полу и никак не желали ломаться. После тщательных поисков обнаружилась дверь: шесть вертикальных бревен, еще два поперек, на петлях из прочных лиан.
Хилл понимал, что впустую тратит время. Даже сумей он выбраться из темницы, с такой высоты ему не слезть.
Осознав всю тщетность своих усилий, он растянулся на полу и забылся беспокойным сном. Утром его разбудил громкий всплеск и оглушительное фырканье. Шейда купалась в озере. Вода струилась по необъятной груди, густые волосы рассыпались по плечам. Алебастрово–белая, как у худжири, кожа была неподвластна палящему солнцу.
Стоя по пояс в воде, великанша принялась расчесывать спутанные пряди «позаимствованными» у крестьян пахотными вилами. Длинные, но очень редкие железные зубья не справлялись с буйной гривой девы. Кое–как пригладив шевелюру, Шейда швырнула «гребень» на берег и по горло погрузилась в воду. Волосы ровной пелериной накрыли поверхность, и прическа приказала долго жить. Почувствовав на себе пристальный взгляд, Шейда подняла голову… и улыбнулась.
Наконец она выбралась на сушу: потоки воды сбегали по обнаженному телу и срывались с крутых бедер. Попрежнему улыбаясь, Шейда двинулась к клетке. Хилл испуганно прижался к стенке. На фоне насыщенных утренних красок лицо тюремщицы казалось совсем огромным. С высоты горного хребта она смотрелась юной красавицей, в озере плескалась прелестная великанша, вблизи же Хилл увидел чудовище Брови — как поросшие чащей гранитные уступы. Нос точно отвесная скала. Родинка на щеке походила на язву, за массивными губами хищно поблескивали желтоватые зубы.
В следующий миг огромная ладонь заслонила свет. Хилл, не в силах пошевелиться, наблюдал, как длиннющие пальцы распутывают лианы, подпирающие дверь.
Створка распахнулась. Шейда достала пленника и осторожно поставила на землю Взгляд охотника скользнул по бледным столпам ног, по темнеющему бугорку Венеры, поднялся по необъятному животу к алебастровым холмам грудей и уперся в улыбающееся лицо.