Снаружи начали твориться странные вещи.
Машина гвардейцев вспыхнула в невесть откуда взявшемся огненном смерче. Взрыв раскидал бойцов Сухомлинского, но некоторые выжили. Рядом тотчас нарисовались силуэты в капюшонах, добили стонущих и матерящихся неудачников, после чего свернули за угол и растворились в снежной круговерти.
У главного входа материализовался прыгун.
Выпал из неоновой мглы, заштрихованной серыми хлопьями, крутанулся, запуская серп кусаригамы, и начал в одиночку выкашивать ряды подготовленных бойцов. Крики, ругань, хаос. Кровавые росчерки, отрубленные конечности. Чёрные брызги на тротуаре. Шарахающиеся в стороны прохожие. Убийца обращался с кусаригамой мастерски, почти как я.
И снова — исчезновение.
Только трупы на асфальте.
Федя едва успевает перебрасывать дубля между локациями. Для ребёнка всё это выглядит жутковато, но мир, в который я попал, довольно суров. Здесь одарённые с ранних лет привыкают к смерти.
Призрак в здании.
Здесь почти все гвардейцы мертвы. Все, кроме сопровождающих барона Сухомлинского. Глава Рода спускается вниз по служебной лестнице, ничего не подозревая. В какой-то момент на лестницу выходят мои люди. Этажом выше и ниже. Отрезают аристократа с бодигардами от дверей. Первого охранника валят отравленной иглой в шею. Второй падает с метательным ножом в глазнице.
Барон выхватывает меч из ножен.
Подпрыгивает, зависнув в воздухе, пропускает второй нож под ногами и резко сокращает дистанцию со своим противником. Даже кейс не выпустил, жадина. Убийца успевает метнуть ещё один нож, Сухомлинский подставляет чемоданчик наподобие щита. Клинок высекает искру на металле и падает на ступеньки. Взмах — и нет моего ассасина.
Да что ж такое!
В спину аристократа впивается игла.
Левитатор словно «спотыкается» в воздухе, конвульсивно дёргается и… падает. Чудеса с нарушением законов гравитации закончились. Меч со звоном врезается в перила и скатывается по лестнице вниз. Туда же с грохотом отправляется кейс.
— Пора, — говорю я Феде.
Проекция оружейника материализуется, обрастает плотью и кровью, вот только она похожа не на малолетнего увальня, а на одного из убийц Ока. В два прыжка дубль достигает площадки, на которую скатился ценный груз. Подхватывает кейс за ручку и бесследно исчезает.
Игла, выпущенная вторым фанатиком, пронзает пустоту.
Глава 7
— Да что с вами такое?
Соседи отвлеклись от своего необычного занятия.
Федя валялся на ковре в гостиной, двигал руками и ногами, шуршал бумажками, и на его лице поселился абсолютный восторг. Джан стояла на кресле и расшвыривала деньги. Банкноты оседали на толстяка подобно палой листве. Свежие хрустящие купюры фланировали по комнате, кружились, устилали ворс ковра, диван и журнальный столик.
Джан со смехом швырнула новую порцию бабла.
— Сергей, не будь душнилой.
— И кому всё это собирать?
Оружейник перевернулся и сделал вид, что плывёт по ковру, загребая воздух пухлыми ручонками. В эту секунду он напоминал выброшенного на берег тюленя.
Джан швырнула в меня нераспечатанную пачку.
Я ловко выхватил рубли из воздуха.
— Мы и соберём, — подал голос толстяк. — Ты разве не смотрел «Волка с Кисловского переулка»? Помнишь, как он бабками кидался?
— И карликами, — поддержала Джан.
— Не помню, — честно признался друзьям. — Я вообще в кино редко хожу.
— Оно и видно, — Федя уселся на ковре и стряхнул с плеча сторублёвую купюру. — Такой праздник души испортил.
— Дело есть, — смахнув с дивана несколько банкнот, я уселся поудобнее и посмотрел на деловых партнёров. Нельзя забывать, что они дети. Джан поумнее и постарше, но всё же. — Я скоро уезжаю в Сусс. Вы контракты подписали?
— А то, — Джан спрыгнула с кресла и уселась на подлокотник.
— Анкеты заполнили?
— Угу, — буркнул Федя.
Атмосфера безудержного веселья развеялась.
— Теперь слушайте меня внимательно, — убедившись, что привлёк внимание, продолжил: — Я сейчас отправляюсь в родовое гнездо Сухомлинских, чтобы подписать мирное соглашение. Компанию мне составит Николай Филиппович. После того, как мы уладим формальности, останется закрыть вопрос контрибуции.
— И? — Джан начала догадываться, к чему я клоню.
— Эта ответственность ляжет на твои хрупкие плечики, — завершаю моральный разгром. — Ты, дорогая, теперь мой официальный представитель. И должна следить, чтобы от нас ничего не укрыли.
— После завершения войны банковские счета проигравших замораживаются, — вспомнила Джан. — Они ничего не спрячут.
— Если только не работают с моим банком, — ухмыляюсь в ответ. — Ганза чихать хотела на Дом Эфы и наши внутренние заморочки.
— А от меня что нужно? — встрял Федя.
— Запускай время от времени проекцию и присматривай за этими клоунами, — распорядился я. — Чтобы не расслаблялись.
— И всё?
— Не всё, — самое сладенькое я приберёг напоследок. — Сегодня мы переезжаем на земли Рода. Это первое. А второе — ты идёшь в школу.
— Чего? — оружейник чуть не поперхнулся от возмущения.
— Того, брат. От инквизиции больше прятаться нет смысла. Ты — оружейник, официально работающий на меня. Лицензия уже получена, сертификат одарённости с подтверждением ранга сделаешь сам. Джан поможет.
— Поможет? — теперь недовольство сквозило в голосе морфистки.
— Сгоняй с ним на Монетный бульвар, — пояснил я. — Но это после того, как мы запишем Фёдора в частную школу Макаренко. Там он пройдёт испытание, останутся лишь мелкие формальности.
— Школа Макаренко, — Джан задумалась, вспоминая. — Это для внеклановых аристо?
— Не только. Финансисты и члены торговой гильдии, не желающие вступать в клан, тоже записывают детей в эту школу. Говорят, не хуже гимназии, только без Великих Домов.
— Звучит неплохо, — внезапно согласилась девушка.
— А за чей счёт? — вскинулся практичный Федя.
— За твой, разумеется, — хмыкнул я. — Не я же там буду учиться. Не благодари.
Толстяк предпринял героическую попытку отклонить неизбежное:
— И как мне ездить в эту вашу… школу? Я же в горах буду жить.
— Хорошая новость, — сообщил я, — заключается в том, что из Красной Поляны тебя будет забирать школьный автобус. А располагается это чудесное заведение совсем недалеко, в одном из горных пансионатов. Виды из окна — закачаешься.
Федя приуныл.
И приступил к сбору раскиданных бумажек.
— Эй! — Джан догнала меня в прихожей. — Я с тобой поеду.
— Зачем? — влезаю в ботинки и начинаю завязывать шнурки. На улице второй день метёт, надо утепляться. — Я и сам справлюсь.
— Ну, я же твой представитель. Заодно познакомлюсь с легендарным эмпатом.
— И это никак не связано с нежеланием прибираться в гостиной? — я хитро подмигнул девушке.
— Вовсе нет! — рассмеялась Джан.
— Сделаю вид, что поверил. Но… тачка двухместная. А нас трое.
Джан на секунду задумалась.
— Прямая переброска? Через Бродягу?
Я просчитал в голове варианты.
И пришёл к выводу, что соседка права. Так будет быстрее, да и побеждённые аристо должны увидеть, с кем имеют дело.
— Хорошо. Бродяга, вот адрес…
Я открыл дверь и шагнул в заснеженный двор.
Для сторонних наблюдателей это выглядело так, словно в стене прорезался внезапный проём. В стене казармы, к которой пристыковался Бродяга. Тот ещё сюр.
Джан и Николай Филиппович держались за моей спиной.
Опасались нападения.
Я с улыбкой осмотрел тех, кто вышел с нами поговорить. Старшая жена, средний сын, командир гвардии и добрый десяток воинов. Бойцы держались изо всех сил, но от них веяло страхом.
На мне был экранирующий обруч для защиты от ментальных вмешательств. Николай Филиппович прикрывал Джан, а попутно сканировал мысли и чувства окружающих. Мы не могли обмениваться мыслефразами, но при необходимости инструктор даст мне знать о наметившихся проблемах.
Из оружия со мной была лишь трость.
Отца Алисы я нанял на службу утром. Теперь этот человек отвечает за ментальную безопасность и ведёт сложные переговоры, с которыми Джан может не справиться. Сейчас он держит в руках папку с документами. Джан вышла налегке — в светло-голубых джинсах, модных полусапожках и укороченной дублёнке. С распущенными волосами смотрелось изумительно, как по мне. Старик предпочитал носить старенькое пальто и деловой костюм-тройку.
— Добрый день, господа, — я посмотрел в упор на своих противников. — Кто из вас уполномочен со мной разговаривать?
По логике вещей, главой Рода должен стать средний сын, но ему по виду лет двенадцать.
Вперёд выступила Вероника Сухомлинская, мать наследника. Женщина лет сорока пяти, вполне славянской наружности. Она мне сразу не понравилась. Жёсткий взгляд, ощущение исходящей силы. Возможно. и следовало их всех перебить, но я не мясник.
— Виталий Сухомлинский, — представила своего сына Вероника. — Нулевой ранг, жетон отсутствует. Будучи официальным опекуном, я беру переговоры на себя. Сын всё подпишет, я заверю документ родовой печатью.
— Прямо здесь? — я не мог скрыть сарказма. — Даже на чай не пригласите?
Баронесса поморщилась.
Звать врага в дом — верх потери лица. Прикол в том, что я могу туда войти, если посчитаю нужным. И все присутствующие это осознают.
Гвардейцы Рода смотрели на меня со смесью неприязни, страха и восхищения. Никто не понимал, почему пятнадцатилетний паренёк ничего не боится, ведёт себя так нагло и без особых сложностей выигрывает войну. Покойный барон не был слабым одарённым, уделял прорву времени тренировкам и всё же был сметён за один день. Так просто не бывает, но вот он факт.
Вероника выкрутилась достойно.
Щёлкнула пальцами, и слуги притащили раскладной столик с парой стульев. Нечто подобное я брал с собой в походы, когда забирался с детьми в дикую глушь. Правда, мы жили в палатке.
— Покончим с этим, — процедила баронесса.