В Дрездене он подолгу останавливался в залах математических и ремесленных инструментов. Он научился делать компасы, вытачивать сложные детали на токарном станке, гравировать на медных пластинах…
А вот что касалось планов найти союзников в борьбе с Турцией, то тут Пётр потерпел неудачу. Бранденбургский курфюрст Фридрих III дал согласие на военный союз с Россией, но не против Турции, а против Швеции. В Голландии русские послы четыре раза встречались с правительством по турецкому вопросу. Но голландцы каждый раз вежливо отказывали в помощи.
В Вене у австрийского императора Леопольда Петру дали понять, что мир с турками для Австрии важнее, чем война. При встрече с саксонским курфюрстом Августом II (он же и король Польши) выяснилось, что общий неприятель у Петра и Августа только один – Швеция.
Всё это привело к тому, что русский царь решил добиваться выхода к морю не на юге, а на северо-западе. Тем более что земли в той части Балтийского моря ещё в давние времена были русскими – принадлежали древнему Новгороду (Карелия, Ижора, устье Нарвы). Однако, прежде чем начать войну со Швецией, России нужно было обезопасить свой юг – заключить мир с Турцией. Наконец 3 июля 1700 года необходимое мирное соглашение состоялось, и уже в сентябре того же года пушки Петра начали обстреливать шведскую крепость Нарву (древнерусское название – Ругодев).
От первой Нарвы до второй
Осада и поражение под Нарвой стали хорошим уроком для Петра. У русского царя было примерно в пять раз больше войск, чем у шведов. Но какие это были войска! Плохо обученные рекруты даже не всегда понимали, чего от них хотят командиры. Да и самих офицеров в русской армии не хватало. Во главе армии Пётр поставил австрийского генерала Фон де Круи.
Низкая боеспособность армии начала проявляться сразу. Обстрел крепости быстро прекратился: оказалось, не подвезли пороха, ядер и бомб. Выстрелы раздались лишь из крепости, и русские терпели потери: бомбардиры у шведов были меткие. Осада приняла вялый характер. Пётр уехал на переговоры в Новгород к своему союзнику Августу II. Зато к Нарве в спешном порядке успел подойти с подкреплением шведский король Карл XII. Он сумел быстро окружить расположение русской армии и начать атаку.
Де Круи не владел русским языком. В напряжённый момент боя генерал попадал в нелепое положение.
– Стрелять картечью, – распорядился де Круи, увидев шведов.
Но как понять этот приказ, когда у пушек не было зарядов?
– Держать левый фланг! – кричал генерал по-немецки, но там была река. В русской армии началась сумятица.
– Немцы нам изменили! – шумели солдаты.
Конники Шереметева кинулись вплавь через Нарву. Во время переправы погибло более тысячи человек. Пехота из дивизии Головина бросилась густой толпой к мосту. Он рухнул. Погибель нашли себе сотни солдат. Генерал и иностранные офицеры без лишних проволочек сдались.
Ночью, когда сражение стихло, Карл предложил противнику достойную капитуляцию. Русскому войску он дал право уйти, захватив оружие (кроме пушек). Русские поверили слову короля. Но как только они перешли восстановленный мост, шведы набросились на них и разоружили солдат, а офицеров взяли в плен.
После победы под Нарвой слава восемнадцатилетнего короля Карла XII возросла в Европе ещё больше. Перед ним теперь стоял выбор: продолжать военные действия против Петра или же ударить по другому своему противнику – Августу II. Армия у Августа была в ту пору сильнее русской, значит, оставлять её у себя в тылу неблагоразумно. Итак, Карл решил наказать Августа. А до Петра, мол, дойдёт свой черёд.
Однако русский царь, потерпев поражение под Нарвой, не пал духом. Что ж, если шведы прекрасно воюют, значит, стоит у них поучиться, а затем, глядишь, можно и вновь повернуть на них пушки. Правда, с пушками-то и было хуже всего. Одно дело – собрать новых рекрутов для армии и флота, но где взять медь, чтобы отлить новые пушки взамен потерянных на войне?.. И вот по всей России читают царский указ: «В государстве от церквей и монастырей снять колокола для пушек и мортир». И вскоре пушки «хорошей работы» из перелитых колоколов появились. Понимая, сколь необходимы для армии военные специалисты, Пётр в 1701 году открывает в Москве первое учебное заведение – Навигационную школу.
– Сия школа, – говорит он, – нужна будет не только морскому ходу, но и артиллерии и инженерству.
Конечно, знаниями выпускников этой школы Пётр воспользуется не скоро, но он умел смотреть вперёд, в будущее.
С 1702 года начались и первые победы над шведами. Возле деревни Эрестфер 17-тысячный корпус Шереметева напал на отряд генерала Шлиппенбаха, у которого имелось под ружьём примерно столько же солдат. Шведы потеряли половину своего войска.
– Мы можем наконец бить шведов! – воскликнул Пётр, прочитав донесение Шереметева.
На радостях он награждает всех участников сражения. Шереметеву присвоено звание фельдмаршала и вручён орден Андрея Первозванного.
В октябре 1702 года русские выходят к Неве. Войска, которыми командует сам Пётр, осадили крепость Нотебург (древнерусское название – Орешек). Крепость располагалась на острове – там, где Нева вытекала из Ладожского озера. Многочисленные её пушки были направлены на оба берега. Пётр осадил Нотебург четырнадцатью полками. После трёхдневного обстрела и штурма крепость была взята. Обрадованный Пётр сказал:
– Правда, очень крепок был сей орех, однако, слава Богу, счастливо разгрызен.
Крепость получила новое название Шлиссельбург (город-ключ). Название как бы обозначало ключевое положение города на Неве – за ним уже открывалась земля неприятеля. После этой победы была взята ещё одна важная для России крепость – Ниеншанц, которая находилась в устье Невы. Теперь уже река по всему своему течению была отвоёвана русскими. А ещё через несколько дней Пётр одержал здесь первую морскую победу над шведами.
Произошло это так. Шведский адмирал Нумерс, не зная, что Ниеншанц уже взят русскими, вошёл в Неву на двух кораблях из своей эскадры и стал неподалёку от крепости. На одном фрегате было десять пушек, на другом – восемь. У Петра было всего тридцать лодок, на которых матросы имели лишь ружья и гранаты. Царь сам составил план атаки. Он разделил лодки на две группы. Одной командовал Пётр, другой – Меншиков. Первая группа отрезала фрегатам выход из Невы к морю, вторая – напала на корабли с противоположной стороны. Атака лодок, с которых градом летели пули и гранаты, ошеломила шведов. Им ничего не оставалось сделать, как сдаться. Эту первую победу на воде царь считал особенной. Даже велел выбить медаль с надписью: «Небываемое бывает».
Пётр осознавал, что шведы попытаются, и не раз, вновь захватить отвоёванные у них земли. Поэтому он решил сразу же основать здесь несколько крепостей. Главная из них – Санкт-Петербург – стала великим городом, будущей столицей России. Неотложным делом Пётр считал и строительство крепости Кронштадт на острове Котлин, который находился в 30 верстах от Петербурга.
Утвердившись на Неве, царь тут же начинает возводить верфи для военных кораблей. Пётр торопится. Сорок три корабля уже были заложены на Олонецкой верфи в 1703 году. А знаменитая Адмиралтейская верфь в Петербурге спустила на воду первый военный корабль в апреле 1706 года, вскоре после взятия русскими войсками Дерпта (древнерусского Юрьева) и Нарвы.
Пётр лично принимал участие в штурме обоих городов. Помните, как обманул русских солдат и офицеров, нарушив своё королевское слово, Карл XII, при отходе их с нарвских позиций? Пётр же, сколь отважен был в бою, столь же вёл себя благородно по отношению к побеждённому противнику, если тот честно исполнял воинский долг во время сражения. Так, при капитуляции дерптского гарнизона Пётр, оценивая их мужество при осаде, разрешил офицерам оставить шпаги, а солдатам – треть оружия.
Кроме того, он приказал:
– Убравшимся восвояси солдатам и офицерам с их семьями дать просимый ими месячный запас продовольствия, а также телеги для вывоза имущества.
Взяв Дерпт, Пётр помчался к Нарве: она уже была осаждена русскими войсками. Её комендантом был всё тот же Горн, который командовал гарнизоном четыре года назад. Нарвский комендант считал, что к стенам его крепости пришла опять такая же слабая и плохо вооружённая армия, как и прежде. Поэтому на почётные условия капитуляции, которые ему были предложены Петром, он ответил язвительной насмешкой – вспомните, мол, что с вами случилось в прошлый раз.
Теперь за свою заносчивость Горн поплатился дважды. Сначала придумал, как проучить надменного коменданта, Александр Меншиков:
– Пётр Алексеевич, а что, ежели мы перед крепостью разыграем «потеху», как раньше в Преображенском…
Царь с давних пор хорошо знал хитрого Алексашку и не удивился его словам. Молвил:
– Сказывай, чего у тебя там?
– А вот чего. Два-три полка мы переоденем шведами, и пусть они придут с той стороны, откуда Горн ждёт подкрепления.
– Умница! – уже начал догадываться Пётр.
– Между ними и нашими как бы начнётся сражение. Из крепости, ясное дело, поспешат поддержать своих, откроют ворота…
– Толково, – рассмеялся царь. – Я «играю» за шведов, а ты отбиваешься.
Так всё и произошло. Горн, хотя и разглядывал в подзорную трубу поле «боя», но принял всё за чистую монету. На «шведах» были синие мундиры, в руках – белые и жёлтые знамёна. Комендант приказал ударить в тыл русским и… жестоко поплатился. Всего за сорок минут ожесточённого боя Нарва была взята.
Другой урок Горн получил от самого Петра за то, что подал сигнал о капитуляции после того, как погибли многие солдаты, чего можно было избежать.
– Не ты ли во всём виноват? – накинулся Пётр на Горна. – Не имея никакого средства к спасению города, мог ли ты не выставить белый флаг? – Потом, выхватив шпагу, обагрённую кровью, сказал: – Смотри, это кровь не шведская, а русская. Я своих колол, чтобы удержать бешенство, до которого ты довёл моих солдат своим упрямством. – И разъяренный царь влепил Горну увесистую оплеуху.