вердив свою власть в Берестье, Ягайло один за другим принялся отнимать у Яноша с Витовтом Мельник, Дорогичин, Каменец и Сураж, почти не встречая сопротивления. Отряды польской шляхты, оставленные в этих городах, видя численное превосходство противника, сочли за лучшее отойти в глубь Мазовии. Вся беда Яноша была в том, что его войско не было подчинено железной дисциплине, в нем каждый воин был как бы сам по себе. Войско шляхтичей могло проявлять чудеса храбрости, бить противника, превосходящего втрое-вчетверо, но все это происходило не из каких-либо великих побуждений, а из жажды славы, подвигов, золотых рыцарских шпор.
Отобрав у Яноша вышеупомянутые земли, Ягайло, вопреки ожиданиям, не остановился на прежних границах своего княжества, а повел войско в глубь Польши. Победным маршем Ягайло дошел до Вислы. Поляки успели угнать все лодки, разрушить все мосты через реку, и литовцы первое время остановились в нерешительности перед возникшей на пути водной преградой. Но вот, один из воинов, по имени Радивил, с криком: "Тут воде не быть!", бросился в реку и, держась за конский хвост, поплыл к противоположному берегу. Примеру смелого литовца последовала вся армия Ягайлы.
Перебравшись через Вислу, войско разложило тысячи костров вблизи города Завихоста и принялось сушиться. Затем каждый из воинов взял из костра по горящей головне и поскакал к близлежащему городу. Тысячи факелов одновременно полетели за деревянные крепостные стены, и вскоре Завихост был объят пламенем. Ворота города распахнулись, и прямо в руки литовцев полетели, спасаясь от огня, паны и паненки, воины и мастеровые. Многие из них несли с собой самое ценное, что было в доме. Захватив и разграбив многие польские города и села, литовцы с богатой добычей вернулись домой.
После набега Ягайлы во владениях Витовта остались только три небольших деревеньки в Мазовии, полученные от Яноша в ленное владение. Для князя, обладавшего огромными землями на территории Литвы, Белой и Южной Руси, это было очень мало, а большего Янош дать не мог. Витовт понял, что мазовецкий князь не тот человек, который поможет ему вернуть Литву. И вот, в один из осенних дней, литовский князь с женою — оба в походном облачении — вошли в кабинет Яноша.
— Я вижу, вы собрались куда-то ехать? — Догадался властитель Мазовии.
— Да, Янош, Мы покидаем тебя. — Сказал Витовт. — Благодарим за все, что ты сделал для нас, и не поминай лихом. Моя мать, если не возражаешь, останется в Черске, ей здесь рядом с дочерью будет спокойнее.
— Далеко ли собрались мои дорогие гости? — Осведомился Янош.
— Пока еще не знаем, — уклончиво ответил Витовт. — Поедем искать союзников для войны с Ягайлом.
— А зачем ты Анну с собой берешь? Походная жизнь не для нее, тем более, моя жена к ней привязалась.
— Спасибо, князь, — вступила в разговор Анна, — но я твердо решила следовать за мужем. — О трудностях не беспокойся — за последние месяцы я ко всему привыкла.
— Ну, что ж, тогда прощайте, и помните, что у вас всегда есть друг в Черске, у которого в трудные времена вы найдете приют и поддержку.
Витовт в Пруссии
Отряд из восьми всадников приближался к столице Тевтонского ордена — Мальборку.
В первых двух без труда можно было узнать Витовта с женою. Третьим всадником был слуга Витовта, который помогал ему бежать из Кревского замка. Присоединился к изгнаннику-князю и литовский боярин Судимантас. Большую часть жизни этот человек преданно служил Кейстуту, волей судьбы попав в Берестье, он уехал с княгиней Бирутой в Мазовию, и вот теперь, изъявил желание сопровождать сына Кейстута. Еще четыре человека были мазовецкими шляхтичами из деревень подаренных Витовту. Литовский князь пришелся им по нраву, и поляки в поисках приключений последовали за ним.
Пугающим величием и несокрушимой мощью встретило путешественников логово злейшего врага литовского народа. Долгое время воинам Витовта пришлось дожидаться под высокими стенами, пронизанными двумя рядами бойниц, пока их, наконец, не впустили в город. Но вскоре новое препятствие встало на пути путешественников. И снова потянулись томительные минуты ожидания под стенами еще более грозного и неприступного среднего замка.
И вот массивные железные ворота распахнулись, и Витовт, подавляя в себе давно забытый внутренний трепет, направился к дворцу великого магистра.
У рабочего кабинета главы Ордена Витовта вновь остановили и сказали, что магистр пока что занят, но как только освободится, примет литовского князя. В ожидании вызова Витовт уселся на обитый атласом массивный стул, поставленный специально для посетителей. Через некоторое время дверь кабинета отворилась, и в коридор вышел высокий широкоплечий мужчина в наряде, украшенном золотыми цепями и прочими дорогими безделушками.
— Кто это? — Спросил Витовт стражника.
— Маршал Ордена Куно фон Хаттенштейн. — Ответил рыцарь.
При упоминании этого имени Витовт вздрогнул. Нынешним летом войско Куно фон Хаттенштейна вторглось в Литву и помогло Ягайле захватить власть. Это от него Витовту пришлось бежать из резиденции отца в Гродно, а затем жестокие служители креста безжалостно расправились с защитниками Трок.
Из оцепенения Витовта вывел голос стражника: — Князь! Князь!
— Что такое? — Встрепенулся Витовт.
— Великий магистр готов принять тебя.
Литовский князь быстрыми шагами направился к кабинету.
— Э, погоди, — преградил дорогу рыцарь, — сначала сдай оружие.
Новый магистр Тевтонского ордена хитрый и коварный Конрад Цольнер обрадовался Витовту не меньше, чем Янош мазовецкий. Казалось, что если бы высокий пост главы Ордена не обязывал сдерживать чувства, великий магистр бросился бы навстречу литовскому князю и расцеловал его в обе щеки.
— Приятно видеть у себя в гостях прославленного героя. — Молвил Конрад Цольнер. — Благодаренье богу, ты снова на свободе. А ведь, едва Орден узнал, что Ягайло несправедливо заточил тебя в темницу, тотчас же отправил ему гневное послание.
— Знаю, великий магистр, вашу заботу обо мне. Потому и пришел в Мальборк с надеждой на помощь.
— Я рад, Витовт, что ты, наконец, разобрался, кто твои враги, кто друзья. Ты и твой отец причинили много вреда Ордену, но не будем ворошить прошлое, ибо наш бог учит не помнить зло. Мы поможем тебе, Витовт, вновь стать великим князем литовским.
На этом и закончилось первое свидание Витовта с великим магистром. Конрад Цольнер отдал литовскому князю и его небольшому отряду дом в пределах среднего замка и позаботился, чтобы гости получили все необходимое.
В ожидании обещанной помощи Витовту скучать не пришлось. Уже на следующий день к великому князю явились гости. Это был литовский боярин Живас с двумя могучими, как дубы, сыновьями.
Два десятка лет тому назад магистр Ливонского ордена Арнольд взял в плен семью Живаса и увел с собой. Лишившись всех своих родных, боярин в отчаянии последовал за войском магистра и был тепло принят крестоносцами. Судьба долго бросала его по многочисленным владениям Ордена, но сердце старого боярина всегда было с родиной. И вот теперь Живас решил отдать делу торжества справедливости самое дорогое — своих сыновей. Оставляя Витовту двух сыновей, старый боярин надеялся таким образом заработать себе право возвращения на родину, где он был заклеймен как предатель.
Вести о появлении в Мальборке благородного потомка Кейстута мгновенно разнеслись по всей территории Тевтонского ордена, и ежедневно приходили к Витовту литовцы, оказавшиеся по какой-либо причине за пределами своей родины. Вскоре начали прибывать воины даже из самой Жемайтии. Уже через две недели отряд Витовта представлял собой внушительную силу. Воины сына Кейстута уже не вмещались в отведенном ему доме, и литовский князь собрался, было, к великому магистру просить дополнительный кров. Но Конрад Цольнер сам вызвал его.
— А ты, Витовт, не тратишь время зря. — Все с той же приветливой улыбкой встретил литовского князя великий магистр. — Говорят, ты у нас уже набрал целое войско.
— В Пруссии много моих соотечественников.
— Да, много, и как видишь, им здесь неплохо. — Заметил магистр и, в упор глядя на Витовта, спросил. — Ты что же, собираешься своими силами отнять трон у Ягайлы?
— Нет, великий магистр, мой отряд — капля в безбрежном море. Без помощи храбрых тевтонских рыцарей я не смогу отвоевать у Ягайлы даже приграничной деревеньки. Но если с помощью твоих войск мы и возьмем Вильно, то без поддержки литовцев мне в нем не удержаться. Надо думать о будущем, великий магистр.
— Что ж, тоже правильно, Витовт. Тебе нужны союзники в Литве, и я, пожалуй, смогу помочь в этом деле. — На несколько мгновений великий магистр замолчал, но после недолгих колебаний вновь продолжил свою речь. — Сейчас мы пойдем к одному человеку, который в будущем, возможно, окажется тебе полезным. Думаю, ты еще не раз поблагодаришь меня за эту маленькую услугу.
Конрад Цольнер повел Витовта по длинному замковому коридору. Пройдя мимо обитых бархатом и атласом, украшенных серебром дверей, магистр остановился возле маленькой, едва заметной дверцы боковушки. Рыцарь два раза стукнул в нее костяшками пальцев, и через мгновение внутри комнаты послышались шаги. Протяжно заскрипел ржавый засов. Дверь открыл человек, по внешнему виду которого Витовт признал жителя одного из русских княжеств.
Затем взгляд литовского князя переместился вглубь комнаты: белые стены, небогато украшенные ликами святых, аккуратно заправленная кровать и огромное количество книг, пергаментных свитков на столе. Вид книг сразу же расположил Витовта к хозяину комнаты. Сын Кейстута любил людей, познавших буквенные истины, хотя сам редко брал в руки книгу, особенно в последнее время.
— Знакомьтесь: Владимир Селява — посол полоцкого князя. — Представил хозяина комнаты великий магистр. — А это…
— Благородный рыцарь, — прервал речь немца полоцкий посол. — Не стоит представлять великого князя литовского.
— Будем считать, что знакомство состоялось. — Подвел итог Конрад Цольнер и, подозрительно окинув взглядом литовца и полочанина, направился к двери. — Не буду вам мешать. Беседуйте.