В следующем, 1761 году по планам петербургского штаба война с Фридрихом должна была завершиться. Главнокомандующим в русской армии стал А. Б. Бутурлин, который решил с основными силами отправиться в Силезию. А вспомогательные войска под руководством Румянцева – послать в Померанию для взятия мощной крепости Кольберг. К этому времени произошло важное событие: был разоблачён и арестован Тотлебен. Командовать лёгкой кавалерией («летучим отрядом») было поручено генерал-майору Г. Г. Бергу, что сразу же резко отразилось на судьбе А. В. Суворова. Берг первый оценил воинскую одарённость молодого подполковника и попросил Бутурлина оставить Суворова при лёгкой кавалерии. Во фронтовой жизни Александра Васильевича начался новый, «партизанский», период. Вот лишь несколько коротких эпизодов из этого периода.
Возле стен крепости Швейдниц пруссаки устроили на большом холме укреплённый лагерь. Здесь же на дальнем склоне холма находился и походный шатёр Фридриха. Осада лагеря русскими нередко сопровождалась стычками передовых войск. В середине августа 1761 года отряд Суворова, с третьей попытки разгромив сильную заставу неприятельских гусар, прорвался на середину холма и удерживал её два часа, пока не подоспели два полка, присланные Бергом.
Взятая Суворовым высота позволяла следить за всеми действиями противника.
– Отсюда, – рассказывал Суворов, – весь лагерь был открыт перед нами. Пруссаки всё время старались нас выбить с этой позиции. Однажды, преследуя разбитые драгунские полки, я вгорячах доскакал почти до самого королевского шатра. Лишь усилившаяся пальба из пушек как бы привела меня и моих товарищей в чувство. Мы отошли, а не то, глядишь, пленили бы с ходу Фридриха.
Кстати, король в тот миг действительно почувствовал, несмотря на храбрость, своё крайне опасное положение.
– Где пушки, чёрт побери?! – кричал он приближённым, отбросив подзорную трубу и обнажая шпагу. – Или же вы собираетесь сдать меня русским?!
Другой случай. Фридриха очень беспокоил осаждённый Румянцевым Кольберг. Чтобы помешать Румянцеву, король отправил к Кольбергу корпус генерала Платена – одного из своих самых опытных и решительных военачальников.
– Вам предстоит уничтожить русские посты и склады в Польше, затем пройтись по тылам Румянцева в Померании и покрепче прижать ему хвост возле Кольберга. Действуйте стремительно и дерзко.
Но вышло так, что Суворов оказался ещё более подвижным, чем Платен. И не прусский генерал, а русский подполковник появился в тылу у своего противника.
При городе Костяны отряд Берга, пробравшись ночью через густой лес, напал с тыла на лагерь Платена. Причём сам Суворов был во главе атакующих. Понеся значительный урон, Платен двинулся к Кольбергу левым берегом Варты: главная цель генерала, как мы помним, поскорее подойти к румянцевским войскам, державшим Кольберг в осаде. Стараясь перекрыть ему дорогу в Померанию, Суворов с небольшим отрядом «во сто конях» переплыл приток Варты и, проскакав ночью более сорока километров, вышел к городку Лансбергу, что стоял на правом берегу Варты. Казаки Суворова бросились в ров, затем выломали городские ворота. Две прусские команды с офицерами были так ошеломлены случившимся, что сразу же сдались в плен да ещё помогли сжечь большой мост через Варту. Этот рейд Суворова надолго задержал движение Платена к Кольбергу…
Зимой 1761 года Семилетняя война с Пруссией завершилась. 16 декабря был взят Кольберг – одна из последних опор Фридриха. Но… 25 декабря скончалась русская императрица Елизавета Петровна. На российском престоле оказался Пётр III, ярый почитатель Фридриха. 24 апреля 1762 года был подписан позорный мирный договор с Пруссией. Пётр III отдал Фридриху все земли, которые были с боями взяты русскими войсками. Новый российский император написал прусскому королю: «Я вижу в вас одного из величайших героев мира».
Всё это глубоко оскорбляло русских людей. Они видели, что интересы Отечества приносятся в жертву интересам враждебного короля и что страна попадает под чужое влияние. Перенести это спокойно россияне не могли. Четыре десятка гвардейских офицеров во главе с братьями Орловыми объявили, что готовы «пролить кровь за государыню» (жену императора – Екатерину), а самого Петра III лишить власти. Дворцовый переворот повсюду был воспринят с бурной радостью. 28 июня 1762 года – в день переворота, как вспоминает Василий Иванович Суворов, принимавший активное участие в событии, – «измайловцы, семёновцы, преображенцы, иные в полной форме при оружии… заняв середину улицы, густою массою движутся по Невскому проспекту… под торжественный гул колоколов появляется Екатерина…».
Полностью доверяя В. И. Суворову, Екатерина назначает его одним из руководителей Тайной канцелярии, охраняющей её от возможных заговоров.
Екатерина сама захотела увидеть «отчаянно храброго» Александра Суворова, о котором, как говорила она, «уже была много наслышана». Когда в новом Зимнем дворце Григорий Орлов представил ей молодого подполковника, она произнесла:
– Рада видеть вас, Александр Васильевич, полковника Астраханского полка, – и подарила ему свой портрет.
В отличие от уже покойного мужа, который продержался на российском престоле лишь полгода, Екатерина поспешила в Москву короноваться в Успенском соборе Кремля.
Для поддержания порядка в Петербурге на это время был выделен Астраханский полк. В Александре Васильевиче Суворове Екатерина увидела не только храброго воина, но и верного, надёжного человека.
Семилетняя война была для Суворова не только испытанием воли и характера. Она стала для него лучшей школой, а правильнее сказать – академией.
Уже тогда, на войне, увидел он, что всё устаревшее в военном учении приносит вред, а не пользу. Условия боя могут быть «непредусматриваемые», значит, и действовать против неприятеля нужно по-новому. Все победы он в дальнейшем объяснял коротко, тремя словами: «Глазомер, быстрота, натиск». Мысли и наблюдения по этому поводу он затем изложит в знаменитой инструкции по обучению войск (она же и «Солдатская памятка») – «Наука побеждать».
В последующих войнах – Русско-турецких – Суворов продолжает оттачивать своё воинское искусство.
Русско-турецкие войны
После коротких военных действий в Польше, откуда вернулся Суворов, получив звание генерал-майора, в 1773 году его направили в армию фельдмаршала П. А. Румянцева на Дунай. Здесь в это время развернулись крупные операции против турок, с которыми Россия уже пять лет вела войну. Суворова определили в состав корпуса И. П. Салтыкова и дали отряд в две тысячи человек.
Через несколько дней Александр Васильевич разместился в старом монастыре, что стоял на реке Аржиже, которая впадала в Дунай.
– Задача ваша такая. Перебраться на правую сторону Дуная и разгромить три укреплённых лагеря возле города Туртукай. Дело нелёгкое, – предупредил Румянцев, – на той стороне Дуная устье Аржижа под прицелом батарей да ещё стоит там многопушечное судно на самом Дунае.
– Ваше сиятельство, эти пушки не для нас.
– Как так?
– Мы обойдём их стороной.
– И учтите, турок в гарнизоне крепости в два раза больше, чем у вас в отряде.
– А я, ваше сиятельство, не считать их пришёл, а бить, – произнёс Суворов излюбленную фразу.
Шлюпки для переправы через Дунай он приказал ночью разместить на телегах. Когда обоз ушёл подальше от устья Аржижа, шлюпки были спущены на воду, и отряд благополучно переправился. Пустые шлюпки даже удалось незаметно вытащить на берег. Поскольку Туртукай охранялся тремя лагерями, расположенными в разных местах, Суворов разделил свой отряд на три части. Сам Александр Васильевич был в той, которая повела атаку на средний лагерь. С группой солдат он ворвался на батарею, мешавшую своим огнём развить наступление. Справившись с артиллеристами, суворовцы повернули пушки против турок. Одна из них, возле которой находился Суворов, оказалась неисправной. Во время выстрела её разорвало на мелкие куски. Суворов был контужен, упал. Но тут же поднялся. Бой продолжался. Быстрота и натиск решили дело. Все три лагеря к четырём часам утра были захвачены. Трофеями были 19 крупных судов, «из которых многие с товарами», и 16 пушек: 12 тяжёлых пришлось утопить, 4 лёгкие забрали с собой. На обратном пути Суворов разбил турецкий гарнизон возле посёлка Ятам. На левый берег Дуная он перевёз всех болгар – жителей Туртукая, всего сто восемьдесят семь семей, чтобы спасти их от мести турок.
Вернувшись к себе, Александр Васильевич написал начальству стихотворное донесение, остроумно вставив в стихи название посёлка:
Слава Богу, Слава Вам!
Туртукай взят, и я там.
Екатерина II наградила его за эту операцию орденом Святого Георгия 2‐й степени и не раз показывала суворовское «донесение» генералам, называя его «беспримерным лаконизмом беспримерного Суворова».
После разбитого Александром Васильевичем Туртукая армия Румянцева перешла на правый берег Дуная, но затем по непонятным причинам вернулась на левый. Лишь небольшой городок Гирсово оставлен был за русскими как опорный пункт для дальнейших операций. Румянцев «вручил» этот пункт Суворову, как «ко всякому делу готовому и способному». В армии считали, что Гирсово «бросили словно кость на съедение зверю». Не считал так только сам Суворов. Он тут же стал укреплять оставленный на него пункт. Были вырыты окопы и редуты, устроены «волчьи ямы» (то есть ямы, прикрытые сверху ветками), усилена защита старого замка, в котором Суворов сам расположил батарею. В больших замаскированных редутах тоже были расставлены пушки и спрятана пехота. День и ночь Александр Васильевич не смыкал глаз. Да ещё ко всему он заболел лихорадкой. Переносил её тяжело, хотя лечь в постель отказался.
В полдень подошли турки – шесть тысяч кавалеристов и четыре тысячи пехоты. Друзья предложили уйти Суворову в укрытие, но он продолжал ходить по бастиону, поддерживаемый офицерами.