Trieb, термин, ставший синонимом психологии Вундта, по крайней мере, среди многих континентальных авторов; у Вундта этот термин не имел коннотаций с «инстинктом» — более механистическим, менее эмоциональным представлением).
Вундт полагал, что весьма важно никогда не позволять себе мыслить о сознании как о материальной субстанции, что бы не впасть ненароком в материалистический мистицизм. Он полагал также, что сознание не следует представлять как некую сцену, где какие-либо конкретные явления фигурируют в течение некоторого времени, а затем удаляются за кулисы, чтобы позднее по вызову появиться снова. Это противоречит завоевавшему позднее популярность принципу Вильямса Джеймса, суть которого в том, что сознание является непрерывным потоком. Поток постоянно изменяется, никогда не повторяясь. Содержимое памяти — это лишь новая конструкция, которая относится к прошлому, однако, с точки зрения логики, невозможно воскресить реально ни одного мгновения прошлого, так как его больше не существует. Если что-то и остается от сменяющих друг друга образов, эмоций или мыслей, то единственное, о чем мы можем говорить с логических позиций, так это некие гипотетические изменения в умозрительной нервной системе. Вундт полагал, что, хотя мы можем обнаружить и описать эти изменения с позиций неврологической науки, мы никогда не найдем в них сознания. Сказать, что в конце концов, глядя в микроскоп на участок нервной ткани, мы увидим чувство боли, было непереносимой для Вундта бессмыслицей. Для него говорить о каком-то сознании вне того, что находится внутри непосредственного сознания, было грубейшим нарушением логики. В психологии Вундта сознание рассматривалось как «Entwikhmg» — постоянное созидание, воспроизведение или обновление опыта. Оно никогда не отдыхает, за исключением периодического отключения во время сна или при провалах внимания. Однако скорость и мощность его потока может быть измерена — основная догма экспериментальной лаборатории Вундта раннего периода.
Вундтовский принцип реальности сознания также находится в выраженной оппозиции к классической факультетской психологии, поскольку, с его точки зрения, мы должны рассматривать сознание как базовый процесс. Ссылки на восприятие, распознавание, намять, мышление, грезы наяву отсылают только к различным граням одного и того же процесса. Принципы работы сознания действуют в основном однообразно во всех сферах. Все они подразумевают наличие центрального фильтра избирательности внимания. Все они ограничены тем же самым центральным временем реакции. Все они выказывают те же ограничения в мощности и в протяженности. Все они равным образом подчиняются одним и тем же ограничениям одного и того же объема краткосрочной памяти. На всех на них влияют сходным образом аффективные и мотивационные состояния. Все они отражают одни и те же неожиданные феномены, связанные с холистической природой ментальных событий, которая предполагает, что целое всегда больше, чем сумма составных частей. Ассоциативные феномены (которые Вундт видел как затрагивающие только периферические аспекты сознания) имеют одни и те же пути во всех формах сознания. При изучении развития все формы сознания отражают одинаковые паттерны роста.
Рассеянный, многословный стиль вундтовских писаний, а к тому же общеизвестные трудности в переводе немецких концептуальных терминов на английский язык также препятствовали распространению учения Вундта за пределами Германии. Удручающее впечатление производят его «Основы психологии» (1896), переведенные С. Х. Джуддом — по большей части сухая и скучная книга. Джудда не раз критиковали за неуклюжий перевод немецкого текста на английский язык (например, пропуски и противоречивое употребление слова «интроспекция»).
В первой половине книги рассматриваются качественные характеристики опыта — «система координат: ощущения, восприятие и эмоции». Во второй половине появляются типичные кардинальные теории воления — мотивации. Книга не дает верной картины основ экспериментальной психологии; для этой цели вы должны довольно глубоко зарыться в трехтомные «Grundzuge der Physiologischen Psychologies — «Основы физиологической психологии» Вундта, перегруженные техническими подробностями и насыщенные философскими и интеллектуальными отступлениями.
При литературном переводе полное название книги Вундта «Grundzuge der psychologies звучит как «Основы физиологической психологии». Что-то неисправимо старомодное, церковно-приходское сквозит в использовании прилагательного «физиологический» в этом названии, на котором настаивает Вундт. Оно использовалось в Германии довольно непродолжительное время в середине XIX столетия в определенном смысле, который ускользнул от историков, писавших о Вундте столетием позже. В старом патриархальном немецком сленге слово «физиологический» указывало на стиль исследований, использовавший новую в тот период и успешно развивающуюся экспериментальную физиологию середины XIX столетия, детище великого экспериментатора, учителя Вундта, Гельмгольца. В издании своих «Grundzuge» 1894 года Вундт уже отмечал, что использование им термина физиологический в значении экспериментальный соответствовало местной традиции и в принципе могло привести к путанице из-за позднейшего использования выражения «физиологическая психология» в совершенно другом смысле. Вундт отмечал, что его книга строго соответствовала своему названию, и потому он чувствовал, что не может его изменить. В результате такое своеобразное обозначение — экспериментальная — перешло и во все последующие издания. Трехтомная работа была частью постоянно пополняемого и пересматриваемого обобщающего труда в этой области, который Вундт начал писать в середине 1970-х и продолжал дорабатывать до самой своей смерти в 1920 году. Переиздания этой работы публиковались примерно каждые 10 лет. Подготовка к последнему изданию была прервана смертью автора.
Когда в американских учебниках по психологии описываются выдающиеся ученики Вундта, то особо подчеркивается, что они отошли от его теорий и переметнулись на позиции позитивизма, которые со временем были противопоставлены учению Вундта. Те, что остались верны Вундту и способствовали распространению его учения (Вирт, Крюгер, Клемм, Мейманн, Диттрих, Сандер, Вокельт, Джудд — лишь немногие), редко упоминаются в дискуссиях и обзорах.
Студенты Вундта были весьма многочисленны и принадлежали самым различным, часто конфликтующим, интеллектуальным направлениям. В конце XIX века множество молодых американцев чуть старше 20 лет, с одним-двумя годами учебы в немецких колледжах, приезжали в Лейпциг на два года, которые были необходимы для получения докторской степени в Германии. Эта степень соответствовала приблизительно степени магистра в современной Америке, то есть означала намного меньше, чем докторская степень, появившаяся вскоре в системе американского образования как высшая академическая степень. Дело в том, что в Германии существовала еще одна степень, помимо докторской, Habilitation, для получения которой требовалось обучение в немецком университете.
Вундт привлекал студентов из большинства стран земного шара, где интерес к высшему образованию был велик. Возвращаясь домой, они переосмысливали интеллектуальный багаж, полученный в Лейпциге, в рамках представлений, свойственных их родной культуре. Сегодня американские историки испытывают раздражение, сопоставляя воспоминания о вунтдовской психологии, опубликованные его американскими студентами, с совершенно отличной версией в изложении, скажем, последователей Вундта из Индии (например, 1932, том «Индийского Психологического журнала»), или даже с воспоминаниями, опубликованными в самой Германии. Со страниц книг американских авторов встает некий вестернизированный Вундт, значительная часть работ которого подверглась пересмотру, и этот Вундт, ряженный в мало подходящие ему одежды ассоцианистского и механистического теоретика, довольно нелеп.
Те из студентов Вундта, которые пошли по материалистическому пути раннего бихевиоризма, составляют поучительный контраст со старым Лейпцигским мастером. Одним из наиболее интересных можно считать знаменитого Гуго Мёнстерберга, которого в начале 1890 годов Вильям Джеймс отозвал из Германии, чтобы поручить ему организацию первой крупной психологической лаборатории в Гарварде. Серьезные теоретические разногласия и прежде проскальзывали между предшественником бихевиоризма Мёнстербергом и Вундтом, когда, например, Мёнстерберг преподнес Вундту свою докторскую диссертацию 1888 года, оспаривающую волюнтаристскую теорию Вундта. Мёнстерберг защищал антивундтовскую теорию, которая сводила весь смысл сознания к восприятию ощущений. Волевое аффективное пространство ментальных процессов Вундта отменялось. С точки зрения Вундта, Мёнстерберг высказывался за старую, скомпрометировавшую себя периферическую теорию, признававшую только сенсомоторные процессы. В противоположность Мёнстербергу, Вундт учил, что раздражители не являются строго определенными порциями информации из окружающей среды, но, скорее, поступающая в чувственном опыте информация отбирается из совокупности различных раздражителей окружающей среды в соответствии с желаниями и потребностями индивида. Ориентация на цель, возражает Вундт Мёнстербергу, определяет избирательное поступление информации в непосредственном опыте в виде тех или иных конкретных раздражителей.
Волевой и напористый Мёнстерберг, выходец из известной прусской семьи, обосновавшейся в Данциге на северном побережье, до некоторой степени был подобием немецкой версии американского президента Тедди Рузвельта, которым он так восхищался по прибытии в Гарвард. Хэйл (1980) хорошо изложил поучительную историю о том, как блестящий Мёнстерберг использовал принесенные им в Гарвард достижения золотого века лейпцигской психологии для золочения и полировки медных инструментов измерения времени реакции и контроля предъявляемых раздражителей.