В 1893 году Мёнстерберг представил многие из этих инструментов на Всемирной выставке в Чикаго как экспонат, впервые продемонстрировав американской публике последнюю сенсацию — новую, экспериментальную психологию. Однако Мёнстерберг оставил теорию Вундта в тени, подменив ее собственными, все более тяготеющими к механицизму взглядами, нашедшими плодородную почву в новой ситуации в Америке. Он хорошо чувствовал американский темперамент и, к собственной выгоде, быстро достиг соответствия образу технологического прагматика. Намеренно коммерческий стиль Мёнстерберга быстро разочаровал Вильяма Джеймса, который отзывался о деятельности Мёнстерберга как о «трехчленной дуге».
В руках Мёнстерберга деятельность отделения психологии Гарварда сводилась к прогнозированию и контролю поведения, в области практических интересов — к манипуляции поведением в том, что он называл своей психологией действия. Обсуждая вундтовские теории сознания, он защищал материализм, преподавая его своим гарвардским студентам, среди которых были Роберт Йеркс, Найт Данлэп, Флойд Олпорт и Эдвард Холт. В те годы психология Вундта более верно преподавалась в Йельском университете командой С. Х. Джудда, Е. И. Скрипчера и Дж. Т. Лэдда. Даже если сложить воедино личности всех троих, нельзя было бы получить и половины харизмы Мёнстерберга и ничего равного харизме и влиянию представительного Эдварда Тиченера, величайшего британского эмпирика из Корнуэлла, который также провел в Лейпциге два года, необходимые для получения докторской степени по психологии, поскольку в его родной Англии доктората но психологии попросту не существовало. Вундтовская школа в Йельском университете быстро сникла. Джудд, Скрипчер, Лэдд отошли от академической психологии в относительно ранний период своей карьеры. Мёнстерберг настолько был заворожен своим одеянием немецкого профессора-«мандарина», что это в конце концов погубило его, когда он запутался в своих отношениях со знаменитостями, политиками и звездами новой голливудской кинопромышленности. Он устраивал грандиозные приемы, настоящие парады для членов немецкой королевской семьи, приезжавших в Соединенные Штаты. Он был советником общественных лидеров, даже президента. Он прикладывал титанические усилия, чтобы повлиять на правительство США с целью не допустить развязывания первой мировой войны. Все это в конце концов привело к серии скандалов и публичному бесчестью — этот стресс, возможно, способствовал внезапной смерти Мёнстерберга во время чтения лекции в Гарварде. Хотя имя Мёнстерберга старательно вычеркивалось из истории Гарварда, еще можно найти стеклянный ящик в холле дома Вильяма Джеймса, где хранятся разукрашенные образчики психологических приборов из меди и красного дерева, которые Мёнстерберг привез из Германии. Можно сказать, что его стараниями в течение недолгого времени в Америке побывала в гостях если не сама теоретическая система, то, по меньшей мере, первозданный дистиллированный стиль золотого века психологии, существовавший в те годы в Лейпциге.
Без ясного представления об общих теоретических позициях Бунд га и интеллектуального контекста его эпохи и страны все попытки понять специфическую область его работы легко могут привести к путанице. Конечно, в годы учебы Вундта и на протяжении большей части его карьеры в немецкой научной среде одним из влиятельных психологических образцов была ассоциационистская модель Гербарта. Немцы больше читали и лучше были знакомы с работами Гербарта, чем с английскими ассоциационистами. Все учение Вундта разрабатывалось как постоянный бунт против гербартовского элементистского, ассоциационистского механистического подхода. Вундт придерживался совершенно иных традиций, существовавших в немецкой интеллектуальной истории — тех, которые опирались на более органические модели.
На английский язык за все время была переведена лишь часть сочинений Гербарта. Между тем знакомство с его работами совершенно необходимо для понимания истории современной психологии, поскольку различные элементы системы Гербарта нашли отражение в трудах столь несхожих личностей, как Фехнер, Фрейд, Дж. Е. Мюллер и Пиаже. Формула кривой научения, предложенная ведущим необихевиористом Кларком Халлом, идентична предложенной ранее формуле Гербарта.
Психология Гербарта была механистична в своей основе, что по большей части и привлекало ее сторонников. Она могла даже покорить британских ассоциационистов своими гораздо более развитыми формами ассоциацио-низма, нежели можно было представить. Манера Гербарта описывать вещи в соответствии с механистическими моделями была перенесена его последователями на многие другие области. Вундтовский волюнтаризм был сосредоточен на оппозиции гербартовской традиции в Германии. Создается впечатление, что вторжение Вундта в области культурных или лингвистических исследований часто было следствием стремления опровергнуть идеи Гербарта, касающиеся этих направлений.
К 1943 году Германия опустилась в глубины нацистского ада. Великий золотой век был в прошлом, превратился в дым и прах. В ночь на 4 декабря 1943 года некогда блистательный Психологический институт в Лейпциге был разрушен бомбардировкой союзнических англо-американских войск. Посреди бомбежки Макс Вундт, беспокойный отпрыск семьи Вундта, написал коротенькое примечание в книге, которая была опубликована в 1944 году. Это наблюдение, касающееся исторического заблуждения, которое, в свете прочтения достаточного количества текстов по истории психологии, безусловно удивительно. Говоря о психологической системе своего отца, Макс Вундт (1944) писал:
«Можно следовать методологически очевидному принципу продвижения от простого к сложному, наконец даже используя подход, в соответствии с которым разум конструируется из примитивных механических элементов (так называемая психология ментальных элементов). В этом случае, однако, метод и явления могут грубо смешиваться… Тот, кто приписывал моему отцу такую точку зрения, не читал его книги. Действительно, его научные взгляды на ментальные процессы формировались как реакция на действительно элементарную психологию, а именно — в противопоставление идеям Гербарта, царившим в те дни».
И это было правдой. Нападки Вундта на механистическую атомистическую психологию, на ту самую психологию, создание которой ему позднее ошибочно приписывали американские учебники, можно обнаружить во всех его работах. Например: «Не существует никаких психологических структур, которые можно охарактеризовать по их значению или по ценности их содержания как сумму составляющих их элементов или простое механическое следствие их составных частей» (1908).
Стремление применить методы ньютоновской физики к психологической теории искушало не одних только англичан. Теория Гербарта во многом соответствовала такому подходу. Вундт относился к великим достижениям физической науки с несомненным уважением. Однако с упорством, возможно, не имеющим себе равных, он противостоял всяческим попыткам объяснять наблюдаемые в психологии явления по аналогии с законами физики и химии. Он боролся с такими аналогиями, где бы они не появлялись — в психологии, лингвистике, философии, социологии, в политической науке. Механистический характер некоторых направлений британской этической теории вызвал критические опровержения Вундта в довольно резких заявлениях, которые распространялись антибританской пропагандой во время первой мировой войны.
Проще говоря, Вундт не уставал участвовать в этой антимеханистической кампании, поскольку он полагал, что психология, построенная по образцу ньютоновой физики, не может правильно представить желания, чувства, побуждения, борьбу и самоконтроль. Еще в 1858 году, когда совсем молодой Вундт участвовал в медицинских и физиологических исследованиях, он был убежден, что это явления биологии и психологии, которые требуют объяснений, отличных в своих основах от паттерна объяснений, которые можно найти в физике или химии. Эти объяснения, как он полагал, должны были включать понятия целеполагания и целенаправленных акций.
В начале своей карьеры психолога, когда он больше интересовался восприятием, чем в более поздние годы, наиболее впечатлила Вундта неожиданно открывающаяся природа многих психологических феноменов. В физике не существует никаких психологических категорий. Например, нет красного, нет зеленого, нет синего в ее мире. Краснота, зелень, синева — это явления, создаваемые корой головного мозга индивида в процессе его опыта. Красота музыки, вкус вина, ощущение, что то или иное лицо знакомо, являются результатом мгновенного креативного синтеза, который невозможно в принципе вычислить как всего лишь сумму элементарных физических явлений. Однако эти эфемерные свойства можно изучать научным способом, методами психофизики. Когда Вундт использовал фразу «психологические элементы» в заголовках своих статей, он отсылал к рассмотрению именно этих абстрактных качеств. Но теории Вундта, креативный синтез находится под контролем центрального процесса, который формирует направление течения потока сознания. В отличие от многих своих современников, рассматривавших сознание как недавно приобретенную и высокоразвитую функцию, Вундт считал ее примитивным исходным состоянием жизни, предполагая, что в примитивных формах жизни волевой акт должен начинаться как побуждение или импульс. Автоматические процессы — это процессы высокоразвитые (т. е. появившиеся позже). Автоматизация функции, с этой точки зрения, является результатом развития на протяжении большого промежутка времени, заполненного бессчетными повторами ментальных и поведенческих актов, которые приводят эти акты к тому, что они превращаются в бессознательные автоматические процессы. Основным принципом для Вундта является то, что все эти процессы в своем развитии являются проявлением первоначальных целенаправленных волевых актов.